SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Альтернативная реальность » 33 несчастья и возраст тоже тридцать три
Некоторые ведьмы обретают силу слишком рано
к некоторым ведьмам она приходит слишком поздно,
а некоторым она и вовсе оказывается ненужной.
Однако, избавиться от семейного наследия не так уж и просто...
Если вообще возможно
Отредактировано Romana Wilson (Вчера 22:50:50)
Здесь все осталось по-прежнему, будто город замер в том времени, в котором ты его когда-то оставила. Если быть точной, пять лет назад. Двери маленьких лавок и кафе с колокольчиками, фонари, увитые диким плющом, так крепко, что лампы в них постоянно перегорают. Субботний рынок...завтра как раз суббота, нужно обязательно заглянуть. В памяти тут же всплывает запах свежих персиков и мёда. Ты смешно принюхиваешься, словно ветер прямо сейчас принесет тебе ароматы завтрашнего хлеба с тмином и мятного чая. Все эти ощущения, появившись однажды, не забудутся никогда, как бы ты усердно от них не отмахивалась. Но в какой-то момент перестала, и сейчас они с новой силой наполняют, увлекают за собой, ветер поднимает с земли опавшие листья, развевает волосы, а ты поворачивается к нему спиной, все ещё сопротивляешься, противишься. Твои желания никто не учитывал, тебя никто не спросил... Поднимаешь ладонь, бледно-коричневый лист опускается на нее и слегка подрагивает, будто решая остаться ему или полететь дальше. И тебе, как в детстве так и хочется сказать - Лети!
Нет, чушь все это. Дурацкие городские легенды. Сжимаешь лист в кулаке, он жалобно хрустит, а ты трясешь головой, волосы выбиваются из слабо затянутого хвоста. Расслабляешь пальцы, раскрывая ладонь и отпускаешь несчастного, он медленно пикирует, ложась тебе под ноги.
Зачем во всем видеть знаки, мама? Зачем все это вдалбливать в наши головы?
Ты спрашивала это двадцать лет назад, потом спустя ещё десять, пять и наконец вчера. А когда разговор закончился и стрелка часов перевалила за полночь, начала собирать сумку. Признайся, ты хотела сюда вернуться, дурацкие знаки преследовали тебя все эти годы, приучить себя не замечать их было сложнее, чем прислушиваться к ним, но ты всегда была упрямой. А ещё, тебе очень хотелось быть просто обычной девчонкой, но во дворе вашего дома стояло пугало в ведьминской шляпе и с ожерельем из черепов, как будто хеллоуин для вас никогда не заканчивался.
Если бы не Марисса, ты бы не приехала, не села бы в утренний поезд, не протряслась бы в нем больше трёх часов, случайно уснув на плече седовласого соседа, с серьгой в ухе, все время щекочущей тебе лоб. В очередной раз ты чихнула, почесала лоб и проснулась. Серебро, у тебя на него аллергия. Мама считала, что это не просто так, а ты просто жалела, что не можешь надеть на выпускной серебряный браслет, который присмотрела в антикварной лавке.
Ты забыла как здесь бывает холодно и что погода может поменяться за пару минут от яркого солнца до неприятного моросящегося, колющего щеки дождя. Отряхиваешься от назойливых капель, успевших облепить куртку. И наверное только сейчас замечаешь, что на улице почти никого нет, это странно. Боже, это слово будет теперь тебя приследовать, стоило только выйти из поезда, коснуться ногой первого кирпичика в брусчатке, махнуть рукой усатому проводнику, потрепать за ухом пса в ярко-зеленом ошейнике с выбитым именем Магнус. Странное имя. Закатываешь глаза.
Сегодня тебе исполнится тридцать три, в пятнадцать ты считала тридцатилетнюю продавщицу цветочной лавки старухой и не понимала почему около нее постоянно вьются ухажеры. А сейчас смеёшься, прижимая сумку покрепче к себе, поднимая воротник от ветра и кусающего шею дождя. Было бы проще, если бы Марисса тебя встретила - твое вечное спасение. Сестра. Почти без единого сходства. Бьешь по карману, в поисках пачки сигарет. Нужно ее спрятать в сумку, пока мама не обнаружила. Не то, чтобы ты заядлый курильщик, но зачем-то носишь с собой эту мятую пачку уже месяца два, вытягивая в неделю по одной сигарете. Поднимаешь молнию на куртке повыше, закрывая воротом подбородок, один нос торчит, вечно холодный. Почему ты не взяла зонт? Мама же говорила, что будет дождь.
Сегодня тебе исполнится тридцать три, всего каких-то пару часов осталось. Ты ненавидишь сюрпризы, но собираешься приподнести свой - новый рецепт имбирного печенья и отказ от ненужного тебе дара. Раскаты грома заставляют тебя вздрогнуть и прибавить шаг - если бы предсказание мамы не совпало с прогнозом погоды ты бы подумала на высшие силы. Ещё пара поворотов, закоулки, которые знаешь, как свои пять пальцев, запах жженого сахара из магазинчика сладостей за углом. Черт. Спотыкаешься о горшок с цветком у входа в пекарню Мортимера Лири, который ты почему-то не заметила, а ведь он был здесь всегда.
