SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » one for the sorrow; two for the joy
• • • |
there's one for the sorrow and two for the joy |
band of skulls - patterns |
ленивой мэл
| поэтическая заначка
|
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/FESpvc8.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]
Отредактировано Deborah Matthews (2020-11-12 00:26:28)
Когда в кино показывают, как кто-то поднимается утром с кресла рядом с больничной койкой свежим и бодрым, разве что слегка обеспокоенным состоянием тут же просыпающегося пациента – безбожно врут. Во-первых, потому что это, объективно, неудобно. Кресла, как на подбор, с просиженными подушками и короткими сидениями – даже и ноги под себя толком не сложить из-за жестких подлокотников. Во-вторых, бессознательные пациенты не обладают вообще никаким чувством такта и в себя приходят далеко не в десятом часу утра.
У Мелани не то, что красиво проснуться – у нее в принципе не получается заснуть, да оно не особенно и пыталась, если честно. Все эти мысли, словно материализовывались и в голове перекатывались россыпью металлических бусин. Отвлекаться от них приходилось – получалось, правда, с трудом: полистать бы ленту новостей или поразглядывать глупые мемы, да телефон остался в машине на другом конце города. Из развлечений в принципе оказались только журналы, прихваченные из приемного отделения; да вот один был о влиянии различных видов БАД на потенцию, а второй – о домоводстве. Ни то, ни другое не вызывало ни интереса, ни облегчения.
Какого цвета потолок?
Должен быть белым, как любой больничный потолок, но этот – отдает какой-то ненавязчивой и тонкой голубизной. Может, дело в лампах, заменяющих четыре из тридцати двух совершенно одинаковых по размерам квадратов. Она успевает посчитать и плитки, и отношение ламп к общему числу – она разминает то, что стремительно намерено ударятся в самокопание куда больше, чем в созерцание внешнего мира.
И именно так, придвинув поближе кресло, и оперевшись коленями поднятых на сидение кресла ноги о край больничной койки а щекой – на собственную руку, Мелани и проваливалась в свой беспокойный сон.
- Мэл, хватит страдать хуйнёй! |
Первый раз Мелани проснулась, когда в палату зашла медсестра – проверила показатели, поправила повязку на голове, осмотрела ссадину под правым глазом. Кэмпбелл следила за ней безмолвно, не меняя позы, хоть ноги затекли до этого мерзкого чувства покалывания в каждой клеточке. И только благодарно кивнула, когда сестра Джилл шепотом сообщила, что все нормально.
Ей никогда не нравилось, как пахло в больницах. Хлоркой, дезинфицирующими растворами, спиртом. Временами – кровью, частенько – чьей-то блевотиной; всегда – паникой. Сомнениями, страхом. Поможет ли новый препарат чьей-то сестре, выйдет ли чей-то сын из комы; вернулся ли чей-то рак. Мэл вообще в больницах была редким гостем, всего-то раз или два; и еще ни разу не ночевала так, у чьей-то постели.
Тирелл поворочался – и Мелани вздрогнула, понадеявшись, что вот он, пришел в себя. Бросится сейчас в нее какими-нибудь обвинениями, пообещает засудить. Продемонстрирует как-то ясность своей мысли – ну, не ясность как таковую (тут надежды не было никакой), а что хуже не стало. В общем, испытывала Кэмпбелл то, что обычные люди назвали бы муками совести, а она сама – намерением удостовериться в поправимости того, что наворотила. И безнаказанности, желательно.
Или, по крайней мере, именно в этом она себя убеждала.
Но ворочании активность Джаспера, увы, окончилась, и Мелани, с тихим стоном, полным отчаяния и безнадеги, устраивалась в злосчастном кресле хотя бы немного удобнее. Съехала бёдрами ближе к краю сидения, уложила коленки на край постели боком – так, чтобы кроссовки оставались всё же на весу. Ставила руку на другой подлокотник, подпирая голову. Интересно, а кто – экстренный контакт Тирелла? Ему должны были сообщить – и почему он еще не здесь? Или контактом была – допустим – сестра, могли ли ей не позвонить, потому что Мелани и сама назвалась сестрой, чтобы её не выгнали из палаты?
А если не сестра, и загадочный кто-то сейчас мчится в центральную больницу, в скольких мешках саму Кэмпбелл закопают с ориентацией по сторонам света за такое членовредительство?
Наверное, она и сама могла кому-то позвонить. Розали, например, если голосовое управление Джасовского телефона позволяет делать звонки, не разблокируя сам телефон. Но что сказать? Наверное, стоит позвонить Хезер, но Кэмпбелл в принципе не любила ей звонить с плохими новостями, а уж когда сама в них была виновата – тем более. А вот когда уже будет какая-то ясность, тогда – да, пусть приезжает со своими мандаринами и цветами.
Дверь машины она захлопывала за собой так, как будто была незадачливым предпринимателем, которому только что отказали в кpeдите в последнем банке города; или как будто вокруг авто столпились не меньше, чем живые мертвецы. Боже – как же он её раздражал. Во-первых, одним только своим нахальным видом, с которым заявился сегодня к ней под дверь: стоило только замаячить на горизонте этой бородатой морде лица, начинали неистово чесаться костяшки пальцев. Во-вторых, потому что она так и не могла понять, чувства какого диапазона по отношению к нему в ней преобладали. Как в грёбаной хижине в чертовой холодной Исландии – то ли в рожу ему дать, то ли обнять так, чтобы переломались рёбра. |
В следующий раз она проснулась от малейшего движения одеяла на койке – и от шороха, и от того, что на нем лежали ее колени. Спина опять затекла, отдаваясь глухой болью где-то в пояснице, Мелани попыталась её размять, поднимаясь на оперевшиеся на подлокотники руки. Подслеповато вглядывается в лицо – так сказать – пострадавшего: вот он хмурит брови, ерзая затылком по подушке, вот-вот и откроет глаза; она даже слышит этот тяжелый вдох и резкий выдох. И сама выдыхает – с облегчением, как минимум в коматозном его состоянии её не обвинят.
Да ну и в целом – хорошо ж, что проснулся, правильно?
- Выспался, спящая красавица? – садясь еще чуть выше в своем кресле, ногтем указательного пальца собирает из уголка глаза сонный катушек, и щелчком отправляет его куда-то в сторону коридора.
На одном только отпущенном тормозе на задней передаче просто так на лежачий полицейский не заедешь – и Мэл легонько, буквально едва коснулась педали газа. Ни автомобиль, ни препятствие на дорожном полотне, правда, не посчитали, что этого достаточно – и мысок правой ноги плавно опустился еще чуть ниже. |
- Как ты себя чувствуешь?
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/FESpvc8.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]
Отредактировано Deborah Matthews (2020-11-10 19:21:59)
Просыпаться, вопреки обыкновению, было не лениво, а больно. Джасперу казалось, что болела каждая косточка в его теле - сколько их там, около двухсот? И каждая сейчас ныла и требовала срочно ее обезболить бутылкой хорошего вермута. А лучше ящиком.
Хуже всего было с головой - она и так редко радовала своего хозяина дельными советами, но сейчас раскалывалась до такой степени, что единственным ее предложением на это все было пойти и сброситься с ближайшей крыши. Очень соблазнительное предложение, особенно в свете новооткрывшихся Тиреллу обстоятельству: это была явно не его постель, не его дом и не место обитания очередной его пассии.
Джас ненавидел больницы. Люди не оказываются здесь по радостным поводам, и, казалось, сами стены, воздух и даже электрический свет пропитаны людским отчаянием. На Джаспера это давило - до такой степени, что он просто завел себе знакомого врача, который за отдельную плату готов был после очередной драки подлатать его у себя или Джаса дома.
Белый потолок, дурацкие лампочки, чертово состояние полной разбитости. Тирелл не выносил находиться в госпиталях даже в качестве посетителя, а уж пациента - и подавно. Вот сейчас рядом окажется Розали, которая сначала огреет его всем, что попадется под руку, за то, что выдернул ее с работы, потом - за то, что заставил переживать. Потом затискает так, что ребра точно переломаются на части, если до сих пор целы.
Но вместо голоса сестры сбоку слышится совсем другой.
Врут голливудские фильмы, когда говорят, что ни черта ты не помнишь про обстоятельства своего появления на больничной койке. Джас помнил - даже слишком хорошо.
- Интересуешься, чтобы позлорадствовать или чтобы добить?
Собственный голос звучит непривычно глухо и тихо, Джасперу не нравилось. Да и в горле пересохло так, как обычно бывает после дикой попойки. К сожалению, Тирелл вчера не пил - а, судя по всему, очень даже надо было.
- Дай воды, а?
На пьяную голову разговор с Мэл был бы другим. На пьяную голову Джас пошел бы к ней совсем не за разговорами. А тут, пожалуй, впервые в жизни, решил спокойно обсудить то, что между ними происходит - потому что оно реально происходило, и не замечать этого - как не обращать внимания на слона, плясавшего танго в посудной лавке.
Компромиссов ему захотелось. Взрослых решений, деловых переговоров и прочей херни, которая отличает воспитанных людей от, собственно, Джаспера и Мелани. Только свою натуру никуда не спрячешь, и раз не свойственно им разговаривать на спокойных тонах - то нечего было и пытаться.
- Чувствую себя так, словно меня переехала машина, - возвращая бокал, все же ответил Джаспер, в тайне ото всех радуясь, что хотя бы руки-ноги у него двигаются, раз и стакан удержать смог, и на подушках приподняться.
И да, он не собирался играть в благородного оленя и делать вид, будто их совместное нахождение в этом месте - глупая случайность.
Глупой случайностью был тот факт, что к моменту прихода Джаспера Мэл уже куда-то собиралась. Пожалуй, именно это и взвинтило градус встречи, потому что сам того не желая, думал Джас только в одном направлении. Он хотел Кэмбпелл, а Кэмпбелл шла куда-то в противоположное от него место. Да, может быть, к Хэзер, но попробуй подумать об этом в тот момент, когда очередной твой порыв развернуть происходящее в правильное для них обоих русло обрубается на корню.
