Остановившись у двери гримерки, выделенной для участниц конкурса, Винсент преграждает ей дорогу и притягивает... Читать дальше
SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Заброшенные эпизоды » Heartlines
Bernadette Rickards & Juliette Altieri
5 марта 2016 года; бутик Бернадетт
- - - - - -
But if I started over I know I would choose
The same joy the same sadness each step of the way
That fought me and taught me that friends never say
Goodbye
Отредактировано Bernadette Rickards (2016-03-09 16:23:27)
внешний вид + заметно похудела
Любые негативные события что-то меняют в человеке, оставляя опыт или неизгладимые душевные раны, как случилось с ней. Время, естественно, многое сглаживает, но нисколько не лечит, как многие утверждают. По сути, единственный выход – смириться, заняться привычными делами и постоянно намеренно отвлекаться, пока не станет легче. Итальянка тем и занималась, в который раз признав, что совершенно не умеет принимать все, как есть, стойко и по-взрослому. Наученная разными горестями, сломалась, словно в первый раз, и не нашла ничего лучше, как поддержать себя с помощью различных психотропных средств. Стоит признать: в Америке каждый второй-третий что-то принимает, будь то снотворное или дико популярные антидепрессанты. Американцы на весь мир славились склонностью к депрессиям и маниям, но она столкнулась с соответствующими веществами так тесно впервые. Поначалу в ход пошли таблетки мужа, отличившегося рассеянностью и раздражительностью, на почве нервной «работы». Она была готова отдать все за нормальный, человеческий сон, все чаще страдая от мучительных кошмаров, плохих мыслей и хаотичных воспоминаний. Кроме того, несдержанные приступы истерики накатывали неожиданно и не к месту, и первым делом она думала о сыне. Он рос быстро, хорошо понимая, что происходит вокруг, реагируя и демонстрируя первые осознанные эмоции. Джульетт понимала, что не может окончательно уйти в себя, несмотря на потерю матери. У Марка тоже есть мать и, слава Богу, жива, здорова, значит, у нее по-прежнему есть обязанности. Легче от этого осознания, естественно, не становилось, поэтому самый доступный и правильный вариант – усмирить нервную систему настолько, насколько хватит для нормального функционирования. Первое время она походила к психологу, не услышав ничего нового. Дело в том, что Джульетт наперед знала, что скажет специалист, и все эти разговоры о том, что жизнь не кончается, и лучше сесть и вспоминать приятное, вводили женщину в подобие транса, где она оставалась наедине с собой. Там было гораздо лучше, если сравнить с настойчивыми попытками психолога влезть в душу и навести там порядок. Спустя несколько сеансов, она перестала ходить, приняв решение справляться самостоятельно. Благо, ей были выписаны необходимые успокоительные лекарства, и кое-какой запас имелся, не считая баночек супруга.
Что касается других сторон личной жизни итальянки, открытие той же студии накрылось медным тазом, что ни капли не удивительно. Она была не в состоянии радоваться собственному делу, и не могла приступить к работе. Распускать всех – не распустила, лишь дала понять Фрэнку, что это дело времени, а он понял и без слов, поставив планы на паузу. Все это обернулось приличными тратами, но Джульетт была не в силах расстраиваться и по этому поводу. Она бы отдала все на свете за возвращение матери, в такие моменты деньги становятся ничем. Тем не менее, чрезмерно спокойное и невозмутимое состояние давало возможность вспомнить о любимом хобби, из которого «грозил» получиться бизнес, и ей не хотелось ничего бросать; в голове впервые за долгое время появилось намерение довести начатое до конца.
Дождавшись няню, брюнетка поцеловала почти годовалого Марка, и села в машину, собираясь навестить человека, с которым не виделась неприлично давно. Так получилось, что Джульетт физически не могла ни с кем вести беседы. Все жалостливо смотрели на нее и спрашивали: «Ну, как ты? Лучше?», и казалось, ничего оскорбительнее и глупее она не слышала ни разу. Невозможно принять, когда тебе хотят помочь, если чувствуешь себя так, словно уже ничто и никогда не станет как прежде. Единственное, чего хотелось – чтобы все оставили в покое. Берн не надо было повторять дважды, блондинка придерживалась меры, и предпочла переждать. Оно и правильно, раз Джульетт сама поехала к ней в магазин.