- Салли, - тебе хочется стать невидимой вот прямо сейчас, такой как этот цветок секунду назад, но приходится выбираться из укрытия, вытягивать шею, махать рукой. Кажется Мортимер первый человек, которого ты увидела в городе сегодня, но похоже все остальные собрались в его пекарне переждать дождь и теперь смотрят на тебя, промокшую, растерянную блудную дочь.
- Всем отличного вечера, - бубнишь себе под нос и решаешь, что последние метры можешь пробежаться, перед дверью останавливаешься и вглядываешься в очертания висевшей на ней когда-то таблички в форме огромного кренделя. Мама любила их печь и продавать на субботнем базаре. К слову о нем, не забыть бы завтра поставить будильник. Быстро смотришь на часы, чем дальше тем хуже, оборачиваешься на совершенно чёрное небо. Разве так тебя должен встречать родной город? Явно что-то надвигается и ты ни за что не согласишься, что это как-то связано с тобой. Просто дурацкие легенды и все это мамимо колдовство, о котором судачили все кому не лень, только фокусы, не больше. Она всегда была затейницей. И почему ты не надела куртку с капюшоном?
Порыв ветра подгоняет тебя к двери, невольно касаешься пальцами ручки. Ну давай, Салли, тебе же тридцать три, а не тринадцать. Хотя пока ещё тридцать два. И лучше бы так и оставалось.
Толкаешь дверь, она удивительно легко поддается, хотя ты готова поспорить, что замок был защелкнут.
- Мам, Марисса! Я дома.
[NIC]Sally[/NIC]
[AVA]https://i.imgur.com/W8UxWH8.gif[/AVA]
[STA]no witch[/STA]
[SGN]
[/SGN]
[LZ1]САЛЛИ, 32 y.o.
profession: несостоявшаяся ведьма[/LZ1]
Отредактировано Apple Flores (2020-09-13 10:08:48)
У Мариссы в голове лишь самую малость меньший бардак, нежели у нее на голове, а на голове у нее Хиросима и Нагасаки вместе взятые. У Мариссы двое детей - одна уже проела ей голову своими подростковыми закидонами и хотелками (что ощущается, будто они обе на линии фронта), другая - тянет в рот все, что только найдет, потому что у нее такой возраст, а муж появляется дома только на Рождество, но, может, оно и лучше, чем меньше Эд знает, тем крепче их брак. Нет, Эд в курсе, что она настоящая, всамделишная ведьма, но не принимает это близко к сердцу, возможно, именно, потому что никогда (почти) ничего не видит. Сложно увидеть, когда твоя нога переступает порог лишь на пару суток, а все остальное время ты крутишь баранку огромной фуры, и смотришь как щелкают мили на спидометре, вдобавок жена прячет всю магию в подвале, закрытом на амбарный замок, помня о том, как их товарок жгли на сайлемских процессах и делает вид, что просто увлечена травами.
Мариссы с Салли тетушка (одна из) считала, что это знание нанесло когда-то молодому юноше глубокую душевную рану (обычно ведьмы их семейства предпочитали заводить детей от случайных интрижек и мужчин к котлу не подпускать, так что было чудом что они обе- и Салли и Марисса - были рождены от одного мужчины) поэтому он даже и не пытается найти другую работу, отличную от работы дальнобойщика, но Марисса сомневалась. Во-первых, тетушка была не совсем тетушкой, а какой-то сотой - даже не десятой - водой на киселе. Все в семье пребывали в затруднениях, когда дело доходило до необходимости определять степень родства с очередной такой старой кошелкой, но о таковом все так же знали по той причине, что дар был наследственным и никто не знал ни единого живого существа, обладавшего способностью творить колдовство и при этом не являющегося кровным родственником кого-то из них. Но Мариссе казалось, что ее супруг не почесался бы, даже если бы она ежедневно влетала бы в дом на метле через окно и каждую пятницу тринадцатое заходилась в экстатическом танце, нагишом прославляя Сатану на каком-нибудь шабаше (на деле Эд с удовольствием на это бы даже посмотрел, если бы ему позволили). Он абсолютно спокойно отмахивался от чуть-чуть летающей по всему дому кухонной утвари, когда мамуля (то бишь его теща) нервничала и забывалась, бесстрастно вылавливал из супа листки из давно рассыпавшейся книги заговоров, как-то раз даже починил кузине Даре метлу, а тетке Розе на день рождения подарил, ужасно смущаясь, колоду Таро Гарри Поттера. Шутку тетя Роза не оценила, зато перестала донимать своими визитами.
"Дорогой, понимаешь, я… немножко… ведьма! Ну там, летаю, варю зелья, двигаю предметы… усилием воли, еще… всякое такое!"
"А готовить ты умеешь?"
Это волновало Эда больше всего. Женщина может быть кем угодно, считал он, но готовить она должна уметь в любом случае. Она умела. И умела настолько, что ее стряпню называли сатанически прекрасной (Марисса считала это комплиментом, несмотря на явный, хотя известный лишь избранным каламбур). Эд повел ее в мэрию, потому что ни одна приличная ведьма порог церкви не пересекает, как и не носит освященный крест. Неосвещенный золотой для отвода глаз Марисса с шеи не снимала, пускай они жили не в Техасе. Тем более, большую часть их с Эдом жизни Марисса лишь жила в ожидании того момента, когда сила проявит себя. Тридцать три года... Женщина становится ведьмой в тридцать три, ни минутой раньше и ни минутой позже. Согласно давней традиции ее имя до рассвета следующего дня следует записать в огромную книгу черными, как запекшаяся кровь чернилами (внести его должна сама новоиспеченная ведьма) и тогда ничто не может остановить колдовство. Книга та была семейной реликвией, которая, кажется, могла пережить любой пожар и любой ураган и находилась после всех катаклизмов снова и снова, словно была проклята вечно следовать за семьей. Мариссе в этом была даже уверена.