Увы, Джаспер Тирелл не отличался терпением. Умом тоже не блистал, поэтому из спокойного разговора их встреча с Мэл и переросла в подъездную ругань на глазах у консьержа. И ведь помнил он это странное состояние, когда ты смотришь вслед удаляющейся фигуре, что так резко выдергивала свою руку из цепкого захвата твоих пальцев, двигаешься ей в след, и даже уже знаешь, какими словами будешь ее останавливать. А потом замираешь на пороге и...все. Нет больше желания идти дальше и что-то делать. Да и, откровенно говоря, заебался Джас доказывать, что это ему одному надо.
- Если тебе польстит, то так меня еще никто не отшивал, - с усмешкой сообщил Тирелл, устраиваясь поудобнее на постели. Вот еще одна причина не любить больницы - дурацкие койки, на которых ни отдохнуть, ни выспаться не получается. И это еще неизвестно, сколько его будут тут держать.
На Мэл смотреть не хотелось, но кроме нее рассматривать в палате было нечего, поэтому нехотя взгляд все же возвращался к ней. И Джаспер соврал бы, если б сказал, что помятое, немного потерянное и взволнованное выражение лица Кэмпбелл не льстило его самолюбию. Переживала. Может, не конкретно за его побитую временем шкурку, но волновалась же. Еще одно доказательство того, что в отношении их непростой взаимосвязи Джас прав.
- Чего ты тут торчишь, Лисичка?
Она не его экстренный контакт, хотя возможно, из нее бы сиделка получилась получше Розали. Она в его жизнь, по Кэмпбелловским же словам, элемент временный, нечто сродни минутному помешательству. Тот самый запретный плод, который хочется именно из-за его запрещенности. Тогда почему ни в одно ее категоричное “нет” Джаспер не верил? Наверное, потому что каждое из них летело в бездну уже через секунду, стоило только сократить дистанцию и забрать кислород очередным поцелуем. Слова врали, губы, которые отвечали Джасу каждый раз, стоил только его собственным соприкоснуться с ними - нет. Истина, которую Тирелл в отношении женщин усвоил достаточно давно.
Только вот Мелани в это упорно не верила. Более того, упорно говорила, что им не по пути. Так чего сидит тут, перед его постелью?
- Я не собираюсь на тебя заявлять, Мэл, - сразу решил прояснить ситуацию Джаспер. Какая-то логичная часть него очень бы хотела этого, и даже не столько из мести, сколько из желания использовать ситуацию в свою пользу. Но этой части, как и многим другим, было слишком больно, чтобы вообще просчитывать варианты дальше двух других вдохов. - Женщина за рулем, все дела. Перепутала педали, не посмотрела в зеркало - с кем ни бывает. Я не в обиде.
Ситуация, конечно, неприятная, но Джас не злопамятный. Тем более, отчасти он виноват сам - уперся в телефон, который начал бесить его своими звонками еще в парадной, не заметил, когда машина начала движение. Так что по большому счету обижаться Тиреллу было не на что, кроме того, что его в очередной раз оставили без желаемого.
И даже попытался равнодушно пожать плечами, демонстрируя полную ничтожность ситуации, но это простое действие отдалось резкой болью в правом плече и вызвало парочку ругательств сквозь зубы. Вот, кстати, еще одна причина для ненависти к больницам - отвратительные балахоны для пациентов. Как будто мало было Джасперу ссадин под ними, еще и лежи в дурацкой сорочке в мелкий синий горошек.
- Ладно, к зеркалу в ближайшее время мне лучше не подходить, - печально резюмировал Джас, возвращая рукав на место. - Иди домой, Мэл. Не уверен, что моя страховка включает услуги седелки. Тем более ты там явно куда-то спешила.
Хотя, последний аргумент явно не к месту. Это еще неизвестно, сколько Джаспер тут валялся, сквозь задвинутые жалюзи на окнах ни черта не понятно. Хотя, может быть, он сам себе льстит, думая, что Мелани просидела тут с того самого момента, как его сюда определили. Что ей мешало приехать, скажем, полчаса назад? Не пустили бы? Ха. Это же Мэл. Когда она чего-то хочет, ни одна медсестра на посту ее не остановит. А, может, и правда тут сидела все это время. И теперь полжизни будет припоминать Тиреллу, как вытирала ему, бессознательному, слюнки. Такое себе удовольствие. Хотя, всегда можно напомнить, что все эти слюнки - ее заслуга. Но тогда любой подобный разговор рискует закончиться так же, как и последний - в аналогичной палате. И не обязательно они при этом поменяются местами.
[LZ1]ДЖАСПЕР ТИРЕЛЛ, 29 y.o.
profession: владелец транспортной компании;
family: bro, sis
cutie: heather
fatality: fox[/LZ1]
[NIC]Jasper Tyrell[/NIC][STA]I shot my gods to know your name[/STA][AVA]https://i.imgur.com/qx8Isan.png[/AVA][SGN]
[/SGN]
Отредактировано Oliver Kaldwin (2020-11-18 10:06:36)
По крайней мере, он не бросил в нее первым же, что подвернулось под руку. Не закричал, как показывают – опять же – в кино, завидев обидчика тире причину своего нахождения в дурацкой сорочке в синий горошек. А то и вправду, поднял бы ор, оторвал дежурную медсестру от складывания в рядок трех вишенок, или клубничек, или что-то там предлагает та дурацкая игрушка?
Мелани поднималась сначала на руках, задвигая бёдра поглубже в кресло и снимая колени с постели, и только потом – на ноги. За те пару шагов между местом своего беспокойного сна и тумбой, успевает пару раз скрутиться, согнув руки в локтях и разведя их в стороны: кажется, каждая мышца в теле ныла, возмущаясь столь вероломному отношению к себе. Как ни крути, а тело, привыкшее к определенному уровню комфорта, подразумевающему как минимум матрас средней жесткости и восемь подушек на двуспальное ложе, совершенно определенно не было приспособлено ко сну на просиженном кресле у больничной постели.
- Держи, - и стакан из плотного пластика протягивает, отпускает – осторожно, постепенно, словно проверяя, сможет ли Тирелл удержать его в руке.
Странно себя так чувствовать – так, как будто Кэмпбелл его жалко. Меньше, чем отстреливаемых браконьерами панд, например, но точно больше других пострадавших в ДТП. Да и в тех случаях, как правило, больше сочувствия она испытывала по отношению к тем, кто будет за ними ухаживать.
Брови хмурит, прикладывая стакан краем к губам – болезненно. Мелани вглядывается внимательно в черты его лица и сама не замечает, как сводит свои брови над переносицей, пока опускается на край постели где-то возле его бедра. И принимая стакан обратно, только поджимает губы, покачивая головой.
Нет, ей не польстит. Конечно, приятно осознавать, что ты – единственная в своем роде такая, пусть и такая сумасшедшая. Но грустно становится от мысли, что для этого нужно опускаться до причинения вреда чьему-то здоровью серьезнее, чем пара оставленных фингалов.
- Да вот знаешь, - и стакан в пальцах покручивает, опуская на пустое дно взгляд, - Рассказывают, что после травмы головы люди могут начать говорить на других языках. Ну или буквы в словах местами путать, - пожимает плечами, и тянется, оставляя стакан на кресле, которое до того занимала она сама, - Мне было интересно, что выдаст твой мозг.
Интересное обоснование – да еще и всплыло так вовремя! И где оно, спрашивается, было, когда она битый час просиживая в кресле у постели спрашивала себя о том же – чего это она тут торчит? И ведь для себя таких удобных причин не находила, и просто оставалась на месте – возможно, просто потому что не представляла, как стоит в таком случае поступать. Даже мелькнула мысль самой пойти в полицию и признаться – но почему-то решила, что с этим можно и повременить, как минимум, до утра.
И сказать бы ему спасибо, вдогонку ударив куда-нибудь в руку за сексистские высказывания в адрес тех самых обезьян с гранатами, которыми называют за рулем женщин – да нет. Только улыбается тихонько, склонив голову и пряча лицо за спавшими с плеча прядями растрепанных волос, чувствуя лишь тень того облегчения, которое должно было бы – вроде – быть. Всё должно быть иначе, она представляла все иначе – и чувствовать себя она должна иначе.
- Зря, - улыбается куда шире, пусть и через силу, поднимая взгляд к лицу Джаспера и заправляя волосы за ухо, - Тебе идет горошек. А уж тот сексуальный разрез на заднице – ух, ты будешь звездой на любой вечеринке! – позволяет себе тихий смешок, окончание которого прячет в коротком тактичном кашле себе в кулачок, - Спешила. Но времени… - задумчиво надув губы, поворачивает запястье так, чтобы экран часов смотрел на неё – и тот отозвался, подсветив крупные цифры, - Начало третьего ночи. Я самую малость везде опоздала, - и плечами пожимает так, как будто просто проспала все свои планы, заключающиеся, например, в походе на маникюр или йогу, - Но не переживай: сейчас пойду.
И правильно – наверняка не очень приятно видеть того, кто сначала тебя до крика в чужом подъезде от злости довел, а потом еще и помял. Да и окажись Мелани сама на месте Джаспера – она бы, пожалуй, предпочла не видеть никого вообще, чем того, кто при встрече вызывал бы у нее нервный тик. Того, чье общество ты можешь выносить, только приправив его по меньшей мере тремя крепкими шотами.
Правильно было уйти, еще правильнее – не приходить.
- Джас… - внезапно становится еще тише, хоть и до того далеко не звенела голосом на всю палату; Мелани снова отводит взгляд куда-то вниз, и очень внимательно следит за своими же пальцами, что разглаживают край больничного одеяла рядом с ее ногой, - Прости меня, - выдох – медленный, и тяжелый, как будто тяжелее воздуха – как будто стелется к коленям и по ногам ниже, иначе чем объяснить эти неуютные мурашки, - Я не хотела.
Ей неловко. Неуютно. Кэмпбелл в принципе извинялась крайне редко, но еще реже – делала это искренне, чувствуя весь спектр тех эмоций, который должен сопутствовать этому. А ей ведь действительно совестно: и не только за то, что так странно продолжила разговор, который сама же – пресекла в самом зародыше, когда вырывала свою руку из его пальцев.
