Брэндон довез меня до дома. Я вышла из машины, не сказав не слова. Напряжение между нами так и не ослабилось. Зайдя в подъезд, я подождала, когда BMW уедет, после чего снова оказалась на улице. Я еще не чувствую себя готовой оказаться дома. Обхожу дом вокруг. Один раз, второй…четвертый. Медленно. Делаю глубокие вдохи и выдохи. Пою про себя давно забытые песни на все том же французском,  пытаюсь вспомнить слова, которых в помине не знала. Это помогает мне немного отвлечься и не думать о всей сложившейся ситуации.
Да уж, попала я по самое „будь здоров“! Не знаю, как другие женщины крутят по несколько романов одновременно и живут радостно и припеваючи? У меня, если можно так сказать, сегодня состоялся дебют, но я уже чувствую себя…шлюхой. А что? Иначе и не сказать. Знаю, кто-то считает, что это совершенно нормально, быть замужем и крутить роман с другим парнем. Кто-то даже удивится, что их всего двое, „в твои-то молодые годы, Нора!“. Я могу и дальше строить из себя взрослую, независимую ни от кого и ни от чего женщину, которой по барабану на всех и вся, могу делать вид, что да – это привычное дело, бегать от одного мужчины к другому. Но правда в том, что я не считаю это правильным, я совершенно не чувствую себя прекрасно и вдохновенно и я ни на грамм не уважаю саму себя за то, что делаю. Я обманываю троих людей разом – Генри, Брэндона и себя. И мне это совсем не нравится.
Я остановилась и стала жадно глотать ртом воздух. Из-за застрявшего в горле кома мне стало трудно дышать, все чего я сейчас хотела – зареветь в голос, чтобы хоть как-то выпустить пар. Я посмотрела по сторонам, увидела рядом магазин и решила туда зайти.
Мое внутреннее „я“ - существо капризное и избалованное. Оно знает, что его обидели, поэтому требует моральной компенсации в виде новой пары туфель или новой помады или нового парфюма или хотя бы массажа в спа. Я же решила задобрить его баночкой „Ben&Jerry’s“. Может тогда это „я“ охрипнет и перестанет скандалить и пилить меня. И да, я подумываю о том, чтобы возобновить походы к моему психиатру.
Но сейчас я решила заменить его на кого-нибудь из своих друзей. Расплатившись за мороженое, я вышла из магазина, на ходу доставая мобильный и уже листая телефонную книгу. Так, Бетти. Нет, пусть с Беттз у нас все будет позитивно, до сумасшествия позитивно. Виктория. Вот уж точно нет! Она лицо заинтересованное. Рей…точно, Реймонд! Вот к кому самое время нагрянуть без приглашения. Хотела уже пойти ловить такси, но мои ноги как к земле приросли, а потом мигом понесли меня к дому. Какого черта я должна идти куда-то к кому-то, если я должна сейчас быть дома?
По пути меня застал ливень, но он очень кстати – сродни холодному душу, который освежал мой разум. Я открыла дверь ключами и зашла в тихую квартиру – привычное состояние этих апартаментов. Я посмотрелась в зеркало и обнаружила, что все еще одета в куртку Брэндона. Я слегка улыбнулась своему отражению. Мне нравится носить его куртку. Или рубашку Генри. Черт, заткнись! А то так дойдет до толстовки Тайлера и пиджаков Реймонда, а это будет совсем перебор.
- Генри! – громко позвала я, снимая куртку и оставляя ее на тумбочке в прихожей. – Генри, ты дома?
Тишина. Я отправилась в спальню, чтобы переодеться. Проходя мимо кабинета мужа, я увидела свет из щели. Значит он дома. Я остановилась около двери, провела кончиками пальцев по ее гладкой поверхности, схватилась за ручку, но так и не решилась открыть дверь. Я уперлась лбом в угол между дверью и косяком, простояла так минуту, может две. Не стану ему мешать. Сменив одежду, я взяла на кухне ложку, мороженое и отправилась в гостиную. Негромко включив диск с песнями Лары Фабиан, я устроилась на диване и стала поедать недавно купленное лакомство. То и дело я бросала взгляды на дверной проем, в надежде, что Генри оставил свое писательство и пришел в гостиную. Поскандалить со мной или с фальшивым интересом спросить, как прошло мое свидание. По правде, я сгорала от желания узнать, как он на самом деле относится к тому, что я сегодня сделала.

Отредактировано Nora Bennett (2012-10-18 22:34:23)

