Долгая прелюдия, порой бывает куда приятнее самого качественного секса. Но постойте-ка - качественный секс? А это как? Реально ли давать оценку сексу и подчеркивать его знак качества? Почему бы нет! Ведь для каждого из нас имеет место качество жизни, в которой не последнее место отведено интимным связям, которые воплощают наши низменные желания в реальность, которые уносят нас далеко в некое подобие прострации и заставляет задыхаться от огромного гормонального всплеска в конце полового акта. Безусловно секс - это одно из лучших природных инстинктов к которому приспособлено все живое на нашей планете. Но в отличии от животных, мы, люди, способны на проявление большей фантазии в своих сексуальных практиках. Одного соития нам мало. Мы дарим друг другу наслаждение через прикосновения к самым чувственным местам, которые распознаем по томным стонам и естественному напряжению мышц под кожей любовника. Мы получаем моральное удовлетворение, когда смотрим в глаза партнеру и видим в них просьбу и настойчивую мольбу. Мы готовы жизнь отдать в тот сладострастный момент, когда губы любимого человека приоткрыты в истоме и беззвучно требуют продолжения. Нас охватывает дикое вожделение стать кем-то вроде сказочного волшебника исполняющего желания послушного малыша, и мы творим сказку. Взрослую сказку в пределах влажных простыней и разбросанных в хаотичном порядке подушек. Мы дарим друг другу чудо сотканное из взаимной любви и страсти. И всего этого невозможно достичь без прелюдии.
Наверняка ты сейчас думаешь, что я хочу тебе вставить. Что я хочу поменяться ролями, оприходовать тебя так, чтобы больше не осталось сомнений в том, что ты мой мужчина и я не приму факта существования в твоей жизни каких-то бывших любовников...Но, знаешь Шакс, я не стану так поступать. Ты уже мой. Мне не нужно говорить тебе этого, ты умный, сам догадаешься. Просто, сейчас я хочу довести тебя до исступления так, как умею я. Ведь я мастер оральных практик, правда, детка?
Саймон крепче сжимает ягодицу Шакса и смотрит на него сквозь взъерошенную челку. В его глазах непредсказуемость, которая так сильно вводит прокурора в заблуждение, что ему просто не остается другого выбора, как подчинится действиям своего сладкого мальчика, который так резко стал одержим идеей наказания. Но наказание наказанию рознь, а люди к несчастью еще не научились все поголовно читать мысли друг друга. Поэтому Сай решил потянуть интригу. Он вновь склоняется над пахом мужчины и кусает его за твердую горячую плоть, получая сверху короткий, но шумный вздох, а после медленно подается вперед практически ложась на Шакса и оказываясь с ним лицом к лицу. Взять в плен его губы, но не целуя, а кусая также, как делал это с возбужденным членом. Кусать сильно, чтобы муж застонал и чуть было не прослезился от внезапной боли, закрывая глаза.
- Нет. Смотри на меня, - назидательно проговаривает Кот и целует возлюбленного в ямочку между ключиц. Сай начинает сексуально двигать бедрами, так что его собственный член упирается в пах Шакса и ощущение жара, ощущение настигающей интимной близости теперь стало еще ярче. Парень весь вздрагивает при каждом чувственном соприкосновении, внутри все напрягается в одну звонко звенящую струну. Сай упирается ладонями в кровать и кусает губы, демонстративно прогинаясь, будто бы желая показать Шаксу всю прелесть своей пластичности. Пора избавлять Шакса от белья и увидеть воочию результат недолгой прелюдии и обезоруживающих ласк. Кот стягивает весьма чувственно плавки с бедер мужа и оставляет их на уровне колен, как еще одно некрепкое обездвиживающее средство. Член мужчины весь мокрый и блестящий, как привлекательный леденец, что вовремя окажется во рту у большого капризного ребенка. И этот ребенок уже весь в нетерпении, внутри у него все трепещет и пульсирует, особенно сзади. И если бы не обещание о долгой прелюдии, Саймон предал бы самолично сотворенную интригу и оседлал бы налитый соками ствол. И он чуть не хлещет себя ладонями по красным щекам, чтобы хоть как-то вернуть прежний настрой. Он мысленно кроет себя трехэтажным матом и после короткой паузы ложится между ног мужа и наконец работает ртом, а не слушает внутренний голос, что исходит скорее не от уровня сердца, а от задницы. Он обхватывает пальцами твердый член и берет его глубоко в рот до самой глотки. О да! Саймон Котик король минета, если вы желаете получить реально глубочайшее удовольствие. Он ритмично двигает головой, пока его язык скользит по истекающей соками плоти, ощущая каждый миллиметр набухших от возбуждения вен. Вовремя оставленная в языке серьга касается чувственной головки, что наверняка доводит любовника до внутренней истерии. Сай сжимает ладонью бедро мужчины и решается на маленькую хитрость. Его пальцы проскальзывают между сжатых от напряжения   ягодиц Шакса. Там горячо, но сухо. Маленький минус в сексе с мужчиной, когда хочешь взять его сзади. Пока не сделаешь сладкое местечко влажным, удовольствие будет превращено в жалкие пытки для обеих сторон.
- Ммм, - Котик издает сексуальный стон и на минуту прекращает сосать член Шакса. Его рот переполнен слюной и смазкой, которая бесконечно сочилась из плоти любовника, пока тот приближался к пику своего самообладания. Сай лукаво улыбается сдерживая во рту кое-что ценное, а после сплевывает его на ладонь. Парочка ловких движений и там где раньше было жарко и сухо, становится мокро и еще жарче. Теперь Саймон может прикоснуться к "гордости" своего мужчины и посягнуть на неё. Это может звучать смешно, но большинство мужчин ассоциируют свое анальное отверстие именно с гордостью. И как хорошо, что в этот момент руки Шакса связаны и кроме его рта, больше ничто не может оказать Саймону протест.
- А вот и твое наказание милый. Думаю, мне нужно пообещать быть нежным? Хотя знаешь, хочу тебя жестко трахнуть, - ангельская улыбка, взгляд дьявола. Кот взял в рот член мужа и одновременно проникает двумя пальцами в его жаркое естество. Нужно было видеть глаза Шакса в тот момент, когда похотливый мальчишка брал полноценно инициативу в свои...руки и рот?