– Купила тебе кофе, будешь? – Протянув высокий бумажный стаканчик вышедшей Рикардс, женщина отхлебнула из своего, молча сдвинувшись с места. Размеренно прохаживаясь по бутику, Джульетт без интереса рассматривала вещи, ловя себя на мысли, что давно здесь не была. – Как дела? Ты не занята? Не хочу отвлекать. Заехала ненадолго, собираюсь потом в студию, посмотрю, что там и как. – Она пока не знала, едет ли с определенными целями или тупо прочувствовать, стоит ли игра свеч. – Извини, что не отвечала на звонки, дома столько всего происходит. – Брюнетка наконец-то остановилась и медленно обернулась, взглянув на Берн. Ей правда было жаль, но иначе никак.
[AVA]http://funkyimg.com/i/29WHM.jpg[/AVA][NIC]Juliette Altieri[/NIC]
Отредактировано Irene Casta (2016-04-04 20:24:50)
одета: так
Последнюю пару месяцев Бернадетт вертелась в бешеном ритме жизни, не успевая порой как следует перекусить в середине дня, или выспаться ночью после проведенных часов в магазине за кропотливой работой в мастерской, которая лишь изредка отпускала блондинку на ее законное место на втором этаже бутика – в личный кабинет. И как так получилось, что практически в одно мгновение её бизнес потерпел кардинальные изменения, американка не может понять наверняка; все произошло само собой, как по мановению чьей-то руки, когда одно событие сменилось другим, и вот – пальцы молодой женщины уже перебирают не отпечатанные листы бумаги за столом, а вставляют нить в швейную иглу.
Она много двигалась, мало спала, мало ела, реже стала видеться с близкими друзьями, родными, и больше заработала проблем на почве семейных отношений с племянницей; проще говоря, стала эдакой среднестатистической бизнес-леди, чей образ жизни напоминает скорее печальный карнавал, чем веселый, ибо за всей этой нескончаемой цепью событий, перебежкой от случая к случаю, Рикардс совершенно не видит жизни. Может, еще в конце прошлого года её имя не вертелось на языках у дам – обладательниц солидного счета и маломальского вкуса в одежде, и доходы были меньше, и в персонале не было свежих лиц. Но она чаще проводила время с Роландом, не засыпала с мыслями о делах в магазине да не просыпалась под их громкий хоровод в голове, находила время на звонки Майклу, а не на короткие сообщения на мобильный телефон. Смотрела по сторонам, подмечала, к примеру, какую красивую новую вывеску кондитерская за углом повесила вместо старой; подпевала Адель её новую грустную песню, сидя в салоне автомобиля, барабаня пальцами по коленке. А теперь в голове был только бизнес. На языке был только бизнес. В телефоне был только бизнес. Бизнес-бизнес-бизнес.
Бернадетт не хватало как минимум пары дополнительных рук, и без них она была обречена на бесконечную суету да полную занятость. Не сказать, что все это блондинке не нравилось; наоборот, она занималась приятным делом, радовала клиентов тем, что было создано ее собственными руками да руками двух её портних – Ирмы и Наны. Не чувствовала себя сардиной в банке с огурцами, находясь в новом коллективе, работая с новыми клиентами, вкусив плод обновленного образа жизни, и то хорошо.
Жаль только, что все, что «хорошо», связано именно с работой. Что же касалось остальной жизни… она немного поблекла.
- Там вас какая-то женщина спросила, выйдите в зал, - в помещение, называемое ателье, застенчиво заглянула молоденькая девушка-консультант, которую Берн приняла на работу на прошлой неделе. Отчего-то она робела перед Рикардс, которая уж точно на строгую начальницу была не похожа; а вот Ирма запросто могла и прикрикнуть на персонал, и отчитать за каждую мелочь, только вот только с ней девчонка была куда более раскрепощенной.
- Ладно. Как она выглядит хоть? – Бернадетт дали примерное описание ждущей её незнакомой женщины, и она вышла в зал с женской одеждой, в котором находилось не так уж и много посетителей. Бутик блондинки никогда не собирал толпы жаждущих прикупить себе обновки женщин и мужчин, что, впрочем, раньше не было особой проблемой, а уж после появления предложения пошива эксклюзива– тем более.