Сопрано Лары Фабиан меня почти успокаивает. Я начинаю расслабляться, дышать ровнее и мое сердце перестает колотиться так, словно я совершила кросс по всему городу. Я отправила в рот очередную ложку мороженого, закрыла глаза и вытянула ноги вдоль дивана. Я все сделала правильно, решив вернуться домой, - убеждала я саму себя.
Я умудрилась создать диск, на котором Лара поет на французском, английском, испанском, португальском и даже русском языках. Ее пение меня завораживает. Меня удивляет, что она так запросто и без акцента поет на стольких языках. Почему я не выбрала в университете филологию? Выучила бы португальский в дополнение к своему испанскому, поехала бы в Бразилию, в Сантос, убедила бы Неймара поехать играть за Барселону. Я улыбнулась своим мыслям. Мечты, мечты. Но, наверное, еще не поздно заделаться переводчиком.
Я съела еще мороженого и открыла глаза. Признаюсь, я ожидала, что у меня над душой уже стоит Генри. Какого черта он медлит? Я не верю, что ему так уж все равно! Я требую мужа, шампанского и зрелищ!
Не хочу слушать „Meu grande amor“, поэтому сую ложку с мороженым в рот, беру в руку пульт и начинаю нажимать кнопку переключения трека. Вслушиваюсь в первые аккорды, ищу „Tango“ - мою любимую песню Лары, не смотря на то, что на танго сама по себе мелодия в моем представлении не очень тянет. С первым секундами этой песни в гостиной наконец-то появился Генри.
- Полночь уже почти, - ответила я, вытащив ложку изо рта. - Я не ты, не имею привычку возвращаться домой со свиданий под утро.
Я села ровнее, приняла равнодушный вид, словно внутри меня не происходила война принципов, желаний и мыслей, будто мой мозг не расписывал по колонкам плюсы и минусы продолжения отношений с Генри и с Брэндоном. И будто это не я час назад едва ли не в истерике билась, пытаясь понять, чего и кого я хочу.
- Ты можешь пойти работать дальше, я тебя не держу, - я пожала плечами и опустила взгляд в мороженое, начав ковыряться в нем ложкой, не желая показывать Генри, что я прокляну его, если он сейчас встанет и вернется к себе в кабинет.
- Полагаю, культ карго - это еще одна фишка, которую ты привез с собой из своего путешествия? - предположила я. - Какой-нибудь ритуал жертвоприношения? - порой я чувствую себя полнейшей дурой, когда не понимаю, о чем говорит Генри. Сейчас один из таких моментов.
Я отдала ему банку с мороженым, поскольку мои пальцы потеряли способности сгибаться от холода. Все ясно, сцена ревности меня не ожидает, Генри был честен, когда говорил, что я вольна поступать так, как мне вздумается. Интересно, это записать в колонку плюсов или минусов брака с ним? В моем животе опять заскреблось это неприятно чувство - коктейль волнения из ничего и нерешенности.
- Когда ты женился в первый раз...как ты понял, что она та самая? - спросила я, подойдя к музыкальной системе и делая звук тише. - Я имею в виду, как ты понял, что вы должны быть вместе? Что между вами было особенного?
Генри был в нескольких метрах от меня. Я стояла и смотрела на него, все отчетливее понимая, что я не то, чтобы не могла сделать выбор...но просто не хотела. На мгновение мне даже показалось, что выбор очевиден, я сделала его, когда бежала сегодня домой. Во мне проснулась уверенность, что я все делаю правильно. Это мимолетное, но такое сильное ощущение, которое пронеслось мимо меня, сталкивая в пропасть сомнений.
Одержимая внезапным порывом уж не знаю чего, я вернулась к Генри на диван. Только на этот раз я устроилась так, что моя голова покоилась не на спинке дивана, а на коленях мужа.
- Одного не могу понять - почему я, - услышала я свой голос. Не припомню, чтобы хотела произнести это вслух. - Ты можешь подчинить себе любую женщину, которая будет лучше меня, красивее, умнее, интереснее, - я смотрела на него снизу вверх. Не просто смотрела - рассматривала, как будто не видела очень давно. Хотя по сути, так оно и есть. - Но вернулся почему-то ко мне, даже после своего долго путешествия. Заметь, я не спрашиваю тебя, почему. Я даже не знаю, зачем говорю тебе все это, - я улыбнулась, расслабилась. У меня создалось впечатление, что я нахожусь под действием какого-то наркотика - начинаю чувствовать себя легко, хочу улыбаться, чувствую как по телу прокатывает волна усталости. - О чем твоя новая книга?

- Ты бываешь на съемочной площадке? - спросила я. - Почему ты лично не следишь за тем, как идут съемки? Это ведь твоя книга, твой сценарий, твой фильм! А то получится в итоге не "фильм по книге Генри Беннетта", а "фильм по мотивам сценария Генри Беннетта", - я фыркнула и подцепила пальцем мороженое.
Пытаюсь сфокусироваться на том, что рассказывает Хэнк. Хоть убей - не получается. Не от того, что неинтересно или непонятно - вовсе дело не в этом. Порой я готова его слушать часами, когда он рассказывает что-то необычное, даже не взирая на тот факт, что я не понимаю до конца его слова. Но конкретно сейчас, в эту минуту, мой мозг отказывается воспринимать поток всей этой информации. Я рассеяно киваю. О чем думаю? Обо всем подряд. Тридцать тысяч мыслей в минуту, все как и полагается девушкам. Едва заметно трясу головой, чтобы скинуть всю ненужную информацию, и вслушиваюсь в рассказ Генри.
- Это все очень занимательно, - наконец произношу я, подводя итог тому, что уловила. - Только не понимаю, к чему ты мне это рассказываешь? Хочешь спонсировать строительство авиационных баз на богом забытых островах и возить местным жителям всякий бисер и зубные щетки? - хмыкнула я.
На мой вопрос о первом браке Хэнк отвечает не сразу. По выражению его лица я понимаю, что застала его врасплох - он явно не ждал, что я спрошу это. Я не свожу с него глаз, мне интересно наблюдать за тем, как он обдумывает ответ. Так было всегда - Генри говорит, я молча слушаю и рассматриваю его. Почему-то моя болтливость в такие моменты замирает.
- ‘Винт’ сказал, что придет на мою свадьбу голым. Он клялся так рьяно, что я решил – черт возьми, это будет забавно… - я тоже нашла это забавным и рассмеялась.
- И он пришел? У тебя есть фото? - спросила я. И все же ответ Генри не доставил мне удовольствия - я не услышала желаемого.
- Ты не поня-ял! - я едва не захныкала, от чего мне опять же стало смешно. - Ладно, моя вина, я неправильно задала вопрос. Не первый брак. Может быть не брак вообще. Но в твоей жизни наверняка была женщина, про которую ты думал, ты понимал, что хочешь быть с ней. Разделить с ней свою жизнь на год-два-три... По какому принципу ты вообще выбираешь женщин? Не только же из корыстных побуждений? - не уверена, что смогла в полной мере донести до Генри то, что хочу узнать, но попытка не пытка, как говорится.
- Сколько у тебя было мужчин? - я отвела взгляд, не став отвечать сразу. Нет, я не вела судорожный подсчет всех своих мужчин в уме, боже упаси! Я не считаю чем-то ужасным то, что их количество поместится на пальцах одной руки.
- В моей постели не было мужчины, которого нельзя было бы сменить вместе с бельем, - ответила я фразой из одного известного фильма. Сейчас она как никогда подходила под ситуацию. Я снова перевела взгляд на Генри.
- До тебя? Их было двое, - наконец сказала я. И еще один после тебя, - но об этом я решила умолчать, впрочем оно и без того понятно, что с Брэндоном мы не только кофе пьем.
- Сколько тебе было лет, когда ты лишилась девственности? - я закатила глаза. Чем дальше в лес, тем интимнее вопросы.
- Семнадцать. Это произошло в самом банальном и классическом месте - на заднем сиденье машины. Было жутко неудобно, в один момент у меня почти свело ногу. Тогда я зареклась больше никогда не повторять это в автомобиле, - я хмыкнула. - Ничего особенного. Через пару дней моими же стараниями мы расстались. Если можно было сказать, что мы вообще встречались.
- Ты хороша в постели. Только от этого, - Генри рассмеялся, я его в этом поддержала. Странно, наверное в любой другой раз я бы отреагировала на это как-то более колко и негативно. Но сейчас я не увидела в этом ничего негативного.
- Ну хоть в чем-то я преуспела, - отсмеявшись, сказала я. Внутри опять что-то заскреблось. Или запело. Или еще как-то среагировало на то, что происходит сейчас в гостиной. Я не могу пока до конца понять, что это за чувство, но оно мне нравится.
- Нам не обязательно говорить об этом. Моя самооценка и так уже взлетела до небес, и я не хочу выглядеть так, словно напрашиваюсь на комплимент, - я хмыкнула. - Слушай, тебе вовсе не стоит меняться в сторону того человека, кем тебе не комфортно быть, только чтобы понравиться мне. Я уже замужем за тобой и не ношусь как сумасшедшая по городу в поисках лучшего адвоката, чтобы развестись с тобой. В конце концов мы прожили некоторое время вместе и я терпела твое бесконечное курение, состояние опьянения и... - на секунду я перестала бурно жестикулировать. - ...твои похождения налево. Я не говорю, что кайфую от всего этого. Просто не хочу, чтобы ты притворялся кем-то другим. Когда-то и ты мне сказал, что мне не нужно постоянно стремиться быть идеальной женой. Видишь, к чему это привело? К номерам телефоном ресторанов с доставкой еды на дом и тому, что я понятия не имею, куда поставила пылесос после ремонта и нашла ли его приходящая раз в неделю домработница.
Я потянулась и снова расслаблено устроилась на коленях Генри. Это лучше, чем гнать на бешеной скорости по городу, говоря умные слова, типа Шариат, и называя громкие имена, типа Чарльз Фурье. И это чувство, где-то в районе диафрагмы, снова дало о себе знать, еще сильнее.
- Тебе не кажется, что что-то не так? - спросила я, переведя взгляд со стенки на Генри. - Или только мне кажется странным, что мы тут просто так лежим на диване, спокойно разговариваем, а за полчаса до этого не скандалили, не кричали, не били посуду, стены и холодильник?
- У тебя случались  сетевые романы? - я снова не поспешила с ответом, на этот раз размышляя, стоит ли рассказывать о своих подростковых шалостях. Хотя что тут таить, если я уже рассказала о том, сколько у меня было мужчин и как я потеряла девственность?
- В шестнадцать лет я промышляла баловством на сайтах знакомств, - призналась я. - Меня звали Анджелина Уилсон, мне было девятнадцать лет, а в качестве фото я использовала портфолио одной малоизвестной русской модели. У той были длинные русые волосы, красивые серые глаза и она никогда не улыбалась. На нее клюнуло немало мужчин. С кем-то было долгое общение, кому-то назначала свидания. Я работала в одной кофейне и с ехидной улыбкой наблюдала за тем, как они постоянно смотрят на часы и взволновано вскакивают каждый раз, когда заходила какая-либо девушка. В общем, сетевые романы был не у меня, а у моего альтер-эго Анджелины, - подвела я итог своего короткого рассказа о недолгом увлечении шестилетней давности.
- Я не могу не спросить. Меня же сейчас просто разорвет на части. Тебе правда все равно, что я встречаюсь и сплю с кем-то еще? - я все же задала этот вопрос, хотя и старательно пыталась обойти его. Я выжидательно посмотрела на Хэнка.

