Янко лежал на хрустящей, пахнущей знакомым кондиционером постели и видел сон.
В нем он зябко кутался в куртку и округлял от ужаса глаза при виде термометра:
«То есть как в разгар лета может быть меньше двадцати пяти по Цельсию? Это какая-то тонкая европейская шутка?»
В этом сне он многое делал впервые в жизни. Пробовал разнообразные блюда, сигареты и сладости, – сигареты, к слову, паршивые,– слышал незнакомые языки, смотрел на угадываемые лишь по картинкам с открыток из детства достопримечательности. Смеялся от души над неловкими карманниками, что ошивались на речных вокзалах; нахально гулял исключительно по велодорожкам, кормил голубей там, где это было запрещено и пытался поваляться на траве перед очередным зданием парламента, все сравнивая этот чужой и плешивый газон с тем, что любовно ровнял на заднем дворе коттеджа, оставшегося далеко позади. Он смотрел на дворцы и музеи изнутри и снаружи, слушал легенды про незнакомых людей из давнего прошлого, вещи которых дошли до нынешних времён. Пытался потрогать алебарду у рыцаря на фестивале, все возмущался, что это «сраный реквизит»; перебивал экскурсоводов, рассказывал, что все проблемы были не из-за конкретных персонажей истории, а из-за отсутствия солнца. Как можно спокойно и мирно жить в месте, где так много дней подряд свинцовое серое небо? Чокнуться ж можно! Вот они и чокались.

Это был дивный сон, в нем было место и тучам, и солнцу, и пляжам, в нем крики чаек сменялись звонкой музыкой на побережье, в нем были рестораны больше, чем на семь столиков разом; в этом сне было место темному небу с россыпью звёзд, тянущихся серебристым шифоновым шарфом куда-то за горизонт; в нем хватало улыбок, тёплых слов и ещё более уютной тишины. Звук моря, его запах и вкус, постоянная лёгкая качка, единственный иллюминатор в небольшой каюте – все это было. Складывалось в картину воспоминаний, оставляло отпечаток за отпечатком, придавало сил, давало возможность любить, говорить об этом и двигаться дальше.
Этот сон длился без малого месяц, он сводил с ума скачками температур, сменой часовых поясов, разнообразием народов и культур, заставлял путаться в лево и правостороннем движении, вынуждал сомневаться в том, как называется очередной порт, куда они прибыли. Где паспорта? Где билеты? Деньги, карта, разговорник, телефоны?
Разговорник так и остался забытым мусором в ящике прикроватной тумбы, вместе с ним карта, телефон и билеты. Больше всех оправдывал свое существование фотоаппарат, безостановочно щелкавший в едином синхронном порыве с группкой японских туристов. Но если в их объективы ловились башни, скульптуры и пейзажи, то в глазок Янко попадала одна конкретная улыбка.
«Янко, хорош, сними, наконец, что-то ещё!»
Этот сон длился целый месяц и вот, наконец, он закончился.
И Янко проснулся.
Рассвет только-только занялся на горизонте, разливая не ставшую привычной розовую серость. Нет, рассветы на Кубе несли с собой яркие жёлтые всполохи, вместе с ними отходила на второй план ночная влажность и в свои права вступала нескончаемая, столь привычная и любимая жара, дышащая в открытые окна обещанием очередного знойного дня.
Круиз закончился, но привычка зябко жаться к спящей рядом Эбби осталась. Возможно, ближайшая неделя это исправит, но сезон дождей был в самом разгаре, а это подразумевало не только жару, но и частые дожди после обеда, нескончаемую сырость что в доме, что за его пределами, а так же сильные ветры, от которых свистело даже с закрытыми окнами. Под боевые барабаны дождя хотелось лишь вернуться обратно в постель, закопаться под одеяло поглубже, плюнуть на планы и слушать размеренное дыхание где-то у уха, щекотавшее в момент пробуждения невольным касанием.
Но пока что... было тихо. Дождь напоминал о себе только запахом, оставшимся с ночи, ветер лениво елозил брошенные в полисаднике коробки из под вещей, часть которых осталась неразобранной грудой на первом этаже. Они вернулись из поездки несколько дней назад, но из-за делегации встречающих не смогли добраться домой до самого вечера, затем их настигла череда звонков, срочных дел, урывочных перекусов и выпадения из времени и пространства при соприкосновении с подушкой глубоко за полночь. Суета поглотила с головой, кто бы мог подумать, что месяц отсутствия со всех сторон потребует немедленной компенсации? Янко казалось, что за эти сутки он с Эбби не обменялся даже парой фраз и это ещё при том, что руки не дошли ни до отчётов по плантации, ни до разговора с преданными псами в целом.
Оставленный на хозяйстве Бас встретил, как полагается – с машиной, с сияющей Мелис, отпросившейся по такому случаю с работы и терпеливым, все понимающим взглядом. Даже если ему и было, что сказать, оно явно не горело такой спешкой, какой была поглощена остальная орава встречающих. И пускай это было не профессионально, но Янко все откладывал начало работы, все оттягивал последние минуты затянувшегося отпуска... так же, как не торопился открывать глаза сейчас, хотя уже давно проснулся.
Пахнущее знакомым порошком белье, первые лучики солнца, что прокрались меж неровно задернутых штор – непозволительная халатность для Кубы. Все это напоминало первые совместные дни ещё даже не в коттедже – на квартире. Какой там бишь был адрес?... квартира, кажется, номер семнадцать. А вот улицу Янко успел подзабыть.
– Эбби?– хотел было коснуться ее щеки и мягко провести, но утренний тремор дал о себе знать и де ла Вега решил не будить ее, аккуратно выбираясь из вороха объятий, одеял и, как выяснилось, скрученной простыни.
Ванна встретила частью разбросанных вещей, что они бросили перед отъездом второпях и забыли с собой прихватить – зубная паста и щетки, скомканные полотенца, брошенный тапок у ванной, солнечные очки в корзине с бельем. Вид этого беспорядка не раздражал, а давал повод ухмыльнуться, да пошире, без малейших угрызений совести – Янко отлично помнил, из-за кого случился весь этот бардак и отчего они чуть не опоздали. Кто бы мог подумать, что секс не способствует сосредоточению и концентрации на длинном списке, да?
Расставить все по местам не составило большого труда, водные процедуры не отняли много времени хотя бы из-за того, что бритву отыскать так и не удалось, поэтому, когда Янко вернулся обратно в спальню – солнце ещё даже полноценно не показалось, лишь первая золотая полоса обозначила линию моря. Задернув поплотнее шторы и, стараясь не шуметь, Янко прикрыл за собой дверь, спускаясь на первый этаж.
Поскольку Шоги все ещё квартируется у Дина с Лаурой – можно открыть входную дверь нараспашку, откуда тут же потянуло той самой сыростью. Щёлкнула зажигалка, горьковатый привкус выдыхаемого дыма заклубился плотными синими разводами перед лицом и, стоя на крыльце, босиком, в одном полотенце, да глядя на прибитую дождем выросшую траву Янко чувствовал, что вернулся домой.
Где бы они ни были, какие чудеса бы ни созерцали – вид заднего двора и немного пыльной кухни, знакомых стен, что оба ровняли, обоев, что выбирали вместе – все это грело сердце и напоминало о том, что всегда есть место, куда можно вернуться.
За прошедшие годы Янко не уставал цепляться за это знание, оно всегда служило якорем и маяком. Ради этого двухэтажного дома и спящей женщины в нем можно было испачкать руки, все стерпеть, все снести и идти напролом не смотря ни на что. И никакие... кризисы, никакие злые языки не смогут у него это отнять.
Чайник засвистел, отвлекая от второй сигареты и она отправилась привычным движением за ухо. Через пару минут по дому постепенно поползет аромат кофе, подгоняемый сквозняком, пока сам де ла Вега сидел за столом – спиной к лестнице и лицом ко входу, ждал, когда кипяток немного остынет и вертел зажигалку в руках. Рассеянно глядя куда-то перед собой, вспоминая точно не мрачные зарубежные замки и не бескрайнюю водную гладь океана. Кажется, он что-то тихо напевал себе под нос, пока колесо зажигалки вычёркивало искру за искрой в такт неразборчивому мурчанию.
[NIC]Yanko de la Vega[/NIC][LZ1]ЯНКО ДЕ ЛА ВЕГА, 27 ^y.o.
profession: владелец табачной плантации, лидер «Perros locos»
beloved wife: Abigail
[/LZ1][STA]sic parvis magna[/STA][AVA]https://i.imgur.com/oNUVDQY.jpg[/AVA]

