Арлетт звонко смеётся и хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте так, словно я сотворил нечто по истине восхитительное. Меня всегда увлекало и пугало её умение радоваться насущности дней и самой жизни. Есть предположение, что в действительности таким, как она, глубоко грустно, просто они этого не понимают, или не могут выносить. Я бы очень хотел ошибаться.
На её кухонном столе разместился опустевший стакан с банановым молоком. Наверное, я выпил слишком много, но Арлетт сложно отказывать, если она улыбается. Её естество словно сообщает: "всё в порядке", и я опустошаю стакан за стаканом, заставляя обеднеть этот дом на целую упаковку, но если довериться ей, то именно так поступать мне и следовало.
Я осваиваю её транспорт не сразу, сбиваю несколько углов и компьютерный стул, но она не ругается, снова хохочет заливисто, скорее всего потому, что повод у меня хороший. У миссис МакЛафлин (так не привычно звать её не Мартен, а где же теперь французская изюминка?) два кресла, одно электрическое и второе (запасное) обычное. Основное мне не доверяют, конечно, да мне и не надо. Много ли требуется для того, чтобы воплотить образ? Не так... Много ли нужно для того, чтобы заставить Дэвида вспомнить?
Я действовал под влиянием необъяснимой эйфории. Суетился, как заведённый. Почувствовал редкий привкус любимого "я существую" и продолжал черпать его жадными глотками, опасаясь выпить слишком много и целиком за раз, но совладать с собой всё равно не мог. В тулове, в районе легких, наверняка теплилась истина, которая могла бы объясниться с происходящим, но неведомое не подпускало меня к ней. Я не знал зачем, не понимал почему, но эта встреча в последних числах декабря... Разве она не намекала на то, что сейчас подходящее время? Мистика совпадений совладала со мной и взяла преимущество. Ностальгия на пару с невозможностью высказаться в течении нескольких лет приняли решение за меня. Разуму не давали голоса, но это, в отличие от прочего, и не было нового. Мое сознание поглотилось рассуждениями. Мои руки боялись, но делали. Я счастлив быть в этой гостиной и работать над своей идей. Моя душа превратилась в созидание, я буквально чувствовал этот прилив от того, что творю свою историю, и пусть я боялся этого чувства, сидел онемевший неделю назад в кафе от страха задеть неверные струны и испортить мелодию, процесс сам по себе был невероятен. Главным теперь было запомнить этот момент, пусть даже итог окажется невыносимым. Я хлопотал над образом, я работал над макетом для коллаборации "Сивел" с моим 2-м заказчиком, а вдохновением моим неизменно являлось стремлением выразить себя перед Дэвидом. Если ничего из этого не обернется успехом - даже не хочу думать.
Арлетт я знал не близко. Мы сошлись на её потребности проявлять заботу и моей жадности до общения. Немного переписывались и редко встречались, а когда она (видимо) решила, что я в порядке, то перестали видеться насовсем. О её жизни я знал из интернета: много активности, новых событий, замужество, заболевание, смена сферы деятельности. Было отрадно видеть её на ногах и улыбающейся. Я рад, что не застал болезни. Нет сомнений, что это чудовищное зрелище.
Мы познакомились вскоре после того, как я попал в то ДТП, и люди коллективно решили, что я могу повторить такой опыт, поэтому мне следовало побыть где-то, где я мог быть от самого себя в безопасности. МакЛафлин умела беспокоиться о чужих душах. Пожалуй, даже слишком. Никто не проявлял ко мне столько искреннего и добродетельного внимания. Это подкупало, особенно такого, как я. И казалось странным, отталкивало, вынуждая держать дистанцию (может быть еще и потому, что страшно было её испортить).
В сегодняшний день она рассказала мне о муже, и о том, что я больше не смогу повстречаться с ней в стенах клиники.  Теперь она ведет группу поддержки для неизлечимо больных (по-моему этот формат, именно то, что и было ей нужно),  пробует выращивать растения (неудачно, как сама замечает) и "воспитывает" крысу по имени Пеппер. Не унывает, как и всегда, и выглядит почти довольной (это я уже сам домыслил).
Её супруг появляется ровно в тот момент, когда смех наполняет комнату, а я, развлекаясь, разъезжаю по комнате, позёрствуя. Буду честен: мне нравится очаровывать и получать в ответ расположение, и если девушка в моем присутствии не может сдержать улыбки, я не стану лишать себя возможности насладиться этим.

Я люблю принимать гостей. Каждый, кто входит в наш дом человек желанный. Редко когда на порог заявляется тот, кому я не буду рада, впрочем, ситуаций таких я и не припомню. Когда мне написал Рональд, я с большой охотой пригласила его заглянуть к нам. С появлением в моей жизни болезни встреч с интересными людьми стало меньше. В начале пути я тратила много энергии на то, чтобы совладать с недугом. Сейчас мне гораздо лучше, но во многом я занята учебой. Моя мечта кажется все реальнее с каждым днем и я выкладываюсь, хочу стать хорошим специалистом и профессионалом своего дело. Мне страшно не успеть. Такова правда без прикрас. Знаю, что учебная программа не станет идти быстрее, если я буду поглощать знания на опережение, но так я по крайней мере ощущаю хоть какой-то контроль над ситуацией. И мне нравится, как проходят мои дни.