Она заметила её сразу. Вышла, сладко потянула затекшую от сидения на одном месте спину и уперлась взглядом в фигуру брюнетки, которая через пару мгновений пошла ей навстречу.
- Джулс, - у Бернадетт поначалу дыхание сбилось, она негромко охнула, и затем на лице появилась мягкая улыбка; ноги как-то сами понесли американку в сторону Джульетт, несмотря на то, что та сама шагала к ней вдоль вешалок с новой весенней коллекцией, а руки уже были готовы крепко обхватить брюнетку за плечи да сильно прижать её к себе.
Только стаканчики с кофе у итальянки заставили тормознуть Берн в полушаге, чтобы в следующий миг на их блузах не красовались расползающиеся по ткани светло-коричневые пятна от горячей жидкости. – Мм, буду, да. Спасибо, - немного рассеяно проговорила, принимая высокий бумажный стакан из рук Джульетт. Она выглядела…уставшей. И сильно похудевшей; похудевшие щеки, грудь, бедра, и руки стали тонкими. Улыбка как-то сама собой сошла с лица американки, взамен ей пришло встревоженное выражение лица и безуспешные попытки хоть как-то это выражение скрыть. – Дела неплохо, и…нет, я не занята, - девочки как-нибудь сами справятся без нее в ближайшее время. – Ты меня не отвлекаешь ни в коем случае,- блондинка терпеливо шагала рядом с Альтиери, рассматривающей вещи, и не могла точно понять, почему чувствует себя так неловко. И только когда брюнетка остановилась да посмотрела на неё, Берн немного расслабилась, чуть не выронив кофе из слегка ослабленной хватки. Молча подошла к итальянке, обхватила ту свободной рукой за плечи и поцеловала её в висок. – Я понимаю, - нет, она не понимала, каково было Джульетт, и что она чувствовала все эти недели; не могла представить эту боль от потери матери, несмотря на то, что сама потеряла когда-то близкого и родного человека – старшую сестру. Это другое. Может, немного, но все же другое. – Останься подольше, студия сможет немного подождать? Мы посидим где-нибудь в тишине, поговорим, я так давно тебя не видела, Джул… И, знаешь, что? Я теперь сама шью одежду. У меня теперь еще есть что-то вроде ателье, - Бернадетт отчего-то стало грустно, что итальянка узнала об этом так поздно, спустя почти два месяца, не побывала в числе первых её клиенток и не видела того, с чего, собственно, все это безумие начиналось. - Ты похудела, - тихо проговорила это и немного поджала губы. Зачем нужна была эта констатация факта? Она не знала. Просто так.
Отредактировано Bernadette Rickards (2016-04-05 15:54:53)
Джульетт долгое время совершенно не замечала этой всеобщей растерянности, словно люди не рисковали лишний раз обратиться к ней. Поначалу вообще ничего незаметно, только отдельные мелькающие фигуры. Если она что и знала о сочувствии, так это то, что мало кто выражает его искренне. Всем, мягко говоря, абсолютно по барабану, случилось у кого-то горе или нет, главное, проявить нарочитую вежливость и состроить практически неподдельное огорчение на лице. Итальянка не один раз бывала на похоронах, а уж общество, в котором жила ее семья, давно привыкла к относительно частым потерям. Тем не менее, железная выдержка оказалась бесполезна, когда настала очередь самого близкого человека на свете. Та же Донна справилась с горем в свойственной себе манере: разозлилась на всех по десятому кругу. Поразительно, как злость спасает в подобных ситуациях; она правда заглушает боль и отчаяние. В принципе, женщина и раньше знала об этом, но никак не могла набраться сил и последовать примеру младшей сестры. Ей иногда невыносимо сильно хотелось обозлиться, и с помощью негатива идти дальше, как ни в чем не бывало. Лучше так, чем перестать контролировать себя во всех смыслах.
– Да, сможет. Я никуда не спешу, там все равно пусто. – Вот если бы студия работала, тогда был бы другой разговор, но процесс замер, подобно стрелкам на часах, и Джульетт уже целых два месяца не могла завести их снова. Где-то в глубине души очень хотелось пересилить себя и совершить чрезвычайно важный рывок, но руки вновь опускались, а время шло.
Блондинка вела себя, как ребенок, которого застали врасплох, и брюнетка даже испытала некое подобие сухого умиления. Эта взрослая женщина частенько чудила, и обычно Джульетт нравилось это. Сейчас же опасалась того, что та не выдержит и начнет суетиться, что грозит расстроить итальянку. Не за этим она ехала сюда.