Остановить ведьму, обрётшую силу, могло разве что серебро и несколько особо сложных - по тому, что они настоящие, а не придуманные потом скучающими священниками - методов, что применяли когда-то инквизиторы. Но даже серебро можно обернуть в свою пользу, если, конечно, не бояться получить ожоги, в теории. На практике она никогда не видела, чтобы кто-то и в самом деле использовал серебро в магических ритуалах, потому что ведьмой Марисса по праву называлась лишь последние шесть лет, хотя жила в Луизиане многие годы, а значит лишь последние шесть лет была в курсе, что магия — это не страшилка и не наивная фантазия.
Южный штат всегда был центром притяжения всего странного еще с самых незапамятных времен. Вероятно, поэтому их с сестрой предки и решили там поселиться. По официальной версии магия пришла в бывшую французскую колонию вместе с вуду африканских племен, но как бы расистки это не звучало, Марисса знала, что все эти африканские ведьмы из Нового Орлеана - чепуха на постном масле. Дурят тучные матроны людям голову наркотой в свечах, да способностью говорить ничего конкретного, а эффект Барнума доделывает все за них. Вот сидит такая особа с шоколадной кожей в цветном платье с фиолетовыми разводами, гремит своими широкими браслетами и смотрит в мутный шар, что купила на алиэскпресс, и выдумывает бред в духе снимаю сглаз и вешаю на уши...
Разумеется, все что говорили такие гадалки, ведьмы и экстрасенсы было враньем, на которое покупались не искушенные в подобных делах туристы. Но даже ураган Катрина не уменьшил количество заведений с броскими названиями типа «Путь в себя», «Черное шаманство», «Гадания бабушки Марты» и так далее. Марисса, как посвящённая уже в ведовство могла авторитетно заявить - в Новом Орлеане настоящих ведьм - шестнадцать штук и все они принадлежат к их семье, все остальные говорящие о своем даре если и имеют какие-то способности, то это мелочевка. Мамуля от знакомства с такими воротила нос: «Если полоумная бабка начала взглядом двигать предметы, это еще ни о чем не говорит! Банальный телекинез! Телекинез еще не колдовство. Вот левитационное скольжение — это ведьмовство, а телекинез — фигушки, банальный всплеск энергии биополя…» Еще бы! Выявление ведьмовских способностей у какой-нибудь женщины или мужчины, не связанных с семьей кровными узами, означало бы конец признанной колдовской пальме первенства.
Впрочем, не такой уж и признанной. Как бы это лучше сказать?... О настоящих ведьмах не знали. Но жители Натчиточес - всего в четырех часах езды от Нового Орлеана догадывались, что семья старожил не так чиста, как кажется, хотя указать в чем именно не чиста никто не мог. По крайней мере уважали, а не пытались утопить в озере Сибли.
Точную историю как все вышло так и никак иначе не ведала ни Марисса ни все ее окружение, но насколько она знала из легенд, слухов и многочисленных сплетен, все началось с того, что в Новый Орлеан и его окрестности начали стекаться беженцы со Старого света, которые опасались своих местных властей, что решали по обыкновению, для укрепления своей местечковой власти, сжечь на костре какую-то ведьму, даже если самой малой крупицей магии выбранная жертва не обладала. Не уродилась пшеница - сжечь ведьму! У коровы пропало молоко - сжечь ведьму! Кто-то оступился и сломал лодыжку - сжечь ведьму! Перечислять весь список высосанных и пальца причин, что могли начать делопроизводство против женщины или мужчины согрешивших лишь косым взглядом или неудачным комментарием можно до второго пришествия. Для ограниченных умом и сильно запутавшихся в своем невежестве селян любой повод был поводом, а костер - единственным развлечением наряду с другими казнями.
Однако, когда кто-то попытался провернуть такой же номер здесь, в Америке, в Луизианских болотах, французские жители города вдруг восстали, сняли подгоревшую ведьму с костерка, здорово выпороли представителей власти, присланных испанцами по договору о передаче колонии, и провозгласили почет и уважение к ведьмам на веки вечные. В веках потерялись информация, с чего вдруг так сошлись звезды, и горожане так прониклись участием к судьбе недожаренной ведьмы, но с тех пор ведьм и ведьмаков разной степени правдивости в этом южном порту развелось видимо-невидимо. Каждый уважающий себя житель с коэффициентом умственного развития выше нуля с самым честным лицом заявит вам, что она или он потомственная (потомственный), стопроцентная (стопроцентный) ведьма (ведьмак), остерегайтесь дешевых подделок! И что метлой-то он управляет лучше, чем Шумахер своим гоночным автомобилем, и что колдовали его предки аж с четырнадцатого века и так далее и в том же духи.
