SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » À la guerre comme à la guerre
Romana Wilson & Ryunosuke Kurihara
Место и время:
Сентябрь 2019, репетиционные студии, Сакраменто.
Описание:
Кастинги завершены, в разгаре репетиции по новому мюзиклу от всем известного тандема Романы и Чарли. Труднопроизносимая японская фамилия в основных списках смущает многих. Открыт вопрос, кто же выстоит до конца в этой новой жизненной схватке?
Рано или поздно дети покидают родительские семьи и отправляются в вольное плаванье по миру и как бы те, кто подарили им жизнь не хотели бы обратного это происходит. Иногда это сопровождается лишь легкой грустью - каким-то лишь призрачным намеком на легкое сожаление, иногда скандалами с битьем посуды, глотанием таблеток обоими сторонами и так далее и в том же духе, а иногда тем, что все вздыхают с облегчением. Нечто очень похоже испытывала и Романа каждый раз, когда ей приходилось расставаться со страницами, что она как заправская машинистка выстукивала на вечно умирающих от бесконечных ударах клавиатурах, в те моменты, когда ее подпись появлялась под очередным контрактом сценарий всегда переставал быть ее ребенком - он становился подростком, который попадал под дурное влияние "сверстников", что были режиссерами, продюсерами, и, конечно же, актерами. Каждый привносил в историю свое, при этом стирая то, что ей казалось важным, но выхватывая и являя на свет совершенно другие грани. К своим тридцати трем с этой особенностью шоубизнеса ей пришлось смириться. Принять ее как данность, она отпустила в вольное плаванье десятки вот таких же стопок бумаги и вот она снова здесь, внезапно переквалифицировавшаяся из матери-одиночки, создающей детей лишь в своей голове, в совершенно другого человека.
Сто восемнадцать страниц, семнадцать оригинальных треков и добрых полторы сотни, что не вошли в ту финальную версию, что они с Чарли утвердили для себя. Часть была лишь набросками длиной в пару четверостиший и подходящих нот выдавленных из уставшей гитары и охрипшего с непривычки рояля в Нью-Йоркской квартире. Часть - полноценными песнями, увидеть свет которым было не суждено. Не сейчас, если вообще когда-то. Продюсеры уже прогнали итоговый чистовик через четыре круга правок, вырезав один номер, что казался им слишком провокационным - господи, чем им помешала ведьма учащая ребенка постоять за себя посредством пакостей? Она же злая ведьма - чему еще на может научить? Вместо него они с Чарли были вынужденны судорожно впихнуть вместо него банальный и отдающий Мэри Поппинс сеанс магии. Один из них даже предложил поменять финал на совершенно другой, не такой неоднозначный - оставляющий будущего зрителя гадать что же собой представляла собой вся история: сеанс сказкотерапии у психолога, что проходил ребенок из-за развода родителей, настоящую встречу Автора с Элизабет, которая все же не вернулась в мир, откуда она пришла, больную галлюцинацию или же и вовсе размышления человека каждый божий день видящего женщину в выделяющейся одежде в очереди за кофе. А может Автор списал Элизабет с этой незнакомки и они обе существуют отдельно? Однозначного ответа ни она ни Чарли давать не собирались находя своеобразную прелесть в этой недосказанности рока щедро разбавленного в угоду современному слушателю нетипичными инструментами. Она хохотала как обезумевшая, услышав в первый раз звучание отличное от демо-версии. То что казалось надрывным и сажающим душу минимум на двенадцатый рыболовный крючок приобрело футляр и стало именно тем, что они хотели услышать.
Даже голос ее старого знакомого по "Базовой Фигуре", высоты которого она по первости испугалась, на деле оказался совершенно другим оторвавшись от японского. Актрису на роль ведьмы-крестной все еще продолжали судорожно искать, но те кто могли - те не подходили, а кто подходили по каким-то другим причинам отказывались от роли. В итоге у них было шестеро потенциальных исполнителей на женскую роль разница между которыми была не видна вооруженным взглядом и приблизительно столько же на роль заблудшего офисного клерка. Однако, здесь у Романы были свои предпочтения и не потому что с Кохэку она уже работала. Тот действительно выглядел в этой ипостаси органично в отличие от лощенных голливудских жителей. Надломленность человека, что требовалось передать одной актерской игрой было не взять. Такие вещи не играются - не при нынешних талантах. Оставалось быть просто мудрыми при подборе. Но японская фамилия до этого засветившаяся лишь в парочки американских титров на проходных ролях не вызвала у продюсеров доверия. А рисковать те не хотели.
Зато Романа слишком хорошо знала, что идти на поводу себе дороже. Опыт буквально кричал, что она права. Поэтому в рукавах внезапно вылез и пятый туз и прочие атрибуты нечестной игры. Она была готова играть не по честному. Но в одиночку ей было не справиться. В зал Романа приползла почти к концу очередного раунда репетиций. Она видела как измученные члены кордебалета практически падали на стоящие по периметру стулья когда их партии заканчивались. Сколько кругов же было накручено за последние часы, раз все было так плохо? И почему это все до сих пор выглядело как школьный театр? Чтобы не нарушать процесс она поздоровалась с присутствующими лишь кивком и устроилась в самом дальнем углу чтобы не мешать. Репетиционный зал наводил на воспоминания об уроках балета. Те же обидные до глубины души прозвища. Та же привычка гаркать. Только вместо преподавателя стоял постановщик.
- На пару слов... - мистера Миямото она выхватила почти в дверях. Не понятно - не заметил ли он ее или просто как и все не особо мог стоять твердо на ногах.