– Можем здесь остаться. О… Правда? Ателье? Ничего себе, как интересно. – Приподняв брови, Альтиери оттянула уголок губ, чувствуя себя паршиво, так как прямо в эту секунду не знала, какую именно изобразить эмоцию. Что бы ни подумала Берн, ей трудно проявлять радость или восторг, как бывало раньше. Таблетки не давали скатываться в какие-либо крайности, поэтому Джульетт лишь слабо улыбнулась, сразу же отвлекаясь на какое-то платье, висящее на вешалке среди остальных вещей. – Очень рада за тебя, такая неожиданность. Не знала, что ты шьешь. Забавно, если бы ты мне сшила платье. Да? – Она посмотрела на подругу, делая глоток обжигающего кофе со сливками.
Замечание о похудении итальянка пропустила мимо ушей, показательно шутливо махнув рукой. Признаться, она и это не шибко хорошо замечала, только когда надевала свои любимые повседневные наряды. А за два месяца выходов было так мало, что Джульетт уже и позабыла, что такое мотаться туда-сюда. Зато, почти постоянно находилась рядом с Марком, чему был несказанно рад тот же муж. Аппетита, как такового, тоже не было, а может и лекарства влияли, она не задумывалась.
– А кроме? Как Роланд, Джинджер… Майк? – Уж об этих людях в жизни Рикардс, она знала в подробностях. Не сказать, что нынче была сильно обеспокоена их делами, но спросить стоило, учитывая, как давно они с Берн не виделись. Странное ощущение, когда как бы и стыдно, и в то же время – ни капли.
[AVA]http://funkyimg.com/i/29WHM.jpg[/AVA][NIC]Juliette Altieri[/NIC]
Берн прекрасно понимала состояние Джульетт отчасти еще и потому, что сама раньше испытывала нечто подобное; правда, в глубокую депрессию молодая женщина впала по совсем иной причине (точнее, по ряду несколько иных причин), но встряску организма они переживали практически одинаковую. По крайней мере, так казалось с первого взгляда.
Но, тем не менее, Рикардс окутало полное замешательство, которое она всеми силами пыталась смешать со своим привычным непринужденным поведением да выдать одно за другое. Страшно было неосторожно задеть итальянку словом или действием; страшно было пробудить в ней воспоминания о матери и том дне, когда они одновременно узнали о её кончине. Нужно… нет, просто необходимо взять себя в руки и не выглядеть в глазах близкого человека потерянным ребенком, все старания которого могут покатиться на днище по причине их избыточного количества.
Чрезмерное старание порой имеет самый неожиданный – неприятный – исход.
- И ты хочешь сегодня туда заехать, чтобы… возобновить работу? – Блондинка до этого дня не знала точно о судьбе студии, но все же понимала, что жизнь в ней оказалась замороженной на неизвестный срок.
А ведь Бернадетт помнит, с каким воодушевлением Джулс рассказывала о своих планах на будущее, касающихся её нового бизнеса, с какой немалой ответственностью она подошла к каждому аспекту, к каждой детали, даже самой-самой мелкой и, казалось бы, едва ли значительной. Имя Альтиери мгновенно начало бы вертеться на языках у желающих изменить дизайн интерьера в своих квартире/офисе/доме, если бы… если бы не жизнь. Порой очень суровая и бьющая наотмашь.
- Оставайся, конечно. Найдем, чем заняться, - женщина вновь обняла брюнетку за плечи, уже не так напряженно и волнующе, как в первый раз; скорее, расслабленно, мягко, заботливо, как всегда. – Да, это такое спонтанное решение было. Я хочу тебе все-все рассказать, только пойдем, найдем место, где можно присесть, - в те секунды Джульетт выглядела как никогда усталой и измученной. Её улыбка, бывшая всегда лучезарной, искренней, открытой, еле как дрогнула на губах, застыла на какой-то короткий промежуток времени и испарилась, вернув прежнее выражение лица.
Рикардс забеспокоилась пуще прежнего; но обижаться на сдержанность реакции и не думала. Ибо даже не эгоистично, но глупо было бы полагать, что Джульетт начнет мерцать от радости за свою близкую подругу, когда на душе совсем уж паршиво от всего пережитого и переживаемого.
