Меня зовут Карла. Карла Де Ла Куадра.
На самом деле это имя моей матери, которое я решила взять, чтоб представиться профессору истории. Почему не назвала свое настоящее имя? Почему соврала? Дело в том, что вся эта история с лекциями уже изначально была ложью. Я не являлась студенткой и присутствовала на занятиях по истории «зайцем». Обманом проникала через проходную, говоря, что забыла карточку. Тихо забиралась на последнюю-предпоследнюю парту и слушала.
Да, я бы могла подать документы и поступить на первый курс, но у меня не было времени, хотя об образовании я начала задумываться как вернула слух. А еще, боюсь, я стала бы ходить только на те предметы, которые мне нравятся, забывая, что есть такое слово как «надо». Так почему бы сразу не начать посещать те лекции, которые были действительно интересны?
Моя мама была историком, - смотрителем музея. Это она привила мне любовь к этому предмету еще до школы. Правда, увлекалась я больше мифами Древней Греции, но это не мешало мне с любопытством слушать про Гитлера или Кутузова.
Отходив весь декабрь, в январе меня сразили дела и болезнь, но из-за моей неусидчивости и искренней веры в то, что без меня не смогут, я срывалась в дела. От чего сейчас имею осложнение, и оно выдавало меня в кашле, который я успевала прятать в носовом платке, стараясь не привлекать внимания. Удалось это мне не очень хорошо, так как какой-то парень кинул записку с вопросом «Ты кто?». Ясное дело, что в этом классе меня не знали, и в списках студентов я не значилась.
Новенькая? Или просто перепутала расписание? На эти вопросы я предпочитала не отвечать, сохраняя интригу.
Когда лекция закончилась и студенты начали поднимать из-за столов, чтоб скорее разбежаться на часовой обеденный перерыв я, заколола ручку к ежедневнику, в котором, помимо коротеньких записей по истории, значилось еще расписание Аарона, его продленки и адреса кружков.
- Карла, задержитесь-ка на минуточку. – не сразу «вспомнив» как меня зовут, я почти вышла из кабинета, решая оглянуться на профессора, чья личность вызывала у меня интерес, и заметила его взгляд.
Карла? Черт, это же меня!
Прихватив клетчатое пальто, перекинув блокнот в другую руку, я начала спускаться вниз, пока не остановилась в одной ступеньке от мистера Уорда, напротив первой парты.
- Добрый день, мистер Уорд. История про Гитлера и создание НСДАП произвела на меня впечатление. Как вы считаете, если бы не Первая мировая война, рвение Гитлера восстановить справедливость, было бы не таким масштабным? – я не пыталась показать зазнайкой, но этот уклон в прочитанную лекцию был моим ходом как-то избежать разговора, которого я ждала от раза к разу. Если Вернон действительно позвал меня, чтобы поговорить о Германской империи, то ничего лишнего я не сказала. Если суть в другом, то я попытаюсь сменить тему. Хотя, признаюсь, что в истории Германии я была не сильна.

Внешний вид

- Зачем? – зачем что? Зачем я пришла сюда? Или зачем осталась по вашей просьбе? Я напряглась, но задавать наводящие вопросы не спешила.
- Зачем юной леди строить подобные гипотезы, Карла? – о, я могла расслабиться, наивно полагая, что профессор отвлекся моими рассказами о Гитлере. Он стал высказывать свое мнение относительно прочитанной лекции, а я улавливала момент, когда можно будет соскочить с разговора и, попрощавшись до следующего раза, смыться с территории университета.
Но, черт, как бы не так! Мистер Уорд (даже в своих мыслях я от чего-то не смела обращаться к нему на «ты») стал меня отчитывать. Я ощутила себя… словно на сдаче экзамена, прижатой к стене; словно неспособной ученицей, которую спрашивали, когда она возьмется за ум. Впрочем, так ведь оно и было? Я сама записала себя в студенты. Но для меня все эти посещения Калифорнийского университета были что-то вроде пробы, дегустации. Чтобы оценить смогу ли я проучиться пять лет, или сдамся раньше?
- Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Судя по всему, наш разговор будет долгим. Очень долгим. – я последовала совету профессора и села за первую парту, скинув на стол свои вещи, прямо напротив Уорда, в трех метрах от него.
На минуту, ту самую, когда меня отчитывали, я потеряла уверенность в своих действиях. Но мне хватило еще пару вздохов и молчания, чтобы вспомнить, что меня здесь ничего не держит. Пару минут назад я была его ученицей, а сейчас могу встать и уйти, и больше никогда не приходить. Я ведь была здесь на правах призрака Карлы, безызвестной девушки. Беда была в том, что я не хотела пропадать, я хотела слушать и учиться. Мне нужно было занятие, хобби, увлечение, которое бы отвлекало меня от моего криминального мира с его разборками. Мне нужно было отвлекаться от своей жизни и учиться чему-то, чтобы не стоять на месте. Не то, чтобы, занимаясь делами Семьи, я деградировала, нет, мне приходилось набираться умения вести переговоры, обучаться бухгалтерии, научиться разбирать винтовку и собирать бомбы. Но это было все не то, это было слишком прагматично и жестоко, учитывая какой была конечная цель.