Отредактировано Romana Wilson (2020-07-19 19:24:30)
Шоу-бизнес примерно одинаков во всём мире, понял Кохэку довольно давно. Каких-то два года назад он и не подумал бы, что ему придётся в свои тридцать вновь бороться за роль, доказывая, что он не только не верблюд, но вполне себе достойный исполнитель. К счастью, зазвездиться ему в Японии толком не позволили, в одно мгновение спустив с небес под землю, в забытьё. Мужчина понимал, что в Сакраменто ему предстоит выйти на совершенно иной уровень, начать всё заново и покорить мир. Вероятно, это звучит не очень скромно, только без амбиций в американском шоу-бизнесе и делать нечего. Рю и не представлял, насколько дикие законы джунглей ему придётся осваивать. В Токио было всё намного проще: усердно работай, самосовершенствуйся, будь покладист, соблюдай традиции и правила фансервиса, – пока не оступишься, сможешь работать относительно спокойно. Конечно, и там, как и везде, свои были ухищрения и подставы, ведь главные роли доставались единицам, а славы хотелось всем. Глупо было бы верить, что все актёры и певцы работали только за призвание, некоторые определённо, но каждый раз в жизни мечтал сыграть своего Гамлета. Рюноске не был исключением.
Сакраменто же открыл ему совершенно иные двери, предлагая забыть об амплуа и границах дозволенного, разрешая одновременно всё, но заставляя жить среди шакалов, готовых перегрызть друг другу глотку. Спасали родные фанаты. Пускай их количество сильно сократилось после скандала и затишья, зато остались самые верные представители, как в Японии, так и в других регионах мира. Курихара лично в этом убедился, не далее, как в мае этого года, когда создал новые аккаунты в социальных сетях, сразу радостно поддержанные многими фанатами. У него были эти люди. Этот факт заставлял равно трудиться, устремляясь вверх, не забывая о своих обязательствах и возможной реакции людей, и позволял не обращать внимания на препятствия. Благодаря своим характеру и воспитанию, Рю спокойно переносил возмущения хейтеров и коллег по поводу своей персоны, умело извлекая из всего лишь конструктивную критику и не ведясь на провокации. Впрочем, он и не все из них понимал и замечал. Сказывалась разница менталитетов японцев и американцев.
За прошедшие пять месяцев он усердно трудился, как над своим знанием языка, так и над новой ролью. С беседы с мисс Вилсон прошло не так много времени, когда его официально пригласили на прослушивание. Возможно, он поступил в самом начале не очень правильно, отправив ей в мае не только одну из старых записей, но и кавер присланного демо. Конечно, он прикрепил к письму ещё одну лирическую балладу, которую записывал к последнему фильму в Японии, и кавер на жизнерадостный трек «Don't Worry, Be Happy». Рю снова испытывал те прекрасные ощущения, перевоплощаясь из образа в образ, наслаждаясь продумыванием нюансов и бессонными ночами в попытках воплотить их. Мужчина горел новым проектом, отдавая себя всего, без остатка, с уважением относясь к трудам тех, в чьих головах существовали чёткие представления описанного. Правда, к началу репетиций, он хоть и договорился с мистером Гризли о том, как подстроить график в театре под репетиционный, но так и не понял до конца, утвердили его или нет. На прослушивание пригласили, и перезвонили после, и вот он уже тренировался вместе со всеми. Танцевал наравне, и даже больше, отрабатывая, как номера массовки, так и Автора. Темп работы хореографа-постановщика лишь в первые дни казался бешеным, в конце концов, Кохэку давно не работал с хореографами и малость подрастерял сноровку. Одно дело исполнять трюки и пребывать в хорошей физической форме, тут он нисколько не был хуже своего золотого японского периода, а вот пластике и ритму следовало уделять больше внимания. Однако пара недель, и он вошёл в колею, перестав считать нагрузки даже просто интенсивными. Конечно, он не всегда попадал в такт, как и все порой спотыкался, замедлялся или ускорялся, где не надо, валился с ног после репетиций, но не считал их нечеловеческими, наоборот, заставлял себя заниматься ещё и дополнительно, самостоятельно, дома, в театре, в зале, везде, где была возможность включить трек в наушниках и свободно двигаться. Трудоголизм не лечился. Как и любой японец, он бы скорее с крыши прыгнул, нежели позволил себе сидеть без дела, благо возраст и тело позволяли, благодарно реагируя на умелый подход. Он уже не был юнцом-максималистом, который испытывал себя на прочность, прекрасно зная свои возможности и пределы, аккуратно сочетая виды тренировок и их интенсивность.
– Мисс Вилсон? – Кохэку как раз вытирал пот полотенцем, выходя из зала, когда столкнулся с Романой. Мужчина смущённо улыбнулся, несколько пристыженный своим видом, радуясь, что с обменом веществ всё в порядке и от него не несло, как от некоторых иных людей в зале. – Прямо сейчас? Простите за мой вид, мы только что закончили, – он был так занят репетицией, что и не заметил, как она сидела в зале, хотя обычно сразу подмечал её появление во время работы над «Базовой фигурой». Свободная чёрная майка прилипла к телу, волосы напоминали ежа, а вода в сумке почти закончилась, и всё же он ни слова не сказал, готовый вот прямо так бежать, куда скажет сценаристка и делать, что потребуется. Ведь важно не только доверие актёра к сценаристам и режиссёрам, но и обратное, и второе, чаще бывает важнее первого.
– О чём Вы хотели поговорить?
Отредактировано Ryunosuke Kurihara (2020-07-19 15:38:32)
Как человек, живущий по ту сторону экрана, Романа слишком хорошо знала, что скрывается за глянцевой картинкой любого фильма. И не только глянцевой, но и совершенно отвратительной в своем реализме: часы кропотливого, каторжного труда, километры испорченной пленки, пот, кровь и глотаемый горстями алпразолам и ему подобные препараты. У актеров зачастую нервная система не выдерживала эмоциональных перегрузок, в особенности у тех, кто работал по методу Станиславского - буквально влезая в шкуру своего персонажа, проживая явно не самые лучшие дни их жизней (не самые спокойные - это точно) - а их было практически подавляющее большинство. Романа ввиду видимо своих особенностей характера всегда отдавала невольное предпочтение тем, кто работал мозгом, как заправский социопат, используя мимику, движения и воображение. Таких называли работающих по методу Михаила Чехова. Ей было плевать на названия, но ей как-то в жизни на заре своей работы в роли сценариста повезло увидеть в одной и той же роли одинаковых по уровню актеров, работающих "по разные стороны баррикад" в обрамлении одних и тех же декорации и одних и тех же других членов труппы (из-за всех этих совпадающих параметров это был практически научный эксперимент) и с тех пор мыслящие актеры были ее фаворитами, в их работах было куда больше вкусных деталей, которые ей, как человеку-педанту, человеку, пересматривающему понравившиеся вещи до тех пор пока на DVD диске не появляются царапины (аве людям придумавшим сервисы с электронной подпиской, в нынешних условиях ей больше не приходилось искать замену замученным до полусмерти носителям) нравились. Подергивающиеся пальцы, привычка кусать ногти, даже то, как иной персонаж хватался за вилку или за сердце - станиславовцы же, напротив, всегда оказывались бледными копиями самих себя в предыдущих ролях.