Судя по реакции Шакса, все действия Кота имели ошеломительный успех, хотя Саймон изначально не был серьезно настроен на какие-либо радикальные проявления любви в пределах постели разделенной на двоих. Изначально он включал всю свои фантазию и уловки, которые могли бы довести мужа до сладострастного помутнения рассудка, но парень никак не ожидал, что Шакс будет смотреть на него таким взглядом, в котором нет ничего кроме мягкого требования идти до самого конца. Вот так, лишь по одному взгляду Сай мог разгадать желания своего мужчины, который кажется медленно, но верно отдавал душу божкам секса. По правде сказать, даже сам Кот получал удовольствие от не совсем привычного для него процесса. Нет, минет он делал Шаксу не один и даже не сотню раз. Суть в другом. Котику нравилась его новая позиция. Быть сверху, значит проявлять свою первостепенную гендерную принадлежность. Природный инстинкт вставить ключ в замочную скважину живет в каждом мужчине с начала их полового созревания. А Сай все это время внушал себе иную позицию, в которой он мог будто бы раскрыть нараспашку свой внутренний мир находясь под кем-то. А если этот кто-то твой законный супруг, какие еще могут быть сомнения по поводу сексуальных предпочтений? Никаких. Ведь Саймон без ума от секса с Шаксом. Не из лести и даже не потому, что они теперь семейная пара преданная друг другу, Сай считал и будет считать Шакса своим лучшим любовником. И может быть именно сейчас, Котик не хочет глубоко в душе проигрывать ему или еще хуже - добиться утраты интереса к своей сладкой заднице. Сказать с гордостью мужу: "Видишь, я и так могу! Цени и люби меня за это еще больше!" - чтобы тот восхищался запасом энергии своего любовника и той дерзкой напористости, которой у модельки хоть отбавляй. Чтобы он весь трясся от мысли, что его мальчика может кто-то перехватить. Чтобы наконец узрел истинного Саймона Котика, который не просто фривольный мальчишка с подиума, у которого губы пышнее попы, а попа сексуальнее любых бабских сисек. Саймон чудо на вес золота или платины или какого-нибудь другого ценного металла. И это эгоцентричное чудо сейчас делает своему мужчине коронный минет одновременно лаская его сзади. Делая это нежно и аккуратно, пытаясь завести мужа, стараясь подарить ему такие ощущения, которые могли бы перевернуть его отношение к позиции "я снизу". У многих геев имеется подсознательный страх, но вместе с тем неуемное желание отдаться другому мужчине. Страх закрепляется на подкорке особенно тогда, когда попадается неопытный или грубый партнер. Есть те, кто кайфует от причинения другим боли, а есть те, кого вообще не заботят чувства его партнера, его ощущения: "Больно? Ну и хер с тобой! Главное я кайфую от твоей узкой дырки!". Нда...
- Ты подписал себе приговор самостоятельно, - стонет Шакс, и Саймон отрывается от процесса ублажения самой сексуальной из всех частей тела мужа. Он сжимает ладонью член Шакса и трет подушечкой большого пальца красную головку. Улыбка на устах. Хочется в очередной раз сказать что-нибудь дерзкое или заклеить рот мужа страстным поцелуем с привкусом мускуса и соли. Или сделать это поочередно, а после еще немного поиграв в садиста, отпустить любимого и отдаться ему так, как хотелось обоим. Но...
- Тогда, раз мой приговор все равно не может подлежать пересмотру, я завершу начатое преступление, - с этими словами, Кот испускает томный полустон и стягивает с себя джинсы вместе с бельем, которое просто катастрофически ему мешало. Обнаженный, он нависает над Шаксом, ловит зубами его нижнюю губу и прикусывает её, после чего ласково целует, облизывает и раздвигает мягко, но настойчиво бедра мужчины. Кончики пальцев пробегают от шеи до самого низа, нежно поглаживают кожу внутренней стороны одного из бедер Шакса. Там горячо, там просто скопление вулканической лавы! Кот и сам возбужден не на шутку. Он терпел дольше Шакса и весь изголодался, а теперь готов с аппетитом поглощать любимого мужчину. Погружаться в него, как если бы он окунался в молочную горячую ванную с запахом ванильной эссенции. Почему-то до безобразия извращенная фантазия Котика являет ему вот такие незамысловатые сюжеты совершенно не связанные с сексом.
Парень обхватывает свой член влажной рукой и ведет ею по всей длине. Он течет, как сучка, хотя сейчас у него другая роль. Впрочем, лишняя смазка вовсе не лишняя, когда нужно добиться максимального комфорта при соитии с партнером, у которого благодаря огромному перерыву этот раз станет все равно, что первым. Сай устраивается между ног Шакса и приставляет член к его анусу. Да, парень реально настроен дойти до конца! И даже если он не проникнет до самого самого конца, он это все равно сделает.
- Я серьезно, Шакс. Я правда хочу...Ты только не напрягайся, хорошо? Готов? - и Котик медленно вжимается в напряженное от мышечного спазма так пленяще манящее отверстие. Он и сам напряжен до предела. По вискам стекают дорожки пота и губы покалывает, приходится их прикусывать. Головка нелегко, но все же проникает внутрь и тогда оба издают оглушительные стоны и мычание. Сай ощущает сводящий с ума жар внутри любовника и то, как крепко обхватывают его возбужденный ствол мышцы сфинктера. У парня кружится голова, но некогда мечтать и вдаваться в первые ощущения. Котик совершает первый толчок и его член постепенно продвигается глубже. Потом еще и еще. Движения Саймона медленные, не резкие. Он ни в коем случае не хочет сделать Шаксу больно. Он хочет подарить обоим обоюдное удовольствие, которое бесспорно видно невооруженным глазом. Котик уже далеко продвинулся, практически оказавшись по основание заточенным в пленительном естестве возлюбленного. В таком горячем, даже обжигающем. В тесном и таком томительно затягивающем. Сай прижимается к Шаксу, удерживая одной рукой его за бедро и тянется, чтобы поцеловать его. Такой сладкий и утешительный поцелуй, как бы просьба простить за напористость и дерзкую выходку.
- Милый, ты такой горячий. Я плавлюсь в тебе...

Признаться честно, у Сая был опыт в полноправном доминировании всего пару раз. Поэтому, он как и Шакс можно сказать сейчас проходил повторное боевое крещение. И если бы у парня не было даже того мизерного опыта, который он когда-то получил от связи с коллегами по творческому цеху, кто знает, хватило бы ему смелости "сунуться" в подобного рода искушение. Или же, не имей он опыта, стал бы одним из тех спесивых юношей, которые рвутся за ощущениями не заботясь о комфорте партнера. Нет. Котик делал все правильно, хотя и переживал глубоко в душе. Ему как дурачку хотелось бесконечно повторять однотипные вопросы на тему "Тебе не больно?". Он даже чувствовал себя немного виноватым перед мужем, потому что в какой-то момент, в его голове вдруг проскользнула навязчивая мысль о том, что задница у Шакса далеко не как у мальчика. Здесь все равно, что с антиквариатом имеешь дело, не меньше! Поэтому Сай не шел на поводу у инстинкта совокупляться по-звериному: жестко, грубо, быстро. Преследуемый чувством ответственности за происходящее, он подстраивался под ситуацию и не терял слишком голову. Хотя, следует подметить, что задница у любимого мужа действительно ОГО-ГО. Кот несколько раз замирал в нем, прекращая какие-либо движения, чтобы раньше времени не кончить - так хотелось растянуть удовольствие. И если взять и свести все чувства и ощущения Сая в одну кучу, то получался какой-то слишком ванильно-приторный трах. Исправится они с Шаксом могли только в одном случае - вернув себе свои роли. Но, раз Котик заварил всю эту кашу, значит обязан был довести начатое до конца. Медленно истязая Шакса своей любовью, вторгаясь в него как можно нежнее, Сай задыхался от жаркой волны, которая приливами обдавала каждую клеточку его тела. Парень вновь пришел к выводу, что будучи активом в сексе, не может вести эротическую игру слишком долго. Шакс сжимал его слишком сильно, слишком горячо было внутри него, так что начинало покалывать в кончиках пальцев и губах. Голова шла кругом, а сердце то билось как оголтелое, то замирало на долю секунды - все равно, что умираешь сотню раз в преддверии оргазма. А когда любимый мужчина избавленный от подручных оков обнял Саймона и начал царапать ему спину, Кот чуть не заныл, так хотелось ему поскорее найти выход скопившемся в нем сокам. Он нашел губы Шакса и обласкал их мокрым языком, испуская в приоткрытый рот возлюбленного утробный стон. Запустив пальцы в лохматую кудрявую голову и вдохнув родной уже запах мужа, Кот все же позволил себе несколько ускорить движения, так что оба партнера начали в унисон громко стонать. А перед тем как кончить, чувствуя сильный спазм внизу живота, Кот вышел из Шакса и схватив его член и свой, обхватив их крепкой хваткой, начал энергично мастурбировать. Они практически одновременно конвульсивно извились и кончили, оставив друг на друге следы страстного порыва и уже вошедшего в привычку примирения посредством секса.
