Каких-то полгода назад Арельяно ничего толком и не знал о Фриде Борхес. Он не вспомнил бы ее лица, хотя имя и вертелось на слуху, потому что брат с сестрой были ближайшими по местонахождению людьми к его партнерам в Калифорнии. И они не раз выполняли вполне себе серьезные поручения, когда это требовалось. Хотя, большая часть этих поручений исходила от его старшего брата, который занимался организацией в Штатах. Может быть, все так и продолжалось бы, будь Маркос на свободе, но теперь уже Луису не хотелось думать о том – кто прав, а кто виноват.
До того, как Фрида попала в подвал, он не знал о ней почти ничего, но к тому моменту, как эта женщина покидала его двор босая, он знал о ней почти все. О том, где и как она росла, как оказалась в Штатах и о ее жизни в Калифорнии. И если поначалу их отношения с Хорхе были лишь слухами и догадками, то в день ее отъезда Арельяно без всяких доказательств был уверен, что она спит с собственным братом, но для него это ничего не значило.
Нет ничего проще разбить любовную связь и нет ничего сложнее, чем разбить связь родственную, но не для него. Пока он способен был держать своих людей в страхе, пока они были уверены, что для них нет ничего страшнее, чем гнев хозяина, он способен был удержать бизнес. Наркоторговля всегда держалась на страхе и зависимости. Этот страх заставлял людей воспринимать все его слова, как непоколебимую истину, даже если на самом деле это было не так. Брату и сестре ничего не стоило простить друг друга за совершенные ошибки, забыть обо всем и жить дальше, но заверение в ее принадлежности уже было озвучено, как будто он закинул семя сомнений, разросшееся со временем и погубившее все то, что удерживало ее рядом с братом.
В дела она вливалась быстро, но тут дело было уже не в нем, не в оправдании ожиданий, а, как он и рассчитывал, в ее собственных амбициях. Фрида была более эффективной и менее разрушительной в одиночестве, когда ей не приходилось бороться за чье-то счастье рядом с собой, а думать только о себе. Позже, когда она снова оказалась в его койке, а потом еще раз и еще, Луис начал понимать, что его собственный интерес не угас после изучения скудной биографии. Жизненные истории, чаще всего, не так захватывающи, как осознание того, что в какой-то конкретный момент знаешь, что творится у человека в голове. Не считая страха, конечно, его-то Луис чувствовал прекрасно.

Конфликт с колумбийцами начался давно и поначалу даже не был особым конфликтом. Цена поднялась еще летом, и поначалу мекс отреагировал даже почти спокойно. В конце концов, он это решил тем, что логично вздернул цену за переправку, что не вызвало проблем с покупателями – все понимали, что цифры не будут держаться вечно. Вот только в середине осени это произошло снова, и Луис поставил свои условия – если колумбийцы продержат для него однажды уже задранный ценник в течение года, то он не будет искать новых поставщиков. Те поначалу согласились, но уже через неделю сообщили ему о проблеме с поставкой, списав все на какую-то абстрактную хуету. Арельяно не мог себе позволить из-за собственной неспособности договориться потерять клиентов в Штатах, поэтому очередной разговор проходил уже на повышенных тонах, не лишенный парочки угроз. Ему казалось, что он все просчитал, отправил в Лос-Анджелес дополнительную охрану, потому что там не мог действовать достаточно оперативно, как это было с младшими детьми в Тихуане, но, видимо, что-то все же упустил. В очередном разговоре колумбийцы непрозрачно намекнули, что во имя здоровья дочери, ему лучше смириться с положением вещей. В этот же день ему сообщили, что Рейес не реагирует на попытки с ним связаться, но Луису уже итак было понятно, что случилось.

