Ребёнком я очень любил зиму. Там, где я вырос, она начиналась с холодных ветров и солнечных морозных дней, пришедших на смену унылой дождливой осени. Уже давно погруженные в сон деревья бережно покрывались инеем, мерцая, он переливался на солнце, таял, а уже к вечеру на тонких сухих ветках появлялась новая ледяная россыпь. Помню, как я часами гулял в заснеженном, но всё таком же роскошном, саду, раскинувшимся позади нашего дома. Летом всё здесь благоухало ярким цветением, а зимой превращалось в настоящий сказочный лес. Я бродил между высоких деревьев, под тяжестью снега опустивших свои ветви низко к земле, и представлял, что я принц ледяного королевства, гуляю по своим владениям и с трепетом осматриваю каждый сантиметр этой удивительной неизведанной земли. В этом саду я, кажется, знал каждый уголок, но всё равно он скрывал от меня множество тайн. Легко быть принцем, когда ты ребёнок. Мне представлялись ужасные чудовища, захватившие мой замок; я должен был убить их в бою, чтобы воцарить снова и взять в жёны прекрасную принцессу, красавицу, томящуюся в самой высокой башне под охраной грозного дракона. Прошли годы. Из маленького мечтательного мальчика я превратился во взрослого мужчину, а сказка... моя сказка закончилась.
          Зима в Сакраменто была совсем не похожа на ту, что я с таким восторгом встречал в родной Швейцарии. Почти круглый год в городе царила тёплая солнечная погода, и лишь изредка на землю падали крупные капли дождя. Лёгкий бриз приносил с Тихого океана непогоду, но даже в сезон дождей, который длился всего пару дней, город не останавливался. Жизнь здесь вообще никогда не останавливалась,  и как бы ты не хотел на мгновение задержать время, оно всё равно неумолимо бежало вперёд. Я стоял на летней некрытой веранде, которая сейчас была покрыта тонким слоем пепельно-белого снега, последнего снега в этом году, снега, принесшего с собой весну. От моего лица густо струился пар, мороз едва ощутимо щипал кожу, но я не чувствовал этого, а может просто не хотел обращать внимания. Я молча наблюдал за тем, как в город медленно и неторопливо входит весна. Окрашенная в серебристо-зелёный цвет она прохладным ветерком постучалась в окно. Лёгкие невесомые капли опускались на землю и будто останавливались в воздухе, позволяя лучам солнца облить себя ярким светом. Погружённый в свои мысли, я наблюдал за происходящим вокруг чудом. Ещё совсем недавно я с замиранием сердца ожидал хотя бы малейшей перемены в мире вокруг меня. А теперь я равнодушно встречал эту новую жизнь, где всё будет по-прежнему, но уже не будет прежней чистоты.
          Человеческая природа диктует свои правила. Все мы куда-то спешим, торопимся, всегда есть счёт, который нужно оплатить, контракт, требующий подписи - проблем и обязанностей намного больше, чем самой жизни. Остаюсь наедине с самим слишком редко, чтобы успеть привыкнуть к этому чувству. Я не люблю называть его одиночеством, это слово уже давно превратилось в синоним слова "неудачник", а оно было совершенно противопоказано моему уму. Избегаем неправильных слов - правило номер один в моём списке успеха. Они задевают за живое, заставляют сомневаться, а сомнения - это правило номер два. Ставлю на ночной столик  бокал бренди и подношу сигару к лицу. Резкий запах табака и никотина бьёт в нос, делаю долгую затяжку и, наконец, выпускаю густое кольцо дыма. Без допингов моя жизнь теряет краски. Сигареты, пропитанные никотином и токсичной смолой, кокаиновые дорожки, самокрутки из индонезийской травы - всё это часть моей жизнь. Две таблетки, чтобы проснуться, пара затяжек в течение дня, дорожка на ночь, и я могу работать, не покладая рук, а значит и приносить себе прибыль. В такие дни, когда я остаюсь по вечерам один как сегодня, я начинаю осознавать своё губительное положение и стараюсь как можно скорее убежать из дома, каждый раз надеясь, что запру свои мысли в комнате, а сам стану другим человеком. Когда у тебя нет семьи, ты стараешься заглушить печаль от этого другими вещами. Кто-то играет в гольф, кто-то посещает клуб любителей рыбалки, а кто-то как я топит боль в бренди, растворяет в табачном дыме, ищет успокоение на дне обессиленного сознания. Слишком лёгкий путь, но и искать другой уже поздно.