- Думаю...- пытаясь перевести дыхание, начал было Кот смотря на Шакса глазами с поволокой, - теперь мое наказание не за горами. Может быть по второму кругу отделаешь меня в душе? По-взрослому, да, мистер прокурор?
Кот демонстративно провел ладонью по своему животу, размазывая обилие спермы и спускаясь рукой все ниже и ниже, пока не приласкал себя сзади на глазах у мужа, сладко растягивая сексуальные звуки вырывающиеся из собственного порочного рта.
- Хочу, чтобы вы жестко разоблачили меня и назначили грубейшую меру наказания!
Сказано-сделано. Уже через какие-то пару минут Шакс сгреб Котика в охапку и унес в ванную, где отходил его так, что уже без сомнений крики неугомонной модельки дошли до ушей постояльцев из соседних номеров. Прижатый к кафелю, Сай принимал свое заслуженное наказание очень достойно, выстояв на подкашивающихся от удовольствия ногах по меньшей мере минут двадцать. По части оприходования Шакс был куда сильнее Саймона, а Кот в свою очередь был из тех, кого не пугает жесткий секс. Его попка была весьма натренирована и он любил принимать в себя до конца. Поэтому Шакс дважды кончил в него, после чего парочка удовлетворяла друг друга водными процедурами еще около часа. А потом было шампанское и клубника в три часа ночи, и только после этого супруги позволили себе сон в крепких объятиях друг друга. Помирились.
Следующий день был днем знакомства Шакса с дядей Милошем. Прожив с дядей бок о бок пять лет, Саймон научился подстраиваться под особенности его творческой натуры. Дядя всегда был занят. Его жизнь представляла собой бурлящий красочный процесс, в который он окунался с головой и иногда не выходил из него сутками, абстрагируясь от сложной реальности. В его мире все было проще и эмоциональнее. Он жил своей работой, поэтому ему сложно было совмещать такие вещи, как жизнь в социуме и жизнь за его пределами. Одним словом, Милош был из тех шизиков, которые видят мир под другим углом и живут так, как непривычно большинству людей. К примеру, ему было куда приятнее вести односторонний монолог со своими картинами забираясь с ногами на любимое кресло в галерее, чем ходить на светские вечеринки переполненные людьми-пустышками. Он был выше людей. Он был каким-то уникальным индивидом из другой планеты. Саймон никогда не видел его с женщинами и даже мужчинами. Как-будто дядя соблюдал тайный целибат. Даже для самого Котика, Милош всегда оставался человеком-загадкой, но вместе с тем, дядя подарил Саю новую жизнь и научил тем вещам, о которых возможно парень не узнал бы из школьных учебников или уст университетских преподавателей. Милош единственный родственник Котика, поэтому парень обязан был познакомить его с Шаксом. Дядя заменил Саю родителей и он во всем поддерживал племянника, даже в решении выйти замуж за мужчину. К сожалению он не присутствовал на их с Шаксом свадьбе, но кто знает, может быть так даже лучше.
- Предупреждаю только об одном - ничему не удивляйся. Милош необычный человек. - говорит Кот мужу, когда они подъезжали на такси к дому дяди.
- И не нервничай, вы обязательно найдете общий язык. Ты ему понравишься, - Сай сжал ладонь Шакса и улыбнулся ему, зная насколько муж щепетилен ко всему и какой он перфекционист даже в отношениях с людьми. Все должно быть идеально, хотя зная Милоша, их с Шаксом знакомство обещает быть весьма интересным.

Отредактировано Simon Lloyd (2015-04-05 22:13:40)

Ну-ну, посмотрим насколько ты закаленный, - вторил мысленно Сай, саркастично ухмыляясь и глядя куда-то в окно автомобиля. Безусловно Шакс был из тех людей, которых мало чем удивишь, ведь когда твоя работа напрямую связана с другими людьми, с их бесконечно тревожным потоком на грани нервного срыва, то невольно приходиться приспосабливаться. Приходиться переступать через собственные принципы и не пытаться разглядеть соринку в глазу человека, в то время, как в своем собственном не замечаешь бревна. А люди со странностями...Контакт с такими только прибавляет опыта и закаляет. Так, что, сегодняшнее знакомство мужа с дядей, будет нехитрым способом проверить прокурора на вшивость так сказать. Саймон не сомневался, что у дяди найдется не один десяток вопросов со скрытым дном, которые он припас персонально для супруга любимого племянника. На первый взгляд Милош может показаться сдержанным и отстраненным, а через время отставив в сторону формальности уподобиться любимому амплуа - быть жестким сатириком. Он без малейшего чувства стыда может устроить незнакомому человеку моральную взбучку и выставить его идиотом. Это от него Сай набрался дерзости и приобрел такую колкую черту характера, как прямолинейность. "Говори человеку в лицо все, что о нем думаешь, и тогда твоя гордость не пострадает. Молчи только в самых крайних ситуациях, когда есть риск получить ниже пояса, по самому центру мужской гордости. И молчание не есть уделом мудрых, оно скорее природный инстинкт самосохранения. В остальном - молчание для пассивных сучек." - учил Котика Милош. И ведь не ошибся ни разу.
- Благодарим за поездку, - пролепетал Котик на-чешском таксисту отдав ему несколько купюр, когда тот доставил их с Шаксом к указанному месту. Открылись двери с обеих сторон и Сай вместе с мужем покинули салон автомобиля. Дом дяди находился в исторической части Праги, то бишь  в Старом Граде. Он был одним из той череды домов, глядя на которые туристы не могли сдержать восхищенные вздохи. Очень давно, дядя выкупил несколько квартир в том доме, в котором проживает более двадцати лет и со временем превратил свою жилплощадь в современный пентхаус, который только со стороны улицы кажется исторической достопримечательностью от которой веет стариной. Внутри все выглядело настолько ультрасовременно, что создавалось удивительное впечатление переноса из одной реальности в иную, когда зайдя в дом и поднявшись по старой каменной лестнице на самый верх, открываешь дверь квартиры Милоша и погружаешься в совершенно другое пространство. Саймон давно не появлялся в Праге, но это не мешало его памяти по крупинкам воссоздать такие трепетно хранимые воспоминания, чтобы чуть ли не с закрытыми глазами открыть дверь подъезда и легко преодолев расстояние в несколько этажей, добраться до нужной двери. Двери его родного дома. Двери его второго родного дома. А если принять во внимание всю тяжесть судьбы Котика, то ручка именно этой двери кажется наиболее теплой и дарит ощущение легкой ностальгии.