А вот потомки той запеченной ведьмы, поняв шаткость своего реального положения, свалили немного на север, от греха подальше, да в новом мелком городишке и обосновались. Обстоятельства сложились так, что они все продолжали жить на выбранном месте, из поколения в поколение передавая как знания о том, как заставить планету вращаться вокруг пальца, что уж говорить про все остальное. К сожалению, в ведовские способности не входили ментальные практики. Заставить человека делать что-то против своей воли было невозможно. Можно было напустить тумана ("кручу- верчу, запутать хочу" как самый простой способ, заклинание под названием "Ураган Пустыни" - как самый надежный, хотя выпивающий все силы до самой капли и заставляющий ведьму, обратившуюся к нему потом неделю лежать тряпочкой в кровати со страшной лихорадкой, подобной лихорадкой при малярии.), можно обмануть, можно даже напоить зельем отупения, когда человек не может мыслить совсем, находясь словно под огромной дозой опиума, но при этом не выглядит обдолбанным. Совсем, но принять то или иное решение вот со сто процентной гарантией - такого не было ни в одной книге, ни в одном свитке и ни в одном гримуаре. Поэтому Марисса боялась, что кое-кто праздновать своей тридцать третий день рождения домой не приедет.
Младшую сестру - Салли -ей пришлось заманивать домой в малюсенький городок всеми возможными и невозможными способами. Не бывало еще так, что будущая ведьма в день своего тридцать третьего рождения оказывалась так далеко от книги. Мама Мариссе тоже помогала, но та скорее пугала мелочь, чем действительно что-то делала. (Вот тебе, Иса, и коктейль старости с мудростью, взболтать, но не смешивать!) Мама, вообще, со своим даром не ясновидения, но возможностью видеть в пятом измерении (то бишь видеть череду событий, которые могли произойти, если кто-то принял другое решение, видеть весь эффект бабочки до мельчайших подробностей) - редким даже по меркам ведьм - с каждым годом все больше теряла связь с настоящим и к своему возрасту с трудом разбирала что произошло, что происходило, а что только было в ответвлениях реальности. Она теряла ключи и ориентацию в пространстве, иногда выходила из дома в одной ночнушке посреди ночи и блуждала по окрестностям босиком, зовя то какого-то Хосе, то Вианн. Марисса говорила соседям, что у матушки прогрессирует Альцгеймер, но то было наглой ложью - с памятью у той было все в полном порядке, наоборот, та помнила то, что никогда не было настоящим.
К тому моменту, когда Салли объявилась (приехала, слава дьяволу!) в доме стояла обычная атмосфера - еще немного и потолок начнет извергать молнии.
- Кухня! - громким радостным криком ответила Марисса, с трудом проглатывая кусок яблока, которое она только успела надкусить (тот едва не пошел не тем горлом), будучи не способной отойти от антипригарной сковородки, которая, сволочь, никакой антипригарной не являлась, если о ней забыть минут на пятнадцать. Даже магия не спасала от тех ситуаций, когда что-то пережаренное становилось даже не коричневым, а жженым. А еще она не хотела оставлять ни блины без присмотра - огромный черный кот мог запросто запустить в стопку свои когтистые лапы с той же легкостью, как он оставлял свои следы на поднимающемся тесте (а выпечка вообще-то была на продажу!), ни свиные ребра - ей еще предстояло взяться за топор и разрубить огромный кусок на порции - потому что мясник у них в городе был просто отвратительный и когда Марисса последний раз доверила ему такую тонкую работу - все плевались мелкими фрагментами сломанных костей. Хотя, Марисса готова была поспорить, что сестра и так знает где ее искать - грохот от самую малость взлетающих кастрюль, которые она предпочитала левитировать, а не таскать по кухне стоял неимоверный. Однако, с приездом мелочи те встали по стойке смирно. Колдовать при людях являлось негласным табу, даже если этот человек - будущий член ковена. Марисса с сожалением посмотрела на плошку с тестом, зависшую в воздухе, и тоже поставила ее на столешницу.
Вероятно, все знают, что ведьмам положено быть либо жгучими черноглазыми брюнетками (здесь не бывает проблем), либо рыжеволосыми бледными зеленоглазыми ундинами. По крайней мере, так пишут во всех книгах, претендующих на некоторую степень научности. А уж как по этому поводу изощряется беллетристика — и говорить страшно… Женщины в их семье относились к первой категории, даром что где-то там у самых корней болтались утонченные французы. Но иногда французы все же выстреливали, и сама Марисса была именно этим генетическим выстрелом.
Только вот с ее внешностью дела обстояли не так романтично, как пишут в романах. Волос цвета «пламенеющего заката» у нее не было и в помине. В лучшем случае получалась «вареная морковь», в худшем — «бешеный апельсин» в зависимости от сезона, удачности последнего эксперимента и степени злости. Что она только не делала — обесцвечивалась, мелировалась, пробовала разные типы красок, но колдовской рыжий все равно упорно лез наружу. В последнее время волосы стали ей мстить и своеобразно реагировать на краску, меняя цвет по собственному желанию. Вот сейчас, например, вместо золотистого получился синюшный… и Марисса в очередной раз купила смывку и прополоскала себя кислоте, с каждым годом все больше подумывая о том, чтобы состричься налысо и купить себе парик, но внутреннее чутье подсказывало горе-ведьме, что как только она попробует так оскорбить свой дар - проснется поутру с волосами до пят, которые не возьмут никакие титановые ножницы. Магия крайне бережно относилась к своим подаркам. Так что все что ей оставалось делать — это смотреть на то, как с огромного дуба во дворе опадают листья, как огромный кладбищенский ворон, сидящий на толстом суку, чистит свои перья и понимать, что томной блондинкой ей не быть никогда в жизни.