Отредактировано Yanko de la Vega (2022-03-13 03:13:26)

Приглушённый, едва уловимый звук принимаемого душа, затем шорох шагов, лёгкий скрип лестницы на последней ступеньке – недавно же подбивал доски, неужели настолько рассохлось? – все говорило о том, что Эбби не оставила незамеченным его ранний подъем и последовала за ним.
Янко бы нагло соврал, если бы сказал, что не рад этому. Множество эгоистических штучек, исключительное самомнение и чувство собственничества всегда были с ним, поэтому можно бесконечно говорить о том, что он не хотел бы будить ее и поэтому ушел на первый этаж, но...
Но то, что Эбби неизменно просыпалась и шла следом отзывалось внутри теплым удовольствием, как от кофе, что расползался привычной горечью при осторожном глотке.
– Почти,– откликнувшись на ее утверждение на счёт скуки, де ла Вега покосился на сэндвичи, но был поймал в плен узкой руки и счёл нужным объявить немедленную капитуляцию, и потому просто довольно прищурился,– Но буду тебе куда признательнее, если ты меня решишь отговорить от подвигов на сегодня.
И дело было не столько в скуке или тоске по движению, о чем, разумеется, тело уже напоминало рефлекторным подрагиванием ноги в необоснованном нетерпении. Сколько в столкновении желания переварить многие мысли, посетившие за время круиза и привычки забивать все мысли физической работой.
– Доброе...– ритуал ритуалом, но Янко остался неудовлетворен, о чем, похоже, Эбби подозревала с самого начала – иначе почему не торопилась вернуться в изначальную позу на стул? – так что разжав зажигалку и вывернув руку из мягкого захвата, де ла Вега потянул ее обратно, требуя полноценный, обещающий куда большее, чем просто «доброе утро» ответ.
Разумеется, чашка кофе в другой руке была позабыта и стоило целиком переключиться на мягкие губы с застывшей на них лисьей ухмылкой, как что-то горячее незамедлительно дало о себе знать в районе солнечного сплетения, устремилось к пупку и мгновенно впиталось в полотенце, служившее единственным предметом одежды.
Янко подпрыгнул, торопливо отставляя чашку на стол и принялся обмахивать едва приметную дорожку на загоревшем теле, громко ругаясь.
– Вот зараза, стоит отвлечься и!...– далеко не в первый раз происходила такая драма, но Янко всякий раз был искренне возмущен,– Я почти уверен, что у нас что-то не то с чашками.
Не отследив момент, когда в руках Эбби успела появиться вскрытая пачка салфеток, он принялся оттирать кофе, чертыхаясь, что только-только из душа и вот опять здрасьте. Суетливо размахивая скомканными салфетками и шумно бросая больше в пространство, чем кому-то или чему-то конкретному свои возмущения, Янко вытащил из-за уха сигарету, чиркнул несколько раз и подкурил, глубоко затягиваясь до ямок на щеках.
Первая затяжка – лоб, рассеченый хмурой морщиной, разгладился.
Вторая – наблюдая за витиеватым дымком, он встретил взгляд Эбби и расслабился на стуле.
Третья – сигарета дотлела до середины, лёгкая улыбка тронула губы вновь, а за окном постепенно становилось все светлей и светлей. Яркие лучи уже вовсю пробивались сквозь стекла и тюль, удлинняя тени причудливыми фигурами, касаясь пока ещё ласковым теплом и зазывая на пляж. Но тучи, что назревали больше, чем просто обещанием, уже наползали с подветренной стороны и неуклонно двигались прямо на Гавану, так что о загаре и спокойном море не шло и речи.
– А помнишь...– смахнув пепел на блюдце кофейной чашки и повременив с новой затяжкой, Янко повернулся в направлении лучей и все высматривал их источник, словно это уберегло бы солнце от падения во мрак непогоды,–Как ты танцевала под дождем, когда я пробрался сюда к тебе в первый раз?
Свободная рука нашарила ладонь Эбби и мягко сжала. Пускай ощущения слегка портила нескончаемая дрожь, а зрительного контакта и не было, но в этом и нет необходимости. Он продолжал смотреть куда-то прямо перед собой, но видел совсем не то, что наполняло их дом в этот момент. То были картины из прошлого, чем-то важные, дорогие и отчего-то пришедшие на ум именно сейчас.
– Мне не скучно,– дым, на этот раз, пошел плотными струями через нос, пока Янко поглаживал ее по тыльной стороне ладони большим пальцем, выводя неровные круги,– Скорее я понял одну вещь. Даже нет. Несколько важных вещей... не смейся!– наконец моргнув и повернувшись обратно на жену, чуть виновато произнес,– Во-первых, у нас наконец был медовый месяц, правда очень запоздалый. Во-вторых...
Тут понадобилась бы ещё одна затяжка, но сигарета закончилась, а пачки с собой не было, так что пришлось ее затушить и завернуть в комки пропитанных кофе салфеток.
–... во-вторых с этим местом лично у меня связаны самые лучшие воспоминания,– освободившись от сигареты, он переключился на сэндвич и сгреб его, стараясь не рассыпать содержимое и стремительно теряя из-за своей неловкости те полутона, что пытался вложить в слова,– Я рад, что мы вернулись домой.
Забавно было наблюдать, но Янко действительно смутился от сказанного, стараясь забить это чувство жадным укусом сэндвича. Кусок ветчины тут же выпал туда же, к следам недопитого кофе, на носу осталась капля выдавленного с овощами майонеза, а конечной цели достиг лишь хлеб и огурец, которыми он нахохленно принялся хрустеть.
Он хотел бы сказать это как-то иначе, выразить куда глубже и нежнее. Что рад тому, что они вернулись вместе, что для них обоих это место по-прежнему дом. Чего только не видел за прошедшее время этот синий коттедж! И тайны, и неверные решения, и откровения посреди ночи, и старые песни с кассет. Отчаяние, боль, смерть, воссоединение, печали и страсть. Тут понамешано было все, и когда он был практически пустым, а в стенах бродило эхо от малейшего звука, и когда они дважды за неделю перевешивали все шторы, дурачась и пошлепывая периодически друг друга не в масть подобранными кутасами. Может быть пять лет – это слишком мало, но для Янко это были пять лет совершенно новой жизни, за которую он цеплялся всеми силами и отчаянно боялся потерять.
Так что месяц круиза, несколько дней вне плантации, тяжёлые разговоры или непривычные занятия – малая жертва, на которую стоило идти, чтобы результат в конце был именно таким, как сейчас.
– Может, просто бесцельно погуляем по городу? Как по Марселю? Тебе вроде понравилось.
[NIC]Yanko de la Vega[/NIC][LZ1]ЯНКО ДЕ ЛА ВЕГА, 27 ^y.o.
profession: владелец табачной плантации, лидер «Perros locos»
beloved wife: Abigail
[/LZ1][STA]sic parvis magna[/STA][AVA]https://i.imgur.com/oNUVDQY.jpg[/AVA]