Я дома...- улыбается Кот поглаживая кончиками пальцев округлую ручку. Он поворачивает её в сторону и дверь с тихим рокотом, как-будто гладишь любимого кота по шерсти - отпирается.
- Дядя, я дома! - теперь уже в голос произносит Кот и смеясь оборачивается к Шаксу. Он берет мужа за руку и заводит в прихожую, захлопывая за ними входную дверь. Милош по обыкновению не выходит встречать племянника, даже с учетом того, что парень сегодня пришел не один. Казалось бы это жирный минус в копилку негостеприимного хозяина, но Саймона данная выходка дяди нисколько не расстраивает. Он уверен, что Милош в душе тоже слегка нервничает, поэтому ему важна обстановка, в которой он впервые столкнется взглядами с избранником Сая.
- Он наверняка в галерее. Раздевайся, милый - Саймон стягивает с себя сапоги и курточку, ухаживает за мужем вешая его верхнюю одежду на вешалку и снова взяв его за руку тянет за собой в глубь комнат.
- Экскурсию проведу тебе позже. Кстати, привыкай к запахам. Милош не всегда рисует только в мастерской. - говорит Кот, ведя Шакса прямиком в огромный зал с невероятно высокими потолками, который дядя выделил под собственную галерею и хранилище. Сай без стука открывает дверь галереи и тут же упирается взглядом в сидящую к нему спиной фигуру в кресле. Со стороны показалось бы, что сидящий в нем мужчина спокойно спит, но на самом деле, Милош рассматривал картины мысленно обращаясь к героям своих шедевров за какими-то советами. И Сай даже был на сто процентов уверен, что они ему отвечали. Простым смертным не понять тонкой связи художника с его персональным мирком.
- Что говорит тебе твой любимый "Мальчик с чупа-чупсом"? - иронично спрашивает Котик по-английски у дяди, так чтобы было понятно Шаксу. А намекал Саймон на один из обожаемых дядей портретов, на котором мальчишка с черными кудрями и голубыми глазами аппетитно лижет конфету на палочке.
- Он говорит, что чупа-чупсы нынче перестали волновать его, как раньше. Теперь он любит конфеты другого размера и текстуры, - отвечает Милош на превосходном английском, растягивая лениво слова. Ах да! От дяди Котик перенял еще и способность к языкам. Но таким полиглотом, каким был Милош, Саю еще, как до Москвы раком. Милош встает с кресла и наконец поворачивается к новоприбывшим гостям. Подойдя к парочке, мужчина пристально смотрит Шаксу в глаза, коротко кивнув головой и протягивая руку, представляется:
- Милош Котик. А вы, я так понимаю Шакс Ллойд? Мы еще вернемся к вашему имени и фамилии, которые вызывают у меня массу противоречий, а пока...Рад знакомству. - Милош крепко сжимает ладонь Шакса и трясет её в рукопожатии, после чего строго смотрит на племянника всего пару секунд и заключает в свои объятия. Саймон обнимает дядю в ответ и целует трижды в скулы, улыбаясь до ушей.
- Не буду говорить тебе о том, как сильно ты повзрослел и возмужал за то время, пока мы не виделись, потому что язык не повернется назвать себя стариком. Это ужасно! Но я рад видеть тебя, мальчик - живым, здоровым и надеюсь счастье в твоих глазах не фальшивое.
- Конечно нет! Я счастлив, Милош. Вот оно - мое счастье, - Саймон обнимает мужа, целуя его в щеку и улыбаясь.
- Хм, тогда держи его крепко за- Милош смотрит на Шакса сверху вниз пытаясь подобрать синоним к слову "хвост" и не находит ничего лучше, чем сказать...- яйца. Ну, чтобы никуда не делся от тебя.
Разворот и мужчина чуть ли не паря выходит первым из галереи, оставляя парочку молодых супругов наедине с общим замешательством. У Саймона вырывается нервный смешок. А за ним еще один. И еще...

Саймон ожидал всего, в том числе и шуточки дяди на генитально-эротическую тематику. Но даже заведомо подготовившись к возможным перлам Милоша, парень не смог сдержать маленького масштаба истерику. Он весело смеялся смахивая с уголков глаз выступившие слезы и хлопал любимого мужа по плечу. Но стоит отдать должное Шаксу, он еще прилично выдержал первую волну остроумия Милоша Котика. Все-таки внутренний стержень в Ллойде не из олова, а прочнейшего титана. Вот только дядя затронул заезженную фишку с именем мужа, который за всю свою жизнь намаялся объяснять людям впервые с ним знакомящимися, что из себя представляет таинственное имя "Шакс".
В отличии от немалого большинства знакомцев супруга, Кот никогда не задавался вопросом об происхождении его имени и фамилии. Ну Шакс и Шакс, ну Ллойд и Ллойд. Главное, что его не звали Джульеттой Абрамович и его фамилия прекрасно звучала с именем Котика - Саймон Ллойд.
- Милый, зато у вас уже есть тема для разговора и Милош заинтересовался тобой. Расскажи ему в подробностях о себе и я тоже с удовольствием узнаю о тебе что-то новое, - Кот пригладил волосы Шакса цепкими пальцами и вновь взяв его за руку повел теперь уже в гостиную, откуда зазвучала приятная классическая музыка проигрываемая на раритетном граммофоне. Больше всех из числа классиков виртуозов, Милош обожал Моцарта и Шуберта. В его огромной коллекции пластинок есть парочка трепетно оберегаемых дядей оригиналов самых первых пластинок его любимых композиторов, за которые Котик когда-то отдал целое состояние и жил впоследствии впроголодь...Несколько дней, пока с молотка не ушли его самые известные работы. В общем и целом, дядю Милоша можно назвать тем еще отчаянным испытателем собственных сил, возможностей и силы воли. Он мог бесстрашно погружаться в омут с головой, не задумываясь шел на рискованные поступки и при этом каким-то удивительным образом всегда выходил победителем из любой ситуации.
- И что вы так долго? - в гуще атмосферной мелодии [audio]http://prostopleer.com/tracks/6549772SYxX[/audio]
раздается высокий голос Милоша, который стоя у стола в центре гостиной, вертел в руках бутылку с вином. - Я ради вашего приезда решил откупорить бутылочку бургундского DRC Romanée Conti 70-летней выдержки. Не каждый день я знакомлюсь с человеком, который осмелился окольцевать моего племянника. Шакс, надеюсь вы не против моего самонадеянного выбора с напитками и стариной Вольфгангом?
Саймон смотрит сперва на мужа, потом на дядю и решается вклиниться в процесс набирающего обороты гостеприимства дома Котиков. Оторвавшись от Шакса, он уходит на кухню за бокалами, которые Милош как-то сразу не подумал принести. Впрочем, Котика младшего не удивил бы тот факт, что дядя возжелал бы пустить бутылку с французским вином хрен знает какого года производства будто бы трубку мира, чтобы троица отпила его прямо с горла. Такой себе приветственный жест объединяющий души и сердца. Временно оставив самых дорогих мужчин наедине, Сай не торопясь идет по длинному коридору на кухню, рассматривая стены, которые Милош специально оставляет девственно пустыми и не загружает их картинами. По его мнению, картины не должны висеть где попало. Им нужно собственное широкое пространство, которое станет для них землей обетованной художественного масштаба. Поэтому несколько комнат были отданы под галерею, которая считалась у художника священным местом, где спят души. Да, Милош так же считал, что картины одухотворенные существа, так как художник в каждую из них вкладывает частичку своей души.