Ей странно. Странно чувствовать облегчение не от того, что эта выходка окажется – относительно – безнаказанной, а от того, что Тирелл пришел в себя, очнувшись собой же. Не то, чтобы мир Мэл стал грустнее или серее с отсутствием в нем одного бородатого идиота – напротив, она была уверена, что в его отсутствии и кроется её личный путь к достижению дзена и, смешно сказать, счастья; так почему ей сейчас – хорошо от одной только мысли, что с ним все нормально?
Нужно отсюда валить – и ощущения эти с себя стряхивать, как пыль, смывая больничный запах. Похлопать сейчас по руке, пожелать выздоравливать – в цветочном магазине внизу купить букет цветов, попросив доставить до палаты. Так ведь поступают из чувства вины? – Очередное глупое ощущение, которое для Мелани было непривычным. Нужно отсюда валить – и чем скорее, тем лучше.
- Ладно, ладно, - встрепенувшись, она возвращает себе лицо – или пытается, по крайней мере, улыбаясь и покачивая в воздухе раскрытой ладонью, - Хотела, - и пожимает плечами, ведь истину глаголела ту, которая Джасперу была давно известна – человек Мелани Кэмпбелл так себе, - Но не так, - и позволяет тени чувства вины скользнуть по этой улыбке, заставляя её выглядеть даже чуть нежной, - Правда. Прости.
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/FESpvc8.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]
Если Мелани на самом деле было интересно, какие именно изменения претерпел Тирелловский мозг после близкого знакомства то ли с бампером ее машины, то ли с асфальтом, ее ждало дикое разочарование. И, возможно, немного удивления, но больше все же разочарования. Потому что в режиме ограниченной функциональности он был способен рассуждать только о том, что видел вокруг, а кроме самой Мэл тут и посмотреть толком не на что.
Неудобный полу-стул-полу-кресло, пустая тумбочка с боку с одиноко стоящим пластиковым стаканчиком. Плитка на полу, штукатурки на стенах, плитки на потолке. Разнообразие через край. А вот на Кэмпбелл смотреть было как минимум приятно, и как максимум - интересно.
Она переживала, хоть и не признавалась в этом вслух. А Джаспер не мог так с ходу определить, что именно ее выдавало. Атмосфера? Какое-то облегчение в глазах. Или пальцы, все время перебирающие больничные простыни. Может, и переживала-то Мэл совсем не за его состояние, а за его последующее поведение и возможные разбирательства с полицией, но Джас лучше будет думать, что в его Лисичке проснулась совесть. Да, маловероятно, почти фантастическая версия, но ему можно, это ведь он здесь лежит в бинтах и жуткой сорочке в горошек. Должна же быть хоть какая-то компенсация за причиненные ему неудобства, и даже не столько ему самому, сколько очень чувствительной Тирелловской гордости.
Начало третьего. К Мэл он пришел в районе девяти вечера. Простейшая математика показывала, что даже если они радовали консьержа своими криками час, Мелани провела у его постели достаточно много времени. И да, черт возьми, это очень тешило самолюбие Джаспера. А вот Кэмпбелловское “сейчас пойду” вселяло почти вселенскую грусть.
Он сам выгонял ее еще минуту назад, а теперь хотел удержать. Было бы чем. Он сам выдал все свои козыри с самого начала, заявив, что не имеет к Мэл никаких претензий, и сейчас даже шантажировать ее Джасу было нечем. Поплакаться, что большому мальчику страшно оставаться одному в этой безжизненной блеклой палате? Так а кому не страшно. Страшно, скучно, да еще и желание поспать медленно растворялось в пространстве, лишая последней надежды быстро упасть в спасительное забытье.
Да и глупо не признать, что общество Мелани Джасперу нравилось. Особенно когда она не кидалась в него обвинениями или предметами интерьера. Конечно, куда больше ему бы понравилось, если бы они вообще не разговаривали, а занимались более приземленными делами. Но тут, что называется, выбирать не приходится.
Вообще он был уверен, что Мэл на самом деле сейчас встанет и уйдет, и чего она ждала, сидя на самом краю его кровати, Джаспер не понимал. Вроде бы, он уже сказал ей все, что действительно имело для Кэмпбелл значение, даже, как обычно, немного лишнего. А она сидела, молчала, а потом опускала глаза и...
Наверное, он и правда слишком сильно приложился головой, и все происходящее сейчас Джасу мерещилось. Не умещался в его голове такой простой факт, что Мелани Кэмпбелл просила у него прощение. В их странных отношениях было куда больше противоречивых моментов, когда обоим следовало бы извиниться, но что Джас, что Мэл - слишком гордые для таких вещей. Да и боль, говоря откровенно, привносила в то странное нечто, что происходило между ними, некую изюминку. Хотя, переезжать кого-то машиной, на самом деле было немного чересчур.
Но Тирелл действительно не обижался, даже на ее “хотела”, потому что у самого частенько возникали желания укатать Мелани в асфальт - буквально. Но, видимо, и правда ударился он достаточно сильно, чтобы от этой странной, непривычной, нежно-смущенной улыбки в его многострадальной голове что-то перещелкнуло. Джаспер успел смириться с тем, что никак не может сопротивляться тому, что вызывает в нем Мелани, но вот этой своей улыбкой она сейчас уничтожала все оставшиеся признаки воли в его сознании и теле.
Это было чисто рефлекторное действие, и даже слишком резкое для человека в состоянии Джаса, но он всегда сначала делал, а потом - думал. Сейчас же последний пункт он демонстративно опускал, забивая даже на закружившийся перед глазами мир. Вижу цель - не вижу преград, вот примерно с такой мыслью он присаживался на постели и тянулся к губам Мэл.
За этим он и приходил к ней в итоге - за поцелуем, от которого срывает все якоря. Не так себе Джаспер это представлял, конечно, и ни в одном из его представлений этого поцелуя не было столько нежности, сколько получалось сейчас. Но если кто и виноват в этом, то только Мелани. Кажется, эту ее улыбку и извиняющийся взгляд Джас запомнит надолго.
- Я тебя прощаю, Лисичка, - чуть отстранившись, тихо проговорил он, а затем медленно опустился обратно на подушки. Потому что поцелуи поцелуями, а тело все равно ломило, и голова раскалывалась от резкого подъема с такой силой, что, казалось, удерживали ее на месте только намотанные вокруг бинты. - Я вообще все тебе прощаю.
Да, он определенно запомнит этот момент - и улыбку, и поцелуй, потому что он уже вставал перед глазами, стоило их только прикрыть. Такая непривычная, нежная Мэл - это даже не вишенка на торте, а целый вишневый пирог, который Тирелл просто обожал. И Мелани в таком контексте - тоже. Хотя она всегда была слишком аппетитным кусочком.
Как ее теперь отпускать? И пальцы сами собой находят ее руку, сжимая не крепко, но достаточно для того, чтобы они оба поняли нежелание Джаса заканчивать эту странную встречу. Он вообще, как они выяснили, мазохист, так что если страдать - то уж по полной.
- Ты когда-нибудь занималась сексом в больнице? - приоткрыв один глаз, Джаспер перевел вопросительный взгляд на Мэл. А затем тяжко вздохнул и уже обоими глазами уставился в потолок. - Я вот нет. А теперь не могу отделаться от мысли. Я. Ты. Пустая палата. До обхода еще далеко. А еще твоим стулом будет очень удобно подпереть дверь.
Голова у него была отбитая на одну сторону еще до появления Мелани Кэмпбелл в его жизни, так что чего уж сейчас возмущаться. А тут варианта два - либо он думает про них с Мэл, и тогда они возвращаются к тому, с чего начался этот вечер, либо про то, про что мог думать всегда. Еще раз ругаться Джасперу совсем не хотелось.
- А еще у меня очень сексуальный разрез на заднице, - многозначительными интонациями в голосе напомнил Джас, поглаживая большим пальцем костяшки руки Кэмпбелл. - И, если так подумать, это крайне удобная сорочка, совершенно не сковывающая движений. А если еще и ты сверху...
Пожалуй, ради такого Джаспер был бы рад оказаться под машиной еще не раз, слишком уж соблазнительная перспектива. Осталось только заручиться согласием Мэл, а вот в это уже верилось слабо. И все же взгляд на нее Джас перевел.
- Может, останешься?
Может, стоило попросить по-другому. Может, стоило сказать, что он не хочет оставаться один. Может стоило признать, что просто не хочет ее отпускать. Может, вообще стоило провести этот вечер в компании другой девушки, и тогда эту палату занимал бы кто-то другой. Может, стоило не обращать внимания на рыжую шевелюру у бара тем вечером и обтягивающее короткое платье. И выкинуть из головы ее стоило, и даже отпустить сейчас руку. Или забить на все и утащить ее туда, где никто и ничто не будет им мешать.
Вот и сиди теперь страдай от этих мыслей, пока их главная звезда думает, что ответить на это максимально нелепое предложение.
[LZ1]ДЖАСПЕР ТИРЕЛЛ, 29 y.o.
profession: владелец транспортной компании;
family: bro, sis
cutie: heather
fatality: fox[/LZ1]
[NIC]Jasper Tyrell[/NIC][STA]I shot my gods to know your name[/STA][AVA]https://i.imgur.com/qx8Isan.png[/AVA][SGN] [/SGN]
Мелани этого не ожидала, и уж тем более – не ждала; успела только потянуться, намереваясь помочь привстать и, может быть, поправить под подушкой спину. Потому когда Джаспер приблизился со стороны левого плеча куда сильнее, чем того требовало просто устраивание поудобнее на больничной койке, она успела только растерянно моргнуть.
Даже и не поцелуй толком – просто прижался своими губами к ее, а столько в этом жесте было сказано и не сказано одновременно. Практически мимолетное прикосновение – слишком мягкое, даже трепетное, чтобы сравнивать со всеми, что они делили до. Кроме одного вечера, пожалуй, но тогда, кажется, была какая-то вспышка на Солнце или любая другая космическая дурь – как внешний фактор, смешивающий все карты. Сейчас, правда, тоже: Мэл мгновенно делает поправку и на травму головы, и на обстоятельства – далекие от его привычных, на стресс, на то, что она была единственной, в этой комнате, помимо него самого – естественно.