          Встаю с широкого кресла и направляюсь в гардеробную - нужно как можно быстрее исчезнуть из этого дома. Ко мне никогда приходят гости на выходные, не приносят самодельные пироги, и я не дарю конфеты их детям. Выражение "прийти в гости" для моего дома неприменимо, любые посещения моей берлоги называют тактичным словом "вечеринка". Вечеринка, а не дружеский визит. В гости приходят только к семейным людям, а вечеринки устраивают одинокие создания вроде меня, у которых и друзей-то нет. Компаньоны, собутыльники, знакомые, кто угодно, но не те, кого можно назвать друзьями. Снова поток беспорядочных мыслей, нужно как можно скорее скрыться. Натягиваю на себя джинсы, рубашку и пиджак, в них во мне невозможно узнать банкира, наделавшего в городе немало шума после покупки акций крупнейшей биржевой компании. Мне некому оставлять записки о внезапном отъезде, никто не будет писать мне sms и интересоваться моим настроением. Не задумываясь и не останавливаясь, спускаюсь вниз, беру ключи от машины и вот, я уже слышу глухой звук мотора. Он успокаивает. Я оказываюсь за рулём своего же автомобиля не так часто. Обычно я пользуюсь услугами личного водителя, как это принято у богатых особ. Но порой резкое желание прокатиться по городу заставляет меня стать самим собой. Кладу руки на холодный кожаный руль и выжимаю педаль газа. Теперь я могу забыть о том, кто такой Уолтер Монтгомерри.
          Ночной город полон тайн. Освещённые улицы всё такие же живые и людные как днём. Магистрали здесь шире, чем в Европе и извилистее, отовсюду тянутся множество поворотов. Одни из них выходят на другие магистрали, а другие приводят в тупик, совсем как в жизни. Проехав несколько миль к востоку от центра города, я останавливаюсь на обочине одного из небогатых районов. Спустя столько лет меня всё ещё тянет в такие места, где на смену лоску приходит нищета. В Сакраменто тяжело найти район для бедняков, они, как правило, селятся на юге города, но здесь, на перекрёстке простых тёмных улиц я чувствую себя в своей тарелке. Закрываю глаза и откидываюсь на сиденье. Впервые за долгое время на меня снисходит покой.
Моя маленькая радость оказалась недолгой. Задняя дверь открылась, и на сиденье опустилась тонкая фигура. Я обернулся, готовый вспыхнуть от ярости, но тихий и спокойный голос привёл меня в ступор.  Я внимательно всматривался в темноту позади себя, но не мог различить черты лица своей неожиданной спутницы. Усталость и жажда общения с кем-то посторонним, в которой я не мог себе признаться, не давали мне испытать ничего, кроме облегчения. Что ж, по крайней мере, на ближайшие пол часа я не останусь один.
Ничего не говоря, я молча повернул ключ зажигания и выжал газ. Автомобиль медленно покатился по безлюдному тротуару, затем выехал на пустую трассу и направился вперёд.
- Как твоё имя? – твёрдо спросил я, сдвинув брови, и бросил взгляд в зеркало заднего вида, в котором отражался хрупкий силуэт.
          Скарлетт. Красивое имя. Слишком красивое для девчонки, врывающейся в чужие машины с нелепыми просьбами. Она не выглядела изувеченной, за ней явно никто не гнался, кроме внутренних демонов, делающих её голос печальным и кротким.  Я узнавал этот голос, эту интонацию, насквозь пропитанную болью. Может быть, поэтому я и не прогнал её, я слушал этот голос позади себя и понимал, что моя незнакомка оказалась в самом завидном положении. Она не собиралась молчать.  Задавая мне вопрос за вопросом, она не давала мне вновь почувствовать щемящее чувство правила номер один.