- Рассказывай, как добралась! - Марисса с силой сжала сестру в объятьях, тут же поняла, что оставила мучной след на чужой одежде. Не прошло и сотой доли секунды, а она уже нервно замельтешила по кухне, хватая полотенце с крючка, и пытаясь оттереть белые разводы. Те стали еще хуже. Она нервничала, ей хотелось выложить сестре все сразу и уже закончить с этой торжественной частью посвящения, но следовало ждать вечера. Салли родилась вечером, если верить словам матери время было чуть больше шести часов, но та уже не помнила когда именно, точнее говорила что-то про экстренное кесарево сечение, но ей никогда не делали кесарево, так что это было одно из тех ответвлений, что женщина благополучно ассимилировала в свою картину мира, с каждым днем все больше и больше становящуюся похожей на картину импрессионистов: мир для стареющей ведьмы распадался на куски и ничто не могло остановить этот процесс.
[NIC]Marissa[/NIC][AVA]https://media1.tenor.com/images/28169b738fba1c6cda99beb82cdb5a32/tenor.gif[/AVA][LZ1]МАРИССА 39 y.o.
profession: ведьма;
[/LZ1]
Отредактировано Romana Wilson (2020-09-16 22:27:29)
Сколько ты себя помнишь, в этом доме всегда что-то готовили, ароматы еды тянулись с кухни, проникая в каждую щель, не иначе как зазывая в гости не только соседей, но ещё и любителей плотно подкрепиться домовых. Не зря ты постоянно слышала шорохи по ночам, скрип половиц, легкое дуновение ветра, словно дверь приоткрывалась, но только на несколько секунд, чтобы успеть схватить лакомство оставленное мамой на блюдце за твоим порогом. Страшно никогда не было, было интересно, любопытно, как любому ребёнку. Но если другие бы тут же поверили и начали взахлёб рассказывать друзьям, ты, как маленький скептик, отказывалась принимать существование вот это всего сверхъестественного, того, что рядом с тобой каждый день, где-то в параллельной вселенной или в той же, что и ты только не всякому глазу заметно. Ты усиленно отбрасывала все образы, бессовестно появляющиеся перед глазами, даже когда тебя будто гладили по руке или щекотали за выглянувшую из-под одеяла пятку, а иной раз, видимо в отместку за твоё неверие, эти существа (призраки, домовые тебе все равно, потому что ты держишь глаза закрытыми, когда они снова и снова заявляют о себе), сбрасывали с полки все твои тетради, опрокидывали чашку с горячим чаем прямо на новое платье, устраивали дикий беспорядок в шкафу, доводя тебя до слез. Ты не хотела всего этого, не просила. Ох, а сколько было ссор с мамой на этой почве. Особенно тебя раздражал ее спокойный мягкий тон, когда она убеждала вас с Мариссой [впрочем Мариссу убеждать не надо было], что вы награждены прекрасным даром, он даётся единицам, его нужно принять, беречь и развивать. Сейчас он проявляется лишь в мелочах, но в будущем в вас откроется огромная сила. И вот, в конце этой пламенной речи у тебя должны загореться глаза, но ты просто уходишь в свою комнату, задрав нос и отбросив за спину свои извечные две косички. Слишком гордая, ты так хотела быть просто обычной девочкой. Не пить все эти дурацкие снадобья, не слушать заговоров, не привыкать к тому, что все не просто так, но далеко не все подчиняется логическому объяснению. Мама была бы рада витай ты в облаках, так лучше, чем сидеть над книжками, поправляя съехавшие с носа очки.
Уехать отсюда казалось тебе самым лучшим решением, тем более, что ты была уже не одна, а такого "прекрасного" наследства для дочери ты не хотела. Но почему-то назвала ее Винифред в честь пробабки, чем очень порадовала маму и тебе даже не хотелось поспорить с ней, сделать назло. Это имя возникло само, как только ты увидела малышку. Сейчас можно грешить на магическое воздействие, на мамин волшебный чай, которым она усиленно поила тебя перед родами и даже на что-то из области гипноза во время ваших задушевных бесед за ужином, но факт остаётся фактом - ты ни разу не пожалела. И твоя дочь носила имя с гордостью, оно стало словно ее талисманом: ожерелье из букв, складывающихся в короткую форму имени Винни, вышитое зелёными нитками имя на рюкзаке, сережки-гвоздики с буквой W и картина, нарисованной дочкой прямо на стене ее комнаты и подписанная ее именем. К слову, она изображает ведьму в остроконечной шляпе с широкой улыбкой, в платье подозрительно напоминающем мамино, давно спрятанное в сундук на чердаке и в ботинках с закрученными носами. Ты только вздыхаешь, объясняя все влиянием фильмов и приближающимся Хеллоуином. Как бы то ни было, ты не будешь убеждать дочь, что магии не существует, а феи и ведьмы бывает только в сказках. Пусть придет к этому сама, она ведь твоя дочь в конце концов. Да, только твоя, потому что ее отец очень быстро скрылся с горизонта и ты уверена в том, что мама приложила к этому руку, также, как и в том, что ведьма из тебя будет никудышная, даже если молния ударит сразу с двух сторон и ты обретёшь веру и примешь свой дар.
