Они ехали в чёрном лимузине Rolls Royce Phantom по улочкам Милана, направляясь на его окраину. Туда, где у Марко Бьянки была своя вилла, на которой они проводили почти все первые осенние месяцы каждого года, на протяжении вот уже нескольких последних лет. Сегодня они были в театре и слушали «Tosca» Джакомо Пуччини, любимое произведение отца Николь.
Она недовольно ёрзала на кожаном кресле и бросала гневный взгляд на отца. Бьянки же делал вид, что недовольство дочери совсем не замечает, и обсуждал насущные дела со своим названным братом, другом и капореджиме по совместительству - Коррадо ди Анджело.
- Я хочу в Америку… - выпалила Николь, уже не в силах сдерживать эмоции. – Папа, ты же знаешь, как я не люблю оперу, зачем ты таскаешь меня туда каждую неделю? – она старательно хмурила брови, придавая себе грозный вид.
Оба мужчины весело рассмеялись, и тогда она махнула на них рукой и отвернулась к окну.
- Ты не поедешь в Калифорнию в ближайшее время, Ники, - сказал отец нежным баритоном и погладил дочь по щеке. – Ещё только несколько месяцев назад тебя пытались похитить мои враги. И что бы я делал, если бы с тобой что-нибудь случилось? – он ласково, но в то же время настойчиво, коснувшись пальцами её подбородка, повернул её лицо к себе.
- Это хорошо, что тебе помог тот парень… как там его звали? - Марко замялся, делая вид, будто не помнит, как звали спасителя Николь, а она ведь точно знала, что говорила ему и не раз, правда не настоящее его имя.
- Джон… - подсказала она, опять утаивая полное имя и фамилию своего друга. Она слишком хорошо знала отца. Скажи она ему эту информацию, как Марко тут же начнёт собирать досье на её друга, а она была не уверена, что он не имеет отношения к мафии, точнее она точно знала, что таки имеет и ещё какое…
- Да, Джон, просто Джон… - проворчал отец, - Ты так и собираешься дальше скрывать его от меня? Я имею право на то, чтобы лично поблагодарить этого молодого человека за спасение жизни своей любимой дочери? – он обиженно уставился на Николь, и дядя Корри, которого эта сцена весьма забавляла, кашлянул, еле сдерживая в себе порыв смеха.
Девушка упрямо поджала губы и промолчала.
- Да не скажет она тебе ничего, Марко, – вмешался Коррадо. – Оставь девочку в покое, и парня того тоже оставь. Помог и хорошо, молодец. Значит, у дочери твоей хорошие друзья. И радуйся, что с друзьями ей так повезло.
Николь благодарно улыбнулась дяде, на что получила в ответ задорное подмигивание правым глазом.
- Ну, я же должен знать!.. – не унимался Марко, - Вот, не люблю, когда вы двое против меня начинаете заговоры устраивать… Ты должен быть на моей стороне, Коррадо. – припомнил Бьянки своему другу, его должностные обязанности, - Ты же отвечаешь за мою и Николь безопасность. Забыл?
Ди Анджело махнул рукой и поднёс к губам рацию, дабы проверить всё ли хорошо с сопровождающим их машину кортежем.
- Пап, я больше не поеду слушать эту оперу, - сменила тему Ники, - Серьёзно, я же тебя не заставляю слушать рок или там рэп, например…
Она не успела закончить свою полную логических доводов речь, как послышались громкие хлопки выстрелов.
- Ложись! - почти одновременно заорали её отец и дядя.
