Ты должна вернуться.
И я вернусь, чего бы мне этого не стоило. Хватит прятаться под слоем сожаления, когда на кану стоит твоя жизнь и возможность вернуться обратно домой к любимым людям. Я не могла позволить себе остаться в этом гниющем месте, позволяя Капитолию прикасаться к моему мертвому телу. Я все еще помнила теплоту рук младшей сестры, когда она с таким отчаянием прижимала меня к себе, словно желая раствориться. Как я могла подвести ее, зная, что она смотрит на меня каждую минуту, стараясь придать мне силы для жесткого выживания? Передо мной стояла одна цель и никто не станет у меня на пути, пока я буду достигать ее в гордом одиночестве. Моя рука не дрогнет, направляя стрелу лука в тело подростка, который призван убивать. Я не Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умереть, но я знаю точно - здесь мне не суждено остаться.
Мои пальцы пробежались по количеству стрел, что были спрятаны в колчан, пока я старалась параллельно сложить нужные вещи в рюкзак. Мой взгляд был сосредоточен на том, что делали руки, создавая видимый образ занятой девчонки, но на самом деле, я внимательно следила за всем, что происходило вокруг. Я заметила, что пока продвигалась на север, то густота деревьев максимально возросла, оголяя лишь поляны, созданные для боя. Какая предусмотрительность со стороны разработчиков Арены - не упустили момента, чтобы загнать в угол растерявшихся трибутов.
Ты будешь жить.
Шептал голос моей сестры в голове, пока я старалась сосредоточиться на дальнейших движениях. Как я могла перечить этой фразе? Как я могла думать о том, что могу не пережить эти Голодные Игры? Моя нежная, дражайшая сестренка - ты моя причина быть лучше. Ты причина, чтобы убить людей и остаться живой в этом тусклом, страшном мире. Я понимала, что быть жестокой не стоит, иначе есть шанс потерять нечто большее, чем я могла себе представить. Человечность, что тлела во мне, угасая с каждый новым шагом. Но я была готова отдать такую жертву, чтобы вновь услышать звонкий смех человека, что горела путеводной звездой в моем существовании. Я так много не успела ей сказать, а фраза "я люблю тебя" казалось такой нелепой, даже не объяснив долю того, что я чувствовала. Мой взгляд метнулся в сторону, внимательно изучив деревья, но не увидев ничего подозрительного, я вновь погрузилась в себя, окунаясь во мрачным омут воспоминаний.
Никому не понять то, что было между нами. Всю безграничность сестринской любви, не присыпанную пудрой пафоса и наигранной преданности. Я была готова умереть, лишь бы только жизнь этого ребенка никогда не заканчивалась. Я проклинала Голодные Игры только по одной причине: они стали поводом для слез моей сестры. Перед глазами стоял образ маленькой девочки, что своими худыми, дрожащими пальцами завязывала на моем запястье ленту для волос. Тонкая, из кружевных, детских переплетений, что переливалась на солнце сияющим золотом. Я немного отодвинула рукав в сторону, чтобы пробежаться глазами еще раз на этом подарке, который разливал тепло по моему замершему телу. Мои пальцы слега дотронулись до вещицы, чертя невидимый след от прикосновений. Моя память, что останется до конца, пока я не отдам ленту лично в руки сестре. Это будет мой повод выжить в войне, что развязалась так глупо между подростками. Всего лишь дети, обреченные стать марионетками взрослых людей, которые так беспечно руководят функциями Бога.
Я люблю тебя.
И я тоже. Мои молчаливые губы хотели прошептать эти слова в ответ, но вместо этого я прижимала хрупкое тело сестры к себе, понимая, что не хочу ее отпускать. Такая мягкая, податливая, с детскими чертами лица, что выглядели совершенно невинно и очаровательно. Я хотела новь посмотреть в эти большие голубые глаза, сияющие от кристальных слез, что так и не успели пролиться. Она не плакала, когда заставляла меня забыть о доме и сосредоточиться на том, чтобы выжить. Она говорила твердо и уверенно, скрывая дождь в голосе, словно это могло бы не убедить меня. Как восьмилетний ребенок может быть таким взрослым? Когда жизнь успела научить нас всем тем горькостям, которые отравляют общий вкус?
Я выживу, я выживу, я выживу - повторяла себе в безмолвной молитве, зажмуривая глаза от отчаянной безысходности. Я не ответила, когда у меня спросил ментор, на что я готова пойти ради того, чтобы выиграть. По правде говоря, я просто не знала степень этого желания, что душил меня с каждым днем, пока мы жили в роскоши. Эта иллюзия отдавалась ненавистью в моей голове, словно нам делали одолжение перед смертью. Вели нас медленно и аккуратно на смертным приговор, заключая 24 подростка под купол личного дозора. Они убивали искусно, терзая души страшнее, чем живое тело. Мы погибли уже тогда, когда стали участниками Голодных Игр, потому что никто не возвращается от сюда живым, даже победитель. Цена выигрыша - душа, которая потеряет свою ценность в тот момент, когда рука не дрогнет, вонзая нож в чужое сердце. Мы убиваем себя, клянясь, что это в к лучшему, но забываем о нечто главном. Слишком много мы отдаем, чтобы иметь право на жизнь, но больше всего у нас отбирают, когда стараемся что-то припрятать.