Но если все столь просто, откуда взялось это ощущение правильности происходящего?
И если это – лишь его порыв, который она признает как реакцию на обстоятельства или – возможно – попытку поставить её в ещё более неловкое положение, почему, уже прикоснувшись кончиками пальцев к вороту его сорочки, Мелани так и не смогла решить: следующее движение будет от себя, или к себе? К счастью, ей и решать не пришлось – только это рефлекторное, едва уловимое движение ему вслед, когда тот отстранялся.
- Не так уж и много прощать, - словно сбрасывая оцепенение, мотнула головой, пару раз рассеянно моргнув, - Даже не сломал ничего.
Не будет же она ему рассказывать, что еще пара сантиметров, и колесо бы перемололо до осколков его лучевую и локтевую кости? Или что ушиб рёбер, по словам врача, будет сходить неделю – по меньшей мере? А в голове-то наверняка как суп раскаленной кочергой перемешивали – и сам чувствует, если действие анальгетиков уже прошло. Хотя, если прошло – нужно просто нажать на кнопочку на стене над его правым ухом, и вызвать симпатичную, пусть и слегка полноватую, медсестру с добавкой.
Мэл вздрагивает, почувствовав прикосновение к руке – и выныривает из собственных мыслей, переводя взгляд к их ладоням. А потом поднимает к лицу Джаспера – удивленный, обеспокоенный несколько; сводит брови над переносицей – правда не совсем понимая смысла этого жеста. Может – искал поддержки, может – доказательств того, что он не один на этой больничной койке. Всё-таки, больничные палаты и сами по себе толкают на странные мысли – а если еще и ушиб головы к этому прибавить…
И когда этот странный, уязвимый и нуждающийся в ком-то Тирелл сменился привычным, Мелани позволила себе даже тихо хохотнуть, потом покачав головой. Нет – он, конечно, всегда мыслил в первую очередь совсем не головой, но чтобы спрашивать о таком буквально через пару минут после того, как пришел в себя в палате с безусловным доминированием разбеленного серого цвета – это уже, как-то, чересчур. Хотя, может быть, это именно тот самый загадочный немой крик о помощи, о котором толкуют все эти телепсихологи? – Кэмпбелл в этом не слишком разбирается, да и не пыталась никогда, если честно.
- Ты бы, Казанова, - еще отсмеиваясь, легонько почесала кончиком указательного пальца свободной руки переносицу, снова поднимая взгляд к лицу, - Сначала зубы почистил, а уж потом всякие непотребства предлагал, - и накрывает их ладони своей, похлопывая по его руке – прекращая поглаживания, реакцию на которые Мелани никак не могла выстроить, - А еще можешь лечь на бок, спиной к двери – кто знает, может мохнатый зад будет неплохим манком для местных медсестричек? – и позволяет себе даже этот тихий, гнусный смешок.
Хотя, было даже обидно – и непонятно, кого из них такая просьба характеризует больше: его или её саму. Не то, чтобы они на досуге вели светские беседы о смысле жизни – да вообще о чем-либо; и вправду характер их взаимоотношений колебался исключительно между желанием утопить в ближайшей луже и уложить на лопатки. Но черт – неужели только на это она годится? Ну а если только этого Джаспер искал, внося на рассмотрение свое предложение – то чего так именно к ней привязался? Его шарм определенно дает шанс попытать счастья или с кем-нибудь из персонала, или, может быть, с чьей-нибудь сестрой. Ну, а если по-хорошему, где-то через полгорода и всего один телефонный звонок спала милая Данн. Словом – вариантов для удовлетворения своих низменных потребностей у Тирелла было более, чем достаточно; и единственное, что выделяло среди всех Кэмпбелл – это то, что именно она сидела на краю его постели. Что иронично, ведь она была последней, кому следовало бы здесь быть.
- Ах, да, - причина отнять свою ладонь из его руки нашлась как бы сама собой – и Мелани залезает левой рукой в карман расстегнутой кофты, правой – придерживая полу, - Я не знала, кому звонить… - неуверенно, протягивая в пальцах Джасперу его же телефон, - В смысле, кого бы ты хотел видеть. Ну а Хэзер… - пожав плечами, взгляд опускает пристыженно, - Ей я, если честно, звонить побоялась.
Побоялась вопросов к ней – за что так со столь приглянувшейся мордашкой Тирелла расправилась; вопросов к нему – на кой черт вообще он к ней попёрся и какие такие порывы его кончились под колёсами авто? Хотя, на этот вопрос Мелани и сама ответа не имела, правда, по другой причине – ей и не хотелось его задавать.
Однако, как бы не хотелось ей опять сбежать от этих мыслей, нутром она понимала: в таком месте никто не захочет остаться в одиночестве. Никто не любит больницы. Да даже и без больниц – никто не хочет быть один. И, пожалуй, это единственное, чем она правда могла хоть отчасти загладить свою вину – пусть Джаспер и заявил, что всё ей простил.
- Если ты хочешь, я могу остаться, - складывает ладошки в замок на своих коленях, не поднимая от них взгляда, - Ну, в смысле, - и снова скоро оправдывается – и даже начинает немного тараторить, - Пока не придет кто-то, кому ты позвонишь. Хэзер? Розали? Не знаю, кто еще?
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/FESpvc8.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]
Отредактировано Deborah Matthews (2020-11-19 19:34:51)
На ее предложения только молча улыбается: будь обстоятельства несколько иными, он бы уже составлял список, в какой последовательности и в каких местах пробовать местных медсестричек. Но, к чертовому сожалению их обоих, Джас помнил, зачем и к кому приходил этим вечером, и подобные мысли выкинуть даже из звенящей на все лады головы было невозможно. Сейчас, правда, думать о реализации хоть одной из них не приходилось, но Джаспера более чем устраивало ощущение чужой руки под своими пальцами.
- Думаю, у меня есть и другие преимущества, кроме мохнатого зада, - тихонько отозвался Тирелл в ответ на смешок Кэмпбелл, закрывая глаза. - Кому о них не знать, как не тебе.
Пожалуй, она знала его куда лучше всех остальных - вообще всех. И почему из всех людей планеты для раскрытия своей души Джаспер выбрал именно Мелани, оставалось загадкой даже для него самого. Было в ней что-то, что тянуло его посильнее магнита. Секс? Да, но это явно не единственный фактор. Мэл была...особенной, что ли, а Джаса всегда привлекали такие вещицы. И чем дольше он пытался разобраться, в чем же именно была изюминка Кэмпбелл, тем больше он в ней пропадал. Это немного пугало, но куда больше - интриговало, заставляя продолжать поиски дальше.
Но когда она так поспешно выдергивала свою руку из его захвата, Джаспер испытывал непередаваемое разочарование. Ему нравилось ощущать тепло чужой ладошки, нравилось перебирать пальцами по костяшкам и внутренней стороне, нравилось просто это присутствие кого-то очень важного рядом с собой. И ведь был бы еще повод веский для такого решения - Джас бы попытался понять. А так непонимающе смотрел на собственный телефон, пытаясь придумать, как бы вернуть расположение рук обратно.
Думать было больно - физически, вот и оставалось только послушно забрать аппарат, задевая своими пальцами пальцы Мэл намеренно долго. Тирелл не хотел никого видеть, тем более - кому-то звонить. Особенно - Хэзер, и зачем Мелани сейчас ее припоминала, Джасу тоже было не совсем понятно.
Их отношения закономерно сходили на нет. И Джаспер не был уверен, что это была исключительно его инициатива - или просто пытался себя так оправдать. Сложно уделять внимание одной девушке, когда тебя тянет к другой, причем, настолько сильно, что ты согласен ради минуты лишнего внимания провести ночь на больничной койке. Нет, они все еще виделись с Данн, иногда даже спали вместе. Но все чаще и чаще у обоих находились причины, дела и заботы, мешающие таким встречам.
Так что нет, видеть сейчас Хэзер Джас точно не хотел.
- Если Розали до сих пор здесь нет, значит, она на работе и, скорее всего, не возьмет трубку до самого утра.
В конце концов, именно ее номер значился как экстренный в страховке Джаспера, потому что только сестре он и доверял видеть себя в таком состоянии. Да и из всех его близких людей только она ограничилась бы самой короткой лекцией о вреде подобного поведения Джаса, и не важно, виноват он был в своих болячках или нет.
- Да и вряд ли тебе поздоровилось бы, окажись она здесь, - усмехнулся Тирелл, покручивая пальцами телефон, словно всерьез рассуждая, звонить кому-то или нет. - А если бы здесь оказалась моя матушка...Лететь бы тебе из окна вниз головой, Лисичка, и даже я не смог бы тебе ничем помочь.
А миссис Тирелл - единственная из родни Джаспера, которая сначала бы закатала обидчика в асфальт, а потом уже пошла проедать плешь младшему сыночку. Но Джас тоже не самоубийца, отрывать свою любимую родительницу от дел такими пустяками, как собственное пребывание в больничке. Там еще и от отца может прилететь за то, что мать расстроил, а это уже все, полный попадос.
Нет, Джаспер точно не хотел никого видеть, кроме той, что уже присутствовала в этой палате, поэтому и отвечал быстро, стоило только Мелани начать говорить:
- Я хочу, чтобы ты осталась.
Прозвучало даже категоричнее, чем предполагалось, но уже предчувствуя сопротивление с другой стороны, Джаспер просто разблокировал телефон и набрал последний вызов из журнала звонков и выжидательно уставился на Мэл, давая ей разглядеть звонившего на ее телефон.
- Ты сама это предложила - остаться пока не приедет тот, кому я позвоню, - повторил ее слова Тирелл, сбрасывая вызов. - Я позвонил тебе. Теперь ты должна остаться до тех пор, пока не приедешь ты. Гениально, да?
Глупо, да, но он не хотел ее отпускать. А в таком состоянии и в этой дурацкой сорочке он имеет право быть капризным и требовать невозможного. Кэмпбелл же, в свою очередь, должна подчиниться, раз виной всему был именно ее водительский опыт.