Марко, стащил дочь с кресла на пол и прикрыл собой, Коррадо же в свою очередь, прикрыл босса и уже стрелял по невидимому противнику в ответ. Казалось, что внезапно они оказались на каком-то поле боевых действий. Звук единичных выстрелов из пистолетов, смешался с автоматной очередью. Послышался взрыв, это взорвался один из джипов, на котором ехала их охрана, когда пуля пробила топливный бак. От выстрелов стёкла их роллс-ройса посыпались внутрь машины, и Николь видела, как маленькие осколки падают на её руки. То и дело слышались громкие ругательства и крики дяди Корри и каких-то других мужчин вдалеке. Она не могла пошевелиться по двум причинам: первая – она была напугана и боялась двинуться с места, чтобы не оказаться пристреленной во всей этой свистопляске; вторая – её надёжно придавило к полу грузное тело отца.
- Папа? – она попыталась его позвать, но в ответ не услышала ни слова. Когда выстрелы прекратились и нападавшие со свистом шин покинули место перестрелки, она попыталась подняться. Первое, что она увидела, это был её отец. Без сознания, с тремя пулевыми ранениями, он еле слышно и сипло дышал, но был ещё жив.
- Папа! – вскрикнула она, и начала гладить его по лицу, нервными движениями обнимать за шею, зажимать голыми ладонями кровоточащие раны. – Нет, нет, нет! – взмолилась она, глотая слёзы. – Папа!
Послышался гул сирен скорой помощи и она мысленно поблагодарила святую деву Марию за то, что медицинские работники прибыли так скоро.
- Всё будет хорошо, пап… - приговаривала она, когда медбратья вытаскивали Марко Бьянки из салона машины и клали его на носилки.
Боковым зрением она увидела троих солдат «Ндрангеты», лежащих на асфальте без признаков жизни. Они умерли, защищая своего главаря. В другую машину скорой помощи уже заносили Коррадо ди Анджело, который, судя по всему, так же был без сознания и серьёзно ранен, но пока ещё жив.
- Я его дочь… - сказала она тихим голосом врачу, который наскоро уже начал оказывать помощь её отцу, - …я поеду с ним, – и ей никто не стал мешать. Она мысленно молилась, держа его за руку, и молча плакала. Слёзы отчаянья и горя одна за другой скатывались по её лицу.
- Не бросай меня… - шептала она, не зная, слышит ли её отец, - Только не умирай, папочка… Пожалуйста…
Несколько минут и её отца уже везут вдоль больничного коридора, завозят в операционную и настойчиво отталкивают её не желающую покидать раненного, закрывая перед ней двери.
Её знобит и трясёт, она обнимает себя двумя руками и прислоняется к холодной стене коридора, пытаясь совладать с переполняющей её бурей эмоций. Медленно, на ослабших от потрясения ногах, она сползает по стене на пол, закрывает глаза, и молится, молится…
Что же теперь ей делать? Её отца хотели убить, не напугать, а именно убить. И если они узнают, что им это не удалось, они обязательно вернутся закончить уже начатое…
Она не знала к кому обратиться. Дяде Коррадо делали операцию в соседней операционной. Её муж был в Германии, отправленный туда отцом по работе. Кому ещё она могла доверять?
Всхлипнув и утерев ладонью слёзы, она потянулась в карман брюк за телефоном. Минуту она бес толку пялилась на список контактов и просто листала курсор вниз, не останавливаясь взглядом ни на одном имени. Внезапно она вспоминает о своём новом знакомом, Николасе Руссо, который недавно стал работать на её отца. Марко рассказывал ей что-то о его подвигах в Барселоне, не мог не восхищаться смелостью молодого человека, да и у самой Николь с этим мужчиной сложились довольно хорошие приятельские отношения. Дрожащими пальцами она набрала его номер.
- Ник, ответь же, пожалуйста… ответь…

Отредактировано Nicole Moretti (2012-09-08 16:58:32)

Я слушала монотонные гудки и жутко нервничала. Так сильно я боялась, что Николас не ответит, что во мне уже поселилось горькое чувство отчаянья. Но внезапно в трубке послышался сигнал соединения, а затем мужской голос произнёс:
- Да. Почти холостой и почти привлекательный американец, застрявший в сапоге вас внимательно слушает! Алло!