Интересно, она пьет какие-нибудь препараты?
У блондинки, по правде говоря, хреновые воспоминания о них (об антидепрессантах и обезболивающих, если быть точнее).
- Это не просто забавно, Джулс, это отличная идея! – клиенток сегодня пока не наблюдалось, и женщина надеялась, что никто не сможет их отвлечь или заставить ужать время встречи своим появлением в дверях бутика. – Я хочу сшить тебе что-нибудь красивое, - улыбнувшись, Берн указала держащей стакан с кофе рукой на дверь мастерской. – Пойдем, я познакомлю тебя со своими, мм, коллегами, посмотришь на рабочее место. И я могу уже снять с тебя мерки, или набросать на бумаге твои идеи и пожелания для начала. Как на это смотришь? – затараторив, блондинка повела Джульетт по направлению к закрытой двери, за которыми сидели две женщины и, по идее, должны были заниматься подгонкой уже готовых нарядов.
Так оно и было. Ирма (рыжеволосая, сорокалетняя, одетая в несколько слоев одежды, как капуста) и Нана (молодая, темноволосая, обладающая характерной внешностью девушки с Ближнего Востока) молча сидели около своих машинок, и что-то Рикардс подсказывало, что эти обе опять поссорились из-за какой-то незначительной мелочи и от обиды дули щеки на своих рабочих местах.
Бернадетт познакомила женщин друг с другом, представив Джулс своим швеям, и увела её в маленькую отдельную комнатку, с парой диванчиков, письменным столом и мини-подиумом; подальше от посторонних и любопытных глаз.
- С Роландом все хорошо, мы наконец-то стали с ним сближаться. Джинджер... - на имени племянницы голос молодой женщины дрогнул. Она не рассказывала итальянке о том, что произошло с её непутевой родственницей еще до кончины Изабель, попросту побоявшись такое выносить на обозрение даже такому близкому и родному человеку, как Джульетт. А после для подобного не представлялось возможности; да и при её наличии, стала бы Берн что-то рассказывать? Сложно сказать. - Майк много работает, но мы планировали поехать где-то через месяц в отпуск. Надеюсь, что всё у нас получится, я так давно не была заграницей, - отпив немного кофе из своего стакана, женщина посмотрела на брюнетку. - А как Фрэнк поживает? Марк? - назвав имя крестника, Бернадетт заулыбалась, поняв, что за всё это время успела соскучиться по ребенку.
– Пока не знаю. Еду, чтобы понять, как действовать дальше и стоит ли вообще. – Она пожала плечами, не зная, как еще объяснить свой маленький план. В глубине души хотелось, чтобы студия, покинутая и одинокая, напомнила, как сильно когда-то женщина вдохновилась одной-единственной идеей. Нет, правда, хотелось довести начатое до конца, и спустя время, набравшись сил, она полагала, что пришло время. Подруги говорили, что это станет еще одной панацеей, и Джульетт отчасти была с ними согласна, хоть и промолчала. Возможно, она собственноручно мешает себе выбраться из ямы, в которую ее загнала семейная трагедия, думая, что выхода нет. Так думают все люди, у которых случилось несчастье. Наверно, поэтому все и стараются утешить и взбодрить, но самое основное зависит от нее самой, как бы трудно не было.
Вовлеченная в нерешительное, но мягкое объятие, темноволосая итальянка поджала губы, изображая подобие улыбки, и не сопротивляясь. Была ли радость от встречи с подругой? Конечно, была, но она не спешила и не могла показать ее полностью. Послушно двигаясь за блондинкой, и по-прежнему ощущая руку на плече, сквозь рубашку проникающее тепло, Джульетт с интересом осмотрелась, заметив двух женщин. Вежливо поздоровавшись, вновь «поплыла» следом, пока не оказалась в небольшой комнатенке. По правде говоря, неожиданно, что Берн решила обзавестись собственным ателье, это довольно серьезное решение, требующее повышенной ответственности. Бутик до сих пор работает, процветает, неизвестно, как хозяйка все успевает. Хорошо, что больше нет других забот, подумала Джульетт, представив на мгновение, как подруга разрывается на части, между семьей и личными амбициями. Ей вот именно так и предстояло жить, когда речь шла о разработке дизайна. Джульетт понятия не имеет, справится ли она, но желание не оставляло.