Рон был одним из тех, за чьё благополучие я переживала долгое время, я волнуюсь и сейчас, когда вспоминаю о нём, но раньше мое внимание было сфокусировано на его личности больше. Его диагноз непредсказуемый, во многом, как и мой, поэтому я и переживаю, не больше, чем за других, конечно,  в том смысле, что он не был для меня особенным. С Фрейзером мы не списывались долго, поэтому мной завладели теплые чувства от осознания, что я тот человек, за чьей жизнью о наблюдает и о жизни которого помнит. Рон, он очень хороший, жаль, что не все это понимают. Его улыбка обаятельна, лицо харизматично, тело прытко, язык болтлив и выразителен. Наша коммуникация всегда нравилась мне.
На пороге он появился, конечно же, не с пустыми руками. Принес небольшой букет из гипсофилы и шесть шоколадных маффинов, сам отведать которые отказался, согласившись разве что выпить бананового молока. Хоть что-то нашлось у нас для столь приятного посетителя. Мы с большим удовольствием, взахлеб поговорили о жизнях, от сердца посмеялись и вдоволь наигрались с Пеппер, а потом я стала учить его управляться с коляской. Рональд всегда был находчивым, а посему процесс превратился в целое представление, которое благодаря его привлекательности, не могло не затронуть моих самых положительных эмоций. За все последние дни, может быть даже за очень долгое время, это были самые наполненные и яркие и минуты.
В этот самый момент, Каспер и вернулся домой. Стоило мне только услышать щелчок замка, как я тут же воодушевилась тем, как буду знакомить их и, как замечательно мы сможем провести время вместе после: посмотрим фильм или сыграем в настольную игру. Мои ожидания испортило выражение лица супруга. Этот взгляд и это всегда одинаковое лицо в котором выражалось недовольство едва ли уловимое, но уже знакомое мне. Я почувствовала, как моя радость медленно вытекает в окно. Комната, еще мгновение назад наполненная звуками, погрузилась в забвение тишины. Муж неспешно вошел внутрь, без приветствия подошел к холодильнику и только лишь после этого сподобился озвучить свое сбивчивое: «Добрый вечер». Мы же выжидали этого момента замерев. Я догадывалась, что могло стать причиной отсутствия в поведении Каса радушия, но это ничто по сравнению с тем, что мне стало стыдно за то, что он повел себя таким образом. Я протрещала Рону все уши о том, какой МакЛафлин замечательный, а он одним только своим приходом поспешил развенчать о себе это представление. Рон, разумеется, тоже почувствовал, что события происходят не так, происходят каким-то нежелательным образом. Он округлил свои выразительные глаза и закусил губу, спрятавшись за волосами. Я почувствовала себя неправой, но не была таковой на самом деле. Разочарование овладело мной окончательно, но я все-таки попыталась.
Каспер! Привет! Это Рон, знакомься, я тебе о нем рассказывала. Он будет на хэллоуин Чарльзом Ксавье, представляешь? Я с радостью согласилась одолжить ему кресло для полноты образа. Чудесно, правда? Жаль мы с тобой ничего на завтра не запланировали. Рон принес с собой шоколадные маффины, выпьешь с нами чай или кофе? Рон, а ты как?
Но Рон уже уходил, и я его, к сожалению, понимаю. Было жаль, и очень обидно. Я скучаю дома в окружении учебников. Это мог быть чудесный день, но теперь он таким не будет.
Я проводила своего друга с улыбкой на лице, помогла ему сложить коляску и мы договорились о том, что он позвонит перед тем, как зайти для того, чтобы вернуть мой транспорт. Надеюсь в следующий раз Каспер будет более любезным.
Что я сделала не так, Каспер? — спрашиваю спокойно, меньше всего на свете я бы хотела ругаться, хотя не скрою, возмущение уже поселилось у меня внутри — Угостила хорошего друга твоим молоком? Нет проблем, я сейчас схожу и куплю новое — стою на месте, но демонстрирую готовность, я бы отправилась в спальню переодеваться, мне правда не составит труда, может быть я и сходила бы, пока он еще не вернулся, но сейчас я не хочу выглядеть импульсивно и агрессивно.

Этот Тон. Этот взгляд... Я так не люблю ругаться. Зыбучие пески скандала уже начали затягивать нас безвозвратно. Одно из самых неприятных чувств. Всё понимаешь, но сделать ничего совершенно не можешь. Я уже чувствовала, как любое моё даже самое ласково слово вызывает неприятную реакцию. Мягко я буду говорить или же на повышенных тонах — всё одно. Это осознание угнетает больше всего в ситуациях подобное этой. Выхода нет.
Я вздыхаю. Отхожу на безопасное расстояние, словно сейчас в меня полетят щепки — осколки от разрубленных дров, на руины которых мы еще будем смотреть в завершении. Ну почему всё так? Почему нельзя просто... Кааспер, любимый, давай не будем...
