остротой терновых глаз по коже. ловкостью рук, что снимают одежду. они - солдаты, они помнят, как это, когда надо одеться или раздеться за время, пока горит спичка. и им обоим, черт возьми, кажется, что эта спичка вот-вот догорит, а они не успеют. жадностью бы насладится, как и чужими губами - терпкими, желанными, нужными. признаться наконец, что скучала за тем, что бы быть его. отдать ему все, повторить цикл снова. тогда четыре года назад она не думала, что с ним встретится, не имела понятия, что закончится так. и если бы не обстоятельства, то забыла бы. впрочем работа - дурманом на заднем плане. все равно отдается в его руки, потому что хочет быть его. узнать, как это быть в его руках, снова.
писала рапорты с каменным лицом - общение, встречи, свои наблюдения. терпеливо печатала каждую букву, думая, что почему-то сама хочет быть с ним. потому что рэд ее понимает. ее тянет к нему - опасному дикому зверю. ведь она из волчицы вдруг стала одомашненной, что самой аж противно. приземленной, в идеально сидящей одежде, что к лицу. но ведь не то, потеряла себя, превратившись из русалки в русалочку, а теперь сама забыла, как это - быть хищницей. нападать на своих - тот же грех, что и убийство. но ведь он сам отбился от ее стаи, решим сделать свою. совсем темную и незаконную. и по этой тропе денверс не будет идти. в ней слишком много принципиальности и какого-то нерешительного романтизма с патриотизмом. что сидят за одной партой и тянут сейчас руки, пытаясь оправдать этот грязный поступок.
нет, не опишет в подробностях, как зашли с ним в ванную. как горячая кожа по холодному кафелю - контрастом. она тонет в ощущениях, запоминает его таким - изредка нежным. будто бы это таинство и чувства - лишь к ней. и нет остального мира. наивная, но сейчас хочет ею быть. просто девочкой, желающей отдаться. ему, чувствам. под горячую воду, целуя. будто бы она способна смыть с нее убийства - каждый раз просит об этом, стоя в душе подолгу, тихой исповедью. будто бы вода может помочь забыть песок пустыни. и то, что совершает сейчас. но разве это грех? грех идти на что-то страшное ради блага? не его, своего, других. она разделяет и понимает, но сейчас это все неважно, пока в его объятьях. пока еще на суше, в человеческом обличии и на его территории. она не загадывает, старается не думать о том, что дальше. как только на руках будут доказательства, его посадят, а может и застрелят. есть шанс, что вообще казнят, если докажут причастность к заказу на убийство копа. ника не представляет чертову иглу в его венах и не хочет этого делать. ведь сейчас подсаживает его на себя, не замечая, как пропадает сама. в объятьях, в губах, в нем.
ей нравится быть в его объятьях, пропахнувших насквозь не мнимой опасностью. и голову на плечо, будто бы у нее есть на это право и она - не просто подружка с улицы. не питает иллюзий, кажется, у обоих их нет. это ведь просто чертова привязанность, своеобразная дань тому, кто тебя понимает. и отдавать ему никого сейчас не хочет - даже доблестным копам в красивой форме. потому что жадная, потому что сейчас его. ей не хочется уходить. и оставаться тоже не хочется. хочется где-то между, чтобы встретились в параллельной вселенной. где он - не преступник. а она не коп. где нет всех тех кошмаров пустыни. знает, ему они тоже снились. не подозревает, что ее ночным кошмаром будет он. и тот человек, которого со ступенек ловким движением. в которое вкладывает слишком много силы. быстро, ловко, не контролируя. будто бы в сранном дорогом боевике, не имеющим общего с реальностью.
