Тварь. Сука. Сволочь. Гадина.
Смириться с этой ролью не самая простая задача. Но у меня получается. Наверное, у меня врожденный талант портить жизнь окружающим, практически не испытывая при этом угрызений совести.
     Я молчала, пластик тюремной трубки холодит ладонь, она почти не касается моего уха, но я слышу каждое его слово, каждую реплику направленную в мою сторону. Кажется, я могу даже прочитать его мысли по этому леденящему взгляду, наполненному исключительно ненавистью и отвращением в мою честь. И знаете, мне становится проще. Угрызения совести уходят на второй план, туда, под толстый слой пыли, которым давно уже покрылись мои девичьи прежние грезы, мои мечты, и это жалкое и слабое чувство надежды. Ничего не было и нет. И ничего не будет. Я пришла чтобы поставить окончательную точку в нашей красивой истории. Окончательно испачкать грязью и испражнениями то, что мы пытались выдавать за любовь.
- Я имею право видеть ребенка. Я все еще его отец.
- Нет. - и смешливая улыбка искажает мои губы. - Нет, это не твой сын. Ты не имеешь никакого отношения к Майклу и никогда не имел. - мужской кулак с треском врезается в стеклянное ограждение между нами - грохот на весь зал, лица повернутые в нашу сторону. Я не шелохнулась, так и сидела на месте - трубка все так же в безопасном расстоянии от моей брезгливости. Я улыбаюсь и смотрю ему в глаза желая сделать как можно больнее. Убить в нем остатки мыслей о моей личности, остатки надежды, остатки желания вспоминать и даже изредка думать обо мне.
     Люди никогда не умели прощаться со своим прошлым. Они так стыдливо топчутся на пороге своих воспоминаний, никак не желая спрятать это старье на самую глубокую и дальнюю полку на антресолях. А лучше сжечь к чертям все это барахло, чтобы не мозолило глаза и не попадалось на пути в самые не подходящие моменты. Если ты живешь прошлым - ты не живешь совсем. Старые ошибки должны учить тебя мыслить и поступать по-другому. Митчелл научил меня быть более жестким человеком, жестоким. Он забрал у меня остатки доброй и наивной души. Я заберу у него все остальное.
     Надсмотрщик успокаивает его, заставляя сесть на место. Брин суетится, сдергивает со своих плеч его ладони:
- Все нормально. Нормально! Я понял.
И тишина. Он снова берет трубку, кивком заставляя вновь прикинуться внимательным и услужливым слушателем. Кошки скребут на душе, эмоции рвутся наружу, я часто моргаю чтобы согнать наваждение залить собственными слезами грязный пол. Мне все равно. Мне действительно все равно. Пусть дрожащие ладони не позволяют вам думать иначе.
- Ты не смеешь так поступать со мной. Этот ребенок мой. Я выйду и отберу его у тебя. Отсужу, ты поняла, тварь?
     Слова как плевки. Мне хочется умыть лицо, но я сижу неподвижно, готовясь разрушить его окончательно. Убить. Ружье заряжено. Расстояние между нами минимально. Не сомневайтесь, обилие полицейских, свидетелей и прочих ненужных личностей не остановит меня.
- Тогда мне придется усадить тебя за решетку навсегда. Думаешь, мне не хватит сил сделать этого? Не хватит решимости? Проснись, Митчелл. Тебе пора забыть о прежней Скарлетт, которая с радостью шла у тебя на поводу и никогда не могла себе позволить сделать тебе больно. Это время кончилось. Та жизнь - за порогом решетки. Ты не вернешься к этому, и я тебе не позволю. По всем документам отцом Майкла является мой бывший муж, и у меня уже есть результаты теста на ДНК подтверждающие мои слова. А еще у меня есть уйма интересных историй, которые точно понравятся заведующему полиции. Или как там правильно называется его должность?
Твои маты, твой ор, твоя агрессия выливающаяся очередными рывками на перегородку. Ты бросаешь трубку в мое лицо, она бы попала в цель, если бы не моя незримая защита. Я встаю. Неспешно скрываюсь за спиной адвоката, не отрываю взгляд от тебя.
- Не пиши мне больше. Не звони. Это конец.
Тебе не услышать моих слов. Но у тебя остается возможность читать по губам.
Все кончено, Митчелл. Сделай вид, что нас просто не было. Лишь сон. Лишь иллюзия. То, чего у тебя никогда не будет.

ххх
look;
     Солнце сегодня встало с одной единственной целью - унизить меня. Растоптать и разбить окончательно, лишая возможности носить излюбленную маску несокрушимой леди. Утренняя встреча была вынужденной. Отец подсел мне на уши, сокрушаясь и угрожая плотной папкой с многочисленными письмами Брина. Он считает, что имеет право на нашего с ним ребенка. Он хочет видеть его - и я просто обязана привозить к жалкому уголовнику годовалого ребенка на встречи. У них есть детская комната, какие-то игрушки - Майклу не угрожает опасность. Все будет хорошо - пишет он, - я позабочусь о ребенке. И я имею на это право.