Что? — голос звучит спокойно, наверное, всё же лучше так, а не как-то иначе. Не хотелось бы на повышенных тонах выяснять всю суть, как было, например, тогда, когда мы спорили о ребёнке. Качаю головой отрицательно, выгоняя и плохие воспоминания и налёт удивления в своей предыдущее реплике. Это было, конечно не самое лучшее, с чего я могла бы начать, но чего уж теперь... Каспер, в чём дело? Ты не в духе? — будет многим проще, если он сознается искренне. Я надеюсь, но кого в сущности стараюсь обмануть? Пески нас затягивают.
Иногда бывает так, что ситуацию не поправить, её нужно прожить, обработать и продолжить жить дальше. Этот подход может касаться многого, и здесь тоже работает хорошо. Что-либо сделать с его настроением я не в силах. Промолчать и уйти от темы — это то решение, которые никогда не считалось выходом. Мы можем только поговорить, обсудить, успокоить друг друга, выслушать, попытаться взглянуть на ситуацию с противоположной стороны. Главное только способствовать диалогу. Из всех возможных вариантов я предпочла бы здоровую беседу, но как я уже заметила, нам она сулила едва ли. Он будет злиться во, что бы то ни стало. Я не сумею сгладить углов. Я знаю, что его раздражает мой спокойный тон в моменты, когда ситуация накаляется. Это не нравится многим. И это играет против меня. Возможно, это даже обидно. Обидно в том смысле, что мне хватает самообладания, а моим оппонентам не всегда. И, может быть, я бы расстроилась тоже, будь я на их месте, всегда неприятно сталкиваться с тем, что кому-то определённые вещи даются проще или лучше. И это не зависть, это скрытое желание на пару со стремлением.
На своего супруга я смотрела внимательно. Я могла лишь догадываться о том, что стало причиной. Мне очень не хотелось верить и соглашаться с этим, но, кажется, я имела дело с ревностью. Я часто сталкивалась с ней и раньше — с другими партнёрами, но за Каспером такой тенденции замечено никогда не было. Что могло послужить поводом? Дело в том каков Рон был сам по себе? Причина в моём поведении? Ах... Всё это глупо. Зачем искать причины, если ревность не обоснована. Мне непременно следовало оставить эти мысли, иначе я рискую упасть в оправдания, которых сама я нисколько не заслужила. В чём же еще могло быть дело? Нет, не так. Не хочу тратить силы на догадки, не хочу нервничать из пустого. Я буду ждать ответа. Уверена он предоставит его мне, если и не прямым текстом, то наверняка фразами, жестами и эмоциями. А может быть и отсутствием последних.

Мне кажется, что я нахожусь в какой-то иной реальности, отличной от той, в которой пребывает Каспер. Моему удивлению нет границ. Изумление не знает предела. Мне не свойственно обращаться к Господу, но он должен видеть, я в действительности не имею представления о том, что вызвало у моего супруга такие эмоции, и могут ли любые из моих действий и фраз быть тому причиной. Когда сталкиваешься с таким напором невольно и усомниться в собственной правоте.
Моё лицо хмуриться, но это не злоба (надеюсь так он и не подумает), это всего навсего попытки осмыслить, отражающиеся на лице в напряжении. Не повезло с супругом? — как он может такое говорить, как ему удаётся столь сильно преувеличивать? Мне становиться худо. Избавь меня от выяснения отношений, прошу.
Как бы нелепо ни было, но я молчу. Тихо наблюдаю, оценивающе, и опасаюсь что-либо озвучить —  кто знает, вдру, я сделаю только хуже (и наверняка). Такая стратегия, конечно, не лучшая. Я думаю, как поступить. Пытаюсь мыслить рационально.
Не ведаю, что за бурю переживает внутри мой любимый, но уверена, что причина кроется не в выпитом молоке (ну или точно не только в нем), а ведь так можно было подумать, если вслушиваться в слова и оценивать только их смыслы. Я подумала, что было бы мудро не пытаться сковырнуть кожу и влезть туда, где прятались поводы так грубо со мной разговаривать. Я решила, что куда лучшим способом наладить обстановку (если он так усиленно не хочет обсуждать истинности) будет возможность дать ему время на то, чтобы обуздать чувства. Знаю, вернее помню, что я сказала, что лучше бы нам всё обсудить, как можно скорее и сразу, но не совершать же мне в этой связи над ним насилие? Только не так. Может быть чуть позже? Он сам скажет в чём именно дело, или я поинтересуюсь, когда он успокоиться. Хуже всего, конечно, будет третий вариант, в котором я начну проявлять злость, ввиду того, что не заслужила такого отношения и терпение моё не бесконечно. Надеюсь до этого всё-таки не дойдет, хотя я, откровенно, близка к этому.
Ты прав —  подхожу к мужу и обнимаю за плечи сзади — Сейчас оденусь и выйду в магазин, все равно хотела выйти на воздух — целую его в макушку и выхожу в спальню, чтобы открыть шкаф и переодеться. Как бы там ни было, по крайней мере у нас будет время немного остынуть.