она все знала и все же зла на него. что не поднялся, что не помог. злится за его смех - дерзкий и звонкий. будто бы протрезвела, ему ведь, на самом деле плевать. а она - поддается чувствам. рано или поздно они ее убьют. и это еще себе обязательно припомнит, - нет, хочу услышать от тебя, - спокойно и четко. зная, что ее спокойствие, наверняка бесит, - ни разу не поверила в историю с офисом. но не думала, что все вот так, - на самом же деле, прекрасно знала. от начала и до конца. его издевки задевают. хочется возразить, произнести речь. двоих трупов вполне хватит для того, чтобы его посадили. но вот незадача, посадят и ее. и у нее не будет другого выхода, как солгать в рапорте, без зазрения совести повесить эту смерть на него. хотя может быть скажет, что просто скинула парня с лестницы, когда защищалась. или он помог, защитил ее. понимает, что этого бы хотелось, хотя сама может за себя постоять и перерезать кому-то глотку. ему в том числе. хочется, - отлично. теперь я наивная. что же с такой наивной дурочкой за ручку ходил? - издевкой в ответ. колкостью на его колкость. она ведь знала, что монстр. с самого начала, согласилась на это, почему-то полагая, что его демоны ей под силам. на самом деле, не может справится и со своими, какой бы облик они не принимали. каждый раз бежит от них. николь не знает, что дальше. но захотел бы ее убрать, сделал бы это сразу. без запинки. ведь она - свидетель, к тому же не слишком уж желанный. но почему-то ей не страшно. ее пропажу ведь заметят сразу и ее точно будет на кого повесить, николь не сомневается. но чувствует - этого с ней не сделает. потому что своих не убивают и не подставляют. это правило их стаи, которое сейчас сама же и нарушает.
- дай блять сюда, - забирает у него аптечку, кладет нож где-то рядом и роется в поиске хоть каких-то бинтов. понимает, что истекать кровью не слишком приятно. да и бинты не слишком промоют. в его окровавленной футболке на кухню, что рядом. сразу в морозилку, вроде есть что холодное. все с собой. а еще вернутся с мокрым полотенцем и салатницей с теплой водой. протереть его лицо, чтобы смыть все липкое, его или не его - не столь важно, - держи, - подать ему кусок замороженного мяса или что это вообще такое. не сомневается, что били в корпус тоже. второй себе, чтобы не было синяка, хотя наверняка будет - темный и коричневый. черт, - ну, если бы я не проснулась, то умерла бы нахрен, но десять минут назад тебя это вроде не интересовало, - выкручивая полотенце, с силой. будто бы вымещает все на клочке ткани, а не на нем. она снова убила. снова сделала то, что зареклась не делать.
и все из-за него.
убеждает себя, что так надо было. флэшбеками пустыня. спускает курок, где-то далеко слышен крик. и ей кажется, что он - ее собственный. ушла бы, если бы не была копом, если бы дело не нужно было доводить до конца, просто пропала б с радаров, замела бы следы. но остается, не потому что наивная и глупая девочка, а потому что сейчас сама хочет посадить его. и надо же, не чувствует за это вины или угрызений чертовой совести. и даже идея повесить на его убийство не кажется такой страшной. одним больше, одним меньше, ему плевать. и ей, собственно тоже, - не могу решить, чего хочется больше, врезать тебе или сразу прикончить, - пока обрабатывает рану. а он терпит. кажется, что даже шить не придется. стянется и так, стоит наложить повязку. чем занимается - тонкими пальцами бережно. будто бы нет сейчас желания придушить его к чертовой матери. чему научилась в армии - самообладанию. всегда почти что железному. надо же, хочет ударить и прямо об этом говорит. но держится, почти что заботливо играя медсестру. без белого костюмчика, но в прекрасной окровавленной футболке, что прописалась красным, - знаешь, была бы я наивной, то умерла бы сразу после нашей встречи, - улыбнуться ему в глаза, в ответ на наглую усмешку. знает ведь, что он все помнит, такое не забывается - короткое, яркое. и то, как они потеряли половину команды тоже. не из-за него, из-за тех, кто выше. из-за дурости и тупости других. ника тогда стала на его сторону первой. потому, что считала то, что он делает правильным. а сейчас что? сейчас - нет. и осуждать его тоже не имеет никакого права. сама ведь отнимала жизни. никто не заставлял и не тянул за ручку. это не проступок, который так легко замолить в церкви, прикрываясь белым платочком.