- Сапог? – переспросила я голосом человека, который ни черта не понимает о чём речь. И оно не удивительно, вся в своих заботах я не смогла по достоинству оценить весь скрытый юмор его приветствия.
Я не стала дожидаться, ответа на свой вопрос, просто потому что ответ для меня не был важен. Сейчас важным было совсем другое…
- Николас! – выкрикнула я его имя, чуть ли не цепляясь двумя руками в свой телефон. – Ник, мне нужна помощь… пожалуйста… я… отец, он ранен… и дядя Корри тоже… - я начала запинаться, потому что мне трудно было описывать словами произошедшее, не прокручивая всю ситуацию снова и снова в своей голове. А возникающие в этот момент перед глазами картинки, опять заставляли слёзы катиться по моим щекам.
Ко мне подошла медсестра и участливым тоном поинтересовалась всё ли со мной в порядке. Я покивала в ответ, выпалила невнятное «да» и отошла в другую сторону коридора к окну. Никто не должен слышать этот мой разговор, никто посторонний…
Пристальный чужой взгляд, следящей за мной медработницы, заставил меня в некотором смысле постараться взять себя в руки, да и вряд ли Николас поймёт в чём дело, если я буду так невнятно и сбивчиво говорить.
- По дороге домой мы попали в перестрелку. – начала я заново дрожащим от волнения голосом и слегка понизив тон, - Они были на машине, я не видела лиц. Трое охраняющих нас солдат были убиты на месте. Папа… - голос мой дрогнул, и я глубоко вдохнула воздух, неизвестно откуда черпая силы, чтобы не разреветься вновь. – Отец в операционной, у него три пулевых ранения, два в спину и одно в руку, но врач говорит, что шансы есть… Корри, то есть, капореджиме Коррадо ди Анджело… - я быстро поправила сама себя, осознав, что называю дядю фамильярным именем при не совсем близком мне человеке, - тоже ранен, кажется, только в руку, и сейчас в соседней операционной с моим отцом. Я тут совсем одна, Николас. – замолчала, прислонилась лбом к холодному стеклу окна и прикрыла слегка припухшие и покрасневшие от слёз глаза.
- Они убить его хотели, понимаешь? – в душе теплилась надежда, что он меня поймёт, что он не оставит меня в беде. Хотя тут же возникла мысль, что он мне ничем не обязан, что я ему никто, и нужна ему со своими проблемами, как пятое колесо телеге…
- Мне больше некому позвонить, некого попросить о помощи… - я хотела добавить, что слишком многие люди хотят его смерти, но решила, что это и так понятно, всё-таки Руссо не первый день в криминале. – Они придут за ним. Если решили убить, и он перенесёт операцию… они придут, чтобы закончить уже начатое… - я старалась держаться изо всех сил, но голос мой предательски дрожал. Это так тяжело, чувствовать себя беспомощным котёнком, который не в состоянии о себе-то позаботиться, что уже говорить о спасении другого существа. Но что бы там ни было, и чем бы это не закончилось, я не брошу отца одного. Я Бьянки, и если даже мне грозит смерть, я постараюсь сделать всё возможное для того, чтобы защитить его.
- Я его не брошу, не смогу, я должна его защитить… Он мой отец, Николас… - я разговаривала с ним, а мысленно молилась всем святым, чтобы этот мужчина откликнулся на мой призыв о помощи, - Помоги мне… Помоги спасти его и, клянусь, я никогда не забуду твою доброту.
И это была чистейшая правда, отец научил меня помнить как зло, получаемое от других людей, так и добро. В нашей семье имела значение не только «вендетта» кровная месть, имели значения и большие положительные поступки от души, совершённые для кого-то другого. Их ценили и никогда не забывали, и всегда по случаю старались отплатить добром за добро.
- Приезжай, прошу тебя. Пожалуйста, Николас… - я затаила дыхание, ожидая каков же будет его ответ. И, кажется, даже сердце моё в тот момент замерло, боясь услышать «нет».