Пока Саймон ходил за бокалами, Милош успел откупорить бутылку с вином и рассказать Шаксу о происхождении напитка, который он выбрал для их знакомства. А после вновь вернулся к теме имен и фамилий, показывая свою не самую лучшую из сторон.
- Вы же немец, так почему носите чисто американского происхождения фамилию? Или она у вас от матери? И почему Шакс? Почему вас не назвали Гансом или Гербертом или Морицом? Ваши родители экспериментаторы? - цинично вопрошал Милош, время от времени поднося к носу пробку от вина и вдыхая насыщенный сладковатый букет из ароматов фруктов и меда. На половине ответа Шакса, вернулся Саймон с тремя бокалами и внес в неясную атмосферу каплю веселья благодаря своей счастливой улыбке. Вино медленно заполнило прозрачные сосуды, окрашивая стекло в насыщенно алый цвет. Котик вдохнул его пряный запах и слегка прищурился. Все же вина с таким сроком выдержки не простая жужка и крепость в них выше общедоступных напитков. Саймон не был поклонником алкоголя и это знал, как Шакс, так и Милош, которого в общем-то даже слегка удивило, что Сай так уверенно вцепился в свой бокал.
- Ты теперь сторонник горячительного? - поспешил уточнить Милош у Саймона.
- Нет, дядя. Но иногда, вот в таких случаях, я могу пересилить себя и выпить один бокал. Ты же знаешь - я и алкоголь враги навечно! - и кажется кто-то лукавил, и кажется кто-то сейчас в сторонке прыснул от смеха вспоминая боевое крещение Кота и его первый задушевно интимный контакт с унитазом в квартире его лучшего друга.
- Ну тогда, за встречу мальчики! За знакомство! И с Рождеством! - Милош поднял свой бокал и парочка молодоженов присоединились к нему. Прозвучал праздничный звон бокалов, лица засияли улыбками и по телу пошло приятное тепло от невероятно вкусного вина.

После ответа Шакса и праздничного звона бокалов Милош надолго "ушел в себя", чтобы переварить полученную информацию. Он медленно смаковал терпкое по своим вкусовым качествам вино и разглядывал потолок, то и дело странно ухмыляясь и щурясь. Милош был из тех людей, которые зациклены на своем происхождении и чтят чистоту крови. Не меньше для него значила фамилия. Котики были не последней семьей, которая владела неприкосновенным авторитетом в Праге. Все выходцы из рода Котиков были талантливыми живописцами, архитекторами, музыкантами, одним словом - люди искусства. Впрочем на Милоше и Саймоне сей блестящий род так и накроется медным тазом. Сай не задумываясь возложил на алтарь семьи то, чем так дорожит его дядя, а также саму возможность продолжения рода Котиков, а сам Милош...У него даже при огромном желании не выйдет наклепать наследников. Полноценная личная жизнь, которую дядя Сая так бережно скрывал от племянника все это время, была попросту недостижимой фантазией, о которой он перестал думать лет так с двадцати, когда его сразил наповал паротит, что в процессе спровоцировал бесплодие. Милош пробовал сожительство с женщинами, влюбляясь в собственных моделей до беспамятства, так что обещал им звезды с неба и весь мир к их ногам. Но со временем, каждая из его женщин однажды задавалась вопросом о замужестве и семье, тем более на кону стояли престиж рода и немалый капитал Милоша. Но увы и ах, как говорится. А когда Милошу представилась возможность воспитывать Саймона, он бросил свою гиблую привычку влюбляться, грея в душе надежду, что младший отпрыск Котиков реабилитируется после всех случившихся с ним несчастий и однажды придя к Милошу, скажет ему: "Дядя, ты скоро станешь дедом". Каким бы не был эгоистом Милош, но даже такой как он, задумывается о простых земных вещах, и дети, тема не для исключений. А что касается фамилии, которую присвоил себе племяш после замужества, так она Милошу не нравилась и еще больше опротивила, после пояснений Шакса, который вроде бы как не особо был увлечен собственным происхождением, раз вскользь озвучил фразу о "ком-то из предков" от кого пошел его род. Но это было мнением одного человека, который думает так, как не думает большинство. Чудаковатый чех, у которого с детства остались частичные признаки аутизма, что искривили его представление о мире и людях его населяющих.
- Сестра...Всегда мечтал о сестре. - вдруг заговорил Милош после длинной паузы и отставив бокал на одну из полок в гостиной, взял оттуда же пару рамок с фотографиями. Вернувшись к Саймону и Шаксу, он вклинился между ними и начал тыкать пальцем в стекло, как бы поглаживая очертания милого женского лица. На фото была Ева - мама Саймона. Губы Сая поджались и взгляд потемнел. Как бы сильно он не любил своих родителей и не чтил их память, но видя их улыбки на старых потертых фотографиях, парню становилось больно. Милош всегда скандалил с племянником по этому поводу, стараясь внушить Саю простую истину: "Память сердца вечная, но не зрительная. Чтобы образ близкого человека не стирался со временем, ему нужны краски. А краски мы находим в фотографиях и портретах".
- Это Ева - мать Саймона. Она была прекрасной женщиной и той самой сестрой, которой не было у нас с Петром. Пусть для него она была в первую очередь женой, но я с первых секунд нашего с ней знакомства принял её, как давно желанную сестру. А еще она была глупой. Но надеюсь Господь простил её за те вещи, которые она совершила.
- Дядя! - не выдержал Котик и обозленно смерил Милоша уничтожающим взглядом. Тот в свою очередь посмотрел на него весьма флегматично, но прохладно, выдерживая зрительное противостояние, которое с треском проиграл младший из Котиков. Саймон задетый за живое отвернулся от дяди и подойдя к граммофону снял иглу с пластинки. В данный момент Моцарт раздражал его. Гостиную тут же накрыла напряженная тишина.
- Чем тебе не угодил великий классик? - надменно спросил Милош у племянника. Кажется они давно не имели возможности вступить в семейные разборки.
- Не перегибай палку! - огрызнулся Сай.
- Молодой человек, кажется вам вино ударило в голову. Пройдите на лоджию и подышите свежим воздухом.
- И без Вас разберусь - Дядя! - нарочито фамильярно заговорил Сай уже на родном для обоих Котиков языке. Парень вихрем вылетел из гостиной в коридор, схватил курточку в прихожей и через смежную комнату ушел на лоджию курить. Саймон ненавидел разговоры о матери в таком контексте, который выносил на суд дядя Милош просто таки вырывая из парня с корнями тщетно забитое куда по-дальше в закрома памяти прошлое. А у Милоша было иное видение на этот счет. Он специально провоцировал Саймона, чтобы тот помнил и не забывал. Чтобы со временем, он не совершил тех же ошибок, которые по элементарной глупости и слабости совершила его родная мать. Милош хотел, чтобы племянник наконец стал сильным духом человеком, а не плаксивым затравленным сморчком, которого покусала жизнь. Поэтому и проверял его сейчас по старой уже привычке.