Я замираю, слыша звук позади себя, стараясь сосредоточить все свое внимание на окружающей обстановке. Опасность. Мне хватило доли секунды, чтобы выпрямиться во весь рост, натянуть тетиву, вкладывая отточенным движением стрелу, и развернуться на 180 градусов, целясь на поражение. Я замерла, когда поняла, что из кусов выбежал какой-то парень, бросаясь с кулаками на виновника этого переполоха. Моя рука дрогнула, когда я узнала этого незнакомца, что отчаянно боролся за победу. На самом деле, я отлично помнила своих соперников, чтобы понимать серьезность, которую они представляли. Высокий, красивый, но слишком мягкий для того, чтобы убить человека, а такие долго не живут. Я нахмурила лоб, чуть опустив стрелу вниз, чтобы ненароком не выстрелить в того, в кого не надо. Что делает здесь это испуганное животное? Защищает меня? Я удивленно уставилась на то, с каким трудом он душил другого парня, перекрывая доступ к кислороду, что вызывало конвульсии тела. Это такой ход, чтобы заманить меня в ловушку? Напроситься на союз с профи и прожить еще парочку жалких дней, чтобы не казаться таким беспомощным? Зачем он выпрыгнул из кустов, бросаясь в бой не с его убийцей? Я не знала, какой ответ хотела услышать, поэтому просто молча наблюдала за всем процессом, понимая, что сердце даже не дрогнуло. Мое спокойствие оставалось размеренным, словно усталость накатила на тело, смывая остальные эмоции. Я не чувствовала опасности, хоть и искала подвоха в этой ситуации.
Я внимательно следила за тем, как мой спаситель перекатился на землю, оставляя возле себя безмолвное тело. Я знала, что тот его не убил, иначе бы хлопок оповестил тишину о смерти, что коснулась Арены так быстро. Мои тихие шаги казались совершенно приглушенными, когда я подошла к паре подростков, лежащий рядом. Я слегка наклонилась вперед, даже не смотря на спасителя. Моя рука скользнула к шее парня, что лежал без сознания, чтобы удостовериться в правильности собственного умозаключения. Так и было: слабый, трепетный пульс жизни бился под моими пальцами, словно я поймала в клетку дикую птицу. Выпрямившись обратно, я натянула тетиву, целясь прямо в сердце человека, который пять минут назад хотела убить меня. Как все просто в этой игре: если не тебя, так должен ты. Отпуская пальцы правой руки, позволяя луку слегка дернуться, ослабляя напряжение в теле. Стрела проделала короткий путь прежде чем вонзиться в мягкое тело, пронзая главный орган своим острым концом. Оглушительный хлопок разрывает тишину, бросая тело в дрожь, когда я осознаю, что мой выбор сделан. Убийство - это не то, от чего убежишь, когда захочешь. Вина ляжет на мою душу, но не сейчас, когда я так отчаянно хваталась за остатки здравого смысла. Опустив голову вниз, я почувствовала как две косички упали мне на плечи, прикрывая часть лица длинными прядями. Что мне делать с этим героем? Убить так же легко, как я сделала это только что? Но ведь... она спас меня. Я не нуждалась в этом, не просила, но он рисковал собой, чтобы отстрочить неизбежное чужого человека.
- Я удивлена, - произносят мои губы, потому что я не знала, как начать разговор. Мне всегда было тяжело сходиться с людьми, а тут еще и в такой ситуации оказываешься. Я немного поджала губы, наклоняясь к мертвому телу и вытаскивая стрелу из сердца. Слишком ценное оружие, чтобы разбрасываться им где попало. Сажусь на корточки, ощупывая одежду и доставая все, что могло мне понадобиться в дальнейшем. Лучше не думать о том, что я прикасаюсь к мертвецу, иначе меня вырвет прямо здесь. Сцепив зубы, забираю чужое, перекладывая в рюкзак, который был хорошо наполнен. Затем перевожу взгляд на парня, отмечая, что бледность его лица говорила куда больше, чем несказанные слова.
- Наверное, мне стоит сказать "спасибо",- я стараюсь улыбнуться, но ничего путного не получается. Заправляю прядь волос за ухо, стараясь придать образу хотя бы какой-то приличный вид, но я вас умоляю - кто заботиться сейчас о своей внешности? Встаю на ноги, протягивая руку навстречу парню, чтобы помочь ему встать. Мне следовало бы спросить, как его зовут, но зачем знать имя жертвы, чьим палачом ты скоро станешь?