Отредактировано Nora Bennett (2012-10-23 02:12:41)

- Ты противоречишь сам себе, - сказала я, садясь на диване по-турецки. - Твои книги гораздо глубже и интереснее, чем фильмы по ним. До зрителя доносится извращенный смысл того, о чем ты пишешь. Почему ты не хочешь снять фильм, который может и не займет слету первую строчку кассовых сборов в первый же уик-энд, но который будет более точны и правильным отражением книги? Тебе нужна команда, которая сделает потрясающий фильм. Его поймут немногие, как "Меланхолию" Ларса фон Триера. Ты хочешь, чтобы твою идею уловил абсолютно каждый зритель? Тогда тебе нужно подать ее самым простейшим способом, добавить туда вампиров и по-больше эротических сцен в духе "50 оттенков серого". Но если ты хочешь, чтобы твою мечту купили...подай ее должным образом. Тем, кому это будет действительно нужно и интересно. Остальным хватит и обычных "они были врагами-переспали-влюбились-побегали друг от друга-поженились".
Я люблю говорить о кино. Я люблю смотреть кино. Я люблю, когда фильм цепляет меня чем-то так, что еще некоторое время после просмотра я хожу и думаю о нем. И мне бы правда хотелось, чтобы новый фильм по книге Генри оставил после себя именно такое впечатление. Чтобы без всяких там "Главный герой ошеломительно красив. И музыка, музыка вообще потрясающая!". Хочется большего.
- У тебя был такой мужчина? Никак не возьму в толк то, о чем ты хочешь меня спросить.
Ну и вот и что я должна сказать? "Да я вот сижу тут и думаю, как мне понять, кто из вас двоих мне больше нужен - ты или Брэндон. Не могу никак дойти до истины, как узнать, что ты или он - тот самый мужчина, с кем я хочу быть." Это? Нет уж, увольте.
- Не знаю, - я пожала плечами. - Вряд ли. Если бы он был, я бы была сейчас с ним. И я не знаю, может это ты и есть. А может и не ты.
- Почему ты считаешь, что не достойна лучшего?
- Почему ты решил, что я так считаю? Но знаешь, чтобы найти принца, иногда нужно перецеловать множество лягушек, - я вновь вытянула ноги вперед и откинулась на спинку дивана. - У меня с этим сложности. Почему-то все думают, что раз я танцовщица, то мне нужен парень из этой же среды. Мои подруги, даже твоя сестра...сколько раз они знакомили меня с теми, с кем мне не хотелось даже на свидание одно-единственное сходить. Мне не нравятся те парни, которые едва ли выше меня, едва ли старше меня, носят широкие висящие штаны, бесформенные, не по размеру подобранные толстовки и футболки, и бейсболки козырьком набок; парни, которые из музыки не признают ничего, кроме хип-хопа; для которых 2pac приравнивается к божеству; с которыми поговорить толком не о чем. Словом, красивая обертка и гнилая начинка, - рассуждала я, вспоминая, наверное, каждого из таких парней, с кем умудрилась познакомиться за эти годы.
- Когда меня спрашивали про мужчину моей мечты, я всегда представляла того, кто меня старше, опытнее в жизни, в постели - да вообще во всем, интересы которого простираются дальше пива, футбола и автомобилей. Я представляла человека, с которым мне есть о чем поговорить и даже помолчать; с кем мне не будет бесконечно спокойно и хорошо, потому что это скучно, но я буду все равно себя надежно чувствовать. Представляла мужчину, рядом с которым я буду чувствовать себя особенно, даже если рядом будет стоять Мисс Мира. Но обычно такие мужчины не обращают внимания на девушек, вроде меня. Ну или дальше постели просто не заходит. И это не я себя недооцениваю, это правда жизни такая.
Не могу понять, зачем я рассказываю об этом Генри, если даже большинство моих подруг не в курсе моих предпочтений. Но с ними все ясно - это как показать платье, о котором ты мечтаешь, но не можешь себе его позволить. Ты даришь им свою мечту и на следующий день видишь одну(хорошо, если только одну!) из подруг в этом платье... Про мужчину своей мечты подругам рассказывать тоже нельзя.
- Но в один вечер я вдруг встречаю тебя, - продолжила я говорить. - Ты думаешь, это ты подошел ко мне познакомиться и угостить меня выпивкой? На самом деле это я сначала целый час мозолила тебе глаза, то и дело стараясь оказать в поле твоего зрения, - я усмехнулась. - А потом все пошло как-то само собой. И тогда на утро я сказала "Да" вовсе не потому, что мне хотелось разнообразия или мне стало любопытно, каково это - быть замужем. За те часы я успела уловить то, что в тебе есть часть того, что я искала в мужчинах. И мне не хотелось просто так разойтись с тобой в разные стороны. Наверное, тогда бы я подстроила еще не одну нашу встречу. Но этого не понадобилось. Наверное даже плохо, что так. Фактически, судьба подарила мне мужчину моей мечты, но забыла приложить инструкцию по эксплуатации. Я не знала, как вести себя рядом с тобой, что говорить, о чем молчать. Но ты...не знаю, что-то было такое, почему я не хотела...я боялась уйти от тебя, потерять тебя. Что-то ты такое делал со мной... Недавно я узнала, что это все было только игрой. За которую я готова тебе вручить персонального "Оскара". Очень убедительно было.
Я села на диване, подогнув под себя колени, развернувшись лицом к Генри.
- Я скажу это один раз в жизни. Тогда...когда все только начиналось...я была практически в тебя влюблена. Поэтому мне крышу сносило, когда ты пропадал где-то ночами, когда возвращался домой со следами помады на рубашке и с измазанной тональником спиной. Ни разу в жизни со мной такого не было. А ты как почувствовал это...и следующие полгода делал все, чтобы убить во мне это чувство.
Я вновь легла. Мне кажется, я выложила слишком много откровений всего за один вечер. Именно поэтому я предоставила возможность говорить Генри. И возможность себе наконец получить ответ на мучавший меня весь вечер вопрос. И сейчас я вдруг стала понимать, что мой мир строится заново. Все то, что было разрушено Генри и мной самой больше года назад. Те завалы, которые я пыталась разобрать, а потом бросила...Все это начинает само по себе строиться.
- Все, что ты говоришь...у меня такое ощущение, словно это именно то, что я хотела услышать. Я получаю ответы на какие-то свои вопросы, - я повернула голову в сторону мужа. - Однажды я надеюсь понять, почему никак не могу собраться духом, чтобы уйти от тебя. Не только я на тебя влияю как-то странно. Ты делаешь что-то подобное и со мной. Не думаю, что с кем-то другим я бы так просто лежала тут и разговаривала после всех выходок за последние два года, - я невольно улыбнулась.