- Ничего не изменилось. Шакс, не идите за ним. В такие моменты его нужно оставлять наедине с самим собой. Или же он еще больше расклеиться. Я думаю, он все вам рассказал о себе и своих родителях, поэтому мне нет смысла юлить и что-то от вас скрывать. Я не могу простить Еву за то, что она сделала, насколько бы дорога она не была мне. Но Саймон мне дороже всех, понимаете? - Милош отставил рамки с фото и пригласил Шакса сесть на диван. Его указательный палец хаотично следовал за контуром нижней губы, когда он в задумчивости сидел на диване в деловой позе.
- Самое обидное, что как бы не было противно, как бы не старался, но всегда к этому мальчику будешь испытывать чувство жалости. Это его клеймо. Не знаю, как продвигаются ваши отношения, насколько сильны ваши чувства к нему, но Шакс...Я скажу вам это один раз в жизни - не причиняйте боль моему мальчику. Ему достаточно.
Милош смерил Шакса весьма грозным взглядом. Говорят, что порой одного взгляда достаточно, чтобы кровь застыла в жилах, наверное у Котика старшего был в арсенале подобный зрительный прием. Но он не хотел тем самым вывести Ллойда на тропу войны объявляя пожизненное противостояние, а просто предупреждал, как сделал бы это любой отец. А пока он был для Сая и отцом и дядей и всей семьей.
- Вы там что-то о моих картинах говорили? Интересная история написания? - резко перешел от темы к теме Милош, расплываясь в доброжелательной улыбке. - Скажу вам так, практически все мои работы имеют интересную историю, и лишь часть из них были написаны в таком состоянии, которое психиатры называют кататоническим возбуждением. Хотя я не шизик. Я начинаю видеть мир под другим углом и такие вещи, которые недоступны простым обывателям. Позже, я проведу вам экскурсию по моей галерее и расскажу о любой из картин, на которую вы ткнете пальцем. Кстати, я рисовал много портретов Саймона. Вам будет интересно на них посмотреть. У него очень выразительная мимика и взгляд. Кстати, что-то долго его нет. Думаю, вам стоит его поискать. Лоджия или его комната. А я пока пойду накрою на стол в столовой - у нас ведь семейный обед, как ни как.
Милош быстро объяснил Шаксу где найти Саймона и как не заплутать в огромной квартире, а сам удалился на кухню. Тем временем, Котик глушил свою душевную боль уже второй сигаретой, подставляя влажное лицо морозному ветру, что дул в открытое окно лоджии.

Пепел второй по счету сигареты медленно осыпался и гонимый колючим холодным ветром, уносился прочь, куда-то в неизвестность, а может быть даже ложился под ноги прохожих вместе с искристыми снежинками. Стеклянный взгляд Саймона был устремлен перед собой. Он стоически замер в одной из тех задумчивых поз, которые редко поддаются фиксации объективов камер, что снимали известную модель вот уже пять чудесных лет. Еще несколько минут назад его обуревало раздражение и злость на родного дядю, который так некорректно упомянул мать Сая. Котик любил свою маму. Чтобы не сотворила Ева в прошлом, он её боготворил. Отсюда следует вывод, что любое негативно окрашенное слово сказанное в её сторону, порочащее её светлую память воспринимается Саем, как оскорбление его же личности. Глубоко в душе, так же как и Милош он не одобрял поступок матери, но в тот же момент, он не желал нести в своем сердце память о матери, как о порочной женщине предавшей его. Она была для него той, кому он обязан собственным рождением. Она была его ангелом хранителем, который наверняка не покидает его по сей день. Ему тяжело вспоминать её, так как память о ней самая дорогая. Отец ушел из жизни слишком рано, и воспоминания о нем составляют лишь крохотные крупицы, рваные обрывки памяти. А Ева...Иногда Саймону слышится её звонкий смех среди толпы, который заставляет резко оборачиваться и завороженно искать взглядом ту, что больше никогда не сможет назвать его по имени, сказать ему: "Сынок". Он помнит её нежный запах - ей всегда нравились приятные ароматы ванили и кофе. Саймон помнит, какими грустными становились её глаза, когда она вспоминала об отце и как тут же на её лице появлялась едва печальная улыбка, стоило Саю обнять её и сказать: "Я с тобой, мама". Глядя на свое отражение в зеркале, будучи уже взрослым мужчиной, Кот находил в нем многое от матери: глаза, ямочки на щеках, пухлые губы. Она словно стала частью Саймона, найдя в нем собственное продолжение.
И вот сейчас, думая о ней, Котик не мог заставить свое сердце биться медленнее. А может быть всему виной слишком большая доза никотина? Во рту стало очень горько, так что свело скулы. Парню было зябко, его всего колотило, как во время сильной лихорадки. Но уходить отсюда, возвращаться в компанию бесчувственного дяди он не желал. Сгоряча Саймон мог бы наговорить ему кучу гадостей, за которые после ему было бы очень стыдно. Они не виделись так давно, что лишняя ссора только усугубила бы весь трагизм их существования порознь. Но как, как себя вести? На миг Котик захотел стать одной из снежинок кружащихся по ветру. Такой же легкой и безмятежной. Но доля снежинки предрешена и неизбежна, а жизнь Саймона еще такая длинная. У него есть уйма времени, чтобы начать работать над собой. Как говориться: "хочешь изменить мир - начни с себя". Многие проблемы Котика основывались на его сверхтонкой эмоциональности. Во многом ему следовало вести себя сдержаннее и не принимать близко к сердцу то, что давно исчерпало себя. Матери больше нет и её суицид никак не стереть из памяти. Прошлое не перепишешь и его нельзя выбросить из головы. Но в силах Котика не допустить в будущем тех же ошибок, что совершила в свое время Ева. Это пытался и пытается внушить племяннику Милош, которому далеко не безразлична судьба мальчика, которого он принял, как собственного сына. И Саймон прекрасно это понимал, но...
- Сай, не злись на своего дядю, пожалуйста...- голос мужа. Руки мужа ложатся на плечи и крепко их сжимают. Его сила способна избавить тело от неуемной дрожи. Саймон протяжно выдыхает, чуть ли не издавая болезненный стон. Сигарета выпадает из его пальцев и неумышленно летит за пределы балкона. Шакс притягивает парня к себе, обвивая его талию столь мужественными руками. Кот подается назад и кладет голову мужу на плечо, стоя так молчаливо еще некоторое время. Он слушает все, что говорит ему Шакс и в какой-то момент на его губах промелькнула тень теплой улыбки. Он прекрасно знал о чувствах любимого человека и родного дяди. Их любовь такая же осязаемая, как и объятия мужа в этот холодный зимний день. Но Саймону грустно. Грусть не покидает его сердце и она живет там слишком долго, претендуя на право быть в нем прописанной.
- Он боится, что я когда-нибудь уйду так же, как Ева. - произносит бесцветно Сай, разглядывая ладони Шакса, что цепко обхватили его талию. - Боится, что её слабость перейдет мне по наследству. Но мне ведь незачем так поступать, правда? Жизнь никогда не казалась мне дерьмом, чтобы со мной не происходило в прошлом. Я любил и люблю её. Даже не знаю, что способно повлиять на меня так, чтобы я обзавелся желанием покончить с собой. Наверное горе моей матери было слишком невыносимым. Говорят, что Бог не посылает нам испытания, которые мы не способны вынести. Значит...Её испытание было невыносимым. Или я просто оправдываю свою мать. В любом случае, пока у меня есть ты, - Котик медленно развернулся к мужу, смотря на него искренне любящим взглядом и накрывая ледяными ладонями его щеки, - а еще этот вредный Милош, Миша, крестники, Курт, Сэль и все остальные...Я никогда не решусь на харакири, будьте спокойны. И я тоже люблю вас. Очень сильно люблю.
