- Без меня, - и не свербит где-то на периферии чувств и не появляется страх за Анну. А можно ли уже? А безопасно ли? Черт его знает, что с ней сейчас происходит и не пасется ли рядом еще одна кучка врагов. Интуиция Данте молчит, и он молчит вместе с ней, усаживаясь в машину. И смотрит в боковое зеркало до тех пор, пока Анна не исчезает в ночной тьме.
[mymp3]http://dl.dropbox.com/u/104702199/Marilyn%20Manson%20-%20In%20The%20Shadow%20Of%20The%20Valley%20Of%20Death.mp3|___[/mymp3]
i wish that i could be a king, then i'd know that i am not alone
Церковь находится рядом с кладбищем, и Альваро немного неуютно там находиться. Еще вечером он убил там четыре человека (может, не совсем он), а теперь едет в исповедальню замаливать грехи. Образно говоря. На самом деле, Данте понятия не имеет, что ему там делать, как сложить водоворот мыслей и чувств в какой-то человеческий текст, но раз душа просит - значит, надо.
Часовенка совсем крошечная, в ней помещается только гроб для отпеваний и маленький алтарь. Она даже рядом не стоит с той итак скромной церковью, в которой крестили Альваро, но это ближайшая обитель бога на всю деревню, а ехать в Трапани сейчас не хочется от слова совсем.
Данте приказывает остановиться у ворот кладбища, уже закрытых, и ему приходится перепрыгивать через ограду, как какому-то расхитителю гробниц. Его люди остаются в машине, начинают обсуждать произошедшее и Анну, оставшуюся там, странные повадки "этих боссов" и так далее, но Альваро уже мало интересуют эти сплетни. Все они остались живы - и это главное.
Церковь закрыта, и приходиться стучаться. Через пару минут дверь открывает заспанный священник - дряхлый, как сам мир, он смотрит осоловелыми глазами на Данте, стоящего на пороге и секунд пять спустя отходит в сторону. Все написано на лице прихожанина, поэтому святой отец и не задает никаких вопросов. Внутри стоят две аккуратные лавочки и горит одна свеча - перед самым распятием, остальная же обстановка погружена в загадочный мрак и благоговейную тишину. Данте вдыхает запах ладана и скромно садится на одну из скамеек.
Здравствуй... Мысли путаются и Альваро тяжело вздыхает. Вот что значит духовный неуч. Священник смотрит на него подозрительно, но пока не трогает. Может быть, уже приготовил где-то за спиной кусок арматуры на всякий случай - потому что одежда Данте заляпана кровью, да и вид у него не самый приличный.
Но тяжелый взгляд святого отца проходит мимо Альваро - он склоняет голову к сложенным в замок рукам и просто закрывает глаза. Просит себя ни о чем не думать и пытается наполниться божественной благодатью, что выходит, кстати, не очень. Священник, тяжело шаркая, решает пройти вперед.
- Вы читали "Откровение" Богослова? - Данте открывает глаза и его голос заглушают толстые стены и отсутствие акустики в столь маленьком помещении.
- Разумеется, - отец замирает на полушаге, его интонации наполнены осторожностью и напряжением.
- ...и вот, - загадочно шепчет Данте, поднимаясь со скамейки. - Произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь, - с каждым шагом приближаясь к старику, а потом обгоняя его и останавливаясь у алтаря с распятым Иисусом. - И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца...
- ...ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять? - заканчивает за спиной Альваро священник, а свеча уже давно трещит и испускает черную гарь. - Уходите отсюда. Вам здесь не место, - тихо-тихо, почти срываясь на истерику, шепчет святой отец.
- Я знаю, - на лице Данте расплывается улыбка: такой нехороший, темный, злой и маньячный оскал. Иисус смотрит на него и кажется, что сейчас он готов разрыдаться о душе этого пропащего кровавыми слезами.
- Я знаю, - спокойно повторяет Данте, и, развернувшись, быстро проходит мимо священника на улицу. Свеча, издав последний неровный вздох, гаснет.
Ровным шагом топает к конторе гробовщика: тогда, вечером, он показался ему странным, а сейчас Альваро осеняет, почему так было. Потому что он - русский. У него слишком славянская внешность, слишком странный акцент и слишком горели глаза, когда гроб Леона заколачивали гвоздями.
Подходя к дому, Данте достает из кармана нож - тот самый, которым перерезал глотки остальным после похорон. Этим же ножом он сносит ветхий замок и легко проникает внутрь. Ковры позволяют двигаться почти бесшумно, а найти спальню среди трех комнат не составляет никакого труда.
На кровати спит он - невысокого роста, непримечательной наружности, человек в жизни скромный и так далее. Но за этой маской скрывается Самый Главный Враг. Тот, с которого все началось.
- Двадцать семь лет назад. Помнишь? - одними губами произносит Данте и заносит руку над телом. Около сорока ножевых. О чем утром будет писать пресса - не его ума дело.
Альваро весь в брызгах крови, а левое запястье покрыто синяками - человек пытался всеми силами убрать его ладонь ото рта, чтобы закричать. Но, увы. Только предсмертный хрип, однако Данте разрешает ему последний раз взглянуть в лицо убийцы. В свое лицо.
Когда все заканчивается, Альваро медленно выходит на улицу, не забыв взять с крючка в прихожей небольшой ключик от ворот. Закуривает, измазывая сигарету и зажигалку в чужой крови. Смотрит на небо.
Потому что не Бог ходит за твоим плечом, но Дьявол.
Ты продолжишь покупать всех и вся, расплачиваясь чужими жизнями. На твоих руках - следы твоей ледяной игры. Так будет всегда. Пока ты сам все не отдашь. В руки ветрам.
Огонек сигареты красиво блестит в ночной темени. Его бесы стоят за его спиной и нашептывают, что делать дальше. Тихо шуршит ветер в кронах деревьев, а из маленького окошка церкви за ним наблюдает святой отец и истово крестится, шепча молитвы.
Так будет всегда.
Just like old times.