Хренов понедельник, чёртов понедельник, ёбаный, в конце концов, понедельник – Мелани сколько угодно может подобрать ярких эпитетов, описывающих ненавистный день недели. Сведение бухгалтерии за выходные, подготовка к корпоративу какой-то юридической конторы – весь день в бумажках и переговорах, в которых управляющий наставляет её быть максимально сдержанной. И даром, что это она, вообще-то, ему платит – ведь платит за то, что бы именно это он и делал: помогал вести бизнес успешно по всем фронтам. Ранним утром приносит кофе и две таблетки адвилла, сам вычитывает счета и возникающие проблемы докладывает мало того, что понятными словами – так еще и сразу с вариантами разрешения конфликтов. Но даже это не спасает от неудержимой скуки, которой сопровождается подобная канитель.
Мелани устала, нет – Мелани до смерти затрахалась в этот понедельник.
И потому уже в обед она отвечала согласием на предложение о встрече молодого человека, который в последнюю пару дней даже слишком навязчиво жаждал её компании. Мотивация Кэмпбелл при этом была проста и тривиальна – развлечься. Подразнить, помучить, да и, чего греха таить, когда тебя так отчаянно хотят, это нехило так по шёрстке приглаживает чувство собственной важности. Из рутинной скуки в вечер она выныривала как в океан хорошего настроения; предвкушение легонько щекочет нервы, заставляя в ожидании её нутро даже несколько вибрировать.
А вот когда вечер пошел совсем не по намеченному ею плану – это настроение снова низвергло в пучину непроглядных сумерек. Вот когда туман опускается, когда видишь перед собой ну дай бог, метра на два – и выглядываешь за окно в такое время, и ни выходить никуда не хочется, ни вообще что-либо делать, вот так и здесь – у Мэл опускались руки, и весь энтузиазм испарялся, как капля росы на листе папоротника в первых жарких лучах солнца.
Кавалер был послал со своей претензией в том, что встреча в клубе мало похожа на свидание искать свою принцессу по меньшей мере в библиотеке; сухое вино с легкой руки подменилось крепким негрони, а планы на вечер – с прискорбием – но изменились на позорное шествие домой или соседний клуб, где музыка была громче, а люди – отчаяннее. Можно было, конечно, сделать очередной финт ушами и разворошить осиное гнездо компании не то друзей не то товарищей Тирелла, занимающей стол в нише, но в их словесных перепалках шанс на победу всегда был пятьдесят на пятьдесят, и так рисковать и без того поганым настроением в этот вечер она была не готова. Лучше уж – дома спокойненько под бокал неприлично дорогого красного домучить наконец книжку, или досмотреть наконец сериал про викингов.
Словом, этот бокал счастья в цветах заходящегося заката, украшенный спиралью из апельсиновой кожуры, был бы за этот вечер последним. Был бы – если бы не одно но. Подкравшееся незаметно, выплывшее из-за правого плеча так же внезапно, как айсберг перед Титаником, но.
- Тирелл, чего тебе? – выдыхает даже сквозь шум клуба – громко, устало, почти с болью в этой складочке между бровей – в интонациях не близких к, а прямо кричащих «господи, не отсвечивай», - Давай, хватай свой космо, и проваливай дальше облизывать своих хахалей, - и только одним почти безразличным взглядом наградив непрошенную свою компанию, снова топит его в стакане, в котором почти с остервенением топила всплывающие кубики льда трубочкой.
Справедливости ради стоит признать, что в девяносто девяти процентах случаев, Мэл была рада компании Джаспера. Как-то по-своему, исключительно садистским образом, но рада. Он был одним из немногих, кто не лез за словом в карман, а обидеть не только не боялся – но еще и стремился. Эта борьба, эта ненависть были искренними – хоть что-то настоящее в пятнадцати кругах лжи имени Мелани Кэмпбелл. Тем более, что они имели за собой достаточно интересный бонус – пусть и недоступный сейчас. Напряжение каким-то необъяснимым образом никуда не делось.
- Хм? – и предложение расслабиться заставляет её сначала поперхнуться, потом – перевести удивленный взгляд, а мгновением после – уже начать подбирать слова, которые бы как можно красочнее нарисовали бы в отшибленном мозгу Джаспера картинку наматывания жизненно необходимого для него органа на венчики кулинарного миксера, но Тирелл осечь её успевает прежде, чем хоть одно из них успевает сорваться с губ. И слава богу – иначе бы это Мелани тут выглядела слабой на передок, а не Джаспер – неумеющим придержать свой член в штанах.