Чтобы приехать в этот маленький городок, явно встретивший тебя не очень ласково, ты разрешила Винифред остаться у подруги с ночевкой и не то, чтобы ты сильно переживаешь, но некоторых опасения присутствуют. И чтоб его, ведьминское наследство, не даёт тебе покоя. Твоей дочери месяц назад исполнилось тринадцать, она забрала с собой старую доску уиджи и, прощаясь с тобой, шепнула, что готовит сюрприз. Ты всегда старалась придавать как можно меньше значения словам, особенно сказанным ведьмами, коими являлась твоя мать, тетки, а в последствии и сестра, спокойно [относительно конечно] живущая сейчас со своими способностями. Но не придавать значения словам дочери ты не можешь, тогда ты просто плохая мать.
Вздыхаешь, понимая, что в этом доме ничего не меняется также, как и за его порогом, снимаешь куртку, отряхиваешь ее, набрасывая на ручку двери, чтобы высохла, вздрагиваешь от грохота на кухне и невольно улыбаешься. Нет, Салли, ты на скучала по этой суете, тебе было намного спокойнее вдали от всего этого.
Развязываешь шнурки, сбрасывая ботинки, но потом поднимаешь их с коврика у двери и аккуратно ставишь на полку и краем глаза замечаешь то самое блюдце за порогом гостиной. Ничего не меняется, наверное ты повторишь это ещё сотни раз. Встряхиваешь мокрые волосы, становясь ещё более лохматой, где же твои тугие ровные косички, идеальные, как и вся ты в школьные годы. Непримиримая, серьезная, с острым вздёрнутым носом и яркими карими глазами. "Все это твоё упрямство, Салли! Ты ведь родилась с зелёными глазами, яркими, как трава под утренней росой. А что сейчас! Ты настолько противишься своей сущности, что даже цвет глаз изменился. Ох, невыносимый ребёнок". Негодующая мама скрывалась за дверью кухни, начиная громыхать своей утварью и готовить очередной отвар, исцеляющий, омолаживающий, снимающий усталость, раздражительность, высушивающий бородавки, улучшающий сон и так далее и так далее, а ты, ужасно гордая собой, вышагивала по лестнице, чтобы, зайдя в комнату, тут же посмотреться в зеркало и остаться чрезвычайно довольной своим цветом глаз. И даже не думала спорить с тем, что упрямства тебе не занимать.
Идёшь на кухню, уже готовясь к урагану в виде Мариссы. Удивляешься, как она все успевает, дети, муж, мама, этот дом. Не знаешь и не хочешь знать какие там у неё ведьминские обязанности, но они тоже наверняка имеются. Несмотря на свои отличные оценки и невероятную усидчивость ты ничего не желала знать об истории магии, затыкала уши, как и от ночных посетителей вашего дома. Конечно, разговоры об этом за завтраком, обедом и ужином были в порядке вещей и что-то проникало в твоё подсознание без спроса, но в подробности ты не вникала. И необходимости делать это сейчас тоже не видела, тем более, что твой приезд - это просто визит вежливости, дань уважения и все таки у тебя день рождения и когда-то ты дала обещание, которое не имеешь право не сдержать. Но самая главная причина сейчас набрасывается на тебя с объятиями, ты успеваешь почувствовать как привычно приятно от неё пахнет чем-то вкусненьким, жгучие рыжие волосы щекочут твою щеку, мимолетно целуешь куда-то в висок с немного растерянной улыбкой. Марисса пачкает твой свитер в муке и сразу начинает суетиться. Спорить бесполезно, лучше позволить ей исправить ситуацию, оттереть пятно и успокоиться.
- Все нормально, только мне пришлось слишком рано встать, в поезде не смогла заснуть, - наблюдаешь за сестрой и за расползающимися по свитеру пятнами. - Ну все, оставь, ерунда, высохнут, потом заброшу в стирку, у меня в сумке есть тёплая рубашка, но наверняка в шкафу в моей комнате тоже что-нибудь найдётся, - бросаешь взгляд наверх, твоя комната прямо над кухней, и это расположение всегда казалось тебе ужасно дурацким, постоянный шум внизу отвлекал и нет, тебе совсем не было любопытно что там происходит.
Подходишь к плите, открываешь крышки кастрюль и сковородок, ужасная привычка, но это получается невольно, как в детстве.
- Что тут у нас? - ещё чуть-чуть и ты засунешь внутрь палец, чтобы попробовать, конечно, зачем пользоваться ложкой. Но вовремя берёшь себя в руки, садишься за стол, поджимая одну ногу под себя.
- Тебе привет от Винни. Говорит, что соскучилась. Уверена так и есть, - закладываешь прядь волос за ухо, они уже высохли, даже странно, но не зацикливаешься на этом, натягиваешь рукава пониже, пряча ладони, сидишь немного сгорбившись.