Я уставилась на Генри с неким замешательством на лице. Не могу понять, что я опять сказала не так, раз он так резко отреагировал на мои слова. И меня тут же шарахнуло по голове мощное чувство дежа вю. То ли мне это снилось раньше, то ли...ну разумеется. Я переживала такие моменты и раньше. Внезапные приступы гнева и раздражительности, которые я наблюдала в исполнении мужа, пока тот наливал себе очередную порцию спиртного. О да, теперь все точно встало на свои места. Узнаю свою прежнюю жизнь.
- Блядь. Пошли в постель, - я издала подобие смешка, удобнее устраиваясь на диване.
- Да-да, продолжай ругаться и кидаться приказами. Это меня жутко заводит, - практически с полным безразличием в голосе ответила я. - Скажи еще что-нибудь и я буду готова отдаться тебе прямо на этом диване, - я картинно зевнула.
Мои желания имеют нехорошее свойство - они сбываются. Только не те, в которых фигурируют слова "счастье", "бриллианты" или "Райан Гослинг". Обычно это желания, связанные с чем-то негативным. Я могу пожелать кому-нибудь недоброй ночи, и ему будут сниться кошмары; или я могу хотеть приехать домой за очередным скандалом с мужем и вуаля! - это обязательно произойдет! Надо заняться изучением своей родословной, подозреваю, что у меня в роду были ведьмы.
- Нора, тут такое дело. Я забыл позвонить своему издателю. Нам нужно решить юридические детали нового проекта.
- Я надеюсь, ты не ждешь, что я начну тебя слезно умолять остаться, или наоборот закачу скандал в духе "Какая, к черту, деловая встреча в полночь, я знаю ты едешь к своей очередной бабе"? - в моем голосе звучало плохо скрываемая насмешливая жалость. - Иди ты, куда хочешь!
Говорю же - у меня неспроста бурлило что-то непонятное внутри, то чувство, когда понимаешь, что происходит что-то не то. То чувство, когда думаешь, нет, когда ты уверена, что все эти слова Генри о том, будто он изменился за год - всего лишь байки. Вот же он, такой, каким я его помню и знаю - с неконтролируемыми эмоциями, алкоголем и потоком вранья. Спокойствие нам только снилось, все в порядке.
- Ты вообще слышишь хоть слово из того, что я тебе говорю? Выкинь уже из головы этот образ Норы де Бендер, который ты так старательно оберегаешь в своих мыслях. Я не вышиваю крестиком, мои лучшие подруги не сковородки, я не пью на ночь теплое молоко, перед тем как лечь спать ровно в полночь. И мои мечты больше не крутятся вокруг только лишь загородного дома и большой счастливой семьи. Ведь такой ты меня видишь?
Признаться, мне немного обидно. Я слушаю Генри, пытаюсь его понять, стараюсь замечать его перемены, хочу поддерживать его стремления, мне хочется помочь ему в том, чтобы он достигал успеха в том, чему он посвящает свое время. Только ему все это не нужно. Ни я, ни мои жалкие попытки быть ему и женой, и другом, и кем он там еще хотел меня видеть в разговоре на днях. Сколько бы я тут ни распиналась сегодня, рассказывая ему о себе то, чего обо мне не знают ни родители, ни близкие друзья...это все летело в огромную черную дыру. Так что нет, мне не немного, мне очень даже обидно. И я готова спорить на что угодно, Генри знает это. Что, милый, ждешь, что я тут по привычке сяду и заплачу? Размечтался!
- Я не хочу быть преградой твоему счастью, Нора.
Охренеть! - я мысленно всплеснула руками, на деле же только закатила к потолку глаза. Вот он - апогей наших взаимоотношений. "Я не хочу быть преградой. Мне вообще плевать, что там с тобой происходит."
- Да ты просто трус, - наконец сказала я, криво улыбнувшись. - Дело не в том, что ты не хочешь препятствовать моему счастью. Ты просто боишься, что каким-то образом сам сделаешь меня счастливой, и за это время привяжешься ко мне. Ты же постоянно говоришь, что ты консерватор. И ты привык скитаться по жизни. От женщины к женщине. От одного брака к другому. Я-то может и хочу какой-то стабильности. А ты этого боишься.
- Твои слова похожи на признание в любви, - я рассмеялась.
- Ты слишком самоуверенный и самовлюбленный. Я не пытаюсь признаться тебе в тех чувствах, которых не испытываю. Серьезно. Любовь? Ты издеваешься?
Не знаю, со стороны может и было на то похоже. Но это было явно не то, что я пыталась вложить в свои слова. Генри Беннетт однажды собственноручно убил во мне возможность испытывать к нему что-то подобное. Во всяком случае я в это верю.
- Знаешь, может ты и прав, - сказала я, подойдя к мужу. - Возможно, Брэндон и есть мой ангел. Так что давай, вали уже на свою встречу с юристом или публицистом или с кем ты там встречаешься. А я позвоню "моему ангелу", приглашу его сюда и мы займемся с ним сексом на той постели, где мы с тобой спали прошлой ночью.
Я посмотрела Генри в глаза. Во мне боролось два желания - как следует вдарить ладонью по его еще или забить на все и потащить его в спальню. Клянусь богом, я не знаю, откуда это взялось.
- Давай же. Иди. Спасайся бегством. От меня, от себя, от жизни. Спрячься в своем мире иллюзий, где все так, как хочешь ты. А я тут пока попробую построить свое счастье. Без тебя.