Отредактировано Yanko de la Vega (2022-03-25 01:11:35)

– Паэлья...
Мечтательный вздох можно было трактовать как угодно. Нехваткой одного сэндвича в качестве завтрака или просто тяги к знакомым блюдам, отличавшимся простотой и перчинкой. Пресная европейская еда и непонимание, что делать с морепродуктами и овощами наводили даже на такого неприхотливого едока, как Янко, тоску. Но в этом вздохе крылось что-то ещё, понятное только Эбби.
Например, череда воспоминаний, последовавших за упоминанием паэльи. Их съёмная квартирка, такая просторная после Индаи и такая маленькая сейчас, по сравнению с двухэтажным коттеджем, о владении которым на тот момент они даже не мечтали. Жили одним днём, наслаждались совместными ужинами, не было ещё, как таковых, плантаций, Псы ещё являлись самыми настоящими щенками, многие друзья были живы. Одна сковородка на все про все, одно полотенце, три чашки, две тарелки, ни одного ножа и инструментов для борьбы с вечно протекающим краном. Как можно было жить в таких условиях? Как люди все ещё живут в них, не пытаясь бороться за лучшую участь, не хватаясь за любую возможность?
Когда-то Янко был таким же. Не знал, что ему делать, не верил, что достаточно будет возглавить какую-то самопровозглашенную банду драчливых лодырей и жизнь повернется правильной стороной. Поэтому... сам того не ведая тщательно запоминал все, что можно было назвать хотя бы с натяжкой хорошим моментом. Этот оптимизм не давал опускать руки, а Эбби была рядом и одобрительно кивала, повторяя, как мантру, самый железный аргумент для веры в себя:«Янко, ты опять забыл? Всё самое лучшее в тебе».
– Не выходить? Как в том городе, где мы сняли аппартаменты...как там его...
Приятное давление чужого тела на коленях укололо знакомыми электрическими разрядами, идущими прямиком из под подушечек пальцев, что касались лица. Дыхание, от близости ставшее одно на двоих, невольно участилось, пока Янко загипнотизированно смотрел в глаза напротив и уже ни на чём толком не мог сосредоточиться, тем более на названии города, который они так и не удосужились посмотреть. Устав от качки, тесной каюты, консервативных соседей и тонкого матраса они вышли из порта, выкинули брошюру с достопримечательностями, взяли такси и сняли наугад номер на три ночи и два дня, двери в который открывались исключительно при доставке еды.
Позже это стало приятной практикой, когда впечатлений от череды проплывающих мимо городов было слишком много и их явно нужно было чем-нибудь разбавить.
– Валенсия.
Пожалуй, Эбби не нужно было напоминать о том, что ее любят. Янко не считал нужным цедить эти слова, как драгоценность, не воспринимал некой квинтэссенцией чувств, о которой нужно говорить в строго подходящее для признаний время. Нет, для него это выглядело, как бессмысленный дефицит, который рано или поздно вызовет нехватку и некие сомнения, никаких ограничений и специальных моментов подбирать нет нужды – ведь они были всегда. Когда тепло их ладоней переплетается ещё и меж пальцев. Чем не подходящее время? Когда к ответной улыбке подключается поцелуй. Разве стоит в эту секунду молчать? Когда голос сбивается на шепот, когда сердце стучит так быстро от близости, когда перехватывает дыхание и хочется раствориться в этой накатывающей волне?
Янко широко улыбался и завороженно наблюдал за каждым движением Эбби, готовый ответить, подхватить или обождать, пока она не подведёт к тому, что задумала. Этот танец касаний стал отдельным ритуалом и вечно голодному, тактильному де ла Вега всегда было мало. Кто-то им пророчил, что ранний брак не выдержит ни одного испытания. Что рухнет после первой же беды. Что они успеют надоесть друг другу и Янко непременно вернётся к старым привычкам в поисках новых ощущений на стороне. Было время, говорили. Но время шло, испытания приходили одно за другим, начиная от потери близких, нищеты, нехватки времени в сутках и заканчивая чужим вмешательством, благодаря которому не так давно в центре Гаваны полыхал пожар. Но они... выдержали? Можно ведь сказать, что выдержали, раз все ещё сидели на кухне в доме, что отстраивали вместе заново, обставляли, красили и наполняли? И, хотя о трудностях напоминало оставшееся от вина пятно на стене, но смотрели они вовсе не на него.
Янко улыбался, щурился от удовольствия и тянулся к девушке, сидящей у него на коленях, которую все ещё с затаенным трепетом называл женой, как будто это что-то невероятное и полузапрещенное. Пропускал шуточки про свою
преданную свору мимо ушей и думал вовсе не о том, как там без него поживает капризный урожай и не менее капризная рабочая сила, а о том, как уютно можно уместиться вдвоем не только на облюбованном Эбби кресле, но и на стуле.
Чем дальше тянулся маршрут языка, собирающего следы неуклюжего завтрака, тем проще становились мысли. Кто там говорил, что они успеют надоесть друг другу?
Эти люди плохо знали масштабы жадности старшего де ла Вега, как и его принципы касательно своей семьи.
– А? Что?– почти болезненно поморщившись от ворвавшегося в тихую идиллию звонка, но не торопясь убирать сползшую по бедру Эбби руку, он закатил глаза и покачал головой,–Нет,ты слышала, какая наглость? Однажды я поговорю с этим hijo de la chingada о суб... субр...сурбо... субрбродинации.
Пустые угрозы, которые голословный Янко, в отличие от того же Баса, никогда не сдержит хотя бы в силу давней и проверенной временем дружбы, были вызваны скорее недовольством от столь наглого вмешательства в незамысловатые планы на день. Разнеженный и настроенный далеко не на вникание в дела банды за прошедший месяц, Янко расстроенно цокнул языком и звонко шлёпнул Эбби по ягодице с безнадежно-игривым:«Может, нам хватит пятнадцати минут?»
Но, прочтя ответ в ее насмешливых глазах ещё до того, как тот сорвался вслух, он неохотно привстал, помогая жене слезть с колен и направился на второй этаж в поисках чего-нибудь посущественней сползающего полотенца с кофейными пятнами.
Выглаженная футболка, неизменные длинные и плотные брюки не смотря на жару – плантация, разборки, которые могли настигнуть в любое время и просто статус отучили Янко от шорт, но это не значило, что он хоть сколько-нибудь считался с окружающими на эту тему, отказавшись от некоторой эпатажности, которую мог себе позволить. В конце концов появись де ла Вега на улицах Гаваны в сером костюме, подстриженный, чисто выбритый и без чего-нибудь эдакого – его ж просто не узнают.
– Можно подумать есть дела, которые не обождали бы до завтра,– ворча себе под нос и всерьез размышляя над саботажем домашнего телефона, Янко распахнул створки ворот, кивая Басу за рулём, ожидая, пока тот припаркуется рядом с его накрытым брезентом пикапом и соблаговолит выгрузиться, уже громче произнося, протягивая руку,– Дружище, какого черта ты в это время ко мне притащился?
[NIC]Yanko de la Vega[/NIC][LZ1]ЯНКО ДЕ ЛА ВЕГА, 27 ^y.o.
profession: владелец табачной плантации, лидер «Perros locos»
beloved wife: Abigail
[/LZ1][STA]sic parvis magna[/STA][AVA]https://i.imgur.com/oNUVDQY.jpg[/AVA]