- Как твои девчонки? Как Эд? Где они? Я тоже соскучилась, - оглядываешься по сторонам будто племянницы сейчас вылезут из шкафа или из-под стола, а может уже давно затаились где-то рядом, чтобы неожиданно появиться, напугав тебя.
- А мама? - немного нервничаешь, спрашивая о матери. Ты не знаешь, что от неё ждать, не настроена спорить, но и соглашаться на все, что придёт ей в голову тоже не хочешь. Ты приехала, вот она ты, не сбежала на другой конец света, не выключила телефон, что ещё от тебя требуется - выпить кровь младенца или какую-нибудь дурман-траву, чтобы тебя безвольную быстренько превратили в ведьму? Почему нельзя просто насладиться вкусной едой, хорошим вином и посмотреть слезливый фильм с хэппи эндом. Почему в этом доме вечно все не как у людей?
- Ты расскажешь к чему мне готовиться? Только после того, как я заморю червячка. Слишком вкусно пахнет, - смотришь на сестру точно также, как когда-то лет двадцать назад, когда вы приходили из школы и первым делом ты бежала на кухню, мама не разрешала хватать еду со стола, всему своё время, ужин ещё не готов, но ты, хитро прищурив глаза, дергала Мариссу за рукав - это был знак отвлекать маму, чтобы ты успела урвать что-то вкусненькое с уже наполовину накрытого стола.
[NIC]Sally[/NIC]
[AVA]https://i.imgur.com/W8UxWH8.gif[/AVA]
[STA]no witch[/STA]
[SGN] [/SGN]
[LZ1]САЛЛИ, 32 y.o.
profession: несостоявшаяся ведьма[/LZ1]
Отредактировано Apple Flores (2020-09-28 19:40:04)
Мир постоянно бежит и вращается, он как огромное течение, уносит в себе людей, как иной поток уносит щепки, и перед этой стихией любой оказывается совершенно беззащитным, тонет, захлебывается, не в силах издать даже надсадного хрипа, чтобы привлечь к себе - погибающему - внимание. Мариссе казалось, что ведьмы лишь немногим более вооружены чем обычные люди, у них всех есть что-то вроде самосборного плавстредства - она в детстве представляла себя это как-то так: она подобрала пару двухгаллонных пластиковых бутылей – одна уже была с крышечкой, а горлышко другой пришлось затянуть обрывком полиэтилена, примотав его леской, – связала их между собой, соорудив нечто вроде спасательного нагрудника, а затем, прошлепав по мелководью и окунувшись в ту же ледяную воду, что и все, поплыла навстречу новому дню, борясь с этой огромной горной рекой, потому что новый день где-то там, выше по течению.
Конечно, современная Марисса, чей возраст уже приближался к сорока, такими заблуждениями не страдала, и жизнь не казалась ей такой уж сложной, она вошла в привычную колею и с намеченного пути почти не сбивалась, она перестала бороться с потоком, стала его частью, и лишь изредка отдельные всполохи вроде алого зарева заката, неудачного расположения коричневой кофейной гущи или же ее коллег - чаинок - на дне глубокой чашки напоминали о том, что судьба - она сама по себе, а человек только может предполагать. что его ждет в будущем.
- Может, в таком случае завалишься на боковую прямо сейчас? Проспишься и вступишь в бой со свежими силами? - предложила Марисса только для того, чтобы предложить хоть какое-то решение проблемы, а потом снова завертелась миниатюрным торнадо по кухне, ей зачем-то вот прямо сейчас понадобился чеснок, который она принялась давить плоской стороной ножа вместо того, чтобы просто достать пресс из нижнего ящика ближайшей тумбы.
- Я запихнула твои старые вещи в вакуумные пакеты, так что те точно должны быть в полном порядке, если ты их найдешь, только я не помню куда именно запихнула коробки, когда мы тут все переставляли. - кто бы что не говорил, и какое бы впечатление совершенно неорганизованного человека старшая из двух сестер не производила - она точно не была растяпой и точно не была плохой хозяйкой - моль в ее шкафах не водилась, потому что там водилась ярко-сиреневая сушеная лаванда, и такая же зеленая полынь, и еще сушеные розы и еще бог знает что. Травы заполняли ее дом (официально он все еще принадлежал матери, но та все меньше действительно была тут хозяйкой) с такой же легкостью, как заполнял его как муссон, что раскачивал медные трубы и пластины музыки ветра, врываясь в открытые окна, когда позволяла погода, конечно. Но дом когда-то ведьмы одиночки не был предназначен для такого количества людей, что теперь в нем возились, даже с учетом того, что Салли жила в другом городе, а Эд видел застиранные серые простыни дешевых пришоссейных мотелей чаще, чем видел домашний очаг.
- Дети? - Марисса нахмурилась. Дочери ее сегодня занимали в меньшей степени, чем должны были занимать хорошую мать. На самом деле ее голову сейчас занимала исключительно Салли и ее грядущее посвящение, - Если бы я знала, где их носит... Старшая наверно опять курит за бейсбольным полем, а мелкая - предположу, что или разбирает петушиные перья, или пытается раскрутиться до звезд перед глазами, или поедает землю с перекопанной клумбы. Последний раз я видела Френсис именно там. Эд, когда вчера звонил, был где-то в Минессоте... Он хотел приехать, но как всегда его желание не совпало с мнением начальства.