Саймон нежно поцеловал Шакса в губы и крепко обнял. От объятий мужа он получал не только тепло, но и душевное умиротворение. Поэтому придя в столовую, где Милош эксцентрично накрывал на стол, словно рисовал очередной шедевр (цветы, посуда, приборы, еда и напитки были расставлены в удивительной цветовой гамме), Кот с порога тихо пробубнил:
- Милош, спасибо, что переживаешь за меня. Прости меня.
Дядя на миг замер, будто бы прибывая под действием сильнейшего галлюциногена и видя свой ярчайший в жизни глюк. Он уставился на племянника во все глаза, так что нельзя было предугадать, что же в сию минуту выдаст его мозг. Но он лишь молча кивнул Саю, пожал плечами и прочистив горло, продолжил как не в чем ни бывало поправлять идеально разложенные приборы. Лишь во время ужина, который Милош приготовил собственноручно по случаю приезда любимого племянника и его супруга, он обронил среди десятков фраз жизнеутверждающее:
- Ты стал настоящим мужчиной.

Как и сказал Шакс, в жизни не бывают лишь одни черные полосы. Конечно, случаются просветления и в эти прекрасные моменты эфемерного счастья стараешься как можно дольше задержать голову в облаках, побыть немного веселым идиотом и прочувствовать сладость существования. Мы так устроены, что происходящие в наших судьбах болезненные удары, воспринимаются трезвее и жестче, чем к примеру мимолетные приливы радости. Мы склонны к переживаниям и как бы не хотелось научиться быть пофигистами, нам и тысячи лет жизни не хватит, чтобы хотя бы чуть чуть скорректировать в себе ген отвечающий за дурацкое чувство тревоги. Вот и сейчас, сидя за обеденным столом и вроде бы прибывая в отличном расположении духа, Саймона не оставляло назойливое чувство тревожности, подкрадывающееся к нему как бы со спины. Он старался отбросить прочь мысли о долгой разлуке с Шаксом, о том, что вскоре ему придется последний раз с головой окунуться в непростой, но вместе с тем такой будоражащий мир моды, благодаря которому о нем узнал весь мир. Котик давно принял для себя решение и расставил приоритеты так, как было бы лучше не только ему. Он учел все, хоть и пришлось идти на маленькие (по сравнению со всем, что ему придется терять) жертвы. Он еще не раз будет просить прощения у мужа, которого так беспощадно огорошил новостью об отъезде. Но ведь, в любой ситуации найдутся как минусы, так и жирные плюсы.
Я останусь с тобой. Буду только твоим. Наконец ты сможешь отобрать меня у всего мира. Я исполню твое желание и мы будем вместе столько, насколько хватит твоих железных нервов, твоей устрашающе безмерной выдержки. Я же не подарок, да любовь моя? В какую рисковую авантюру ввязался ты тогда, когда мы впервые встретились. Как легко ты повелся на мои уловки и...Уверен, ты влюбился в меня с первого взгляда. Ты лукавишь, о, как ты лукавишь называя себя айсбергом! Я тот, кто растопит любой, даже самый холодный и крепкий лед в твоем сердце. Ты любишь меня и только  попробуй не любить меня так же сильно, как люблю тебя я!
Саймон завороженно смотрел на мужа, который увлеченно беседовал с Милошем. Иногда в нем даже просыпалась какая-то странная ревность к этим двум мужчинам. Ему и нравилось то, что они оба так легко нашли общий язык, порой переходя на кажущуюся какой-то демонической болтовню на немецком; в тоже время, Сай хотел заткнуть им рты и развести по разным комнатам. Спрятать по-дальше, чтобы на их лицах не было таких любезных улыбок, чтобы их жесты не были настолько панибратскими, будто бы Милош и Шакс были какими-то давними знакомыми. Дядю вообще было не узнать! Скрытный и нелюдимый Милош Котик проявлял доселе нераскрытые племяннику таланты по обхаживанию гостей. В те времена, когда Сай был зеленью и жил за дядиной спиной, Милош редко баловал его настоящей домашней едой, тем более собственного приготовления. Кот младший безусловно знал о его многогранности, о его тысячи и одном таланте, но чтобы Милош так вкусно и разнообразно готовил...А еще эта его обходительность! Откуда ей было взяться, когда в глубине души Милош отстраненный от социума аутист. Сегодня он много говорил. Саю показалось, что за все то время, что он знал своего родного дядю, он не слышал от него и половины тех слов, что в данный момент сыпались на Шакса. Шакс понравился Милошу?
- Мне кажется, я готов познакомить вас со своей святая святых, - быстро сказал Милош, вставая со стола и бросая на стул полотенце, которым тщательно вытер каждый палец по два раза. Саймон никогда не придавал этой его привычке особого значения, хотя однажды узнал из банальной статьи в интернете, что повторяющие друг друга по нескольку раз действия дяди, признак психического расстройства. Сколько тараканов было в голове Милоша не знал никто, даже Котик младший. - Шакс, вы же хотели видеть мои работы. Я покажу вам свою галерею, а еще проведу экскурс по самым любимым из моих творений. Если конечно мои рассказы вас не утомят...
Милош попытался улыбнуться, но получилось как-то криво и неловко. Его губы словно сковал спазм и его всего передернуло. Саймон издал тихий смешок, который утонул в его вовремя подставленном кулаке, понимая, что дядя попросту стесняется. Кот встал из-за стола следом за любимыми мужчинами и подтолкнув мягко Шакса в спину, шепнул ему на ухо:
- Ты ему понравился. Если он собрался рассказать тебе о своих картинах, ты определенно ему понравился. Я рад, что вы поладили. - а потом Сай оставил Шакса наедине с Милошем, а сам быстро прошел в прихожую, где порывшись в собственной сумке, достал из неё флакон с обезболивающими таблетками, которые тут же высыпал на раскрытую ладонь и проглотил не запивая. Голова раскалывалась. И каждый раз, когда Саймона одолевали подобные вспышки боли, он волей неволей вспоминал авиакатастрофу, ночь в палате интенсивной терапии и лицо мужа, который тогда еще им не был, но с таким чувством признавался парню в любви...

***

-...а это одна из моих самых сложных работ, - понизив голос, произносит Милош, указывая Шаксу на портрет ребенка с затравленным взглядом, похожим на Маугли, которого нашли в глубине леса. Ребенка в разодранной детской ночной рубашке, который был больше похож на девочку с длинными кучерявыми волосами, чем на мальчика. Но это был мальчик. Худой, скорченный на грязном подобии матраса мальчик, чье тело покрывали синяки, ссадины и пятна запекшейся крови. Казалось, что это вовсе не портрет и мальчик вот-вот сойдет с холста и всю галерею настигнет его сокрушительный, жалобный, охрипший крик о помощи. Но это был портрет. Настолько реалистичный и прописанный до мелких деталей, передающий всю глубину душевного состояния покалеченного ребенка, что во рту появлялся странный железный привкус, а по коже пробегал леденящий холод.