на кухню снова, чтобы налить себе и ему воды. жажда мучает все еще. желает запить соленый вкус крови, что сейчас остро чувствует на языке. она не будет снова прежней, не после этой ночи. есть моменты, которые меняют. молча подает ему стакан. знает сам, что от алкоголя будет лишь хуже. уже возле него замечает на своей руке неглубокую царапину от ножа. надо же, даже не заметила. удар в печень ощущается куда более неприятно. отвыкла. во входные двери стучат. мягко, а затем они открываются с немыслимым скрипом. бесит. и парень, который заходит и присвистывает, охеревая от происходящего тоже. она бы сама была в полном шоке, если бы увидела такую картину. куча крови, особенно из того, что убила она. что же, так бывает, когда перерезаешь человеку сонную артерию. но стоит ему закрыть двери и увидеть нику, как охеревает, еще больше, - привет, - ника не приветливо машет рукой, но все же улыбается. и все же, уборка, вроде как, не ее дело. тем и лучше, не хочется марать руки еще раз, - я смотрю у тебя тут подружка нарисовалась. красивая., - она молчит, смотрит на парня, пытаясь запомнить черты лица - создать фоторобот и прикрепить в отчету. изучает его как-то слишком внимательно, - а может потом сообразим на троих? - он нагло усмехается, а у нее, увы, закончилось чертово терпение. цирк ведь. из комнаты, где пахнет кровью, хочется слинять побыстрее. так что она просто берет нож, который летит в стеночку - почти у головы его друга. не хотела аж так его пугать, но слегка просчиталась, - точно уверен, что хочешь присоединиться? - чертов характер, - говорят, что я умею не быть мазилой, - подмигивает, а затем смотрит на рэда, - я возьму из шкафа чистую футболку, - у нее хватит ума больше об этом инциденте не говорить. удаляется наверх, будто бы ничего и не было. и вообще все это время мирно и тихо спала. в принципе, понимает, почему его друг обратил на нее внимание - красивая, стройная, статная. в одном белье и мужской футболке.
пойти в душ, чтобы смыть себя эту грязь. хотя знает, убийство - не оттереть. оно где-то в костях, в самой ее сути, что никогда не разрушится. противно. еще более, когда надев его футболку, достает телефон и незримо, зная, что никто не смотрит, делает пару кадров. осторожно и тихо. загружает их на облако и сразу удаляет фото с устройства - чисто из-за соображений безопасности. чисто если решит посмотреть, проконтролировать. она ненавидит его. после того, что только что произошло еще больше. садится на кровати и понимает, что не уснет. от без выходи просто начинает считать про себя. на одна тысяче триста шестьдесят первой секунде, он наконец заходит в спальню. глаза в глаза. снова.
она не хочет дуэли, не хочет разборок. все они позже, потому что сейчас. сейчас она не готова. все это бы осознать, пережить. понимает, что никогда невинным мальчиком не был. понимает, что делает все правильно и все же где-то в глубине того, что еще осталось от души корит себя. и чувствует, что предает. предает что? не родину? не существующую привязанность? к нему, к его образу, к его прикосновениям? в синяку, что сегодня оставил на шее. потому что дала на это негласное согласие, поцелуем подписав разрешение, - я не стану болтать, если ты пришел поговорить об этом, - достаточно умная и взрослая, - но я заслуживаю знать хотя бы минимум, как думаешь? - краткой сухой сводкой. большего все равно не получить.
[NIC] Nicole Denvers [/NIC] [PLA] [/PLA]
[STA] siren [/STA]
[AVA]https://i.imgur.com/yoHek1p.png[/AVA]
[SGN]_______________[/SGN]
[LZ1]НИКОЛЬ ДЕНВЕРС , 25 y.o.
profession: агент под прикрытием
[/LZ1]
Отредактировано Dominica Sharp (2020-09-20 23:10:43)