Отредактировано Nicole Moretti (2012-09-10 01:28:35)

Время тянулось мучительно долго. Я искусала себе губы, пока дождалась результатов операций отца и дяди. Дядю вывезли раньше, но он был в сознании, значит общий наркоз ему не делали. Мне сказали, что он отделался лёгким испугом, пуля прошла на вылет, и через пару недель он будет как новенький. Коррадо спросил у меня про отца, а я растеряно пожала плечами, ибо на тот момент результатов я не знала. Дядю увезли в его палату и я пообещала зайти, и сообщить, как только что-то будет известно про папу.
Ещё через пол часа, вышел хирург моего отца, и сообщил, что состояние тяжёлое, но стабильное. Удалось вытащить все три пули, и они, слава богу, не повредили особо внутренние органы. Пуля пущенная в грудь, застряла в рёберной кости, и проблемы возникли не столько с пулей, сколько с мелкими осколками ребра, которые нужно было тщательно собрать, дабы они не навредили лёгким и другим внутренним органам. Сердце сжалось, когда из операционной вывезли бессознательного отца, подключённого к капельнице, и увезли в его палату, находящуюся радом с дядиной.
Я хотела было уже поспешить к Корри, чтобы сообщить ему последние новости, но меня окрикнул знакомый голос Николаса. Он приехал! Я облегчённо вздохнула и, сама не помня себя от переполняющих меня эмоций, бросилась к нему, обняв руками за шею.
- Боже, ты приехал… - бормотала я, когда внезапно осознала, что обнимаю посреди коридора чужого мне мужчину и резко отпрянула, делая шаг назад, - Прости, я просто перенервничала, думала, ты уже не приедешь… - и я виновато посмотрела в его глаза цвета чёрного шоколада, пряча руки за спину.
- Думаю, знаю, это Лоренцо Моро. Отец на прошлой неделе выкупил небольшой завод, Моро тоже имел виды на эту недвижимость, но отец опередил его, предложив сумму в двое больше. Завод не так важен, он давно уже не работает, но вот территория, на которой он расположен… За клочок земли, они друг друга перестрелять готовы. Империя отца растёт, Моро мог испугаться такого поворота событий. Больше никто на ум не приходит…
Слегка дрожащими ладонями я провела по своему лицу, будто сметая усталость и нервное напряжение, стараясь сосредоточиться на деле. Коротко я рассказала Николасу о результатах операции.
- Вот, так вот. – Я глянула на Ника с долей безысходного отчаянья в глазах. – Они бы не стали в него стрелять, если бы не хотели убить. Если отец выживет, для Моро – это смертный приговор, его будут убивать медленно и мучительно, поэтому да, он закончит начатое и постарается убить отца, пока тот ещё в больнице. Я в этом уверена. Как и в том, что это произойдёт сегодня.
Нервным движением я убрала упавшие на лицо пряди, заправив каштановые локоны за уши. Присутствие Руссо рядом вселяло в меня уверенность и во мне появилась маленькая надежда. Всё же, он давно крутится в криминальном мире, и если уж кто и может помочь мне советом и делом, так это только он.
- Скажи, что нужно сделать? Ты же придумаешь, как нам помочь? - я понимала, что возлагаю на его плечи совсем не нужный груз ответственности и проблем. И так же я понимала, что это уже большой плюс, что он приехал, а ведь мог и оставить мой звонок без внимания. Мне хотелось довериться ему, хотелось поверить ему, хотелось просто поддаться его сильной мужской воле и уверенности, знанию ситуации и умению с ней справляться. В этот момент я так жалела, что раньше всеми силами старалась избегать бизнеса отца, а ведь если бы я хоть немного в него вникла, то не была бы сейчас такой непростительно беззащитной и беспомощной. Тогда я пообещала себе, что если нам удастся пережить эту ночь и никого не потерять, я обязательно постараюсь стать надёжной опорой и помощником своему отцу, у него нет сына, но у него есть дочь, у него есть я...