Романа не знала как учили Кохэку (наверно, Винсент бы посмеялся над тем, что имя японского коллеги она запомнила без проблем, если не с первой попытки, то явно быстрее, чем его, но на счастье тот пропал из ее жизни, как сигаретный дым в ветреную погоду, после окончания выхода "Базовой фигуры" и она была безумно благодарна ему за это) и что было принято считать нормой по другую сторону Тихого океана, но отсидев не меньше получаса в пропахшем потом и химическим апельсином репетиционном зале, она не пересмотрела свое решение, но, к сожалению, она не была истиной в последней инстанции.
- Это не настолько срочно, чтобы срываться с места в карьер... но... - Романа сделала невнятный жест рукой, когда ей задали очевидный вопрос, искренне надеясь, что в этом действии будет прочтено то, что следует: нежелание говорить при доброй полусотни свидетелей, которые несмотря на свою внешнюю дружелюбие были еще теми пираньями, которые только ждали добычи. Она поджала губы, заметив в зале парочку знакомых ей лиц, те были своеобразными протеже некоторых из власть имеющих в данном проекте, а значит непременно могли донести своим работодателям о том, что готовится заговор. - Ради всего святого, не стойте на сквозняке... ни простуда, ни радикулит делу не помогут.
Напротив, любой самый маленький промах мог оказаться убедительным поводом снять неугодного конкурсанта с этих крысиных бегов. А то, что японец был неугоден большей части собравшейся команды, было очевидно. Он не был звездой мировой величины, и если говорить начистоту, определенная известность в родной стране была лишь ненужным балластом, потому что все кому не лень пытались запустить пальцы в старые работы, которые снимались определенно не для американской публики, (Романа тоже посмотрела все, что нашла в сети, убив на это пару суток, но зато у нее было личное, не предвзятое благодаря рецензиям критиков мнение, оно было субъективным по другим причинам, но не будем об этом), он говорил с акцентом, возиться с выправлением которого никто не хотел, и так далее и в том же духе, заканчивая тем, что в ход шел подлый аргумент: "А вот раньше!"
Если бы у Романы было бы чуть меньше выдержки, унаследованной не то от Спока, не то от всех вулканцев сразу, потому что будем честны, она Звездный путь обожала (зато он не любил ее, и оба сериала в разработке которых она теоретически могла принять участие готовились в производство, когда она работала над "Базовой фигурой", может то было и к лучшему, потому что ее детские воспоминания остались в целости и сохранности, а не оказались заляпаны серыми буднями) , то она бы непременно высказала бы свою точку зрения: "тот, кто держится за устаревшие обычаи, обречен плестись в хвосте!", присовокупив к этому напоминание о еще недавно существовавшем сегрегационном образованием и прочими прелестями, о которых Америка хотела бы забыть, но забывать ни в коем случае не должна была. Но она, в отличие от большинства своих коллег обладала и тактичностью, и упругой гибкостью, позволявшей ей быть устойчивее многих. Ей даже не хотелось знать сколько иных людей попало в черный список киноиндустрии едва переступив порог.
- Я буду снаружи и… не торопитесь, - Романа буквально надавила голосом на частицу "не", одергивая руку что почти что устремилась в привычное обычному американцу похлопывание по плечу. Чем меньше у них будет свидетелей, тем лучше, но для этого всем остальным придется куда-то убраться. На это требовался определенный объем времени.
Отредактировано Romana Wilson (2020-07-19 19:16:08)
Наиболее сильная проблема в случае работы в американском кинематографе – излишнее внимание, придирчивость. Азиат в роли первого плана – нонсенс, даже если фильм про их культуру, но производимый гигантами индустрии, тем более в чисто европейской сказке. Рюноске сильно удивлялся тому, что его вообще пригласили на пробы, хоть и обладал определённой долей самоуверенности, позволявшей считать себя достойным разнообразных работ. В Сакраменто он хотя бы ростом не сильно выделялся, но и остальных нюансов хватало с головой. Внешность, акцент, который к слову он усиленно уничтожал и вполне преуспел на данный момент, устроители проб даже не поверили, когда он заговорил намного лучше, чем во время съёмок «Базовой фигуры». Акцент, конечно, остался, полностью вытравить его дано немногим, лишь бы довести до состояния, когда замечают только профи в этом деле. Трудоголизм – отдельная песня. Равно как и менталитет, самосознание, не понимавшее порой того, от чего взвивались местные актёры, прямолинейность восприятия, непроницаемость японской улыбки, людей, которые никогда не говорят «нет» в лицо, которых кажется невозможно задеть, обидеть. Естественно, Кохэку многим не нравился, никто не понимал, как можно манипулировать этим персонажем, как использовать против него его прошлое и настоящее. Тут уже не работали привычные методы, потому что мужчина умудрился сделать верный выбор. Снова. В качестве лакмусовой бумажки собственной деятельности со времён «Базовой фигуры» он использовал реакцию двух человек: Романы – сценаристки, и Эда – коллеги по съёмочному цеху. И то, второго лишь наполовину, в конкретных рабочих моментах, а девушка… Наблюдая за ней, японец перенимал и местную реальность. Одна голова хорошо, а две лучше, особенно если вторая местная, обладает знанием таких вещей, что с молоком матери впитываются человечеством, а первая отстранённо смотрит на мир, со своей колокольни, совершенно иного, непредсказуемого порой ракурса.