Отредактировано Nora Bennett (2012-10-29 09:25:25)

через пару месяцев после отъезда Генри
- Нора, ты должна понимать, что ты - главная причина отъезда Генри. Ты сама его к этому подтолкнула, - моя мама время от времени пытается повесить на меня все беды американского народа и замужних женщин в частности.
- Ма, это не я, это ты должна понимать, что ты несешь полный бред, - ответила я. - Ну в чем может быть моя вина перед человеком, с которым я даже в одной постели сплю в лучшем случае раз в неделю?!
- Ты же его жена! Генри должен быть для тебя на первом месте! Ты должна его поддерживать во всем, каждый день доказывать, что он самый лучший мужчина! - моя мама - святая наивность, мой муж и ей запудрил мозги. - У него проблемы, а ты вместо того, чтобы быть рядом с ним и помогать ему, отгородилась и ищешь поводы не появляться дома.
- Послушай, мамочка, - я старалась говорить мягко и дружелюбно, но кажется это больше походило на то, будто я разговариваю с психически нездоровым человеком. - Генри Беннетт не нуждается в помощи своей жены. И в ее присутствии в его жизни тоже. По-моему, он четко дал это понять, когда уехал. Ты не знаешь, что такое жить с ним. И слава богу. Он уехал не из-за меня, а из-за своих очередных заскоков, вызванных творческим кризисом, алкоголем и травкой.
сейчас
Скажи мне мама все это сейчас, я бы ей больше поверила. Все пытаюсь понять, что заставило его вдруг взбелениться. Могу ошибаться, но, кажется, я чем-то сильно задела его самолюбие. Полагаю, это "что-то" он нашел в моих словах про его книги и фильмы. Нормально, да? Когда некоторые критики разносят его работу в пух - ничего, так и должно быть. А я, получается, должна ему, простите, попу лизать словами "Какой ты замечательный, какая у тебя классная книга, а твой фильм - шедевр". А в свою, еще раз простите, попу я могу засунуть свое некомпетентное мнение. Отлично живем!
- Сумасбродная фурия. Вот какой я тебя вижу, чокнутая истеричка, - я хмыкнула.
- Браво! - не поленилась встать и поаплодировать. - Наконец-то ты вышел за рамки размышлений о том, кто такая Нора.
- Возможно, тебе и в самом деле нужно научиться вышивать крестиком. Говорят, это сильно успокаивает нервы.
- Только если ты займешься вязанием спицами. Поговаривают, что это тоже успокаивающая терапия, - съязвила я.
- Неотесанная девчонка. Впрямь, как и те пустозвоны, что строчат мне пачками письма на почту: ‘Генри, я пишу рассказы. Кажется, они чертовски хороши. По неизвестной причине издатель возвращает мне их обратно. Возможно, вы прочитаете их и…’. У них нет яиц. А у тебя нет пизды, - слушала это, спрятав сжатые зубы за легкой улыбкой. Но смех Генри под конец взбесил меня настолько, что я не выдержала и залепила ему звонкую пощечину.
- Не смей сравнивать меня с какими-то пустышками, - прошипела я. - Не смей сравнивать меня ни с одной женщиной или я клянусь, я сделаю все, что у тебя отпадет всякое желание быть хоть с одной из них.
- Ты не сможешь  обязать меня к стабильности. Но я могу захотеть того же, что и ты, - настал мой черед зловредно оскалиться.
- Почему ты постоянно говоришь о том, что я хочу чего-то от тебя? Каких-то чувств, счастья, стабильности? Что, хочешь мне все преподнести на блюдечке, да вот гордость не позволяет? Мол, "пусть все выглядит так, будто она меня заставила". Так? - я выразительно изогнула левую бровь.
- Не слишком ли много ругательств для того, к кому ты питаешь безразличие? - я захохотала.
- Какой ты забавный. Знаешь же, что безразличие к тебе питать нельзя. У меня к тебе весь спектр чувств и эмоций от "бесит" до "чтоб ты сдох в луже собственной блевотины", - зло бросила я. Во всяком случае на данную минуту это было самым точным описанием того, что я испытывала к мужу. Интересно то, что полчаса назад я была на грани счастья, что он рядом.
Я могла бы и дальше язвить, паясничать, злиться, кричать и даже начать топать ногами - словом, проявлять все свою истеричную сущность, о которой упомянул Генри. Но у меня резко пропало желание все это делать в ту секунду, как он вцепился рукой в мои волосы, да еще и потряс из стороны в сторону. Все, что я испытывала сейчас - страх, да такой, как никогда раньше. Лужи крови, зомби-апокалипсис, американские горки в парке аттракционов в Японии - ничто, это не страшно совсем. Да даже Феликс Баумгартнер, прыгая с высоты тридцати девяти километров, не испытывал того страха, что окутал сейчас меня. На доли секунды я оцепенела, не в силах совладать со своим телом и разумом.
- Отпусти меня, чертов мудак, - прокричала я, пытаясь отнять руку Генри от моих волос. Но у него свои "планы" - он просто кинул меня на пол. В буквальном смысле. Не успела я даже подумать о том, чтобы встать, как уже оказалась придавленной к полу все тем же обезумевшим Генри.
- Думаешь, тебе все сойдет с рук? Выметайся из моего дома со своим ангелом! - его голос донесся до меня словно издалека. Через туман, бетонные стены и грохот отбойного молотка.
- Хм...кхм... - я усмехнулась, а потом и вовсе расхохоталась в голос. Усиливающееся чувство страха во мне отключило рассудок и здравый смысл. - Да ты же сам меня не сможешь отпустить.
- И куда ты уйдешь?
- Видишь? Ты сразу интересуешься, где меня искать. Денек-другой еще повыпендриваешься, а потом побежишь за мной. Знаешь, почему? Потому что только я могу терпеть твои закидоны уже третий год, - сказала я, перестав смеяться и даже улыбаться.
Мне было больно, неудобно, да и тяжело вот так лежать на полу. Я боялась пошевелиться, но не боялась болтать лишнего.
- Встань с меня, писака хренов, - я попыталась спихнуть с себя мужа. - Да отпусти же меня, психопат! - я стала бить его кулаками по рукам и груди, вырывалась изо всех сил и наконец получила свободу, чтобы вдарить коленкой ему в живот. Признаться, хотела ниже, но то ли резко передумала, то ли просто слишком высоко подняла ногу. Словом, этого хватило, чтобы Генри откатился от меня, а смогла встать на ноги.
- Что ты сам из себя представляешь, Генри? - спросила я, потирая ладонью затылок. - Все, что ты можешь - бухать, курить дурь, а потом в опьянении писать свои якобы "невъебенно крутые" рассказики, - презрительно бросила я, смотря на него сверху вниз, после чего отошла на пару шагов назад.

