Кто-то скажет, что Гвидо было не по статусу сегодня находиться здесь, любуясь на пойманного больного на голову ублюдка, что расправу над ним стоило доверить его солдатам, а не заниматься ей лично. Ведь со шкуры маньяка-убийы едва ли удастся получить и цент в перспективе, говоря попросту - это не его уровень. Но Монтанелли был первым, кто узнал о нём, и хотел быть последним, кто посмотрит ему в глаза перед тем, как его не станет, просто привыкнув контролировать самостоятельно всё, чего касается, и дела доводить до конца. В случае с убийцей девочек "Парадиза", впрочем, в какой-то степени играл и личный мотив... все ведь помнят историю, когда другой маньяк пытался завоевать внимание Тарантино? В тот вечер он едва не вырезал ей глаз. И наверняка ведь ему бы это удалось, если бы Гвидо, Рокки и Джозеф не подоспели бы вовремя... в тот вечер Семья тоже стояла на ушах. И как бы кто не относился к Агате - не было никого, кто защищал бы этого Валентина, как Агата его сама прозвала. У неё с тех пор остался шрам на лице; у Гвидо - остался такой же на сердце. Он любил Агату, как сестру - да и, кто бы что не сказал: она и была его сестрой. Она это заслужила.
Так что отвращение ко всякого рода извращенцам, маньякам, серийным убийцам, каннибалам и им подобным, и без того обострённое, у Монтанелли с тех пор стало только сильнее. И то, что у него было нечто схожее со многими из них - только усиливало эту ненависть. Тут ведь все помнят, кем Гвидо был раньше? Чистильщиком - Патологоанатомом, человеком, приходившим тогда, когда уходили все остальные. Чтобы прибрать. Он видел больше мёртвых тел, чем любой член их Семьи, он расчленил за тридцать лет больше людей, чем любой маньяк, но вот в чём разница - он не получал удовольствие от того, что делал, а те, чьи тела он отправил в канализацию по частям или в жерло многоградусовой печи, не чувствовали уже ничего. Возможно, род его "искусства" и был схож с произведениями серийного убийцы, но его "шедевров" никто никогда не видел, за это ему и платили; и Майки, и Фрэнк, и Фредо - пожалуй, в своё время каждый из них это сделал, всем иногда были нужны услуги чистильщика. Маньяки же любят демонстрировать своё безумие, выставлять свои деяния напоказ. В этом и есть кардинальная разница.
Отбрасывая лирику - Монтанелли уже заочно хотел бы сделать с тем, кто порезал Кэт, больше, чем тот смог бы физически выдержать. Только рационализма в этом не было бы нисколько. Жестокость не должна быть необоснованной, даже если перед тобой такой человек, как то, что только что покинул багажник автомобиля одного из парней Клементе. Но на её примере - можно многое показать...
Внешний вид
- Они нашли его. - то же самое, что услышал от Фрэнка. Единственное, что сказал Гвидо, показавшись на пороге Ливии в тот вечер - ему всё равно было по пути. Забавно. Даже слова подходящего не находилось, чтобы называть убийцу Кэт как-то, не было имени, которое хотелось бы ему дать, настолько неприятен был он всем им... Настолько, каждому всё было понятно и с полуслова. Дав Ливии время, чтобы собраться, Гвидо вернулся в автомобиль, кинув взгляд на небольшой чемоданчик рядом с сидением. Инструменты. То, что осталось от его старого ремесла. Вообще-то, они для работы по мёртвому телу; но сойдут и для работы по живому, если понадобится...
- Чао, Фредерик! - Гвидо коротко обнял Клементе, не желая долго церемониться - всё-таки такое количество людей и автомобилей на закрытой на ночь стройке привлекало внимание, а внимание Монтанелли привлекать не любил, верный своим привычкам. Стоило бы закончить побыстрее. А ведь раньше, до того, как была сформирована Южная сторона, Клементе был капитаном - и для Фрэнка, и для Майка. А до этого, несколькими годами ранее, все трое ходили под Риккарди; и кто бы что не говорил - Монтанелли был бы рад, если бы Рик оставался боссом Семьи, а не он сам... по многим причинам. Но Джованни - погиб, а он остался жив. Судьба порой вносит очень причудливые коррективы в жизнь. - Пойдём, Ливия, взглянем на него? Санто, останься и пригляди за территорией... о, верно, это дай мне. - Гвидо, чуть было не забывший свой саквояж, задержался у автомобиля. Его телохранитель остался снаружи, сменив Фредо на стрёме.