Скрытность – не самое лучшее качество, которое отчасти мешало Миямото вписаться в местную тусовку. Тот же Эд мог стать ему хорошим другом, вот только их общение складывалось довольно странно. Друзья напоминали скорее младших братьев, да и в Японии выяснилось, никого кроме родителей не осталось. По обе стороны Тихого океана всё же встречались и одинаковые негласные законы. Например, слова и жесты мисс Вилсон универсальны, отчётливо напомнили о его положении и количестве свидетелей вокруг. – О, не волнуйтесь, – и ничего не выдающая японская улыбка, – на здоровье ни я, ни кто-либо в моей семье не жаловался, с этой стороны подвоха не будет. – И говорил он это таким спокойным тоном, словно о погоде, никто бы не понял, решили бы, что они случайно столкнулись и обменялись банальными любезностями. Так и должно быть, когда всё на виду, когда обязательно нужно держать лицо и дистанцию. Кохэку не собирался предоставлять шансы выкинуть себя обратно, в эту возможность он вцепился зубами в буквальном смысле. То, что мало кто в США понимал японский кинематограф, мужчину не удивляло, вызывая лишь жалость к этим ограниченным умам, отказывающимся принять разнообразие мира. Он старался это высокомерие побороть, однако оно жило в нём, как и в любом ином соплеменнике. Обычное противостояние разных мировоззрений, нормально гордиться своей страной и историей. Может его несгибаемость и сыграет однажды дурную шутку, но мужчина пока не собирался отказывать от самого себя, принципов и позиций, составлявших его цельность, создавших имя там, позволивших идти вперёд и здесь. Не стараясь никого судить, переделывать, как настоящий творец, Рю впитывал в себя всё, что видел вокруг, оставляя при этом нетронутым собственный фундамент. Каждый раз возвращаясь к истокам своей личности, он умудрялся бывать разным в новых ролях, скидывая словно шелуху то, что наносилось прежними.
Очередной лёгкий поклон, кажется, все вокруг уже привыкли, что вместо кивания японец использует традиционные поклоны, пряча истину за обаятельной широкой улыбкой, и разошлись по сторонам. Привести себя в порядок заняло бы очень немного времени, только Курихара словно специально растягивал удовольствие, тщательно расправляясь с накопившейся усталостью. Непродолжительная разминка перед душем, чтобы отработать детальнее отдельные элементы, и конечно же душ, после которого мужчина вышел хоть и в числе последних, но не в пример посвежевшим. И не скажешь, что прямо с утомительных тренировок. Уверенность, что Романа ждёт не покидала, на выход японец направился бодро, будто и не было договорённости о разговоре. Остановился только у автомата в холле, ожидая привычную порцию кофе. Этот напиток Рю зауважал именно в Сакраменто, ранее оно не приходилось ни к месту, ни по вкусу.
– Сегодня автомат на удивление скор и точен, – сам собой завязался новый разговор с мисс Вилсон. Рюноске бы подумал, а вот Кохэку последовал бы за ней без слов и вопросов, по одному взгляду. – Кофе, мисс Вилсон? – Многие бы позавидовали выдержке мужчины, не торопившему время, позволившему себе плыть по течению, среди деловой суеты и беснующихся современников, гоняющихся за призрачным золотым тельцом.
Романа, как человек, никогда не отличалась ни достоинствами характера, ни особыми добродетелями, скорее, наоборот, такую отборную суку еще следовало поискать. Однако, когда кто-то попадал в зону ее эгоизма, то тогда она оказывалась лояльна к этому человеку и становилась этому человеку и надежным товарищем, а, иногда даже и другом. А еще у нее была одна черта, которая еще не успела атрофироваться - она никогда не отвечала злом на добро, по крайней мере, нарочно, как это делали некоторые ее завравшиеся коллеги, страдающие звездной болезнью и возомнившие, что мир вращается вокруг них. Почему-то определенные личности, стоило случайным прохожим начать узнавать их на улице, внезапно ставились худшими из возможных версий себя, зачастую при этом еще и двуличными как Джеймс Корден: на публику у них образ такого своего в доску парня, доброго и жизнерадостного, но стоит лишь прозвучать команде: "Стоп. Снято!" - и в них просыпается монстр, а то и парочка. Таких людей Романа ненавидела всеми фибрами своей души, но летавшие через переговорную ножницы оставались до сих пор где-то за скобками жизни, а прозвище Ледышка все же закрепилось как-то само по себе, хотя тот самый инцидент любой другой сценаристке, а уж тем более актрисе, принес бы славу истерички. Видимо, вечно обдолбанный Винсент Джервис настолько сидел у всех в печенках, что ей простили нервный срыв. А вот таким же дисциплинированным трудоголикам, как она сама Романа с легкостью могла простить любые слабости и странности.
По меркам Америки японский актер тянул почти на максимальный балл нелепости и социальной неловкости. Тот, конечно, учился и пытался всячески влиться в коллектив, но стеклянная стена, вызванная разницей культур и менталитетов, была по настоящему пуленепробиваемой. В нее можно было метать хоть молнии Зевеса - ничего бы не изменилось. Но через эту стену можно было прекрасно сотрудничать, большего и не требовалось. Закулисье было скрыто от людей, к нему не причастных, так что если итоговый продукт был приемлемым - то так оно и должно быть. Роману, в отличие от консерваторов (и где-то на самом донышке их не особо уж и глубоких душ - расистов) не смущали ни поклоны, ни акцент, ни совершенно огромная социальная дистанция, которая любому другому показалась бы не проявлением вежливости, а отчужденностью. Сама она лезла к людям, трогала их, дергала за руки, хватала за лицо и висла на шеях, если то позволялось. Ей всегда нужны были доказательства, что это все реально, что она действительно здесь, это действительно происходит, потому что из раза в раз в паршивые дни она просыпалась с ощущением, что она снова в две тысячи одиннадцатом, а эффект разорвавшейся бомбы от эксклюзивного интервью еще отдается эхом от стен. Порой Романе казалось, что ничто в мире не заставит первые десять секунд каждого такого неудачного утра не начинаться с "вьетнамских флешбэков" - ни другой интерьер спальни, ни совершенно точно наличие кого-то рядом. Она просыпается, еще даже не раскрыв глаза ищет телефон. Ей нужна дата... и только потом Романа может выдохнуть и жить настоящим. Но дистанцию держать она умела и никогда не заставляла кого-то ей в этом стремлении проверить реальность на подлинность подыгрывать. Люди шли на контакт сами, словно подзаряжаясь от ее энтузиазма.