Отредактировано Yanko de la Vega (2022-03-27 11:05:44)

Где-то за окном раздался скрип веранды и привычный звук зажигалки. Ведь Эбби только что смыла пепел с тарелки и выбросила остатки вместе с салфетками, и вот она, еще одна сигарета? В этом был весь Янко. Если он не курил, то его руки начинали дрожать еще сильнее. А ему не нравилось когда этой маленькой, но очень важной детали, уделяли особое внимание, особенно те, кого это не касалось. Раньше он отшучивался, что таким образом перебивает голод. Но когда нужна в полноценном питании отпала, а привычка никуда не делась, то сигарета нашла другое и не менее почетное место в жизни де ла Вега. Почему-то он никогда не связывал эти факты с тем, что является владельцем табачной плантации. Ведь курил Янко абсолютно все, а плантации высаживали на продажу и экспорт, то есть, чаще всего именно под заказ. Безусловно какой-то клочок земли и маленькую тепличку так или иначе отводили под личные нужды, которые гордо ознаменовали «дегустацией», проще говоря, пробой урожая. Но никто из Псов никогда не злоупотреблял своим положением. Так уж заведено было еще Флоренсом, что для них важнее репутация и качества товара, а не дешевые понты и видимость деятельность. Что де ла Вега, что Гальего придерживались этого принципа не только из-за рационального подхода, но еще и из уважения к почившему другу, благодаря которому сейчас многое просто бы не срослось.
— Какое завтра, Янко? - этот мексиканский прищур на перебой с хитрой и едва уловимой ухмылкой можно было расслышать даже сквозь пару словно. И ни какие темные очки не скрыли бы всей вкладываемой палитры в этот вопрос.
— Которое наступило сегодня? Или было вчера? - Бас хлопнул дверью внедорожника и подкинул край длинной рубашки, чтобы достать из заднего кармана брюк пачку сигарет. Вторая рука уже вытянулась навстречу загорелой кубинской лапти и крепкой пожала в ответ.
— Ты хотел сказать, в это рабочее время? - хлопок по дну пачки и в скромную прореху подлетают фильтры импортных сигарет, одна из которых падет жертвой придворных переговоров, — Солнце уже встало, самое время расставлять оросительные каналы, пока пекло не спалило молодые побеги.
Скорее всего, этим сейчас и занимается утренняя смена рабочих Вилла Роха, но Бас не мог упустить возможности пошутить над тем, как якобы Янко зажрался в своем коттедже, пока остальные впахивают впроголодь.
Взаимные подколы, парное раскуривание самокруток, крепкое рукопожатие и дружеские укоры в сторону крестников, о которых де ла Вега якобы совсем позабыл – стандартная процедура оценки морального состояния друг друга и, как следствие, оценки того, насколько резко потом можно переключаться к той теме, из-за которой собственно Бас сюда и приехал.
— Ты знаешь, я бы не сказал, что дела любого из Псов - это личное дело каждого. Но в тоже время, ты ведь не станешь лезть не в свое дело, если это не будет касаться лично тебя, твоей семьи или бизнеса. Проще говоря, не каждый в такие моменты может оценить степень важности той информации, которая может его настигнуть абсолютным обухом, - Гальего всегда умел подойти к любому вопросы максимально профессионально, грамотно и подобрать именно те слова, которые из любой ситуации могут настроить на нужную волну. Никогда и не скажешь, что этот человек даже школу не закончил, а в высшем учебном заведении никогда и порога не нюхал. Именно поэтому Себастьян Гальего был вторым по значимости человеком в «Perros locos». Именно на него Янко мог оставить все не глядя и махнуть из страны на месяц без обратной связи, что собственно он и сделал.
— Все началось с того, что у столицы появился новый градостроительный проект, а он в свою очередь выявил всех подпольных или забытых владельцев тех окраин, у которых ранее казалось не существует границ вообще. Было произведено незаконное межевание частных секторов, чтобы хоть как-то свести дебет с кредитом по тому самому, - невеселая усмешка перекинула сигарету из одного уголка губ в другой, но он все равно придержал ее пальца, а затем и вовсе вынул, — И выяснилось, что у некоторых коттеджных поселков, - делая ударение на слово «некоторых» Бас имел ввиду именно то, о чем Янко может подумать в первую очередь, — Есть держатели земель. Это не владельцы, это вооруженная до зубов и связями шушера, которая после какой-то очередной революции устроила делёжку трофеев на словах. Да, да, безусловно по всем бумажкам у города можно выкупить все с бараками и сараями, а они тебе за хорошенькую сумму в этих бумажках че угодно нарисуют. Но это не исключает того факта, что тот, кто решил однажды придержать некоторое захолустье на черный день, решил что он наступил именно сейчас. Точнее... - Бас демонстративно посмотрел на свои часы и снова затянулся, — ...примерно месяц назад.
Похоже все произошло именно тогда, когда Янко и Эбби решили отбыть в свой спонтанный и не особо запланированный медовый месяц. А Гальего, как воспитанный джентельмен и оставшийся за старшего на хозяйстве, копал под пролому самостоятельно, без лишних помех на судне любви.
[NIC]Sebastian Gallego[/NIC]
[LZ1]БАС ГАЛЬЕГО, 31 ^y.o.
profession: член банды «Perros locos»[/LZ1]
[AVA]https://i.imgur.com/mjAgUxv.gif[/AVA]
[STA]доберман[/STA]
[SGN]•  •  •  •