В помещение Монтанелли вошёл последним, с величавостью короля, будто входил в обеденный зал на собственных именинах, а не в грязный подвал будущей многоэтажки с саквояжем палача-инквизитора в руке. И Ливия была кем-то вроде королевы, ну, или готовилась ей стать...
- Салют, джентльмены! - Гвидо приобнял Фрэнка, пожал Майку руку, остальных удостоил приветственным кивком. - Господи, Джоуи, что это такое на тебе? - прокомментировал свиную маску, которую один из ребят Фредо с лица передвинул на лоб. Ну, чисто группка великовозрастных сектантов, собравшихся на обряд... аж передёргивает от таких сравнений, правда. - Итак... Где наш гость? Вы позаботились о нём надлежащим образом? - когда ребята расступились, демонстрируя свою поимку, Монтанелли шагнул к нему навстречу. Саквояж с металлическим лязгом грохнулся на бетонный пол, подняв клуб пыли. - Вот ты где. - на парня он взглянул оценивающе. Стул, верёвка, разбитая морда с перепуганными глазками - парни, и правда, постарались на славу. Но было в этих глазах и что-то, какой-то особый, нездоровый блеск, который говорил о том, что парни Клементе не ошиблись - это именно тот, кого они искали эти два дня. - Ты знаешь, кто я такой? - парень замотал головой. Не знает. Видимо, понимание того, с кем он связался, до него дошло только когда его запихнули в багажник... лучше поздно, чем никогда. Впрочем, если ты привязан к стулу, то нет, не лучше. - Меня зовут Гвидо Монтанелли. Не знаю, читаешь ли ты газеты, и вообще, умеет ли такое чмо, как ты, читать, поэтому облегчу тебе задачу... - Гвидо неспешно открыл саквояж, начав раскладывать свои "инструменты". Прямо тут, на голом каменном полу. Чтобы маньяк их видел. - Я один из преступных боссов этого города. Так вот... задай себе вопрос... - тук! - улёгся на пол небольшой молоток-колотушка, такая, которую используют при приготовлении отбивной. - ...зачем такому человеку, как я, связываться с таким ничтожеством, как ты? - тесак блеснул своим покрытием на тусклом свете лампочки. - Не знаю, чем ты руководствовался - может, убивая падших женщин, ты думаешь, что помогаешь им искупить грехи, или что ты ещё какой-нибудь грёбаный мессия; но убив девчонку - ты украл у меня. Украл у моих друзей, нанёс ущерб заведению, которое мы все любим. Ты сделал это самым отвратительным способом, какой можно представить. Парни, а вы Терезу нашли?.. - Гвидо слишком разговорился, пожалуй, но прямо сейчас - он как будто глядел в глаза тому, другому типу, который изуродовал лицо Агаты десять месяцев назад; возможность, которой у него не было тогда, когда от удара Рокки Балдорини голова Валентина треснула, как переспелый спелый арбуз, а в ванне Тата пыталась унять боль... - Не буду скрывать, каждый из нас хочет видеть тебя мёртвым. И ты умрёшь, это тоже не секрет. Но - от тебя зависит, будет ли это легко. Скажешь нам, где вторая девушка, и тебе просто пустят пулю в лоб, без мучений. - глаза парня недобро блеснули; он, кажется, даже улыбнуться попытался своей искорёженной челюстью... Но сообщать что-то у него настроения, похоже, не появилось. - Не скажешь - мы заставим тебя рассказать... перед тем, как ты сдохнешь, пожалев, что вообще родился на свет. Можем прокрутить твои пальцы через мясорубку, или переломать тебе кости, одну за другой. Оторвать тебе нос клещами. Но мне вот больше всего хочется сделать то, что ты сделал с Кэт, в том же самом порядке - отрезать соски, губы, исполосовать кожу лица так, чтобы у тебя глаза вытекли заживо... - он сумел добраться до отчёта коронера. И вряд ли кто-то усомнится - никто лучше него не сделает так, чтобы полицейский эксперт смог бы составить ещё один - почти точно такой же. - Так что мы с ним сделаем сначала... А, Лив? - Гвидо обернулся на Андреоли. Тяжёлые решения, ответственность за поступки, выдержка... Многие из людей Торелли, в том числе - тех, кто присутствовал здесь, до сих пор не хотели верить в то, что Ливия достойна быть одной из них. Что ж, у неё есть шанс доказать обратное, при свидетелях, на глазах у Фрэнка и его ребят, у Фредо и его парней, у самого Гвидо. Человек, сидевший перед ними на стуле, убил её сотрудницу, нагадил ей на порог - по сути, это Ливия должна решать, что с ним станет.
Отредактировано Guido Montanelli (2015-01-08 02:52:04)