Это ведь не первая наша ссора. За все эти годы. Но сегодня происходит что-то уникальное: я, например, веду себя так, словно у меня девять жизней. Генри...нет, тут все нормально, он в своих лучших традициях. Самое странное, что в мою голову приходит оправдание мужу. Ему не следовало возвращаться в эту квартиру. Он вернулся...действительно изменившимся, я помню, каким он был в баре, в первый вечер дома. Не могла узнать его. Теперь же, некоторое время спустя, он стал снова прежним Генри, каким был до отъезда. И я склонна считать, что на него так влияет этот дом. Как бы я его не переделала, атмосфера войны вернулась сюда вместе с Генри.
- Бульварная актрисенка угрожает мне непомерной расправой? Не кидай слов понапрасну. Не имущему Бог не дает.
- Ты меня недооцениваешь. Я не бросаю слов на ветер. В отличие от тебя, - я пожала плечами.
Я смотрела, как он ходит по комнате, рыская по полкам и едва ли не переворачивая диван. Что-то ищет, кричит на меня, ругается. А я просто стою и молчу. Как раньше. Тогда я застывала на месте, словно оглушенная страхом, глотала слезы и мысленно молилась, что все скорее закончилось. Чтобы Генри закрылся в своем кабинете или вообще ушел куда-то из дома.

- Ты выглядишь измученной, - первые слова единственного мужчины, которому я могу безгранично доверять, когда он встретил меня в аэропорту. - Мне жаль, что меня не было рядом все это время, дочка.
- Ты сильная. Не позволяй никому усомниться в этом и сломать тебя, - сказал он же месяц спустя на том же месте, после чего поцеловал в лоб и отправил на посадку.

Иногда я вспоминаю эти слова папы. В моменты сильного отчаяния, когда руки опускаются, когда я готова сдаться. И сейчас, когда мой муж с силой держит меня за волосы, машет кулаком перед лицом, потом нависает надо мной, придавливая меня своим телом к полу. Я повторяю себе, что я сильная и смогу с этим справиться, смогу это пережить. У меня бешено колотится сердце и перехватывает дыхание от страха. Я боюсь своего мужа. Первый раз в жизни. Никогда прежде не видела столько безумия в его глазах. Честно говоря, не уверена даже, что это вообще Генри. В него будто сам дьявол вселился.
- Я отпущу тебя в том виде, в каком ты пришла ко мне. С какой стати я должен раздавать ангелам подачки?
Предполагалось, что это будет момент моего ликования. Мне так хотелось, чтобы ему было не все равно, что у меня кто-то есть. Мне так хотелось увидеть, как он будет бить стены и орать на меня, когда вернусь домой, когда буду говорить про своего любовника. Можно сказать, я все это получила, правда, немного в другом исполнении.
- У тебя духу не хватит отпустить меня, - сказала я. - Да ты же лучше убьешь меня, чем отдашь другому мужчине, - я еще не знала, что окажусь слишком близка к истине. - И вообще, тебе же все равно, есть ли у меня кто-то. В чем дело, Генри? Передумал уже? - я ухмыльнулась.
- Ты обыкновенная проститутка. Я знаю, где искать тебя. В борделе.
- Да брось. Для тебя весь город - бордель. Ты здесь уже всех перетрахал.
Я пыталась увернуться от его поцелуев, сейчас они мне были крайне неприятны. Генри безумен. Я боюсь, что он меня сейчас вообще изнасилует. Мне удается оттолкнуть его от себя и отойти на несколько шагов. Я пытаюсь дышать спокойнее.
- Это входит в мое амплуа. Ты говорила о Ларсе фон Триере. Чем он покорил тебя? - слышу я голос Генри за спиной.
- Да хотя бы тем, что... - я поворачиваюсь и осекаюсь. В нескольких метрах от меня стоит муж, направив на меня пистолет. Все эти "Я сильная! Я матерая!" предательски испарились. Равно как и моя уверенность, язвительность и ухмылка. Вот это номер!
- Убери это, - попросила я, севшим голосом. - Пожалуйста, - я стояла, боясь пошевелиться.