Que carajo quieres?[/SGN]

Отредактировано Abigail de la Vega (2022-04-04 21:05:42)

— Думаю, тебе не понравится ответ, - можно было, конечно, сходу начать с заезженного выражения Рауля, – не того, что наш старый добрый Ру, – а того самого Дюка из не менее кульного романа Томпсона, «у нас было два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина, 5 пакетиков диэтиламида лизергиновой кислоты или ЛСД, солонка, наполовину наполненная кокаином, и целое море разноцветных амфетаминов, барбитуратов и транквилизаторов, а так же литр текилы, литр рома, ящик «Бадвайзера», пинта чистого эфира, и 12 пузырьков амилнитрита.» — и все сразу бы стало на своим места. Но Бас за тем и был назначен правой рукой де ла Вега, чтобы уметь сначала раскладывать все по полочкам.
Вместе с поворотом ключа комментирует и сдает назад. Разговор предстоял не простой по многим причинам, но основной из них было прямое отношение и принципы Янко по отношению к конкретному бизнесу, из-за которого он был готов костьми лечь, но вытравить его его едкую заразу подчистую из этого города. Во хладных и розовых мечтах – и целого остров, но слава святой Марии с возрастом он научился смотреть на вещи реально, и Бас этоз нал.
Проселочная под колесами скрипит как яичная скорлупа, ее оттенок точно был до того ярко-рыжий, что в резину колес впивалась как мокрая глина. И Бас разворачивает ревущий джип левым крылом к воротам коттеджа. Одинарный сигнал клаксоном – как оповещение для всех, кто остался за левым бортом, что они уезжают. Еще один маленький ритуал, когда в те редкие дни Бас заезжал за Янко именно по утра и не было никаких срочных дел, они просто спокойно отправлялись по своим прямым обязанностям.
Но иногда случались и такие дни как сегодня. Когда Гальего уже знает, что будний день обещает внести разнообразие в их устоявшийся рабочий уклад, и не обязательно оно будет приятным. Но ни Эбби, ни его жене об этом пока знать не обязательно. А значит со спокойно миной при хорошей игре необходимо дать близким уверенность в том, что сегодня вечером вы обязательно вернетесь домой.
Бас постепенно набирал скорость, спускаясь с утеса к дороге, ведущей в город, и воспользовался этим моментом как условно изолированным вакуумом для тех самых переговоров, из-за которых он и приехал.
— Все бумажки указывают на администрацию. Но у тебя ведь тоже есть такая бумажка, что ты по всем действующим законам приобрел этот дом и землю? Значит их кто-то крышует, - не просто крышует, они оба прекрасно понимали, что если администрация с такой легкой руки может переделать документы с задним числом, то и судебные тяжбы им не страшны. А значит придется решать вопрос привычным для банды, которая недавно начала называться "Организация", привычным и проверенным способом.
Политика – такое же тонкое дело, как и восток. Именно по этой причине Псы не совали туда ни одного носа. Конечно, вряд ли бы их кто-то туда добровольно запустил, но всплывали и моменты из прошлого, когда за их старые заслуги перед простыми жителями города подталкивали собирать чуть ли не народную партию. А еще до этого – торговая гильдия все тех же простых жителей и владельцев рынков была готова спонсировать маленькую охранную организацию.
Но после того, как Perros locos получили в наследство целую плодородную плантацию, то излишнее внимание им было не на руку. Особенно, если это могло касаться прессы, пусть даже и только местной. Но как известно, что политика, что торговля без навязчивой рекламы ничего из себя не представляет. Поэтому Псы быстро свернули всевозможные восхитительные пути развития, чтобы сохранить Вилла Роха в том состоянии, в котором она к ним и перешла – просто еще одна табачная ферма в провинции Артемиса.
— На рынках ничего не слышно. Волнений нет, а значит держатели земель не фермеры и не заводчики. Я просил Дина скататься в порт и пошуршать на таможне. Но и там без изменений. Откуда вдруг вылез этот градостроительный план никто и понятия не имеет, - и Бас снова постепенно подводил к тому, о чем ему похоже не очень хотелось говорить. Но лишь в разрезе того, что знал наверняка – Янко это действительно не понравится.
Гальего не специально ходил вокруг да около, чтобы оттянуть момент или просто помягче о чем-то заявить. Нет. В делах он был максимально прямолинеен и не считал, что нет смысла оттягивать неизбежное. Собственно, именно за эти взгляды на некоторые вещи, Янко мог поручить Басу то, о чем сам подумывал, Флоренс остановил бы, большинство осудило бы, но именно это было бы самым оптимальным и необходимым решением. Поэтому весь рассказ, весь разговор, вся поездка и дорога в целом были лишь для того, чтобы исключит очевидные вопросы и доказать то, в чем Янко и так был уверен. Гальего проверил все от и до за тот месяц, что де ла Вега отсутствовал в городе и стране в целом. А решение, к которому он пришел, крылось сейчас прямо посреди оживленных улиц, потому что только здесь они могли оставить максимально неприметно свой автомобиль и только Янко было решать, что делать дальше.