- Так что давай, Лисичка, стаскивай кофту и устраивайся поудобнее. Я даже подвинусь. Пару часов вполне можем и поспать.
Самому не верилось, но слово “поспать” Джас использовал именно в своем первоначальном значении, без вторых смыслов и подводных камней. Боль в голове все нарастала, и, если он не уснет - она точно его доканает. А Лисичка, если верить практике, на него всегда благосклонно влияла.
- Тут такое дело, - и Мэл даже несколько пристыженно щурится, кончиком указательного пальца почесав переносицу, - Когда мы сюда приехали, чтобы меня держали в курсе и не выперли из палаты, я представилась Розали. Закинулась в истерику, когда попросили документы, кричала, что беспокоюсь за брата, - покручивает в воздухе пальцем, перечисляя, и покачивает в такт своим же словам головой, - Короче, неважно, главный посыл в том, что ей могли и не позвонить, считая, что она уже здесь, - гримасничает, растягивая губы и пожимая плечами. А потом снова сплетает пальцы в замок, складывая ладошки себе на ноги, - А если кто-то из твоих родственниц, всё-таки, нагрянул бы, я бы долго хлопала ресничками, обеспокоенно заламывая пальцы, - и именно это сейчас она демонстрирует Джасперу, чуть сильнее повернувшись в его сторону, - И сбивчиво рассказывала, как эта неприятность застигла нас на вечернем променаде. Может, - снова несколько смущенно улыбалась, отведя взгляд вниз и пару раз кивнув головой, - и прокатило бы.
Хотя, сказать по честному, пересекаться с Розали в подобных обстоятельствах ей не хотелось. Она, хоть и была на вид милой и хрупкой, но определенно производила впечатление одной из тех девушек, что за близких были способны кому-то хребет в труху перемолоть. А свой хребет Мелани любила, и расставаться с ним не спешила. Ну а миссис Тирелл вообще была в этом плане тёмной лошадкой, что, правда, никак не отменяло того факта, что Кэмпбелл родителям своих друзей и знакомых нравилась только первые секунд двадцать.
- Я хочу, чтобы ты осталась, - и о выпаленную фразу Мелани обжигается, взглядом врезается в это лицо уставшее, в глаза, полные, не смотря ни на что, решимости. Джаспер был странным, то, как он смотрел на нее – и не только в больничной палате, а еще в холле её подъезда и слишком многие дни до того – было странным. И это желание оставить подле себя в таком уязвимом во всех отношениях состоянии именно её, ту, что как раз и уложила его в эту постель с подъемным механизмом, тоже было странным практически до неприличия. Но именно по причине своей причастности и того, что ей в кои-то веки было правда, действительно стыдно за свой поступок, она не собиралась спорить. И только вдохнула, собираясь лишь согласиться и пару раз уверенно кивнуть головой, когда отвлеклась на неуверенные манипуляции Джаспера с его же смартфоном. Недоуменно вздернула бровь, следя за ним (обычно ведь, когда кому-то звонят, телефон прикладывают динамиком к уху, разве нет?), и только потом, когда до неё дошел весь смысл его телодвижений, позволила себе тихонько рассмеяться.
- У меня нет с собой телефона, - и вздергивает ручки, как бы сдаваясь – и демонстрируя, что ни в одном из её карманов ничто не звонит и не вибрирует. – В машине остался.
В машине, на другом конце города, на пассажирском сидении рядом с сумкой – её телефон был вне зоны досягаемости, мягко говоря. И Мэл даже почти молится, чтобы Джаспер не спросил, как так вышло – в начале третьего ночи ей совсем не хотелось изобретать ложь, которая бы достаточно достоверно прикрывала такую болезненную правду: она просто слишком волновалась, чтобы думать об этих мелочах. Да она даже так и не смогла вспомнить, закрыла ли она вообще машину – и только задумчиво крутила в руках брелок ключей.
- Джас… - на выдохе – усталом, измученном, Мелани улыбнулась уже больше снисходительно, качнув головой, - Это плохая идея. Ты сам знаешь. К тому же, - вздергивая указательный палец, резко выпрямляется, тряхнув растрепанной шевелюрой, - Я уже просидела в кресле выемку, просто идеально подходящую под мой зад.
Они и так близость друг к другу терпели успешно всего через раз, в остальных случаях устраивая или мордобой, или секс-марафоны – такие, как будто один из них только-только с войны вернулся. Текущие обстоятельства к близости, правда, совсем не располагали, равно как и к рукоприкладству, которое, формально, уже свершилось. Но тем хуже: когда один из них оказывался обессиленно-невменяемым, они становились горазды на еще большие глупости.
- Тем более, - но вот к просьбе тире совету снять куртку Кэмпбелл предпочла прислушаться и, завернув руки назад, вытягивала их из рукавов, - Медсестра сказала, что тебе нужно побольше отдыхать и беречь… - мешкает, пытаясь вспомнить очень деликатную формулировку, но, смирившись с безнадежностью собственной памяти, только обводит ладонью свободной руки все бренное тельце на больничной койке, - Вот это всё. А тесниться вдвоем на одноместной койке – мало похоже на покой и отдых, особенно, учитывая, что я беспокойно сплю, когда нервничаю.
И только ляпнув, осознает, что просто отдает в открытую Джасперу еще один козырь в этой игре на двоих. Она нервничала – и не только из-за возможных проблем с полицией или департаментом автотранспорта. И как и всегда, когда её загоняли в угол, она резко ретируется с места действия – сейчас, правда, просто спрыгивая с койки, и набрасывая куртку на спинку кресла.
- Но я останусь, по крайней мере, - подтащив кресло от того места, где оно стояло, сюда – поближе к изголовью кровати, выпрямляется во весь рост, и подхватывает кончиками пальцев какую-то пушинку с уголка подушки под головой Тирелла, - Пока ты не уснешь. Если ты, конечно, не заставишь читать тебе вслух журнал по домоводству.
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/FESpvc8.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; богатенькая наследница бизнеса, хулиган и бездельник;
partner in crime: dunne
victim: jasper[/LZ1]
Изначально Джасперу и в голову не приходило, что нахождение в такой поздний час в больничной палате постороннего немного неуместно, и что раз Кэмпбелл все-таки здесь, то ей явно пришлось для этого что-то сделать. Заплатить, соврать - не особо важно, куда большее значение имело то, что она это все же исполнила. Еще один плюсик к самооценке Тирелла, и еще один повод припоминать все происходящее Лисичке очень и очень долго.
- Вроде, обычно прикидываются невестами, - прокомментировал Джас, пропуская все остальные слова мимо ушей. И правда, смогла ли Мэл отбрехаться перед толпой его родственников женского пола? В теории, да, актриса из нее прекрасная, и за словом в карман она не лезет. Но вот поведутся ли на это женские представители рода Тиреллов? Если говорить про маму - то вряд ли, она предпочитает сначала наказать виновных, а только потом разбираться в степени их вины. Смешно, кого-то напоминало. Кажется, Мэл ей вполне могла понравиться.
И с чего такие мысли в Джасперовской голове? Явно от таблеток, или чем его тут напичкать успели. Своих пассий с родителями он никогда не знакомил - кроме тех случаев, когда был пойман, что называется, на горяченьком - но тогда у него просто выбора не было. В остальном - слишком часто девичьи лица менялись рядом с его бородой мордой, так что и папа с мамой давно успели смириться с тем, что от младшего сына ждать каких-то серьезных отношений с противоположным полом не стоит. А знакомство с родителями - это уже серьезно. Тогда почему его так будоражит мысль привести Кэмпбелл на смотрины? Хотя бы для того, чтобы поржать - кто кого переплюнет на этой вечеринке.
Нет, надо поспать - выкинуть весь бред из головы и отрубиться, пока Тиреллу не начали мерещиться плюшевые зайчики в углах. Осталось только убедить Мелани перестать нести бред и сделать то, что он от нее просил. Ну да, мы не ищем легких путей.
- Иди сюда, и я покажу тебе еще более идеальную выемку под твой зад, - откинув край покрывала, сообщил Джаспер, умудрившись даже немного подвинуться в сторону, освобождая под указанную часть тела место. - А если ты так переживаешь за мое состояние, то хочу тебе напомнить, что лучше всего мне отдыхается, когда под боком есть кто-нибудь, кого можно потискать.
Он и так уже слишком давно не прижимал к себе Кэмпбелл, хотя за этим изначально и приходил. Должно же хоть что-то хорошее остаться в этом вечере? Хотя бы конечная цель, пусть и в слегка трансформированном виде.
- Переставай нервничать, от этого, говорят, морщины появляются, - устало констатировал Джас, устраиваясь поудобнее на подушке и прикрывая глаза. - Я уже сказал, что не стану на тебя заявлять. Жить буду, голова у меня и до твоих водительских маневров была дурная. Или тебя беспокоит что-то еще?
Нет, сам факт, что Мелани Кэмпбелл могла бы за него переживать, Тирелла несказанно радовал. Учитывая всю ту какофонию мыслей и эмоций, что творилась у него внутри в отношении этой девушки, хоть какая-то взаимность была к месту, даже выраженная в таких странных обстоятельствах. Но верилось в это с трудом, да и то скорее это эффект препаратов, что плескались в крови Джаса. Мэл и переживашки за его шкурку - это что-то за гранью фантастики, если уж быть откровенным. Но хотелось, да, очень хотелось.
- Кончай ломаться, Кэмпбелл, - ответное предложение на журнал по домоводству. В таких журнальчиках Джаспер любил только картинки, только фигуристых баб и, желательно, без одежды. Вряд ли в больницах такие водятся. - Не хочешь думать обо мне - подумай о себе. Три часа ночи, ты нифига не спала. И поверь мне, лучше одноместная кушетка на двоих, чем пластиковое орудие пыток.
Больничные кровати - тоже такое себе удовольствие, но явно лучше, чем то подобие полу-стула-полу-кресла, в которое Мелани вцепилась как в спасательный круг.