- Жизнь вообще никчёмна – отрезал я на её последний вопрос  - Мы всегда накладываем на себя как можно больше обязательств, чтобы не дать себе понять, какими ничтожными созданиями являемся на самом деле. Правила приличия, мораль, закон – разве всё это не предназначено лишь для того, чтобы вогнать нас в рамки? Вот и мы с тобой. В любой другой день я бы не позволил тебе оставаться здесь, это противоречит правилам приличия. Молодой девушке не пристало оставаться в компании незнакомого взрослого мужчины. Но не сегодня. Сегодня я и сам не хочу, чтобы ты уходила.
           Я сворачиваю на соседнюю улицу и заезжаю на большой подвесной мост. Припарковав машину недалеко от спуска к морю, я, наконец, останавливаюсь. На нас опускается невесомая пронзительная тишина, будто каждый думает о какой-то тайне, известной только ему. Спустя несколько секунд, я снова бросаю взгляд в зеркало.
- Что с тобой случилось, Скарлетт?

      Судьба преподносит сюрпризы тогда, когда ты меньше всего готов к этому. Она, как правило, даже не интересуется твоими желаниями, не задаёт лишних вопросов, она просто делает своё дело, не задумываясь, что, возможно, разрушила твою жизнь. Вот так легко и просто, одно движение - и твоя жизнь опускается на землю выжженными хлопьями несбыточных надежд. Иногда ты понимаешь это в молодости, совсем как моя новая знакомая, а порой ещё в детстве, как это понял я. Так или иначе, это не меняет ровным счётом ничего.
      Я вслушивался в мягкий голос Скарлетт и пытался понять, что заставило молодую красивую девушку стать заложницей своего положения. Судьба? Суровая реальность, в которой финансы ценятся больше, чем душа? Или что-то другое? Что бы не повлияло на её жизнь, она была разбита. Это чувствовалось в каждой частице воздуха вокруг неё, в каждом взгляде, в движении губ, буквально во всём. Я смотрел за тем, как стремительно меняется выражение её лица, и отмечал про себя, как хорошо сложена эта девушка. Многие мужчины сочли бы её воплощением женственности и какой-то необъяснимой притягательности. На лице сияли большие карие глаза, обрамлённые густыми ресницами, в которых застыли капельки слёз. Под глазами залегли густые тени - свидетели переживаний и душевных ран.
      - Такое часто бывает, Скарлетт... - тихо проговорил я и взглянул вдаль, туда, где панорама ночного Сакраменто сливается с зеркальной гладью воды. Как жизнь и смерть, контраст красок и вечного выбора - Возможно, я не смогу понять тебя, но мне кажется, я могу почувствовать. Отцы всегда хотят видеть нас не такими, какими мы являемся на самом деле. Они мечтают проснуться однажды утром и увидеть в нас подобие себе, но сколько не пытаются, не могут этого сделать. Не думаю, что твой отец не любил тебя. Природа заставляет нас против воли любить своих близких, какими бы они не были. Любовь по умолчанию. Каким бы не был ребёнок, в его жилах течёт их кровь. Но иногда родители так и не находят в себе силы признаться в этом. Просто подойти ближе и сказать "Я люблю тебя". Так мало и в то же время так много.
Я задумался, взглянув на Скарлетт. Её волосы развевались на ветру, а взгляд беспокойно устремился вдаль. Я, кажется, знал, о чём она думает, но так и не решился спросить. Сомнения и вопросы разрывали её изнутри. Глядя на эту боль, я невольно вспоминал себя несколько лет назад. Глупый странник, мечтатель, который искренне верил в утопию и не мог смириться с тем, что погоня за прошлым не к чему не приведёт.