- Кем ты себя видишь в будущем? - спросил меня Генри около четверти часа назад.
- Ополоумевшей старушенией, которая попивает кубинский ром, лежа в гамаке на пляже. Меня ищет целый наряд полиции и санитаров дома престарелых, из которого я сбежала, потому что мне там стало скучно и надоело пребывание там. Надоела однообразная еда, старинная музыка и игра в лото с живыми мумиями, - мысленно смеялась я. - Наверное, я всю жизнь буду скитаться от одной деятельности к другой, пока не будет становиться скучно. Вчера я была танцовщицей, сегодня я актриса, а завтра стану законодательницей моды. К чему эти рамки? Зачем ограничивать свою деятельность чем-то одним?

Я не произнесла вслух ни слова из этих мыслей. Пропустила этот вопрос мимо ушей. Я действительно не загадываю так далеко вперед, хочу, чтобы будущее было для меня сюрпризом, неожиданностью. Сейчас мое будущее висело на волоске. Повелителем моей жизни стал Генри Беннетт, нагло взявший на себя обязанности Бога. Я не могу ручаться, что мне удастся уболтать его не делать глупостей, в частности убивать меня.
- Генри, - тихо, почти шепотом сказала я, - пожалуйста, опусти пистолет, - вновь попросила я. Откуда, черт возьми, у него вообще оружие? И зачем? - Я была неправа, - подозреваю, что и мои осторожные шаги в сторону мужа тоже не отличаются наличием здравого смысла, но я их все же делаю. - Ты хороший писатель. Твои книги, твои фильмы...они прекрасны. Я была зла и наговорила лишнего, - я остановилась в полуметре от дула пистолета, который Генри по-прежнему держал в руках. - Убери его. Пожалуйста.
Думаю, фраза "Ну давай, стреляй" будет здесь не к месту. Не сомневаюсь, что если скажу это, он с радостью всадит мне пулю в лоб. Мне вроде как еще хочется жить. И, черт побери, это я должна свести Генри Беннетта в могилу, а не он меня!

[mymp3]http://sacramentomuz.narod2.ru/12_-_A_Taste_of_Honey.mp3|A_Taste_of_Honey[/mymp3]

Я наставляю револьвер на жену.  Кажется, этот момент длится уже целую вечность...
- У тебя духу не хватит отпустить меня. Да ты же лучше убьешь меня, чем отдашь другому мужчине,- слова Норы снова и снова проносятся в моей голове. Я растворяюсь в пространстве. Вокруг меня листопадом кружатся книги. Перед глазами то и дело мелькают потрепанные обложки. Шуршат страницы. Я узнаю свой почерк на переплете. ‘Детство Генри Беннетта’. ‘Генри Беннетт прочитал рассказ Синтии Асквит’. ‘Правила жизни Генри Беннетта. ‘Как написать хороший рассказ’. ‘Сигареты’… 

- Генри, пожалуйста, опусти пистолет,- дурной сон не заканчивается. Я искоса улыбаюсь. Тормошу в руках пистолет. Комната раскачивается под моими ступнями и ноги становятся ужасно ватными. Я покрываюсь испариной. На меня обрушивается гнетущее чувство страха и опасности.
- Я была неправа,- я нервно сглатываю. У меня дрожат пальцы. Лицо Норы вспыхивает перед глазами и исчезает в полумраке.
- Ты хороший писатель. Твои книги, твои фильмы...они прекрасны. Я была зла и наговорила лишнего,- стены раскачиваются в такт словам Норы. Мне едва ли удается устоять на ногах. Я погружаюсь в матрицу собственных воспоминаний. Мир видится мне глазами накаченного марихуаной старшеклассника. Я сгибаюсь от смеха и усаживаюсь на пол.
- Я писатель?- мне снова пятнадцать. Мой дух закован в неподъемное тело пьяного старишки. Я хочу разрыдаться от отчаяния. Мне нужен воздух. В этой  комнате чересчур тесно. Мне нужно почитать Рея Бредбери и запереться в шкафу с фонариком. В безумном листопаде вокруг меня кружатся книги – беспорядочные воспоминания Генри Беннетта. Я кручу в руках пистолет. Реальность похожа на World of warcraft. Я вижу цифры - набранные баллы за каждый раунд....

- Ты хороший писатель. Твои книги, твои фильмы...они прекрасны. Я была зла и наговорила лишнего,- Да-да, я хороший писатель. У меня своя гильдия. И свитки с заклинаниями.

- Ты хороший писатель. Твои книги, твои фильмы...они прекрасны. Я была зла и наговорила лишнего,- я улыбаюсь. Мне нравится, что кто-то в сети считает меня хорошим писателем.