- Сделай с этим что-нибудь. Избавься от него.
Избавилась. А теперь сижу в кабинете своего ресторана, пытаясь унять нарастающую мигрень. Пара порций спиртного. Пара таблеток аспирина. Повторить.
     Работать было невозможно, сосредоточиться на чем-то тоже. Чисто по женски хотелось закрыться в пустой квартире и прорыдать там несколько суток подряд. Запастись бурбоном, успокоительным и купить пару комплектов китайской еды, чтобы окончательно не умереть с голоду. Вернее нет. Чтобы не умереть хотя бы от него.
     Домой идти не хотелось, но часовая стрелка часов с каждым своим движением заставляя вспомнить о том, что закрытие ресторана неминуемо. Оставаться здесь не хочу - будут сплетни, будут разговоры, будут осуждения. Ненавижу выносить сор из избы. Гораздо проще вообще никому не говорить, что у тебя проблемы. Даже самым близким.
Водитель приехал за мной вовремя - три часа ночи - я запираю главный вход, раздраженно игнорируя темный автомобиль отца.
- Мисс Стоун, позвольте я помо...
- Не стоит, Гарольд. Я хочу пройтись пешком. Даю тебе выходной - через пару кварталов есть неплохой спорт-бар - роюсь в сумочке, вручаю водителю двести долларов: за молчание, на бухло - без разницы. - Думаю, тебе там очень понравится.
Объяснять подробнее не понадобилось - машина через пару секунд скрылась за первым же поворотом. За ним же чуть позже скрылась и я, теряясь тусклой тенью в темноте молчаливых улиц. Для справки: погода сегодня была пасмурная, мокрый снег с холодным дождем, суровый ветер; в воздухе пахло унижением.
     У меня не было с собой зонта. Зато были ключи от квартиры брата; сегодня там тихо, свободно - Майкл еще утром хвастался что затусует пару дней у какой-то подружки. Вроде так, не уверена, что четко расслышала его слова - слишком много сил уходило на то, чтобы скрыть от Майкла старшего свое настроение.
    Квартира встретила меня домашним уютом. Ключ недовольно скрипел в замочной скважине, я еле вытащила его наружу, капая на дорогой паркет дождевой водой. Мокрая и сырая как мышь. Уместны ли эти сравнения? Забираю некогда идеальную укладку волос назад, убирая с лица светлые пряди. Захлапываю двери, стягиваю с ног дорогие замшевые туфли - выбрасываю их в мусорное ведро - для носки они больше не пригодны.
     Пальто на полу, Эсперанза уберет за мной - я не часто веду себя так по свински. Прохожу к бару, и лишь наполняя свой бокал дорогим виски - замечаю на диване в гостиной чужую женскую тень. Вижу ее впервые.
      Молодая, красивая - мне понравились ее ноги и поза, в которой она сидит. Но я не награждаю ее долгим взглядом, кивнула лишь головой в знак того, что заметила ее присутствие - продолжая изучать полки барной стойки. И снова святой ритуал - пара таблеток аспирина, глоток спиртного. Повторить.
  - Что, прости? - она спросила меня о чем-то. Отставляя пустой бокал в сторону, я отхожу от бара, приближаясь ближе к убежищу незнакомой мне гостьи. - Нет. - Усмешка вырвалась из легких. - Я не его девушка. Я вхожу в круг более интимный и близкий для Майкла Стоуна. Я его сестра. Скарлетт.
      Протягиваю руку вперед, но не для приветствия. - Ты сидишь на моем халате, будь добра?

     Я давно перестала удивляться всему, что происходит в этой квартире. Случайные гости не беспокоили меня - эта обитель принадлежит на меня, а я всегда стараюсь оставаться в стороне и не лезть в личную жизнь своего брата. Некий негласный закон - мы не копаемся, не даем советы, не заговариваем первые на темы, которых не хотим касаться. В этом есть огромные плюсы нашего общения. Есть и минусы - мы не настолько близки и доверяем друг другу, как кажется окружающим. Мне все равно, как зовут эту девушку. Мне все равно, встречается ли она с Майклом, или же ее устраивает статус девицы на одну ночь. Единственное, в чем я уверена - она здесь не надолго. Мой брат никогда не славился постоянной стабильностью, последние долгие отношения его связывали с Бруклин. И это было очень и очень много лет назад. Его ветреность меня не смущала, не делала в моих глазах ужасным и нечестным человеком. Ни разу, даже в собственных мыслях я не называла его постыдным и грязным словом - кобель. Он разборчивый, слишком разборчивый. Пожалуй, именно этим фактом стоит прикрывать наличие в его постели самых разнообразных партнерш. Он не нашел ту самую. Добавим ванили в его затемненный и пошлый образ. В моих глазах он оправдан. Навечно. Дело закрыто.