Со своего стратегического пункта наблюдения за углом по диагонали от маршрута в сторону выхода Романа, что со скуки перекатывалась с пятки на носок и шаркала подошвой по полу, как утомленная школьница, видела, как измотанные, похожие на ярко-алые помидоры участники сегодняшней постановочной вакханалии один за другим уплывали за пределы репетиционного зала и комнат, его сопровождавших, слушала как где-то в другом конце коридора хлопает выкрашенная в болотно-зеленый двустворчатая дверь, настолько тяжелая, что она могла открыть ее исключительно навалившись всем весом, и как постепенно все пространство пустеет. И тем отчётливее прозвучали нужные ей шаги. К кофейному автомату она спикировала, как коршун на добычу, но не переходя ни на бег, ни на быстрый шаг, хотя смертельно хотелось. Все хорошее достается тем, кто умеет ждать. Все хорошее достаётся тем, кто в правильной пропорции смешивает умение анализировать со слепым безрассудством, кто ловит баланс на шатких качелях и способен поймать, пользуясь интуицией, если не черную кошку в темноте, то дымчатую тёмно-серую в астрономических сумерках.
- Нет благодарю, боюсь у меня и без ещё одного стакана уже чистый кофе в венах, - замотала Романа головой, на самом деле она не переносила на дух кофе из автоматов, тот вызывал у нее приступы какой-то немотивированной брезгливости, но об этом своём заскоке, как и о многих других, она старалась не распространяться.
- У меня есть и хорошие новости, и плохие, - сказала она, прислоняясь плечом к прохладному пластику, - Думаю, природа плохих новостей тебе уже известна, но все же с каких начать?
Плохие новости были в том, что на роли еще не было официального утверждения, и судя по тому, как все шло, ее коллеги пытались всеми правдами и неправдами протащить кого-то, кто даже не хотел браться за эту роль, потому что не хотел выходить из зоны комфорта. "Ведьма - крестная" была не тем, что кинематограф ставил на поток, и до экстраванства нонконформистов, снимающих на камеру наркоманские трипы, тоже не дотягивали. Она знала, что директор по кастингу звонил всем, кто хоть немного умел петь, только чтоб те пришли на пробы. Хорошие новости были в том, что чем дольше продолжались репетиции, тем больше выдыхались американцы - у актеров, привыкших к неспешной подготовке длиной в три, а то и во все шесть месяцев, не хватало выдержки и сил участвовать в этой гонке.
Отредактировано Romana Wilson (2020-07-20 17:35:22)
В любой стране мира свои понятия и традиции, свои социальные нормы и «неловкости». До неприятной истории в родном Токио Рю казалось, что он неплохо разбирается в людях, а в итоге получилось как всегда, кроме матери и отца у него не осталось совершенно никого. И здравствуйте проблемы: останься он в Японии и крах неизбежен. Мало кто захотел бы связываться с сыном осуждённого по столь громкому делу, к сожалению, Кохэку осознал этот факт довольно быстро и не питал иллюзий на счёт родной страны. Радовало, что в Сакраменто никого не интересовала его биография и личность родителей, даже вероятно наоборот, о чём он пока не подозревал, но печальная история господина Абэ и начавшиеся следом проблемы в карьере Рюноске могли сыграть ему на руку в США. Впрочем, он бы никогда не опустился до такой низости – использовать несчастье в целях личной выгоды, куда как больше по душе японцу было своими руками и усердным трудом проторять себе путь на вершину Олимпа, всегда и везде.
Романа, став для него неким внутренним ориентиром местной реальности, казалась наиболее близкой в подходе к работе, в отношении собственных детищ, даже если это японцу всего лишь казалось. Он не знал и не особо интересовался тем, как она оценивает его поведение вне работы, не готовый отказываться от фундаментальных ощущений, которые вели его напрямую. Курихара не задумывался, насколько много готов принять, понять и позволить этой девушке, опять-таки из-за разницы менталитетов и культур. В любом случае, каждое её слово он впитывал словно растения влагу от росы по утрам и первые солнечные лучи, с жаждой и надеждой. Ему не знакомы были понятия тактильности и эгоистичных желаний, ведь в Японии всех учили становиться винтиками одного большого слаженного механизма и чувствовать гипер ответственность за общее дело. Это и помогало, и мешало вместе с тем, и только хладнокровие, выдержка и спокойствие спасали от того, чтобы удержаться в рамках. Своих рамках. Рю не понимал поведения многих коллег по созданию той же «Базовой фигуры», да и в новом проекте не всё было так просто и легко для его разума, с театром дело обстояло намного понятнее, однако и там его порой сильно удивляло отношение людей к собственному детищу. Порой он размышлял о том, что американцы с удовольствием работают в пол силы и отдыхают на полную катушку, когда можно было бы улучшить что-то в рабочем процессе.
Неторопливость, размеренность поведения Романы очень импонировала Рюноске. Мужчина умел ждать, наблюдать и анализировать, наравне с умением броситься в омут с головой и перевыполнить план на месяц за день. Кивнув в ответ на замечание девушки о кофе, Миямото взял себе стаканчик, отчаянно нуждаясь в освежении мозгов перед важным разговором. Конечно, кофе из автомата обладал простейшим эффектом плацебо – горячий напиток с приятным вкусом, ни в одном месте не напоминая нормальный и правильный, привычный любителям данного напитка. Однако же выбирать ему не приходилось, денег на ежедневные визиты за любимым видом ему бы может и хватило, но он предпочитал экономить и средства, и время, поэтому кофе из автомата становился приличной альтернативой для человека, который глотал его и бежал дальше по делам.