- К тому же, ты мне должна, - напомнил Джаспер, указывая пальцем на свою голову. - И если ты не хочешь, чтобы я припоминал тебе это и твои переживания за мои болячки всю оставшуюся жизнь - давай, тащи сюда свой обаятельный зад.
Два удара ладошкой по простыне как последний призыв к действию. Терпение у Джаспера тоже не резиновое, особенно когда желание просто вырубиться нарастало с каждой секундой. Но упрямство - это тоже коронное чувство Тиреллов, даже если направлено оно было на самого себя.
- Или мне придется применить силу. Ты опять начнешь убегать, я - догонять, и в итоге кто-то из нас точно доломает мне ребра. Какая-нибудь сердобольная медсестра вызовет копов, и тогда проблем у нас будет куда больше. Оно тебе надо?
Лично Джаспера подобная перспектива вгоняла в уныние, что никак не прибавляло настроения и не облегчало мигрень. Вот и приходилось доставать из рукавов козыри, хотя от рукавов в его больничной робе - только десять сантиметров ткани в дурацкий горошек, и особо никакие большие карты туда не поместились бы при всем на то Тирелловском желании. Но ему простительно - в таком-то состоянии.
Иногда с Джаспером было куда проще согласиться, чем продолжать спорить - по крайней мере, это позволяло избежать масштабных кровопролитий. Мелани смотрит - внимательно, гипнотизирует взглядом устало-болезненную морщинку между его бровей, перебирает пальцами по складке на простыне, заложенной где-то под его плечом.
Странное чувство, которому Кэмпбелл не могла даже отдаленно найти определения. Она вообще-то никогда не страдала от подобных мыслей, просто ощущения свои деля на две большие категории: или ей нравится, и она продолжает в том же духе, или ей не нравится - и тогда она начинает трепыхаться в противоположную сторону. Сейчас было сложнее. Ей не нравится чувство вины, и она бы хотела скрыться от него в легко достижимом комфорте собственной гостиной, бокальчика вина и пушистых махровых носочков. С другой стороны - что-то внутри очень настойчиво требовало убедиться, что с этим несчастным тельцем на больничной койке перед ней всё будет в порядке. Что до полного помутнения странно и как факт в принципе, и отдельно - в приложении к бородатой морде лица. Но, пожалуй, единственный человек, от которого Кэмпбелл не может убежать - это она сама.
Выдох - долгий, тихий, усталый. Точно такой, какой и должен звучать в третьем часу ночи в больничной палате. Кажется, головная боль Тирелла передаётся воздушно-капельным путём.
— Ладно, - обреченно соглашается, усаживаясь на край постели спиной к Джасперу, и нервным движением заправляет прядку волос за ухо. Потом, встрепенувшись, оборачивается через плечо, грозя указательным пальцем, - Но я тебя предупреждаю! Будешь распускать руки - я тебе ещё фингал нарисую. Для полноты картины.
Пусть лучше он думает, что своего добился одним только своим шантажом и взысканием долгов; пусть лучше всё выглядит так, как будто Мелани просто выбирает из двух зол - наименьшее, и из проблем с законниками и сном на узкой кушетке - последнее. И пусть даже в самом дурном сне под самой ядреной наркотой ему в голову не придёт действительный расклад: она всё равно бы не ушла, если бы Тирелл не гнал её от себя ссаными тряпками.
И она укладывается, осторожно, на эту самую койку, поворачиваясь к Джасперу лицом. Подкладывает под щёку запястье одной руки, накрывая локоть ладонью второй - чтобы не претендовать на съехавшую вместе с его головой к другому краю подушку. Сгибает ноги, коленями касаясь его ног - чтобы оставить ступни за краем постели, и не шуметь потом, обуваясь, когда под утро она будет испаряться из этой палаты, оставаясь для Тирелла только шальным сном.
— Знаешь, - устраивается щекой на своей руке поудобнее, упирая взгляд куда-то в скулу Тирелла, - В лавке в фойе продают подарки для пациентов. Вот что бы тебе больше понравилось: цветы, плюшевый медведь, или воздушный шарик?
Мэл, правда, совершенно не собиралась скрашивать пребывание Джаспера в этой палате столь тривиальными способами. В конце концов, ночь можно пережить и так; а если задерживаться на несколько дней - куда более полезным подарком для скрашивания тянущихся в этой гнетущей атмосфере часов была бы, скажем, приставка для видеоигр. Да и, честно говоря, мелочи и пары смятых купюр по её карманам едва ли хватило бы на что-то серьезнее переломанной в трёх местах гвоздички.
Это слишком странно - лежать вот так, практически боясь двинуться, и только вглядываться внимательно в то, как поднимается и опускается чья-то грудная клетка. Понимать, что этот очередной её тихий выдох нежно касается воротника его сорочки; наблюдать, как кожа над ним от этого покрывается от этого мелкими мурашками - всего на мгновение, но всё же. И понимать, признаваться самой себе в том, что она слишком отчаянно отрицает - и делает это слишком давно: ей не всё равно. И попробуй здесь не подумать о том, что привело их сюда - на больничную койку, где определенно недопустим тот сценарий, по которому события развивались почти каждый раз, когда они оказывались в одной плоскости.
Они воевали. Всегда - практически с самой первой встречи, не переставая, швыряли друг в друга метафорическими перчатками, и выкручивали термостаты каждого столкновения до максимума и ещё чуть-чуть дальше. Могут же они сегодня, разок, позволить себе это небольшое перемирие? Хотя бы эту короткую передышку перед тем, как все снова вернётся на круги своя. Они ведь оба такие - забудут на следующий же день, что делили эти девяносто сантиметров ширины матраса потому, что кто-то захотел поступить по-взрослому, а второй по-детски капризно отказывался воспринимать новые правила игры.
— Зря ты, Джас, вчера пришёл, - и она едва заметно, но хмурится; следит взглядом внимательным за тем, как тыльной стороной указательного пальца проводила осторожно - бережно почти - по самому уголку под его нижней челюстью из-под уха к подбородку.
Всё так же щекотно колется - как ей нравится. Всё так же тихонько, но так отчётливо слышно в этой больничной тишине, перебиваемой только низким, едва заметным гулом медицинской техники, раздаётся этот магический, гипнотизирующий звук. Тихое, почти шелестящее «хррр», которому Мелани вторит одними только губами.
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/jNrbzk9.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; хулиган и бездельник;
husb·ish: jasper[/LZ1][SGN] [/SGN]
Раз, два, три, четыре. Джас был почти уверен, что Мелани ему откажет. Смотрел, как она тяжело вздыхает, осознанно или нет сжимает и разжимает пальцы, и буквальны видел, как в ее голове крутились шестеренки.
Он бы не принял ее отказа - ни в каком виде. Потому что упрямый, потому что усталый, потому что настроение такое. А еще потому, что он слишком сильно ее хотел - и не только в физиологическом плане. Джаспер еще сам не до конца это понимал, но Мелани Кэмпбелл ему была нужна - как некая часть жизни, а не мимолетное увлечение. Может быть, это наваждение пройдет, когда он ее все-таки победит в этой странной схватке - Тирелл не знал, раньше он ни на ком так не зацикливался, во всяком случае, на столь продолжительное время. Перед его обаянием обычно девушки сдавались куда быстрее, а вот с Лисичкой количество мужских побед Джаспера росло катастрофически медленно. Вероятно, в этом и была вся проблема.
Наверное, на сегодня гадости у злодейки-судьбы в адрес Тирелла все же закончились, потому что спустя долгую тягучую паузу Мэл все-таки опускалась на край его постели, вызывая легкую улыбку.
- Я буду паинькой, Лисичка.
На другое у него все равно нет сил, несмотря на огромное количество желаний. Но в случае с Кэмпбелл нахрап срабатывал только тогда, когда ты уверен в своих силах на все сто, а это к текущим обстоятельствам совершенно не относилось.
- Цветы бесполезны, - честно ответил Джас, поворачиваясь на бок лицом к Мэл и подсовывая руку под подушку. - Они быстро вянут, глупая трата денег. Медведь - мило, но что мне с ним делать? Мне больше нравится тискать что-то живое и тепленькое, что способно отвечать на объятия и поцелуи. А шарики...они имеют привычку лопаться в самый неподходящий момент и отвлекать от чего-то действительно приятного. Ото сна, например.
Последнее сейчас у Джаспера было в приоритете, и с каждой минутой даже говорить становилось лень, как и держать глаза открытыми. Но мысль довести до логического завершения хотелось больше.
- Так что, если на самом деле хочешь подарить мне что-то - подари себя. Можно даже без бантика и записки с пожеланием скорейшего выздоровления. В идеале - еще и без белья, но это мелочь поправимая, поэтому не обязательная.
Конечно, в такие подарки судьбы Джас не верил - он в этом плане не слишком фартовый, даже в лотерею ни разу ничего не выигрывал никогда. Да и в случае с Мэл ему скорее верилось, что предложение с больничной лавкой есть ни что иное, как повод свалить из этой палаты, а не проявление сочувствия или каких-то других эмоций. Но обманываться приятно, даже очень, особенно в таком состоянии, когда мозг больше похож на больничное желе, чем что-то реально полезное.
От прикосновения чужих пальцев бросает в дрожь - приятную, но несколько неуместную. Джаспер не понимал, почему именно эти действия Кэмпбелл на него так действовали, всего-то движение пальца против роста щетины. Но было в этом что-то особенное, что заставляло прикрывать глаза и просто молча наслаждаться. Кажется, кроме Лисички никто раньше и не догадывался так делать, но знать ей об этом совершенно не обязательно.
- Значит, тебе распускать руки можно, а мне - нет? - уточнил Джаспер, чуть изменяя положение головы, подставляя тем самым под движения Мэл другую часть своей бороды. Он ведь правда собирался быть паинькой, не позволять себе лишнего и не нарушать обозначенных ранее договоренностей. Но не Джас первый начал - а в таких случаях угрызения совести ему испытывать точно не приходилось.
Поэтому - его рука на ее талии, поэтому - рывок, отнимающий все силы, но разворачивающий Мелани на противоположный бок, чтобы можно было прижимать ее спиной к своей груди максимально близко. И довольный выдох куда-то в рыжие волосы.