К источнику шепота рефлекторно наклоняется чуть вбок – и удивленно вздергивает брови, прижимая пальцем и притягивая к себе поближе маленький пакетик с двойным зип-локом. Удивительным факт был сразу по двум причинам: во-первых, Джаспер не жаловал наркоту, о чем пару раз заявил вполне прямо. Впрочем, травка в Калифорнии уже не совсем наркотик, учитывая, что имея достаточный запас обаяния и харизмы, можно получить рецепт от любого врача средней руки. Во-вторых, марихуана для Мелани всегда была чем-то, что стоит употреблять в компаниях, уже достойных доверия – если речь не идет о шумной тусовке, конечно. Но вот так, вдвоем – трава это мостик какой-то интимной психологической связи, которой между Кэмпбелл и Тиреллом не было – и быть не могло.
Но день был хреновым, трава уже в её цепких лапках – почему бы и да?
- Знаешь, - тянет почти томно, подбирая пакетик в свои пальцы целиком, - Тут ученые выяснили, что марихуана пагубно сказывается на потенции, - губы растягивает в улыбке, уже поднимаясь со своего стула у бара – формально, правда, скорее спрыгивая, чем поднимаясь, - Я тебя спасу!
Разворачивается на своих высоченных каблуках стремительно, и ловко лавирует между пульсирующих в ритме музыки человеческих тел по направлению к выходу. Джаспер может, конечно, если хочет, вернуться ради прощания к шумной компании своих друзей – но тогда его шанс догнать этот ураган имени Мэл стремится к нулю. А пакет счастья все равно уже у нее в руках был, только перед выходом из клуба она аккуратно заложила за бретель бюстгалтера под воротом своей легкой, едва ли не полупрозрачной, кофты.
- Не спрашивай, - обрывает на полуслове вопрос о цели их прогулки, когда они уже заворачивали за угол соседнего с клубом здания. У всех были свои секреты. Да и, в самом деле, пусть Джаспер думает, что она тащит его курнуть травки в подворотне, как в славные годы в старшей школе.
Еще один поворот, тяжелая двухстворчатая дверь – и охранник светит в лицо своим слишком ярким фонариком; отводит его только тогда, когда превозмогая ослепляющий свет, Мелани все же убирает ладонь от глаз – являя тому лицо. Грузный мексиканец средних лет хмурит брови свои, грозно шевелит густыми усами с проседью, но обращается – по фамилии, и вообще расплывается в улыбке, стоит Мелани подойти к нему вплотную с заговорщически что-то вполголоса наговорить у самого уха.
- Нам сюда, - поменяв хрусткую купюру на связку ключей, она влечет Джаспера за собой – через очередные двустворчатые двери, через восемь безумно высоких лестничных маршей, через еще одну дверь.
Чтобы ту – открыть, явить взору свежеотремонтированный лофт с панорамным остеклением – с видом на кутёжную улицу Сакраменто, полнящуюся барами и клубами. Чуть позже и на всех этажах ниже будет модное хипстерское жилье; а пока эта – на самом верху, была единственной, где по полу не был рассыпан песок и прочий строительный хлам. Из мебели, правда – только большой диван, ковер при нем , пара стульев да раскладной стол; но они ведь и не чаи распивать пришли.
- Сними обувь, - а сама уже откинула свои туфли куда-то вправо от двери, уверенной походкой знакомого с обстановкой человека прошествовала в ту часть комнаты, где когда-нибудь будет кухня, а пока – только одна конфорка на импровизированной тумбе, с которой Кэмбелл подхватывала спички.
И на диван рядом с Тиреллом буквально падает, оставляя колени на подлокотнике. Одну из диванных подушек подкладывает себе под голову; ерзает – устраиваясь лопатками поудобнее, и выуживает из ворота кофты пакет с целью их пребывания в незаселенной, чьей-то, чужой квартире. В нос резко ударяет запах серы, стоит только Мэл чиркнуть спичкой о бок коробка – и она затягивается глубоко, жадно.
- Вот не люблю бразильскую, - все еще задерживая дыхание, она звучит глухо, напряженно; сильно хмурит брови – но передает запаленный косяк в пальцы Джаспера, и только потом медленно выдыхает, заставляя полупрозрачный дымок виться от нее – к высокому потолку, - Горчит она очень.
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/n98ZEu8.gif[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]