– Даже не могу предположить, что же в венах у меня и остальной труппы, в таком случае, – японская улыбка ни на миг не покинула бы его лицо, по крайней мере пока рядом с ним находился живой человек, из плоти и крови, со своими желаниями, потребностями и чувствами. – М, конечно, с плохих, они для меня с некоторых пор всегда интереснее хороших, ибо вряд ли хоть какая-то дурная новость способна удивить меня больше чем все прежние, – философствование также было призвано скрыть их беседу от излишне любопытных ушей. Рю не очень понимал, как именно происходит работа над этим проектом, поскольку в «Базовой фигуре» его приняли проще и быстрее, правда там и роль была небольшая, и искали именно неприхотливого азиата. Здесь же он тренировался наравне со всеми, уча сразу несколько ролей, что вполне смог бы заменить и роль автора, и любого участника кордебалета. Пожалуй, его бы не удивило, если бы именно в последнюю часть его и вставили, хотя самоуверенность убеждала в том, что роль автора наиболее идеально подходит ему, пусть и не для того, чтобы выстрелить в Сакраменто, но закрепиться в среде на более высоком уровне, чем до сих пор к нему относились. Кому нужен обычный азиат, когда есть свои и титулованные, и порой, как он уже заметил, берут за имя и награды, а не за работоспособность. Порой он садился и анализировал, в редкие минуты отдыха, сравнивал кинематограф США и Японии, и приходил к выводу, везде одно и тоже, но в одной стране было больше блата, а в другой всё же упорной работы и соперничества за место под солнцем, так сказать более совершенная конкуренция. Наблюдая за местными актёрами, Курихара лишь больше сил испытывал, словно второе, третье, пятое дыхание открывалось у него день ото дня, удивляя местных старожилов, напоминая им золотые годы развития искусства в стране. – Каков план действий? Что от меня требуется?
Отредактировано Ryunosuke Kurihara (2020-11-11 15:40:04)
Закулисье на то и было закулисьем, что здесь все происходило вовсе не так, как пытались показать обывателям... Все эти бэкстейдж-мюзиклы, особенно золотого и серебряного периодов Голливуда показывали обычно идеальную изнанку, лишь изредка являя миру небольшие несовершенства... Но на то это и были картинки, что злодей всегда оказывался наказан, а добро - торжествовало. Реальность разительно отличалась от всех этих розовых зефирных историй. Реальность напоминала собой колючую проволоку, острые лезвия и битое стекло. И в этом всем нужно было как-то выживать и не сходить с ума.
Романа слишком хорошо знала на своей шкуре, что сойти с ума в шоу-бизнесе проще простого. Для этого не требуется ни генетической предрасположенности, ни серьезной психической травмы. Все, что потребовалось ей не так уж давно — это быть трудоголиком. Она просто решила выложиться на полную катушку, придумать мир, в который зрители могли поверить безоговорочно. Но в итоге... в итоге в мир поверила и она сама, и поверила настолько, что начались печальные последствия. Одно из них проявлялось долгое время в виде надписи перманентным маркером на запястье - та, с появлением Чарли требовала обновления все реже и реже, а теперь - по сентябрю - следы черных чернил не нашли бы и криминалисты.
- Возможно, что-то из эликсиров сатаны, - вернула она по инерции шутку, которая продолжала раскручиваться и раскручиваться по спирали, возвращая им обоим не только желание жить, но и создавая одну из тех пауз для передышки, когда в помещении не звенит гробовая тишина, но когда все собираются с духом, подыскивают правильные слова и правильные интонации для этих слов. Пожалуй, Романа была даже рада, что ее японский коллега сразу попросил плохие новости. Это облегчало жизнь, тем более призрак этих новостей уже давно витал над студией.
- Весть принесена с верхних палуб, они все еще продолжают мутить воду и… мистер Рокби говорил, что они отослали сценарий Гарри Шаму-младшему, но ... - по привычке она тут же вскинула руку вверх, пытаясь тем самым остановить грядущий поток слов, который тут же вылился бы на нее, если бы она сейчас имела дело со среднестатистическим американским актером, но мистер Миямото не издал ни единого звука. Господи, да Романа молиться была готова на дисциплинированных и воспитанных актеров! Когда ее последний раз не пытались перебить все эти фифы? -Ответа от его агента пока нет, как нет ответа и от агента Джозефа Гордон-Левитта.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь собрать свой план в единую структуру. Это был риск, но "Ведьма-Крестная" с самого первого дня, с трассы где-то в Орегоне напоминала Романе игру в покер... Она повышала и повышала ставки, держа на руках собирающийся не то стрит-флэш... не то даже роял-флэш. Валет. Дама. Король. Десятка. Если следующая карта туз или девятка - она выиграла, а если же нет, то все пропало. Романа даже не хотела думать в ту сторону. Она была уверена, что ей придет нужная карта, как в тот день, когда они с Джейдом ездили на шоу Селин Дион. Одна партия - она сказала тогда кузену. В итоге Романа теперь крупно сомневалась, что ее и Джейда даже пустят за покерные столы в Вегасе. Даже порознь. Даже теперь, когда у нее были рыжие волосы.
- Мне не нравится, что они делают..., я предлагаю саботировать их планы, - возможно, она саботировала сама себя. Ведь те двое были проверенными людьми, с наградами за спинами, с крупными проектами, их лица на афише могли привлечь людей, а что мог человек, стоящий перед ней и цедящий мелкими глотками химозный кофе из автомата? Он мог оживить Автора. Романа ни за что не призналась бы, что писала роль под него. Во-первых, потому что зазнается. Во-вторых, под актеров пишут роли, если это актеры первого эшелона. Ни один сценарист в здравом уме не стал бы создавать целую историю для "трупа японца из триады". Но когда это она была человеком в здравом уме?
- Вы ведь в курсе, что либретто уже раз десять правили, пару сцен выкинули, еще несколько впихнули? Мы с мистером Морганом все еще возимся с мелкими и не очень правками и пытаемся не дать им превратить это все в очередную диснеевскую сказку. Пока крепость держится.
У нее изо рта непроизвольно вырвался сухой смешок, потому что даже догадываться о том, как именно обычно протекал корректировок и как именно она часто оказывалась висящей вниз головой, как летучая мышь, рассказывать посторонним людям не следовало. - Версии сценария до участников идут окружным путем. Я сунула нос пока шла репетиция. У вас всех распечатки двухнедельной давности. Надеюсь, что я достаточно понятно намекаю.