- Зря ты от меня убегаешь, Лисичка, - тихий шепот куда-то в макушку. - Ты только посмотри, в итоге ты все равно со мной в одной постели.
Пусть и не на такой исход изначально рассчитывал Джаспер, и обстановка должна была быть иной, и сорочка, говоря откровенно, куда лучше смотрелась бы на теле Мелани, чем Джаса. Но выбирать не приходилось, и Тирелл старался видеть лучшее в данных обстоятельствах. Ведь в любом случае он прижимал к себе ту, которую и хотел, а мигрень - меньшая из возможных плат за подобное удовольствие.
- Я буду приходить каждый вечер, если придется. Просто на будущее учту, что стоит держать тебя подальше от машины, а лучше вообще не выпускать за порог.
И не попадаться консьержу на глаза, после того спектакля, что они с Кэмпбелл сегодня устроили. В прочем, из общения с Лисичкой Джаспер выносил крайне много таких уроков, которые вылетали из его головы моментально, стоило только оказаться наедине.
- Я уже смирился с тем, что ты - стерва, - добавил Тирелл, великодушно делясь покрывалом с Мелани. - Смирись и ты с тем, что тебя ко мне тянет ничуть не меньше.
Не может быть такого, чтобы вся эта химия, происходившая между ними в последнее время, была заметна только одному Джасперу. А раз так, то логичное объяснение текущим обстоятельствам было только одно: кто-то до сих пор просто отказывался это признавать. Кто-то очень самоуверенный, рыжий и чертовски соблазнительный.
Именно так: ему нельзя распускать руки, а ей - можно. Просто потому что она придумала это правило, и она имеет право устанавливать из него исключения. Хотя, честно говоря, то, как она проводила пальцем под его подбородком едва ли можно было бы назвать распусканием рук. И одинаково не поддавалось объяснению то, почему ей так нравилось из раза в раз повторять это, и то, почему каждый раз это так действовало на Джаспера. С самого первого раза, когда ей захотелось проверить ладошкой его бороденку на колкость или щекотность; какой-то исключительно их жест. Одна из тех вещей, которые они делили между собой, даже не замечая этого. И то, как Тирелл сейчас довольно прикрывал глаза, подставляя ее пальцам бороду - ну точно довольный кот, наслаждавшийся лаской, заставляло Мелани неожиданно мягко улыбаться.
— Да ой, гхххкр, - и Кэмпбелл неуклюже кряхтит, пока Джас уверенно разворачивал её спиной к себе, на секунду даже заставив буквально повиснуть за краем постели, держимой одной только его рукой, - Блин, Джас... - ворчит недовольно: и тому, как он с легкой (но на удивление сильной) руки нарушал правило, с которым согласился, и тому, что в такой позе удерживать на весу ноги было исключительно неудобно.
Потому - упирается подошвой одной ноги над пятником ботинка другой, чтобы с глухим звуком удара об пол сбросить оба своих кроссовка. И, поёрзав, устроиться удобнее: прижаться не только лопатками к его груди, но и задницей - к его бёдрам; сунуть ноги под покрывало, касаясь ступнями его ног.
Но он был прав. Как ни крути, а прав: она убегала от него всё то время, что они были знакомы. Когда - буквально, как сегодня, вырывая запястье из цепкой хватки, и стремительно удаляясь походкой далеко не от бедра; когда - избегая разговора, в принципе, тоже, как сегодня. А в итоге все равно оказывалась в его постели, сколько бы не перечисляла аргументов против.
— Я просто не понимаю, - тихонько, тоже - почти шепотом, подтягивая за уголок подушку под свою голову, чувствуя под ней его локоть, — почему ты так... - и замирает, пытаясь подобрать слово - правильное, не жесткое, не грубое; да и как вообще в одно слово можно уместить весь тот бардак, что между ними постоянно происходил? - зависим от этой идеи?
Мелани знала, что была хороша в постели достаточно, чтобы среднестатистический мужчина был вполне не прочь в неё вернуться. Знала, что кого-то подкупала отчаянным сумасбродством, кого-то - неисчерпаемой энергией, кого-то - неприятием обязательств. Но Джаспер?
У Джаспера была Данн. Привлекательная, отзывчивая, а сейчас, в попытке стряхнуть с себя свой не самый счастливый брак, обладала практически тем же набором качеств, что и сама Кэмпбелл - по крайней мере, на первый взгляд; да и кто бы пытался смотреть глубже. И она вверила себя ему в руки, и сидеть бы ему на жопе ровно, наслаждаясь сокровищем, которое не иначе как по чистой случайности попало ему в лапы загребущие - так нет. Не милы оказались ему люксовые пенаты, ему болото подавай - вот и увяз, по ходу, уже даже не по колено. Но почему, вот с какой такой радости Кэмпбелл должна его спасать?
— А я, может быть, не хочу? - перехватив его ладонь с зажатым краем покрывала, укладывает её себе под самые нижние рёбра - над диафрагмой, оставляя его локоть под своим где-то чуть ниже изгиба талии, - Смиряться, понимать, принимать?
Но почему-то именно сейчас эта узкая кушетка в скучном и пустом интерьере больничной палаты с тонким покрывалом, явно не рассчитанным на два тела казалась ей самой удобной на её памяти постелью. Наверняка дело было в недостатке сна, в навалившейся за весь этот сумасшедший вечер усталости, может - в неосознанном сравнении кровати с тем недокреслом-перестулом, на котором она успела вздремнуть до пробуждения Тирелла. Но что, если вся соль - не в этом?
Мелани тихонько выдыхает, и задумчиво водит самым кончиком среднего пальца по его ладони. Опускается от основания большого пальца до самого запястья, потом снова поднимается вверх, почти задевая внутреннюю сторону ладони. Обводит костяшку сустава, и снова опускается, на следующем кругу - обходит ложе ногтевой пластины, по свободному краю проводя подушечкой пальца так же аккуратно, как вдоль лезвия неострого ножа. Подкладывает вторую ладошку себе под щёку, хмурится мысли, которая в голове возникает так же внезапно, как и любая другая; как в августе в Калифорнии - снег, и как ананас, проросший во льдах Аляски: ей до неприличия нравится чувствовать, как Джаспер водит носом среди волос у её затылка.
А ей никогда не нравилось, когда кто-то трогал её волосы - допускала, разве что, подобное в порыве страсти; в остальном - только брату разрешалось целовать её в макушку, да и, пожалуй, всё. Вдогонку, ей никогда не нравилось, когда кто-то пыхтел ей в шею - а сейчас ощущение его дыхания казалось ей даже слишком приятным. Даже умиротворяющим - заставляющим прикрывать устало глаза, и практически дышать в унисон. И только на самом краю сознания всё ещё подавала признаки жизни мысль, что приятно это всё лишь потому, что представляло собой дверь, ведущую к желаемому, на которой красовалась просто огромнейшая запретительная табличка.
— Это всё нужно заканчивать, - почти шёпот, поёрзав щекой и опустив свою ладонь ниже его руки - себе на живот, - иначе кто-то из нас точно с ума сойдёт.
[NIC]Melanie Campbell[/NIC][AVA]https://i.imgur.com/jNrbzk9.png[/AVA][LZ1]МЕЛАНИ КЭМПБЕЛЛ, 25 y.o.
profession: директор винной галереи; хулиган и бездельник;
husb·ish: jasper[/LZ1][SGN] [/SGN]
Если бы Джаспер сам понимал, почему он так зависим от Лисички, ему жилось бы намного проще. Но он не любитель долгих размышлений, самокопаний, моральной философии и прочей вдумчивой херни, которая помогала разобраться в самом себе. У Тирелла все было предельно просто: он делал то, что хотел, а в данном случае он хотел Кэмпбелл. В каком статусе - не важно, в каком виде - по сути, тоже. Просто хотел, просто шел и забирал, пытаясь перебороть ее отчаянное сопротивление. Как показала практика, не всегда удачно, но стерва-удача умела подсластить пилюлю, пусть и заменив широкую кровать на неудобную больничную койку.
И, наверное, Мелани не ждала ответа, задавая свой вопрос, но умолчать Джаспер все-таки не смог.
- Я не люблю, когда мне отказывают, - куда-то в волосы Мэл начал он свои откровения. - И не люблю, когда от меня бегают. Ты же делаешь и то, и другое, а еще кучу иных вещей, которые задевают мое самолюбие. Я такого не прощаю, Лисичка.
Можно было бы на этом остановиться, обыграв все словно он - этакое наказание Кэмпбелл за все ее прегрешения в сторону Тирелла. Но нет, видимо, ударная доза лекарств - или их проходящее действие - знатно развязали Джасу язык.
- Но в постели ты хороша, этого у тебя не отнять, - чуть тише, проводя носом к уху, наверняка немного щекотя собственным дыханием шею. - И за это тебе можно было бы простить что угодно. Только ты еще умудряешься сопротивляться, и цепляешь этим даже больше.
Забавная человеческая психология: чем больше чего-то нельзя, тем сильнее этого хочется. Тут, судя по всему, была та же история. И не в Данн дело, хотя ее незримое присутствие и добавляло остроты в текущее соревнование. Дело - исключительно в Мэл. В том, как она на него смотрит - с вызовом, с азартом и насмешкой. В том, как она на него реагирует - раздражением, если Джас далеко, и учащенным дыханием, как только он становится запредельно близко. Она может провоцировать его, затем - отталкивать, может прогонять от своих дверей. Но все это лишь усиливало интерес Тирелла, разжигая в нем тот самый азарт охотника, который ни перед чем не остановится, пока не получит свою добычу.
Только Джаспер сильно сомневался, что успокоится, стоит ему получить Кэмпбелл в свое безраздельное пользование. Во всяком случае, это произойдет не так скоро, как бывало раньше или как могло бы ожидаться.
- Есть в тебе что-то, Лисичка, что я никак не могу разгадать. Но я буду очень стараться, не сомневайся.