– Ты серьезно? А я пошутила. – Она тихо усмехнулась, опустив сумку на пол. – Я правильно понимаю, у тебя уже есть заказы? Куда тебе еще платье для меня. – Джульетт глотнула кофе, не сводя взгляда с Рикардс. Чего-чего, а энтузиазма той не занимать. Столько дел, столько работы, а она уже рассуждает о пошиве наряда. Причем, спонтанном и незапланированном. Так нельзя, когда речь идет о бизнесе. Но Джульетт вдруг поняла, что очень хочет новое платье, именно от Берн. Она могла в любое время съездить в любой бутик и прикупить себе парочку нарядов, но здесь таился подтекст, который пока был не разгадан. Возможно, это поможет им сблизиться вновь, пусть она и не отдалялась душой от подруги. Все между ними было, как прежде, просто в жизни не всегда удается оставаться вместе двадцать четыре часа в сутки и переживать только счастливые моменты. На то это и дружба, на то это человеческая взаимопомощь и поддержка. – Что с Джинджер? – Ответа так и не дождалась, хотя было видно, что новоиспеченной швее есть, что рассказать. Джульетт не желала лезть туда, куда ее не приглашали, но решила, что одна попытка не помешает. Ей тяжело давались искренние порывы и заинтересованность в других жизнях на сегодняшний день, но выглядеть эгоистичной тоже не хотелось, да и некрасиво это, с какой стороны не глянь. – А, у нас все нормально, – махнула рукой, растянув уголки губ. Она не лгала: все действительно было хорошо, не считая проблем в делах супруга. Джульетт не требовала внимания к себе, зная, что у него у самого много забот. Утихомиренные нервы побуждали оставаться невозмутимой и даже где-то дипломатичной. – Марк… Он растет, стал пухлым. – Джульетт закатила глаза, вспомнив, что сегодня не могла за ним угнаться, с целью поймать и усадить на стульчик для завтрака. – Ползает, как ракета. Скоро точно вскочит и побежит, я все жду. – Заметив улыбку блондинки, склонила голову. Так получалось, что она и со своим крестником толком не виделась, из-за всего случившегося. Успокаивало совесть то, что Берн тоже была занята реализацией планов. – Езжайте, конечно, надо отдыхать время от времени. Рада, что у вас все хорошо. – Удивительно, несмотря на то, что их отношения с Майклом толком не менялись, оставаясь на определенном уровне, они до сих пор оставались вместе, и вроде как считались парой. Ну, или чем-то вроде того; Джульетт старалась не оценивать и не судить. Все, что ее волновало – реакция подруги, и та вроде не выглядела несчастной или разбитой. Наоборот, цвета и пахла, развивалась профессионально. Это более чем хороший знак. – Фрэнк? В принципе, умеренно, но переживает нелегкий период на работе. – Джульетт вновь пожала плечами, мол, со всеми бывает. Берн ведь не знает, о чем именно идет речь и из-за чего Фрэнк много нервничает. – Слушай, а куда вы с Майком собираетесь? Думали уже? – Закинув ногу на ногу, итальянка достала зеркальце из сумки, заправив пару прядей волос за уши.
[AVA]http://funkyimg.com/i/29WHM.jpg[/AVA][NIC]Juliette Altieri[/NIC]
- Стоит, конечно! - сорвалось с языка блондинки сразу же после того, как Джулс коротко обозначила цель своей поездки в студию. Естественно, Берн хотелось, чтобы у её подруги все было хорошо, как и дома с семьей, так и в бизнесе, о котором относительно недавно итальянка говорила с придыханием, воодушевленно, желая воплотить все свои задумки в реальность. Рикардс не стала говорить вслух о своих опасениях, касающихся этого самого бизнеса; как бы потом Джульетт не стала жалеть о том, что когда-то настолько была подавлена своим горем, что не смогла трезво оценить всю обстановку своей жизни да махнула рукой на студию – свое, грубо говоря, детище, обещающее приносить не только прибыль, но и массу удовольствия. Благо, американка по себе знает, каково это – получать наслаждение от проделываемой работы, и знает, о чем говорит, когда затрагивает тему потерю возможности работать с хорошим настроем.