Именно поэтому я и стала разводить дома бабочек, да божьих коровок, чтобы развивать себя не только как человек технической направленности, но еще и гуманитарной. Но и террариума с насекомыми мне было мало, поэтому я стала рваться дальше: лекции профессора Уорда, и сейчас сижу перед ним, собираясь вновь солгать по поводу того, что я и кто я.
Я могла сказать, что новенькая или что перепутала расписание, но эти шаги Уорд уже предугадал, заранее поставив штамп «не верю». И мне ничего не оставалось, как продолжить игру в возрождение истории своей покойной матери, перенимая не только ее имя, но и род деятельности:
- Я работаю в музее. И да, вы правы, я люблю ваш предмет, люблю историю – хотя, если бы он вещал про то, как космические корабли бороздят просторы вселенной, я бы тоже осталась его слушать, - у профессора красивый и завлекающий голос.
- И ответьте мне… - я поднялась, спустилась на ступеньку вниз и подошла к широкому преподавательскому столу - …Что плохого в том, что… - взяла список с учениками, который лежал перед мужчиной - … Я единственная из списка в 28 человек, которая посещает ваши занятия, потому что они мне интересны, а не для того, чтоб получить вашу роспись со словом «зачет». – да, признаюсь, я вела себя сейчас самым наглым образом. Из девчонки-террористки, говорящей все, что думает, я переоделась в новый облик заучки-профессора, хитрой интригантки.
- Как давно, мистер Уорд, вы читали для аудитории, где хотя бы половина готова вас слушать? – я всегда была хорошим слушателем: дам высказаться, в нужный момент поддакну, промолчу или задам наводящий вопрос. Я умела хранить тайны и проявлять интерес к тому, что мне вещают. Сама же неразговорчива и замкнута, может от того, что слишком много мне доверено чужих секретов?

Я ощутила себя в новой роли, когда профессор назвал меня «юная леди». Наверно, так обращаются к своим детям их отцы, когда те совершают оплошность или так делают замечания преподаватели в школе тем девушкам, что шумят на задней парте. Или тем, кто плохо себя ведет. Веду ли я себя плохо? О, уверяю, я вела себя гораздо хуже. От этого мне особенно забавно пребывать в этой роли.
Да, мне нравится ломать эту систему. Мне нравится наблюдать за Уордом, за тем, как он пытается понять меня. Это пытаться собрать кубик-рубика: тебе кажется, что вот-вот, за поворот сойдутся все цвета, но хоп(!) а этот ребус снова обдурил. Словно смеется…
- Работаете в музее? Зачем же вам тогда мои лекции? Зачем вы вообще ходите на них? Для общего развития? – засыпает меня вопросами преподаватель, располагаясь в своем кресле, наверное, чтобы опять послушать мою занимательную историю.
- Все верно, для общего развития. В моих познаниях истории много «черных дыр», просто некоторые видят за ними космос. – я говорю о том, что знала я далеко не все, увлекаясь этим предметом только в детстве, в школе, и то по наитию матери. Поэтому пробелов у меня было достаточно. Но ведь главное знать как преподнести свои недостатки, верно? И говорить все с уверенным видом, словно сам еще вчера защитил докторскую степень.
- И что же вам помешало просто поступить в Калифорнийский? С вашими способностями это совершенно не составило бы труда.
- Мне некогда. Да и вы льстите мне, говоря о моих способностях. – как это неуважительно по отношению к наукам сказать, что мне некогда их изучать. Но обвинить меня мог какой-нибудь параноидальный профессор от мозга костей. А мистер Уорд на такого не был похож. Мне кажется, он и сам давно потерял свои интерес, найдя в жизни другие отдушины.
- И какие же лекции помимо истории вы посещаете, юная леди? Кому из профессоров посчастливилось с вами общаться? Высшая математика, литература, искусствоведение?
- Я неплохо знаю физику и химию – ну да, так бы я не смогла собирать на кухне бомбы и при этом до сих пор оставаться живой – Но я не чувствую, что на лекциях этих предметах меня научат чему-то новому. Так что да, узнать Карлу-призрака посчастливилось только вам – о, знал бы профессор насколько мои слова были правдой: Карла действительно была призраком для тех, кто верит в существование другого мира. Для всех остальных она мертва как 9 лет… Насколько я опорочила ее имя и испортила свою карму, назвавшись именем покойной матери? Не знаю, суеверные бы меня не одобрили. Но, так как сама я таковой не являлась, то только сожалела о своей потери и скучала.