      - Мне кажется, ты устала. Иногда можно устать и от любви. Говорят, хорошо, когда тебя любят, но любить самому намного важнее, это и есть счастье. Но знаешь, Скарлетт, тот, кто хотя бы единожды столкнётся с безответной любовь поймёт, как мало в этой фразе. Мало любить самому, чтобы быть счастливым. Однажды тебе обязательно станет больно от того, что тебя не любят.
Я вновь замолчал, задумавшись над всей иронией сказанных слов. С моря подул ветер, слабо ударив  в лицо потоком холодного весеннего воздуха. Я снял пиджак и мягко опустил его на плечи Скарлетт. Должно быть, грусть ярко читалась на моём лице, или же девушка была куда мудрее и проницательнее своих лет. Я улыбнулся и пожал плечами, когда она предложила мне рассказать свою историю. Никогда не знаешь, с чего начать и как продолжить. Кажется, что прожил так много лет, а когда приходит время подвести итоги, не можешь собраться с мыслями.
      - Моя жизнь похожа на череду "за" и "против", описывать мою жизнь - это то же самое, что танцевать без музыки. Я родился далеко от этих мест и приехал в Сакраменто лишь недавно. Особую роль для меня всегда играло детство. Я не могу сказать, что оно было не счастливым, просто... оно очень быстро закончилось. Когда под колёсами железнодорожного состава погиб мой младший брат, всё изменилось. Я стал смотреть на этот миг иначе, будто умер не он, а я. Я чувствовал пустоту, которую, наверно, можно сравнить с твоей. Мой отец никогда не говорил мне, что любит меня, гордится мной или просто рад, что я его сын. Он вообще ничего не говорил. Так получилось, что мои родные остались там, в прошлом, а я больше не могу найти дорогу к их дому, чтобы снова стать их сыном. Наверно, они считают, что я уже давно умер. Но по-настоящему я умер, когда полюбил.
Я печально улыбнулся, поймав на себе удивлённый взгляд Скарлетт. Взглянув в её глаза на пару секунд, я вытянул руку вперёд и указал на противоположную сторону берега.
      - Вон там, по ту сторону залива, мой дом. Огромный одинокий особняк, в котором живу я и несколько десятков слуг. Сам не знаю, зачем они нужны. Наверно, они создают иллюзию заполненного пространства вокруг. Почти такой же дом был и в моей прошлой жизни. Несколько лет назад я встретил девушку. Так вышло, что дороги наши разминулись, и я не покидал намерения однажды найти её. И я нашёл. Это была самая счастливая неделя в моей жизни, ведь тогда я чувствовал себя по-настоящему нужным и даже любимым. Но, наверно, у судьбы на меня были совсем другие планы. Я сделал ей предложение, и она сказала "нет". Я никогда не хотел винить её, я и сейчас, когда думаю об этом, каждый раз ищу объяснения и оправдания её ответу. Мне удобнее думать, что она просто запуталась в себе. Она ушла, просто исчезла однажды утром, а потом исчез и я.
Я замолчал, неотрывно глядя впереди себя. За всё время, что прошло с тех пор я не говорил об этом ни единой душе. О том, что творится у меня внутри не знал никто, даже самые близкие друзья, каких у меня было очень немного. Порой я и самому себе боялся признаться, что до сих пор помню её и таю свою обиду. Но каждый день, с рассветом, я мысленно просил судьбу больше никогда не сталкивать нас. Удивительно, что за такое короткое время этой незнакомке удалось узнать то, что я пытался навсегда забыть. Но, как не странно, рассказывая ей об этом, я не чувствовал никакого смущения, никакой скованности. Наоборот, я находил в карих печальных глазах искреннее желание понять.
      - Твой муж он... ты не в состоянии полюбить его?
Я не знал, почему задал этот вопрос. Я подошёл ближе и опустил ладони на холодные перила, ограждающие нас от воды. В спокойной глади играли огоньки отражения города. Лёгкий, но холодный ветер качал маленькие волны из стороны в сторону, как старинные часы - влево и вправо, вперёд и назад. Мы оба смотрели на волны, пытаясь утопить в них свою печаль, но, наверно, в одиночку не могли.