Романа не хотела говорить такие вещи в лоб... Американцам достаточно было только кивнуть, скосить глаза как-то не так и те понимали. Здесь было все сложнее и проще одновременно. Она терялась в догадках какой ответ она сейчас получит. Может японцы и вовсе считают эти все змеиные игрища зазорными, и она сейчас резко упала в глазах этого человека? Ей бы не хотелось этого. Росана, как всегда, хотела как лучше, особенно после того, как Винсент Джервис буквально изничтожил своим поведением вполне себе сносный проект. Она согласна быть стервой и сукой, согласна играть на повышение, но она сделает по-своему. Или не даст сделать совсем.
Отредактировано Romana Wilson (2020-12-21 12:06:29)
В любой стране мира сложнее всего актёрам давалось сохранять себя, собственные принципы и мировоззрение, не предать самих себя, нанося и смывая вместе с гримом всё новые и новые маски. Суметь отыграть персонажа, который совершенно противен внутренней личности, необходимость, равно как и при словах «стоп, снято» вернуться к настоящему себе, не прицепить к себе никаких новых черт характера. Известное дело, проще всего перенимается плохое, так легко стать алкоголиком, если режиссёр вдруг заставляет актёров на площадке или в театре пить настоящий алкоголь в процессе работы. Впрочем, эти рассуждения могут послужить и банальной отмазкой для того, кто сам по себе хотел бы предаваться различным прегрешениям, однако корчит из себя правильного моралиста. Очень часто люди изначально любящие выпить, таким образом стирают внутренние ограничения, проживая и принимая своих персонажей, оправдывая их, чтобы лучше сыграть. Рюноске до сих пор удавалось справляться с такими вещами, хоть и нельзя сказать, что он совершенно был лишён впитанных черт. Например, одна из особенностей поведения хулигана, которого он играл в японском сериале, словно бы вытащилась откуда-то изнутри, из глубин собственного сознания. Каждый раз по завершению съёмочного процесса, когда все причастные собирались, чтобы поздравить друг друга, он принимал душ, символично смывая с себя все происходившее до. После обязательно проводил несколько часов за медитациями, очищая разум, переваривая новый опыт, стараясь сознательно перенять интересующее, важное, полезное, и отбросить то, что могло очернить его в глазах соотечественников. Ныне оставалось лишь сожалеть о том, что все его усилия оказались напрасными, благодаря общим особенностям менталитета японцев. Он не сделал ничего дурного, и с насмешливым удовольствием наблюдал за тем, как поносили его папарацци, тогда это было возможно, ведь он за собой никакой вины не наблюдал. Однако и без того всё закрутилось против него, под воздействием факторов, на которые он бы не повлиял при всём желании и старании.
Закулисье в Японии и США выглядело схоже в том плане, что за глянцевой картинкой скрывалось много пота, боли, слёз. Каждый из них, всех тех людей, что участвовали в процессе: актёры, режиссёры, сценаристы; ходили по грани. Как водится, в самом начале процесса казалось времени предостаточно, а чем ближе к концу дело подходило, тем катастрофически меньше становилось этого невидимого самовольного ресурса. Встречи становились всё чаще, возможности выспаться переносились на когда-нибудь потом. Пожалуй, во многом собственные трудоголизм, да любопытство к постижению всего нового и спасали от схождения с ума. – Эликсир сатаны, – усмехнувшись, Рю порадовался, что их общение шло в позитивном ключе. Это всегда позволяло думать, словно скоро он станет в этом мире своим, хотя бы самую малость, найдёт своё место, свой подход к коллегам.
Стоило девушке перейти к делу, улыбка никуда не исчезла с его лица, будто бы он продолжал отшучиваться, однако в глазах появилось серьёзное, задумчивое выражение. Кохэку не привык перебивать, так что внимательно слушал Роману. Некоторые имена ему были известны, в конце концов необходимо следить хотя бы отчасти за тем, что творится в мире в собственной профессии. Тем более мировые киноновинки появлялись и в Японии, так что наиболее звучащие имена Рю прекрасно знал. Услышав вдох мисс Вилсон, японец лишь кивнул, давая понять, что услышал и осознал сказанное, так и не издав ни звука. Размышляя над предложением саботировать чьи-то планы, Курихара впервые осознал, насколько далёк от этой страны, продолжая кивать, когда слова Романы становились прямыми вопросами. Изменения в либретто ему были известны, но сам мужчина не старался выдавать своё мнение по поводу происходящего, только немного анализировать, что давалось трудно, так как он многого не понимал, ни в местном колорите, ни в обычаях. Познавательно, как много предстояло ещё открыть в мире искусства Сакраменто, отличающемся и похожем на мир Токио.
– Ваши слова более чем прозрачны. – Его спросили, и не дать ответ японец не мог, лишь интонацией ставя незримую точку. Не меняясь в лице, размышляя, что же там за две недели произошло. Когда-то нечто подобное уже приходилось переживать, в далёком прошлом, когда безусые юнцы со своей группой попытались вылезти на теле-шоу, из чего не вышло ничего хорошего. Одновременно странно и приятно было снова оказаться в подобных обстоятельствах. Подход Романы ему импонировал ещё и честностью, и желанием уберечь собственное дитя от надругательств. Первая версия, которую он увидел, вызвала в нём столько тёплых чувств, не взирая на все различия в менталитетах, японец хотел бы, чтобы однажды его дети сами посмотрели и насладились этой историей. Даже если бы он не стал играть в этой сказке.
– Оберегать своё детище, предоставлять ему возможности для развития, не в этом ли состоит задача каждого создателя? Я буду трудиться усерднее, – с вежливым поклоном ответил Рю, таким же полунамёком отвечая на готовность идти за сценаристкой до конца. Пока он доверял ей безоговорочно в том, что касалось американского шоу-бизнеса.