Он бы мог сказать, что таких, как она, у него еще не было, и в этом кроется корень всех их совместных бед, но вряд ли Мелани в это поверила. У него были стервы, острые на язык, были истерички, кидавшиеся всем, что попадалось под руку. У него были и те, кто любил эксперименты в постели. Но, пожалуй, не было еще той, что могла бы в себе это все совместить. И поэтому ему хотелось Кэмпбелл - как минимум чтобы понять, насколько подобная фантазия вообще способна существовать в реальности.
И насколько она может удержать Джаспера рядом с собой.
Тихая усмешка куда-то в шею Мэл в ответ на ее неуместные вопросы.
- Я не заставляю тебя делать то, чего тебе не хочется, Лисичка, - напомнил Тирелл, отчего-то крайне остро ощущая каждое движение ее пальцев по своей руке. - Я всего лишь открываю тебе глаза на то, что ты сама от себя прячешь.
Иначе - ее бы здесь просто не было. Иначе и той ссоры, что привела их сюда, не было - всего-то послали друг друга куда подальше и разбежались в разные стороны. Но они - здесь, и Джаспер будет считать это своей маленькой победой.
Присутствие Мелани тут не требовалось, и в ее проснувшуюся совесть Тирелл не поверил бы. Если бы он оказался не прав, то просто с утра обнаружил на тумбочке рядом унылый веник и записку с извинениями, может быть, еще бутылку Кэмпбелловского вина, но не саму Мэл. А она - здесь. И не просто выжидала обещания, что преследования от властей Джас ей устраивать не будет. Она переживала, и сейчас Тирелл буквально каждой мышцей чувствовал, как Лисичка расслабляется - у нее даже дыхание стало ровнее, словно эти невидимые узоры на внешней стороне его ладони гипнотизировали их обоих.
Да, совсем не так планировал сегодня засыпать Джаспер, но жаловаться ему было не на что. Ему нравилось, что Мэл - рядом, нравилось ощущать аромат ее волос, чувствовать тепло ее тела, нравились ее пальцы, порхающие по его руке. И даже головная боль от этого окружавшего умиротворения словно становилась слабее. Кажется, Тирелл нашел свою панацею, и это еще один повод никуда Кэмпбелл от себя не отпускать.
- Кто-то сойдет, - послушно согласился Джас, не сумев удержать вздоха разочарования от того, что неожиданная ласка вдруг прекратилась. - Но я не думаю, что в этой фразе уместно будущее время.
Они оба немного безумны, раз позволяют себе лежать здесь и вести такие разговоры. Оба уже поехали крышей - или ехали каждый раз, когда оказывались слишком близко друг к другу. Признание в этом - первый шаг на пути к исцелению, но...
- Если ты - мое безумие, я не хочу ничего менять.
Иногда всем стоит быть немного безумцами. Кто-то для этого пьет, кто-то - употребляет что потяжелее. Но Джасперу, чтобы словить этот кайф полного сумасбродства, достаточно просто прижать к себе Кэмпбелл - и нет, он совершенно точно не намерен этого менять, даже при учете того, что бухло и наркота обошлись бы ему гораздо дешевле - и с финансовой, и с моральной точки зрения.
Нужно будет на выходе спросить, что конкретно вкалывали Джасперу - потому что этот медикаментозный коктейль был явно покрепче всей виданной Мелани дури. Гуру в этом деле она, конечно, не была, да и Тирелла видела только под травой - за исключением почти перманентного опьянения, естественно; но тот уровень откровения, который он себе сейчас позволял - это что-то запредельное.
Правда, о чем именно он толковал, было ей непонятным. Какая из неё, чёрт подери, была женщина-загадка? Она же простая была, на самом деле, как валенок - и просто делала то, что первым приходило ей в голову. Развесить в августе рождественские гирлянды по квартире? - Легко. Купить дюжину лягушек, подбросить под дверь соседке снизу, потому что она жаба мерзкая? - Святое дело. Повестись на лукавую улыбку одной бородатой морды лица, потому что та не принимала отказа и была удивительно напористой? - Да тоже, безо всяких зазрений совести. Но последнее - в свете их ситуации - лишь к сожалению.
Будь дело только в сексе, это даже не было бы проблемой. Во-первых в то, что благоверная Джаспера держит его в этом контексте в чёрном теле, Мелани бы не поверила. Во-вторых, дай Кэмпбелл добраться до телефона, и она выдаст ему пару тройку адресов и телефонов заведений весьма занимательного характера, и способных удовлетворить даже самые нетривиальные запросы. Хотя, подобной информацией едва ли она могла его удивить - наверняка похожие контакты найдутся и в его записной книжке.
— Слушай, - чуть поворачивает голову - так, что Джасперу почти виден её профиль, - а может, лучше я тебе головоломку подарю? Ну из таких, знаешь... - и демонстрирует сцепленные вместе кольца из пальцев, которые никак не разомкнуть, - Там железячки всякие. Кольца, фигурки разные. Сиди, ковыряй себе...
Всяко целее будут - причём, они оба. Но и здесь в противовес простому решению, как и в случае с закрытыми клубами, ложилось то чувство, которое им никак не удавалось перебороть: азарт. Желание недостижимого. Джасперу было интересно за ней гнаться лишь потому, что она от него все время убегала; её тянуло к нему, потому что она не имела на это права - кажется, впервые в её жизни моральный стопор оказался достаточно сильным, чтобы остановить её сумасбродство.
На заявление о том, что Джас просто открывает ей глаза, позволяет себе тихий смешок. Это он-то её ни к чему не вынуждает? А сколько раз он вжимал её в стену, в угол барной стойки, в себя - не спрашивая разрешения и не ища её одобрения? И каждый раз, когда Тирелл выхватывал - по лицу, преимущественно, это было действием куда более вынужденным, и удовольствие приносило разве что фактом победы, а никак не видом чьего-то сбитого носа.
Хотя, говоря откровенно, вынуждал он её куда больше одним только фактом своего существования, чем такими эпизодами. И сейчас Мелани буквально опрокидывает на себя кипяток осознания, что это она задерживала дыхание, как только он оказывался на расстоянии меньше двух шагов. Она вела его в свою крепость одиночества и спокойствия, она показывала ему едва угадывающиеся в небе над городом звёзды, она целовала его на крыше, проводя подушечкой большого пальца по щеке - слишком нежно для них обоих. Она не прогоняла его одной странной ночью, и, укладывая спать, мягко проводила от самого верха лба через переносицу - к кончику носа. Она с маниакальным упорством жала на его дверной звонок глухой ночью, когда ей почему-то очень не понравилось, как он целовал свою девушку у неё на глазах; она бросалась в него снежками посреди его спальни на горячих источниках, хотя отчётливо понимала, к чему может привести этот конфликт. Она - сидела здесь ночь, и неясно, чего ждала, хотя должна была просто прислать ему букет цветов или фруктовую корзину с извинениями. Всё - она, но лишь потому что он - это он и они - это они, хотя раньше она и не представляла Мэл и Джаса частями общего местоимения.
Её вина никогда не была меньшей, как бы не требовало нутро признать обратное. Мелани в этой игре никогда не была только жертвой - разве что только собственных ощущений. И это осознание даётся ей неожиданно легко - на глубоком выдохе сразу после того тихого смешка.
Наверное, она правда очень устала - в конце концов, день был избыточно богат и на события, и на нервотрепку, и вообще оказался слишком долгим. Наверное, поэтому и мысль, простая, как три копейки, в уме возникает и усваивается моментально, признаётся как истина - даже если была лишь сиюминутным усталым приступом: ей нравится. Несмотря на свойственную ей всю жизнь почти наркотическую зависимость от динамики и, можно сказать, экшона, ей было сейчас не в пример уютно и спокойно в умиротворении этих простых объятий. Настолько, что она позволяет себе расслабиться, прикрывая глаза и потеревшись щекой о подушку.
Странно, что ей это нравится - чувствовать его дыхание шеей, как он проводит носом по волосам от затылка к уху, и обратно. Странно, что ей так нравится его ладонь под её рёбрами. Наверняка завтра это наваждение схлынет с неё так же резко, как сейчас - накрывало, но кому какая разница, что будет завтра.
Самое главное преимущество узкой койки - им не нужно искать оправдания тому, что они оказываются так близко: вжимаясь лопатками в грудь и чувствуя каждый размеренный вдох.
Слова Джаспера заставляют её улыбаться снова - теперь счастливо и довольно, как школьницу, которой симпатичный одноклассник похвалил портфель, и Мэл даже не пытается её сдерживать, пользуясь тем, что улыбалась она в пустоту больничной палаты перед ней.
Небольшое персональное безумие. Легкое сумасшествие. Кажется, так она сама описала себя в тот вечер, когда Джаспер нагрянул к ней домой в поисках собственных вещей.
— А может, это потому, - тихо посмеивается, подтягивая подушку за уголок, - что лёгкая шиза - самая безобидная из всех болячек, которые ты можешь подхватить?
Ещё один безумный виток этой ночи, ещё одно необдуманное действие, продиктованное одними инстинктами - и Мелани подкрадывается своей ладонью под его, проведя вверх по собственному животу. И переплетая их пальцы, сжимая в замок, она не думала ни о чём, кроме того, что ей так хочется.
Когда она только укладывалась на край его постели, она была намерена дождаться того момента, когда его дыхание станет медленным и размеренным, когда он снова провалится в сон - и тихонько покинуть палату, бесшумно выкладываясь на самых мысочках. Поймать у ближайшей дороги такси, тормознуть его ровно напротив своей машины у подъезда, чтобы достать из сумки на переднем сидении кошелёк и расплатиться. Чтобы не отвечать на вопросы медсестёр, что же это за сестра такая, которая вот именно так, прижимаясь, спит с братом; чтобы не попасться на глаза тем, кто может нагрянуть сутра проведать Джаспера, и не пытаться связно объяснить, кто она такая, что здесь забыла и - опять же - почему влезла под одеяло к несчастному пострадавшему.
Сейчас все эти аргументы против не срабатывали. Сейчас Мелани почему-то очень хотелось остаться. Правда, ещё хотелось проверить, прикрывает ли поделённое на двоих покрывало наверняка раскрывшийся разрез у Тирелла на заднице, повернутой к стеклянной двери палаты.
— Мне отвезти тебя утром домой?
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » one for the sorrow; two for the joy