— И так, мы имеем отсутствием каких-либо проблем с поставками товаров первой необходимости: продукты, медикаменты, расходные материалы и воды. Нет никаких задержек и по перевозкам на материк, а значит экспорт работает исправно, чего не было бы, будь какие-то хоть малейшие изменения на переоборудования территорий или явления на остров такой важной шишки. Нет никаких случаев грабежа, шантажа или даже намека на то, что что-то может пойти не так. Все слишком чисто. Понимаешь?
А кому еще нужно было, чтобы все было «как обычно» не привлекало лишнего внимания, не оставило ни одной зазоринки, чтобы даже самому невнимательному глазу зацепиться? И судя по тому, что Бас притормозил у стыка двух улиц, несложно догадаться какую именно им придется выбрать. Кто заинтересован в том, чтобы все прошло гладко и под липовыми бумажками для отмывания большого объема товара, сравнимого только с участками земли?
— Ты все правильно понял, - лишь кивнул Бас и, смотря перед собой в лобовое стекло, заглушил двигатель.
Улица, которая примыкала к той, что осталась позади, была напичкана ресторанами, барами и, конечно, клубами. Которые в отличии от первых двух наваривались не только на задранным ценах на алкоголь, но и распространении того, чего не провезти просто так с провизией.
— И те, кто «вооружены до зубов» занимаются сбытом. Погоревшая «Тропикана» была одной из самых прибыльных точек. Сейчас они перекинулись на все остальное и пришлось урезать поток. Это нехилые такие убытки. А значит что? Правильно. Нужно построить собственный клуб. Для этого им и нужна земля, - слишком большие ставки для того, чтобы ввязаться в битву за собственный дом и при этом не зацепить на хвост обозлившийся наркокартель. Бас это прекрасно понимал, а так же то, чем они оба теперь рискую, и это далеко не репутация.
Именно поэтому он не выходил из машины, не предлагал идти и шуршать по мелким клубам в поисках доносчиков. Не говорил откуда была вся доложенная информация и каким путем ему досталась. И не собирался подталкивать Янко на то, в чем он сам не был уверен. Но если де ла Вега готов идти до конца, то его Гальего всегда знает где подставить плечо.
[NIC]Sebastian Gallego[/NIC]
[LZ1]БАС ГАЛЬЕГО, 31 ^y.o.
profession: член банды «Perros locos»[/LZ1]
[AVA]https://i.imgur.com/mjAgUxv.gif[/AVA]
[STA]доберман[/STA]
[SGN]•  •  •  •

Que carajo quieres?[/SGN]

Отредактировано Abigail de la Vega (2022-04-06 22:51:59)

— Я тебе больше скажу. Ее собираются возводить с нуля, - такой редкий гость, как усмешка, на лице мексиканца расцветала с новыми силами, когда дело касалось каких-то знаковых в их жизни моментов. Они, как и любые мальчишки, любили вспоминать свои приключения, предсказывать, подчеркивать из памяти какие-то фразочки, которые давно стали междусобойческими подкопами и шуточками. Некоторые истории не могли позволить себе огласки, иногда даже среди своих. Одно из таких историй как раз был пожар в скандально-известном клубе «Тропикана». Да, это Псы его спалили во второй половине ночи. Когда народ внутри уже был в вусмерть пьяный, персонал настроился на финишную прямую своей смены, а охрана лениво раскрывала рта, стараясь не порвать х от накатывающей сонливости. Но никто, кроме Гальего и де ла Вега не знали истинной причины поджога.
Ребятам из «Perros locos»тогда сказали, что такова цена за то, чтобы они оставались на плаву. Никто никогда не спорил с Янко, особенно после того, как банда в целом пересмотрела свой подход к проблемам подобного масштаба, пока гибели одного из самых главных членов команды. Многие тогда корили лидера за слабохарактерность, за невозможность принят твердое решение, за отсутствие решимости, чтоы наступить своим принципам на горло. Корили, но когда бы в лицо не смогли сказать. И не потому что Псы были из тех, кто молчал в тряпочку и свело верил только одному светилу. Просто они все прекрасно понимали, что ни один из них не способен на то, что может сделать только де ла Вега.
Когда-то давно Янко и сам сомневался в себе настолько, что не был уверен в целом в сплочении их организации не больше, чем компания друзей в старой беседке у сквера. И даже не представлял, что этот потенциал видят все, кроме него. И только несколько лет спустя появился человек, которой не просто тоже видел этот потенциал, но еще и смог озвучить вслух. Убедить, настроить, смотивировать, бросить вызов всем, кто считал иначе и доказать самому себе, что канава – это не последний инстанция в его жизни.
— Прям на том же месте. Завалы растащили, пепелище вымыли, фундамент укрепили и теперь эта закрытая территория под действующую стройку снова носит гордую табличку «Тропикана», - Бас не глядя принял сигарету, одним наклоном голову подловил огонек зажигалки  первую затяжку сделал поглубже, словно это служило своеобразной перезагрузкой для дальнейшего диалога.

Прежде, чем все организовать, Янко хотел лично убедиться, что там будут все. Под «всеми» он имел ввиду не более одного человека, но и совершенно был не против, если с ней, как со скандинавским богом, на тот свет отправиться и вся свита. Эта была очередь рискованная затея, и не потому что она была выстроена на мести и возмездии. Янко никогда не интересовали пинка исподтишка. Он хотел геройствовать, не важно, в минус или в плюс пойдут эти действия и их последствиях. Но герои всегда рискуют, особенно когда не носят маску.
В ту ночь рассвет начался на пару часов раньше. Здание полыхало так, что несмотря на то, что центр города был обесточен, ему не требовалось дополнительное освещение. Зарево было вино даже на побережья, особенно если учесть, что планировка города и самого центра располагается в глубоком овраге. Никто не собирался его тушить. Большая часть хотела просто спастись и бежала из «Тропиканы» без оглядки. Отдельная группа людей позаботилась о том, чтобы пожарные ехали как можно дольше, то не понимая почему фура не заводится, то петляя по узким улочкам. В конечном счета – так и было. Прибывшие службы опоздали на открытый огонь и тушили уже тлеющий пластик, спокойно давая догореть остальным стенам, пока пыталась спасать из-под завалов выживших.
Удивительным образом на этот пепелище не было найдено погибших. Может быть сводки полиции подтерли эти записи, а может быть найденные тела нельзя было обнародовать, по причине их уникальной личности, и поэтому решили указать по нулям вообще. Никто точно не знал, да и разбираться в этом Псы не имели ни малейшего желания. Знали они наверняка только одно – Анна Мартелл, бывшая управляющая клуба «Тропикана», из-за которой был организован, пожалуй, один из самых масштабных пожаров Гаваны, выжила. Более того, она даже не пострадала. Не сказать, что сей факт слишком расстроил организатора инквизиции, потому что сам мотив поступка был именно в глубоком устрашении. Том самом, когда при выходе на улицу оглядываешь после каждого угла. Когда боишься лишний раз произнести свое настоящее имя, потому что кто-то может обязательно долить о твоих передвижениях. Когда не доверяешь собственным рукам, привычным ритуалам и постоянно перепроверяешь, а выключил ли ты свет? Подобная травма была куда серьезнее ожогов любой степени, потому что она никогда не заживает. И Янко хотела, чтобы Анна помнила об этом всегда.