Пропажа Алисии навалилась на мекса тяжелым грузом, разом выбив твердую почву из-под ног. Гнев подкатывал медленно, словно он был дымящимся вулканом или пороховой бочкой. Луис и сам не любил это свое состояние, оно изматывало, перепады эмоций не давали трезво мыслить, а сейчас была такая ситуация, в которой это было необходимо. Поэтому он решил, что на переговоры должен ехать Маркос, который в свое время вместе с отцом заключал с колумбийцами все сделки. Если бы поехал сам Луис, то все кончилось бы кровью, а учитывая, что он действовал бы на земле колумбийцев, то не факт, что это была бы только их кровь.
Организация побега хоть и отвлекала его частично, но без срывов все равно не обходилось. Луис не замечал, насколько близость Медины и Фриды сглаживало его состояние, но люди, их окружающие наверняка благодарили их за меньшие жертвы. В наркотическом угаре, уродливо выкрученных эмоциях, замешанных на ярости, Арельяно не раз палил в своих же людей, словно те были лишь мишенями, банками, вывешенными на забор, не замечая лиц.

К Фриде Луис все еще присматривался и привыкал, но к Раулю уже успел привязаться. Ему, на самом деле, плевать было, что на этот счет подумали бы окружающие, но он все равно ни разу себе не позволил при посторонних каких-то намеков. Не из-за себя, из-за начхрана. Влияние Медины хоть и росло, но его все еще помнили, как того, кто предал бывшего хозяина и лишний раз расшатывать позиции Луис не желал. Заставлял любовника время от времени убивать подчиненных, где-то по выдуманным причинам и просто для того, чтобы его боялись. Все должны были знать, что человек, которому их хозяин доверяет свою жизнь, опасен не меньше его самого.

Сейчас он, конечно, далек был от рассудительности и логики, и именно для таких моментов взращивал авторитет к Медине. Сейчас приоткрыл глаза, поплывшим взглядом наблюдая, как девка облизывает изгиб локтя. Трется разгоряченной кожей. Видел все, словно через марево кайфа и ощущал эти прикосновения также, пока жадный язык не толкнулся между пересохших губ, отвлекая от расплывающегося по венам действия героина. Резцы чувствительно тронули слизистую, и Арельяно поморщился, ощущая все в разы острее, поддался напору девки, углубляя поцелуй, вылизывая рот, пока Рауль не прихватил ее за волосы, заставляя отстраниться. Нехотя выпустил любовницу из объятия, уронив руку на постель и проследив за тем, как она скатилась ниже, чувствуя, как горячее дыхание расплывается по распаренной шкуре, но через пару мгновений уже жадно лизал привкус травки с его губ, пока по телу жаром расплывалось новое возбуждение и шумно выдохнув, когда мягкие губы накрыли твердеющий член, впутавшись пятерней в темные густые волосы девки, и без того растрепанные от недавней возни. Толкнулся навстречу, заставляя ее глубже забирать хуй, дурея от того, как мягкий язык гуляет по стояку, как головка вжалась в тесную глотку, заставляя отзываться на ласки хриплыми стонами, пока напряжение не зашкалит, не потянет до раздражения яйца.
- Иди сюда, - грубовато потянул Фриду за волосы, заставляя выпустить член изо рта и устроиться сверху, оторвавшись от губ любовника, чтобы еще раз подтянуть к себе Фриду, устроившуюся на бедрах, коротко и жадно забрать губы поцелуем, ощутив на них собственный привкус, и проследить, как стояк ныряет в мокрую разъебанную дырку. – Блять… - какое-то время наблюдал, пока девка набирала темп, мял грудь, жестко цепляя темные затвердевшие соски, растирая их между пальцами, но потом отвлекся. Шлепнул Рауля по бедру. – Сядь, - приподнялся на локте и завис на несколько секунд, пока тот усаживался удобнее, приваливаясь спиной к спинке кровати. Ощутил, как в разогнавшейся крови накрывает очередным приходом и, наверное, поддался бы, уплывая, но очухался почти сразу от громкого стона Фриды, еще пару мгновений дав себе полюбоваться смуглым поджарым телом, испариной на коже, вздрагивающей от резких движений грудью, но потом повернулся, придержал хуй любовника, чтобы потянуться, забирая его в рот и принимаясь сосать, пока Борхес продолжала скакать на нем сверху, заставляя под напором поскрипывать постель под ними.[NIC]Luis Arellano[/NIC][STA]el patrón del mal[/STA][AVA]https://i.imgur.com/Vf0I15g.jpg[/AVA][SGN]If you ever wanna be one see[/SGN][LZ1]ЛУИС АРЕЛЬЯНО, 41 ^y.o.
profession: лидер Тихуанского картеля;[/LZ1]