     Может потому я не вглядывалась в ее лицо. Не рассматривала тщательно черты, разрез глаз, не вслушивалась в голос. Не хочу ее запоминать, чтобы не путать потом с кем-то другим. Джин, как и многие другие, исчезнет. Стоун и сам забудет ее имя, и свою майку, что она так по домашнему надела на свои плечи.
     Шелковая ткань халата холодит кожу, я кивком говорю спасибо, направляясь в ванную комнату. Мне не хочется фальшиво поддерживать лицемерную беседу и делать вид, что мне действительно интересно. Я не в том настроении, сегодня был слишком отвратный день, чтобы добивать его ложью и моим фирменным маскарадом. Я хочу побыть собой, хотя бы пару минут: в душе, по пути к нему. И меня не беспокоила мысль о том, что Джин это может обидеть. Что в момент, когда двери за мной закроются, она напишет брату гадкое смс: твоя сестра редкая сука. О да, он даже сам еще не знает - насколько.
      Горячие капли успокаивают нервы, ласкают их, заставляя натянутые струны расслабиться, отпустить меня в атмосферу домашнего уюта и комфорта. Запах мужского геля для мытья ударяет в нос, я не особо разборчива, и беру первый попавшийся под руку флакон. Запах Майкла мне нравится, но он быстро выветрится под натиском моих духов. Ничего страшного.
      Плохие вести, плохое настроение, плохая я - все смывается в сливное отверстие. Светлые волосы темнеют под влагой, косметика смыта. Истинное лицо Скарлетт ухмыляется из запотевшего зеркала. Держись девочка, осталось совсем немного. Привкус виски теряется за мятой зубной пасты. Дыхание свежее, мой внешний вид тоже - мокрые волосы забраны маленьким крабом на макушке - я не стараюсь быть красивой и грациозной, когда выхожу снова в зал.
      Она снова встречает мое возвращение. На пару секунд мне становится стыдно за свое игнорирование.
      - Будешь со мной? - коробка с пиццей, достаю пару кусков, выкладывая их на тарелку. В микроволновку. Звуковые нажатия кнопок. Таймер стучит в висках. Две минуты. - Что ты пьешь? - кивок на бутылку рома под ее длинными ногами. Отрицать ее красоты нету смысла - у братца всегда был хороший вкус на девочек, но эта понравилась мне особенно. Не похожа на пустышку, взгляд умный. Не нервничает, не пытается уластить меня глупыми разговорами о бытовых вещах. не спрашивает о брате, чем зарабатывает дополнительные очки моего влияния.
      - По телевизору идет кулинарная передача с Гордоном Рамси. Не против, если мы включим? - тарелка с горячей пиццей на журнальный столик перед диваном, я сажусь рядом с ней, собирая длинный подол халата и шуршащим комком убирая его в междуножье. Колени открыты, один рукав свалился с руки, открывая ключицы. Мне некого стесняться. Лицо любимого повара улыбается в приветствии спящей Америки. - Люблю его за скверный нрав и отличное умение готовить. Иногда он дает дельные советы, хотя сейчас, конечно, не хило зазвездился.
      - Сколько тебе лет? - фоном наклоняюсь за бутылкой рома, наполняю бокал, лоток. Голова почти не болит, но мысли терзают. Жесткие глаза Митчелла не покидают фантазию. Мурашки скачут по телу, ехидно издеваясь над моим мнимым спокойствием. Я все еще люблю его, правда? Мое сердце все так же тоскует по его присутствию в моей жизни. Хотя быть может, я люблю адреналин. Он давал мне его, лишал мое существование скуки, что так присуща богатеньким мажорам. Сейчас меня развлекает только бутылка вина. Мне надо развеяться. - Чем могут заняться ночью две молодые, едва знакомые девушки? Разговаривать у меня нет настроения, я хочу напиться. Как ты смотришь на это?
Неподалеку есть бар. а ним клуб. За ним целая череда увеселительных развлечений. Но мой выбор падает на казино - вот где я найду успокоение. Растрачу все средства на карте, или нет, буду строить из себя красивую девицу, что приносит другим удачу. Дорогое шампанское, креветки в закуску, аромат элитного табака из толстых сигар. Тонкие пальцы перебирающие колоду карт, зеленые фишки в моих. Попытки просчитать удачный ход, или же вера в фортуну, во время очередного рывка за рычаг и ожидания трех одинаковых картинок.
      - У тебя есть что надеть? - надломленный кусок остывшей пиццы остался на белой тарелке. Бокал опустел. Я поднимаюсь на ноги, протягиваю ей свою руку. - Пойдем, выберешь из моего гардероба.