- Ты хороший писатель. Твои книги, твои фильмы...они прекрасны. Я была зла и наговорила лишнего,- листопад из книг исчезает. Я поднимаю голову и вижу Нору.  У нее впалые щеки и глаза напуганной девчонки. В моих руках пистолет. Я сижу на полу в позе лотоса и смеюсь.
- Боже, это театральный реквизит. Пиф-паф, он не стреляет. Это обыкновенная декорация для сцены. Я взял его для Хеллоуина,- пистолет падает на пол. Я подхожу к Норе.
- Ты испугалась пистолета? У меня нет права на ношение огнестрельного оружия,- я ощущаю вспышку гнева.
- Как можно испугаться пистолета без патронов?- в бешенстве кричу я, отталкивая ‘свое оружие ногой’.
В эту секунду ко мне приходит осознание произошедшего. Я бледнею и отшатываюсь в сторону. Обхватываю голову руками.
- Со мной этого не случалось после Италии,- у меня не находится более подходящих слов для извинения. Я подбираю пистолет с пола и ухожу в ванную. Мне нужно умыться.
- Мистер Беннетт, открывайте, это полиция! Мы тут доставили Вашу дочку, и есть один важный разговор! доносится крик с улицы.
Полиция? Нора набрала копов? Я прячу пистолет в тазик с вещами для стирки и направляюсь в прихожую.
- Это театральный реквизит…- на пороге моего дома стоят двое полицейских в фирменной униформе, размахивая удостоверениями правоохранительных органов… И девчонка.
- Простите, вы сказали моя дочь?- я оглядываю по сторонам.
- Так точно, сэр… Ваша дочь…  Мы привели ее…
- Марион? Что случилось с Марион?- душа уходит в пятки. Я вновь теряю самообладание. У меня срывается голос. Мне сложно на чем-то сфокусироваться – я ищу Марион. Пульс учащается…
- Постановлением суда ваша дочь Руди Гудман… - мне хочется смеяться от счастья.
- Простите. Мою дочь зовут Марион. Я должен убедиться, что с ней все в порядке,- я набираю телефон Вероники.
- Генри, перезвони позже. Мы с Марион на маникюре,- бросает Вероника.
- Скажи папе, чтобы позвонил мне позднее!- я слышу веселый голос своей дочери и опускаю трубку.
- Моя дочь сейчас вместе со своей матерью. Это ошибка…
- Постановлением суда ваша семнадцатилетняя дочь Руди Гудман направляется под вашу опеку до достижения совершеннолетия,- полицейский вручает мне постановление суда Нью-Йорка.
- Вы состояли в связи с ее матерью Дженнифер Гудман?
- Да, но позвольте… Семнадцатилетняя дочь… Это, наверное, шутка. Подстава с Эштоном Катчером?- офицер опускает сумку ‘дочери’ возле моих ног.
- У вас на руках официальные документы. Мистер Беннетт, у вас есть две недели, чтобы опротестовать решение суда и выполнить необходимые генетические экспертизы. До тех пор Руди Гудман будет оставаться под вашей опекой.
- Семнадцатилетняя дочь… В тридцать два года,- я не различаю звуков собственного голоса. Наверное, сейчас интонации Генри Беннетта напоминают Вуди Аллена.
- Я прошу разобраться в сложившейся ситуации. Безусловно, Дженнифер Гудман мне знакома… Но вы утверждаете, что в пятнадцать лет я мог стать отцом?
- Сэр, мы выполняем постановление суда. Руди Гудман будет находиться под вашей опекой по меньшей мере ближайшие две.
---
- Ты Руди? Я Генри. Случилась ужасная ошибка. Прежде, чем мы ее исправим, тебе придется пожить тут. Для этого мне нужно придумать весомое оправдание... Чтобы  в более пригодном свете представить тебя перед моей женой,- у меня заплетается язык. Мне тяжело искать правильные слова для беседы с новоиспеченной ‘дочерью’.
- Нора, к нам заглянули судебные приставы из Нью-Йорка,- я провожу Руди в гостиную.
- Руди, я в действительности был знаком с твоей матерью… Но вряд ли мог быть твоим отцом. Мало кто заводит детей в пятнадцать лет. Ты ходишь в школу?
Разве я могу быть отцом семнадцатилетней девушки?
- Нора! Они привели нам Руди…

Два огромных ублюдка совершили самую гнусную оплошность в своей жизни, что оставили меня в этом доме, а не пристрелили на месте. Пока мужчина разговаривал с полицейскими, я разглядывала дом, в поисках чего-нибудь режущего, чтобы покончить с жизнью прямо на месте и не растягивать «удовольствие». К сожалению, мне ничего не удалось найти, поэтому я вздохнула и стояла молча.
Когда разговор закончился, мне стало тошно. Этот овощ не мог быть моим отцом! Мой отец либо был тюремщиком, либо видным деятелем, который в конечном счету умер от передозировки наркотиков. Когда дверь за полицейскими закрылась, я толкнула мужчину в грудь, а получилось, что сама от него отошла на пару шагов.
- Даже не вздумай меня трогать, скотина недоделанная! Ты мне не отец! Это все огромная ошибка! – прокричала я, чтобы напугать его.
Я посмотрела в окно, полицейская машина медленно отъезжала от дома, а потом я посмотрела в зеркало, которое висело в преддверие гостиной, затем мой взгляд пал на мужчину. Я сглотнула, потому что увидела наше сходство. Он был слишком молод, чтобы быть моим отцом, но мы были реально похожи: у меня его глаза, форма губ и, кажется, волосы такого же цвета. Мне стало дурно, хотелось курить, но сигареты были в сумке, которая была в руках у сумасброда.
- Отдай мне сумку, или я тебе… – я не успела ответить, как из гостиной вышла молодая девушкам.
Она была очень красивой, но напуганной и встревоженной. Что тут вообще происходит? Я сразу почувствовала, что мне тут места нет, что нужно сваливать. Ее заявления о том, что я любовница этого урода, вызвали во мне бурю эмоций. Хотелось плюнуть ей в лицо, а потом еще и дать в глаза. Любовницей? С этим? Вообще, с мужчиной? Никогда!
- Да что ты вообще такое несешь, швабра? – огрызнулась я.
Сейчас у меня не было времени на то, чтобы разбираться, кем она меня там считает. Мне нужно выбираться из дома, лучше, как можно быстрее. В Сакраменто я была уже не первый раз, поэтому я знала, под каким мостом можно спрятаться, но для начала мне нужно раздраконить кошелек, который я украла.
Я залезла в карман свой куртки, откуда выудила кошелек, который сумела умыкнуть у одного из полицейских. Внутри я нашла двести баксов, присвистнула и выкинула сам кошелек куда-то в угол. Нас было трое, с девушкой я бы еще справилась, но что делать с этим задохликом? Мне нужно было срочно действовать.
Я схватилась за свою сумку и выдрала ее из рук мужчины. Там у меня лежал мой любимый армейский нож, который я украла у какого-то старика, когда мы ходили в дом престарелых. Я оглядела его, на нем ее оставались капли грязной кошачьей крови. Я усмехнулась, а потом сделала несколько шагов назад и выставила нож вперед, сначала смотря на мужчину, а потом на девушку.
- Если вы не хотите проблем, то сейчас отдадите мне еще двести баксов и сожжете этот кошелек. Если полицейские вернуться, то вы скажите, что я отправилась в комнату, которую вы мне выделили и никого кошелька у меня не было. Сечете? – я любила запугивать людей, обычно это хорошо действовало и я выходила из воды сухой.
- Вы не думайте, что я буду подчиняться вашим правилам, а если вы меня не послушаете, то я прирежу кого-нибудь, мне не жалко таких ублюдков, как вы!
Мне сейчас было немного не по себе, потому что моя жизнь резко перевернулась. Моя мама умерла уже давно, я безумно по ней скучала, мне хотелось тепла и заботы. Тут у меня появился отец, вроде, состоятельный, но слишком молодой для того, чтобы быть моим отцом. У меня был соблазн стать более мягкой, окунуться в некую заботу, либо порвать все связи и убежать, снова, в этот холодный и дерзкий мир. Я сглотнула, на моих глазах навернулись слезы, я шмыгнула носом.
- Быстрее! Чего стоите? Хотите, чтобы я вам показала, как отдаю отчет своим словам? – угрожающе выкрикнула я, махнув ножом в сторону девушки.