- её нет в моих каталогах. Это моя память. Её самые болезненные обрывки, которые я перенес на холст, чтобы они не душили меня. Но я обязан помнить. В наказание за то, что не был с ним близок до того, как он переступил порог моего дома оставшись сиротой, я вынужден смотреть в его молящие о помощи глаза каждый день. У каждого свой крест, Шакс.

Сай подошел к двери ведущей в галерею и застыл у порога. Он горячо любил искусство в разных его проявлениях, а живопись вызывала в нем приятную дрожь и волнение. Но картины дяди пугали его. С самого детства. И до сих пор. Милошу каким-то мистическим образом удавалось рисовать так, будто бы его рука не человеческая, а самого дьявола, который может вывернуть наизнанку любую душу и запечатлеть её в своем творении. Люди на его картинах получались настолько выразительными и открытыми, что глядя на тот или иной портрет казалось, будто бы нарисованный человек потерял свою нематериальную защиту и все его секреты, его скрытые стороны и чувства хлынули нескончаемым потоком, обрушиваясь на внимающему искусству любителю красок, масла и туши. Люди на портретах Милоша совершенно беззащитны и предсказуемы. Они слабы перед миром и тем необъятным искушением, что преследует каждого из нас день ото дня. Хотя есть в его работах и те, что оставляют после себя густой и терпкий след загадочности. Но не всегда творчество Милоша можно понять и тем более принять. К примеру, Саймон ненавидел работы дяди посвященные ему самому. Будь на то воля Котика младшего, он бы сжег дотла все свои портреты, несущие в себе сплошной негатив. Особенно тот, на котором он постиг самое жуткое и омерзительное унижение в своей жизни. Имея фотографическую память, Милош запомнил тот эпизод из истории семьи Котиков, когда он привез Еву из санатория домой и они стали свидетелями гадкого преступления, а потом, он просто взял и перенес свои воспоминания на холст. Этой своей картиной, он нарочно дает Саю отрезвляющую пощечину - он был там, он спасся, он...Опорочен. Навсегда. И как бы не пытался наладить свою жизнь, Саймон не способен забыть прошлое, к которому привязан колючей проволокой.
Значит, крест, да? Как же он достал меня, этот крест...- подслушав разговор дяди и Шакса, Кот тихо ударил кулаком по стене и замотал головой, как бы прогоняя из своего подсознания до боли яркие воспоминания. Его взгляд уперся в обручальное кольцо, а под ним красовалась совсем свежая татуировка, которую он набил себе и Шаксу в знак их вечной любви. По крайней мере они рассчитывали на вечность - не больше, не меньше. И он понял одну вещь - приехав в Прагу, он вынудил себя на печальную экскурсию по прошлому. Этот город - и есть его прошлое. А прошлое, следует оставлять в прошлом. Его нынешнее место рядом с любимым человеком. С ним он наслаждается настоящим и трепетно лелеет их будущее. А с прошлым пора бы уже кончать и прекратить обращать вспять то, что заезженной призрачной кинолентой прокручивается в памяти, в снах и разрывает реальность на две части. Нет, дядя не прав. Или же прав, но отчасти. Крест несут те, кто когда-либо ошибались, сворачивали с пути истины на путь лжи, предательства и всех тех порочащих душу соблазнов, за которые в будущем приходится расплачиваться. Саймон не был святошей. Как и любого другого человека, в нем жили свои черти подталкивающие его пинками на разного рода грешки. У него не было белых крыльев за спиной и фирменного нимба над головой, чтобы его можно было назвать святым или непорочным агнцом. Нет! Безусловно, у него есть свой крест, который он несет и знает за что он его несет. Вот только совсем недавно, до него начала доходить суть событий прошлого. Он многое переосмыслил в своей жизни и понял и принял одну вещь - он не обязан нести чужой крест. Если раньше он считал себя косвенно причастным к суициду матери, то сейчас, будучи взрослым и зрелым молодым мужчиной, который так или иначе смог приобрести средний багаж опыта и знаний, Саймон может избавиться от тяжелой ноши. Он не виноват. И она не виновата. Каждый человек поступает так, как велит ему душа и сердце. Возможно, Ева не могла по другому жить и видела выход лишь в добровольном уходе. Единственное, что должен Сай, так это помнить. Помнить мать, отца и то время, когда они были вместе. Вспоминать о хорошем прошлом и научиться мериться с любыми его трудностями, оставлять их далеко позади. Не оглядываться. И вообще - не думать о прошлом, как о кресте. Поэтому Котик младший и не согласен с дядей на все сто. Пора было прекращать этот лишний экскурс по трагическим событиям семьи Котиков. Саймон не скрывал от Шакса ничего, но и не хотел чтобы муж лишний раз думал о нем, как о жалком мальчишке. Тот жалкий и беззащитный мальчишка остался на одной из пожелтевших страниц огромной книги названной судьбой. Пора перелистнуть страницу и сочинять новую историю.
- Дядя! Зачем ты показываешь ему это...Прости, у меня язык не поворачивается назвать ЭТО искусством! - Кот вошел в галерею так стремительно, что и сам не заметил, как его ноги понесли. Он подошел к Шаксу и вцепился в предплечье мужа. Насупив брови и кусая губы, он с отвращением смотрел на свою масляную маленькую копию. О, сколько раз он видел этот жуткий потрет! Вот бы взять его, да спалить!
- Тогда мой дорогой, ты не мыслишь в искусстве ВООБЩЕ, - чуть ли не по слогам произнес Милош и сложив руки на груди, строго смерил Сая испытывающим взглядом.
- Шакс, это было очень давно и совсем не правда. Это не я. И вообще, лучше бы Милош показал тебе что-то реально стоящее, - быстро запротестовал Котик, который уже как месяц был Ллойдом. Голова болела активно спорить с родным дядей, поэтому Саймон  молча прижимаясь к мужу, рассматривал мраморный пол у себя под ногами.
- Реально стоящее? Может быть мне показать того самого мальчика с чупа-чупсом, портрет которого так и кричит зарождающейся сексуальностью? - от слов Милоша Сая бросило в жар и его уши запылали багровым цветом.
Шакс, уведи меня отсюда...-чуть ли не выл глубоко в душе Кот, уже устав краснеть от выходок дяди.
- Милош! Ну прекрати, умоляю тебя! Разве я центр твоей Вселенной, чтобы ты выставлял меня на первый план? И вообще...Я говорил тебе, что ухожу из модельного бизнеса? Я же говорил, правда? Или нет? Черт, моя память такая ужасная, как-будто мне лет восемьдесят...- Котик потер кончиками пальцев висок и зажмурился. Головные боли, частые потери памяти и забывчивость, слабость в руке, которая иногда вообще теряет чувствительность - всё эта блядская травма!
- Ах, вот так да? Не говорил. Ну что ж. Ты откусил от этого приторного ядовитого пирога достаточно большой кусок. Жалеть тебе не о чем. Ты молод и можешь пробовать себя где угодно, лишь бы тебе от этого было хорошо. Знаете, об одном прошу вас обоих - не спешите к размножению. Слышал, что в ваших кругах модно плодится посредством временного инкубатора в виде мадам с поношенной маткой. Ужасно. Живите для себя. А то вдруг еще разбежитесь через год, а дети? А они чаще не цветы жизни, а обуза. И не смотри на меня так Саймон. Чтобы ты не говорил, но тебя я ставил в центр своей Вселенной.

Отредактировано Simon Lloyd (2015-08-19 20:47:53)