На все его предположения, рассуждения и варианты того, с чего можно было бы молчать, Бас мочал. Он прекрасно понимал, что стандартную цепочку разваривающихся событий никто не отменял. Янко тоже об этом знал. Но гораздо проще, когда свои мысли озвучивают оба. Это сразу отсекает все возможности непоняток, расхождений в планах и дальнейших решений. Самым приятным в этом моменте, как раз таки, являлся диалог. Потому что как же, черт возьми, охрено осознавать, что есть человек, который озвучивает твои мысли буквально слово в слово. Он говорит о том, о чем ты только подумал, и озвучивает то, к чему ты только придешь, путем некоторых умозаключений.
И поэтому под конец своих рассуждений Янко пришел именно к тому, под что Бас его и подводил.
Тяжелый вздох, еще одно затяжка и он впервые после остановки пикапа обернулся на друга и немного исподлобья посмотрел.
— Именно поэтому я и привез тебя сюда. Мы можем пойти в «Santa Muerte», - он смотрит в окно позади спины де ла Вега и слегка кивает. Именно там, самым крайним от дороги располагался небольшой клуб под громким названием «Святая Смерть», — Они давно откровенно и неприкрыто толкают разбавленный кокаин. Возят с материка вместе с туристами, которые потом по бартеру живут в Варадеро. А если много возмущаются, то идут на дно.
Это самое «дно» для каждого было уготовано свое. Самая любимая поговорка в этом деле – нет человека, нет и проблемы. Но когда начинаешь заниматься нечто подобным, то быстро понимаешь, что проблем может быть слишком много, и так уже дела не решишь. Некоторых подсаживали на дурь и просто не давали возможности выхода. Некоторых почти что сажали на крючок как соучастников, напоминая о том, что никакая полиция им не поможет. А некоторые... но да, были и тех, кого вылавливали потом в промышленном порту, но такие случае должны были иметь идеальные условия для выхода на поверхность.
Это практически библейские законы любого мелкого и уважающего наркокартеля в Гаване, не только «Santa Muerte». А все они связаны одной веткой либо поставщика, либо сбывается. Очень удобно придерживаться некой группы или стаи, когда знаешь, что любую твою оплошночстьбудут видеть и остальные. Но и так же каждый будет знать как ты сдох и за что, в надежде, что для них этот случай станет лишь уроком.
— Может заглянуть в «Millepora». Они тебе из чего угодно дурь сварят, даже из старых сланц, - находились и те, кто не отчаивался и толкал на рынке что-то подешевле, чтобы охватывать ту территорию, которая не может себе позволить даже разбавлять. Безусловно и те, и другие, и третьи – они все были рассчитаны только на входящий поток, местные их практически не интересовали, ровно так же, как и они их.
И Бас мог еще долго перечислять каждый закоулок того, куда они приехали. Любое место, любую дыру, любой расклад, но все это говорило лишь об одном – он не сидел на жопе ровно целый месяц, а упростил Янко задачу примерно до одной конечной точки. Которая всегда была для него словно клякса от раздавленной мухи на идеальном полотне с рассветом. И ты снова и снова возвращаешься в это дерьмо, только потому что однажды вляпался.
— Единственное, чего я не касался это, мать его, «Тропикана», - еще одна затяжка стал предпоследней, потому что со следующей уже будет виден фильтр и Бас решил отвернуться, вернувшись в своей исходное положение. А не трогал и не опрашивал он бывший персонал клуба лишь по одной простой причине – чтобы не наводить шороха раньше времени. Ведь кажды из них все равно будет указывать только на одного человека. А этот один человек очень хорошо колется под другим. Безусловно, Гальего не из тех, кто станет расшаркиваться на вежливости перед делом, которое требует острого вмешательства. Ему проще сделать что-то один раз и наверняка. Но данный вопрос подразумевал вероятное, не совсем приятное и, скорее всего, не единоразово сотрудничество. Хотя бы до того момента, пока не станет ясно кто же этот гребенный держатель земель.
— Она никуда не улетела. Но находится не здесь, - руки спокойно легли на руль, чтобы немного облегчить положение спины и словно стать ориентиром для его слов. Бас прекрасно знал где сейчас находится Мартелл, но привез Янко в совершенно другое место. Все было сделано не с целью обидеть, обмануть, обыграть или унизить, а предостеречь. Чтобы у него оставался выбор.
Он мог выбрать прочесывать клуба один за другим, пока кто-то из них не расколется и надеется, что информация хотя бы в половину будет соответствовать реальности. Да, на это уйдет больше времени, сил, возможно даже средств. Но это даже такой выбор должен у него оставаться. Ведь если Янко решится работать на прямую, то у него должен быть время на осознание того, с кем придется иметь дело. На это тоже нужно время, даже если им станет всего лишь еще одна поездка на пикапе Гальего. Зато Бас мог быть наверняка уверен, что никто не выскочит сейчас из машины и не подожжет какой-нибудь клуб снова. Эмоциям нужно давать время ровно так же, как и любым решениям.
— Ты знаешь, я ведь могу съездить туда и сам, - сигарета истлела и Бас вытянул руку вперед, чтобы привычным движением двух пальцев, большого и указательно, сжать еще горячие остатки и выкинуть бычок за окно. В этом движении немного подскочил рукав закатанной на три четверти рубашки. А Из-под него был виден край знакомой татуировки на внутренней стороне кисти.
[NIC]Sebastian Gallego[/NIC]
[LZ1]БАС ГАЛЬЕГО, 31 ^y.o.
profession: член банды «Perros locos»[/LZ1]
[AVA]https://i.imgur.com/mjAgUxv.gif[/AVA]
[STA]доберман[/STA]
[SGN]•  •  •  •

Que carajo quieres?[/SGN]

Отредактировано Abigail de la Vega (2022-05-20 11:06:38)

Кто бы мог подумать, что один разговор с дамочкой со своенравным и весьма опасным характером, двое вполне себе взрослых, состоявшихся мужчин готовы променять на недельную облаву по дешевым клубам? Баса это откровенно забавило и он не мог скрыть той усмешки, которая стала верным спутником их спонтанной ранней поездки по сонным улицам Гаваны.
— Неплохо. Думаю, Анна именно «та самая», которая по достоинству оценит этот аксессуар, - речь была про чуть застоявшийся от скуки и пыли под пассажирском сиденьем пистолет, но акцент Гальего сделал не на этом. Безусловно, подобное появление станет если не гвоздем программы, то наверняка последним на трапециевидной крышке конечного пристанища. Но ох уж это «та самая».
Той самой Анна Мартелл хотела стать, чуть ли, не сильнее, чем получить под свой каблук мировое господство. Но для начала был расчет на то, чтобы выйти замуж за кубинского принца и наследника всея Гаваны. Конечно, была одна важная пометка в их общей биографии о том, что в свои владения на тот момент принц еще не вступил, а Мартелл тогда вертелась на давно для нее забытом, но так хорошо знакомом всем чувстве, – любви. Но расчетливая чуйка внутри сексуально-притягательной барышни не ошиблась и всего через каких-то пять лет кубинский принц стал королем. А за одно и представлять из себя именно то, а чем грезила трепетная душа любой девушки. Правда, оставалась одна маленькая проблема, которая немного портила эту почти идеальную картину будущего — его жена.
Английская блондинка настолько невовремя появилась в долгоиграющей цепочке Анны Мартелл, насколько это только было возможно. Ведь Янко сидел у нее на крючке во всех смыслах, весьма успешно подталкивался в нужные направления, почти готов был выслушать любую ее просьбу и - даже - исполнить ее. Не далек был день, когда эта просьба из обычной бытовой или мелкой посыльной переросла бы во что-то более общее и вдохновляющее. Например, свалить к чертям из загнивающей Гаваны к лучшей жизни, попробовать где-нибудь еще и, - что было самым важным для Янко, - построить там семью.
Обидно, когда пойманную рыбешку выхватывают у тебя прямо из сети. Вот и Анна Мартелл до того расстроилась сему развитию событий, что до сих пор не может ни простить, ни опустить. Более того, такие как Анна Мартелл, придерживаются политики, что те руки, которые нырнули в твою сеть, нужно непременно отрубить. Ибо только такое наказание может иметь вес рядом с раздробленными планами их по идеальной жизни. Поэтому с такими аксессуарами, как огнестрельное оружие, Анна Мартелл в своей жизни возможно столкнулась намного раньше Янко Де ла Вега.
Она много лет работала в клубе «Тропикана», самом скандальном, проходимом, известном и прибыльном клубе во всей Гаване. И почти ровно половину из этих лет являлась его управляющей фигурой. От многих и раньше можно было слышать, что Тропикана практикует проституцию, наркотики и даже контрабанду. Но сейчас правая рука Бешеных Псов подтверждала это ровно тогда, когда Янко надеялся уже почти забыть об этом и больше никогда не вспоминать.