И, наверное, правильно, что Бернадетт не стала пускаться в лекции с преобладанием оптимизма да поддержки, решив заменить то простыми, незамысловатыми действиями; начиная от руки на плече брюнетки и заканчивая предложением отвлечься – заняться платьем, уйти в процесс подготовки эскизов и сбора мерок. Молодая женщина, естественно, могла говорить много и долго, но вряд ли она скажет что-то новое или сможет как-то подбодрить подругу, не задев и словом болезненные воспоминания, от наката которых станет только хуже. Больше всего Рикардс боялась причинить боль Джулс своей неосторожностью, нелепостью, ведь эти вещи являются чуть ли не визитной карточкой американки; поэтому она особо не старалась, не выделывалась, но все же следила за своей речью и контролировала поток мыслей, что, вроде, получалось неплохо.
- Никаких шуток, я говорю абсолютно серьезно, - посмотрела на итальянку, делая глоток горячего кофе, и в следующий момент потянулась за «сантиметром», лежащим на столе. Возможно, Альтиери не выглядела особо заинтересованной в платье от подруги, но та уже понимала, что это не было ни маской, ни искренним нежеланием заниматься мерками и высказыванием пожеланий. Не нужно быть особо проницательным человеком, чтобы это понять.
В те моменты Берн все отчетливее начинала понимать, как сильно она соскучилась по Джульетт; даже не по их редким, но метким приключениям по типу тех же вылазок в бар, и даже не по совместному летнему отпуску в Неаполе. Но по душевной близости, что, естественно, не пропала за те недели, что они не виделись, но и не чувствовалась в полной мере из-за отсутствия близости физической; то бишь из-за отсутствия многочасовых встреч и таких же многочасовых разговоров, забавных, личных и откровенных. Вертя в руках «сантиметр», Рикардс не могла смотреть на подругу без улыбки, но в ту секунду, когда женщина вновь упомянула Джинджер, блондинка мигом приуныла. – Я очень рада, что у вас всё хорошо, - и это было действительно так. Итальянка, конечно, могла лукавить и таить проблемы, как это только что делала Бернадетт, но что-то ей подсказывало, что дома у подруги было всё спокойно. – Ты его откармливаешь, небось? – хохотнула. – Я соскучилась по этому карапузу, может, заедем сегодня к тебе?.. Если ты не против и у тебя нет дел, да и вообще, - не подумав о том, что таким образом стала выглядеть немного навязчивой, произнесла и откинула волосы на спину.
- Майк тоже весь в делах, - задумчиво пробормотала, услышав, что Фрэнк переживает трудный период на работе. Ринальди едва ли посвящал её в свои дела, говорил всегда поверхностно, и в принципе Берн этого было достаточно; точнее сказать, она не лезла лишний раз с просьбой рассказывать ей подробности и не докучала мужчину по поводу его долгих отъездов после той встречи с Мартином и Ирэн. Собственно, их небольшая перепалка на тему работы итальянца и привела к тому, что она выболтала то, что просили не выбалтывать. – Поедем в Венесуэлу, скорее всего. Мы это обсуждали, мм, где-то месяц назад, но ни о чем конкретном речи не заходило. Я там была еще давно, снимала с ребятами сюжет для передачи, и там потрясающе красиво, - мечтательно произнесла, растягивая губы в улыбке.
Нана аккуратно постучалась в дверь да просунула голову в проем, не дожидаясь приглашения от блондинки; поинтересовавшись насчет заказа платьев для подружек невесты, Берн отмахнулась в ответ, мол, сроки еще не поджимают и можно не сильно паниковать из-за нехватки материала. И только когда темноволосая швея вышла, вспомнила о своем намерении заняться платьем Джульетт.
- А ну-ка, встань, снять мерки - дело нескольких минут, - обхватывая сантиметром грудь, блондинка вновь подменила, как и оттуда ушли объемы, хоть и не так много, как с бедер, к примеру. На фоне постройневшей подруги Бернадетт выглядела, как ей самой казалось, более фигуристой, и едва ли ей это нравилось.- Не хочешь позже перекусить? - впрочем, вспыхнувшая нелюбовь к своим объемам не могла отнять у Рикардс аппетит; она бы с радостью пообедала в каком-нибудь ресторанчике или любом кафе, находящимся поблизости.
Нет игры больше месяца. В архив. |
Вы здесь » SACRAMENTO » Заброшенные эпизоды » Heartlines