– А что с общественным мнением? – Неожиданный вопрос мог звучать и иначе, например, как предложение подключить это самое общество, фанатов, которых у самой Романы должно было хватить на маленькое государство, по его мнению. Могло ли просачивание в свет некоторых нюансов помочь в этих подковёрных войнах, он не особо понимал, но раз на родной земле его уже считали замаравшим руки в большинстве смертных грехов, за исключением разве что убийства, он был готов рискнуть и немного договориться с собственной совестью. Тем более, мораль в этих двух странах несколько разнилась, а он был мужчиной, что значило, мог подправлять значение того или иного факта в свою пользу, как бы отвратительно это ни звучало. В итоге ведь они оба желали лишь одного – успеха совместной работы, а не призрачного обогащения или иных выгод лично для себя. С этой точки зрения всё казалось чуть проще и приятнее. Оставалось лишь невозмутимо ждать указаний, более прямых и последовательных.
Отредактировано Ryunosuke Kurihara (2020-12-20 17:51:21)
На заре своей карьеры Романа искренне недоумевала откуда у режиссеров берутся любимчики или откуда появляются актерские дуэты, кочующие из фильма в фильм, особенно когда это все доходит до полного абсурда: сколько раз Романа не сразу могла понять какой именно фильм она развернула у себя на экране ноутбука, чтобы тот бубнил где-то на заднем плане. Сейчас же поварившись в этом супе достаточное количество лет она прекрасно понимала откуда все же растут ноги у этой клановости: помытарившись с Винсентом Джервисом и его закидонами Романа остро осознала, что до встречи с этим мужчиной ей просто бессовестно везло и откровенные уроды и придурки на роль коллег ей не попадались - именно поэтому она искренне полагала, что уж ей-то всегда удастся найти общий язык с любым человеком.
Столкнувшись нос к носу с реальностью она вынуждена была признать поражение, что и у нее тоже начали появляться люди, с которыми ей было куда приятней иметь дело. Удивительная вещь - в этот список попал человек, который вообще в любом другом случае даже не запомнился. Но мистера Миямото была одна важная особенность, которая безумно льстила Романе, как трудоголику, - он интересовался процессом создания персонажей куда больше, чем интересовался гонораром или графиком, его волновала история человека, которого ему предстояло воплотить на экране, и он скрупулёзно следил за деталями. Казалось, что за хорошую идею этот японец согласится работать в том же режиме, что и она - ради пончиков и кофе на площадке. Обычно такие выходки могли позволить себе только большие звезды. Выбирать сценарии, которые кажутся интересным вместо того, чтобы гнаться за очередным проходным блокбастером. Не было ничего удивительного, что теперь, после "Базовой фигуры", когда он писал ей километровые письма с вопросами, на которые хотел знать ответы она с радостью была готова работать с ним снова. Именно так мистер Миямото сейчас и оказался в шорт-листе. Без того "подумайте, зачем вам звезда, если лучше потратить деньги на спецэффекты" - они бы сейчас и вовсе не разговаривали, его бы еще забраковали на стадии первых прослушиваний. Кто в здравом уме возьмет на главную роль актера такого возраста, если его послужной список- одна второстепенная роль? Да, ее нынешний коллега снимался там у себя в Японии, но по уровню значимости в Голливуде такой опыт числился одинаково значимым, как, к примеру, съемки в рекламе зубной пасты или мази от геморроя.
Романа долго хлопала глазами, пытаясь понять, что ей пытались сказать... А когда, поняла, ощутила себя так, будто ей влепили хорошую пощечину. Она наивно полагала, что человека в этой игре ей придется вести за собой, но очевидно, у японца тоже были навыки, другие, которыми американцы не владели. Это было на руку, любой неожиданный пас или телодвижение сейчас могли накренить лодку в нужную сторону, возможно, потопить ее при этом, но Романа верила в хороший исход, чуяла, как сеттер, что это верный путь.
- Общественность пока жует голые кости, и мусолит пару видео из инсты..., и мы связаны по рукам и ногам коммерческой тайной. Кто сольет контент - лишится головы, - утечка могла быстро расставить все по местам, но это было слишком опасно, о чем она сразу предпочла предупредить - японцу запросто могла прийти в голову такая безумная идея, но все что он мог добиться сливом — это получить волчий билет. Она тоже не могла провернуть этот номер, это рока "Ведьма-крестная" принадлежала только им с Чарли - они могли выложить в интернет хоть весь сценарий и все записи - права на произведение принадлежали только им. Сейчас за край одеяла держалась зубами еще и студия - она хотела полной тишины. Чем тише - тем больший эффект разорвавшейся бомбы они могли бы создать... По идее. Проблема была в том, что так промоушен не работал. Романа знала это по своему опыту - им нужно было, чтобы о них говорили до выхода. Желательно в хорошем ключе... а не как про те фильмы, где азиатских персонажей играли белые актеры... Алоха, Призрак в доспехах. Таких историй угробленных кастингов фильмов было предостаточно.
Но Романа мысленно уже пыталась вспомнить кто из журналистов был ею прикормлен... Была пара имен. И она знала часть локаций, отложенных работавших над визуальной составляющей как возможно подходящие для съемок. И у нее точно был телефон главы местного фан-клуба "Базовой фигуры". Пару раз она даже приходила на их сеты, вызывая поток неконтролируемого визга, когда оказывалась в роли "мадам, желающей сохранить свое инкогнито" в одном из поисковых квестов, которые не уступали по своей сложности и продуманности настоящим детективным расследованиям. Она читала сценарии и лично жала лапы энтузиастам, написавшим те исключительно в виде фандомных явлений.
- Но я всегда могу подавать реплики, если кто-то решит прогнать сцены на живую. Нужно только попросить, - они не могли сделать утечку из студии, они не могли показать видео с проб или из репетиционного зала, но они могли заставить всех вокруг поверить, что актер на главную роль уже утвержден. Если студия сорвется с этого крючка - будет рык зверя.
- К примеру, я часто оказываюсь в Саттерс Ландинг, когда мне тошно работать дома, - к сожалению, Романа слишком хорошо знала, что стоят вырванные из контекста видео - одно такое здорово изменило к ней отношение общественности, за несколько часов тогда в июле она нажила себе и сторонников и врагов. Но если использовать "случайных свидетелей" с умом - те люди напишут то, что требуется. Главное дать им направление. Направление в их случае звучало как "восток", и как можно дальше от альтернативной версии, какую можно вложить в раскадровку, если их слишком часто начнут замечать в обществе друг друга.
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » À la guerre comme à la guerre