- Мистер Уорд, так как вы узнали о том, кем я являюсь и кем не являюсь, то может на «ты»? Я уже не ваша ученица. – улыбнулась я, разведя руками. Не знаю, стоит ил об этом жалеть или радоваться, раз рамки вычерненной вежливости и приписанного уважения сняты. Я так же и сомневалась приду ли когда-нибудь в эту аудиторию вновь или придется прекратить мои занятия, прекратить врать. Поиграли и хватит, иначе примерка чужой жизни может заменить жизнь настоящую. А быть смотрительницей музей я никогда не хотела. Другое дело цирк или театр. Хотя… может и в скучную строгую жизнь музея, я бы внесла позитив? Скажем, устраивала бы ночные экскурсии, рассказывая страшилки про призрака из портрета Дориана Грея…

Меня не покидало ощущение, что профессор Уорд пытается меня обучить, наставить на путь истинный, видя во мне то, чего никто никогда не замечал, да и чего я сама в себе не находила. Меня это одновременно настораживало и завлекало. Я хотела показать на что способна, но слишком умные разговоры, рассказы про Мировые войны казались мне наигранными и скучными. Именно поэтому я и набралась храбрости и наглости перейти на «ты».
- Что же ты тогда заканчивала, раз тебе не хватило общеобразовательной программы по истории, но при этом вполне хватило химии и физики? – на самом деле я ничего не заканчивала. Внезапная беременность нарушила все мои планы на образование, а ссора с матерью и мой побег из родного города вовсе обрубил любые нити к знаниям. Для меня в том возрасте, когда все получают образование, было главным заработать на покушать и чтобы владелец кофейни не увидел моего пуза, и не уволил. Но ведь не могу я в таком признаться Уорду? Я не хотела его разочаровывать. Я так хочу, чтобы во мне видели разумную и разностороннюю личность, а не убийцу-прошмандовку, живущую в доме покойного друга.
- Я училась в Малагийском университете. Это Испания. – вообще-то там учился Декстер, отец моего ребенка, но по его рассказам я успела понять что это за государственное учреждение. Хотя с тех пор мои воспоминания подтерлись… Но, надеюсь, Вернон не станет спрашивать о подробностях. – На факультете актерского искусства. – нет, ну а почему бы нет? Врать о том, что я училась на экономике или юриспруденции слишком скучно.
- После обучения выступала в театре в Малаге, потом в Барселоне. Надеялась, что в Штатах моя карьера примы театра пойдет в гору, но, увы. Последняя моя роль была Дерева – засмеялась я, собирая свои вещи со стола.
Странно, если раньше я даже не могла думать о том, чтобы кого-то обмануть и воспользоваться его доверием, наученная постоянными нотациями матери, что все тайное становится явным, то сейчас… Я не чувствовала угрызения совести. Может от того, что мне было так легко и комфортно в роли актрисы-недоучки. То ли потому, что я знала, что дальше бесед и лекций на уроках это не зайдет.
- Карла, как ты смотришь на то, чтобы продолжить нашу увлекательную беседу об истории где-нибудь не здесь – я была удивлена приглашением профессора, но не могла понять, что им двигало: желание действительно поговорить про историю? Или мужчина проявлял ко мне иной интерес?
Мне было самой смешно от своих мыслей. Смешно и глупо. Видимо, безнадежная ситуация в моей личной жизни окончательно одолела меня, раз я в каждом шаге и вопросе вижу намек. Ведь сколько ему, а сколько мне… Наверно, Вернон старше меня лет на двадцать, предположу, что ему 45, он женат (хоть и кольца нет), у него двое детей и любимая собака. И, наверно, я не первая студентка, кого профессор попросил задержаться после уроков. Потому что я знаю, что за зачет многие девчонки готовы раздвинуть ноги, а многие преподавали примут этот «дар».
Не хотелось бы мне показаться таковой. К тому же… Я смотрю на часы на моей руке. Сегодня надо забрать сына из школы, - это впервые после того как я заболела. Не хочу больше расстраивать мелкого, мы давно не виделись.
- Ну так как? Юная леди составит кампанию старому больному профессору?
- Оу, старый больной профессор хочет вызвать у меня сострадание? – посмеялась я – Извини, но я отвечу отказом. Меня ждут дела – похоже на отмазу, нет? – Но мы увидимся через три дня, на лекции. – пообещала я, чуть не ляпнув «тогда и поговорим об истории», но во время поняла, что это будет довольно резкий отказ. К тому же мотивов Вернона я не знала, может он, действительно, хотел поговорить про Первую Мировую?