Марисса тряхнула кудрями, как отряхивается огромный мохнатый пес после купания, собираясь с духом, но пауза, которая повисла в воздухе прежде, чем сестра спросила о матери буквально звенела, как оборванная струна. Она кусала губы и пыталась найти правильные слова, чтобы не вспылить, но те отчаянно не хотели находиться.
- Маме хуже день ото дня. Она у себя. Пожалуйста, Салли, будь с ней поласковей... Мне еще с ней жить после твоего приезда, - нож, которым Марисса терзала чеснок, соскочил с громким стуком, проехавшись по касательной, но благо порезал только кожу - не добравшись до мяса. Она, не задумываясь запихнула травмированный палец в рот. К медному вкусу крови примешивался целый букет специй и трав - ее руки пахли той же самой хитрой стряпней, что больше напоминала зелья. При сестре колдовать было не положено, но лезть за пластырем Марисса не хотела, поэтому закрыла глаза прислушалась к нитям мироздания. Древние тайны ей были под силу, что уж говорить про такую мелочь, как порез. Один едва заметный щипок за бок вселенной и кожа тут же затянулась - от раны не осталось даже красноватого следа. Руки только немного занемели; в них словно вонзились сотни маленьких иголочек, когда кровь вновь побежала по сосудам. Но мир дернулся, она раскрыла глаза очень вовремя, чтобы увидеть проплывающий огонек и полоску света прямо из ада – лавандовую, словно нёбо распахнутого клюва ястреба, сестра, ясное дело ничего не заметила. Марисса размяла пальцы и снова принялась заполнять пустоту своими движениями, заполнять ее если не шуршанием листьев, что опали, так стуком ножа, если не скворчанием жира на сковородке, то своим голосом. Марисса поставила злополучный нож на кончик и несколько раз прокрутила его вокруг своей оси, будто пыталась просверлить дырку в деревянной доске.
- Ты увидишь все сама... Будет дверь, которой никогда не было, в самом уголке периферического зрения, та может быть какой угодно, но она будет. И тебе придется нащупать ее и открыть. Это все, что я могу тебе рассказать. - Она и так рассказывала слишком многое, даже про дверь говорить было не положено, но надо было же предупредить сестру, что у той не от недосыпа поедет сегодня вечером крыша, а потому что мир действительно собирается повернуться к ней другой гранью, если та, конечно, сможет потянуть его за ребро целиком и перевернуть себе в угоду.
Марисса помнила, что та дверь, что годы назад она увидела сама была обычной, самой обычной пошарпанной дверью, похожей на все другие, белой, с чуть просвечивающей сквозь покрытие древесиной, полной сколов, разводов, с небольшим витражным стеклом, на котором в примитивной манере была изображена сидящая на ветвях какого-то дерева русалка, расчесывающая свои светлые волосы частым гребнем.
- А руки кто мыть будет? - да, еда была спокойной темой, она была проще привычней, и куда безопасней, нежели тщетные попытки объяснить то, что, во-первых, объяснению не подлежало, а во-вторых, объяснения не требовало. Тем более едва ли в любом языке мира, новом или старом, естественном или искусственном было достаточно правильных слов, чтобы описать детали того, что происходит с ведьмой, когда ей исполняется тридцать три, и как именно изменяется мир вокруг. Марисса лежала пластом четыре дня после своей "инициации", прикрываясь дичайшим похмельем, но она не была способна открыть глаза совершенно по другой причине - ей тогда казалось, что ее глазные яблоки вытекут, если она рискнет это сделать - таким ярким казался любой проблеск света. Но ничего, привыкла, освоилась, и даже забыла, что вокруг людей не всегда были целые облака эмоций, напоминающие цветную сахарную вату, не всегда мир звенел крещендо и не всегда был таким...
Марисса, конечно, помнила как это было, когда они были детьми - стащенные со стола бутерброды вместо обеда, похищенные конфеты, перебитый аппетит, угроза гастрита и фгс - мерзкая противная трубка, что запихивали внутрь через пищевод на голодный и пустой желудок (желудок вопреки требованиям был полон заныканного печенья), которой она давилась, от которой ее вывернуло прямо на пол медицинского кабинета. Брр. Мурашки до сих пор бегали табунами вдоль позвоночника не то от стыда, не то от фантомного ощущения чьих-то холодных рук, больше похожих на когтистые лапы.
- И вообще еда не готова, прояви чуточку терпения, - в притворной обиде прошипела Марисса, при этом сама нарушая свои правила и зажигая еще одну конфорку - уже для огромного пузатого чайника. Обед еще надо было приготовить, но отрезать неприлично большой кусок от тыквенного кекса или от зебры с фундуком для сестры она вполне могла. Те хоть и были огромными -продавались в пекарне на вес.
[NIC]Marissa[/NIC][AVA]https://media1.tenor.com/images/28169b738fba1c6cda99beb82cdb5a32/tenor.gif[/AVA][LZ1]МАРИССА 39 y.o.
profession: ведьма;
[/LZ1]
Отредактировано Romana Wilson (2020-09-28 23:18:56)
Вы здесь » SACRAMENTO » Альтернативная реальность » 33 несчастья и возраст тоже тридцать три
Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно © 2007–2020 «QuadroSystems» LLC