Бас снова повернул ключ зажигания и двигатель машины повторно взревел, когда почти сходу готов был разогнаться по бездорожью. Но Гальего почему-то не стартовал. Он положил обе руки на руль, но при этом внимательно смотрел прямо на друга по правую руку от себя. Этот затяжной взгляд бегал по косому треугольнику от глаз, подборка и рук, в которых напополам была сигарета и пистолет. И кинул немую мысль о том, что ему еще есть что сказать, но сначала лучше будет отъехать.
Эти улицы, на которых располагались «Santa Muerte», «Millepora», «Китаха» были чем-то слишком личным, будучи даже общественными местами на городских улицах, а ведь именно в них и было дело. Здесь не осталось ни одного камня, ни одного дерева, выбоины на дороге и ни одного угла, которые бы не касались любого из Бешеных Псов. Вот там за правым поворотом огромный продуктовый рынок, такой большой, что давно потерял границы и слился вещевым. Который раньше делился надвое широкой улицей для грузовых фургонов, что приезжали прямиком из порта, а их потом разгружали бедняки из Индая за халявный мешок кукурузы.
За левым поворотом была огромная площадь со старым, но очень широким фонтаном, рядом с которым на каждый фестиваль сооружали концертную сцену. В такой скромной и бедной столице, как Гавана, всегда проводятся одни из самых ярких праздников, потому что местные жители буквально вкладывают частичку души в каждую деталь, сделанную своими собственными руками. Примерно семь лет назад на этой самой площади собирали ту самую сцену совсем по иному поводу, который тогда многие восприняли слишком пышным и пустозвонным спектаклем. Но для кого-то представление стало точкой отсчета совершенно нового жизненного витка. Тогда правила облегчила груз искренности, тогда чувства были обнажены, тогда впервые завыла компания друзей из беседки получила свое прозвище. И тогда же больше не осталось никаких причин сомневаться в своем выборе.
Если посмотреть вперед, то там длинная улица из всяких разных номеров перпендикулярных ей, в том числе и 51-ая. Все они когда-то были большим кварталом, старым и почти историческим. Не из-за своего архитектурного облика, а скорее самим фактов древней, еле держащейся конструкции. Но несколько лет назад ураган, позднее прозванный "Мишель", сравнял большую часть под завалы, из которых потом смогли возвести лишь малую часть хибар.
Если оглядываться назад, то остается плотный след от машины, по колесами который скрипит песчаник, заносимый порывами ветра с побережья неподалеку. Но не только природные катаклизмы способны переносить почвенный покров в самое сердце города, но и босые стопы беспризорников, которые в слишком позднем возрасте узнают, что такое обувь. Многие до конца жизни так и не могут разглядеть в ней такой острой необходимости, ведь босыми ногами они более крепко держится за землю, которая единственная из тех, кто может их стабильно прокормить.
Для Гальего это место стало чем-то вроде второго приюта, потому что на первый план вышла его семья, которой не случилось бы без всех тех событий, чтобы были теперь плотно связный улицами Гаваны. Но для де ла Вега – целый город как один большой двор родительского дома.

За бортом машины мимо проплывает вывеска "Касабланка", а это значит, что они проехали железнодорожную станцию и оказались по ту сторону залива. Дальше пойдет вереница частных и государственных провинций, фермерство и плантации. Но Артемиса была совершенно противоположной стороне.
Джип снова заскрипел колодками тормозов и Бас припарковался на обочине прибрежной трассы.
— Она в Варадеро, - здесь было намного тише, чем в городе, безлюдно и по окружению больше напоминало дикий длинный пляж с автострадой до самого конца.
— Если поедем сейчас, то часа за четыре управимся. Но вот обратно, - махнув головой и немного скривив ухмылку, Бас ясно дал понять, что даже он не может предполагать, сколько именно в самом Варадеро они пробудут, — Может добираться все шесть.
Он откинул широкий подлокотник, на самом верху лежали несколько вакуумных пакетов с самокрутками и образцами скрученных листов. Но стоило его руке нырнуть поглубже, как через в мгновение в его руке появился такой массивный мобильник. По виду он больше напоминал черный кирпич, только намного легче, потому что из пластика. Не такой элегантный, как аксессуар, который предпочел Янко и не такой новомодный, какой легко умещала в кармане больничного халата его жена. Но этот аппарат был куда надежнее и использовался любом дремучем пространстве, потому что являлся спутниковым.
— Не хочешь позвонить? - знание простейшей математики позволяла понять, что такая поездка займет куда больше времени, чем привычный рейс на Вилла Роха. И что вернутся они точно не сегодня. Даже если каждый из них ворвется домой в ночи, то это будет глубоко за полночь и на часах отсчет будет идти как за новый день.
Бас, как никто другой понимал, что нет ничего важнее семьи, какими бы важными ни были их дела. Именно поэтому у него всегда под боком был спутниковый телефон. Ну а сам Гальего был всегда под боком у Де ла Вега, поэтому знал, как можно немного сбить его уровень тревоги до состояния "приемлимо".
— Я попрошу Мелис, чтобы она после смены поехала в коттедж.
[NIC]Sebastian Gallego[/NIC]
[LZ1]БАС ГАЛЬЕГО, 31 ^y.o.
profession: член банды «Perros locos»[/LZ1]
[AVA]https://i.imgur.com/mjAgUxv.gif[/AVA]
[STA]доберман[/STA]
[SGN]•  •  •  •

Que carajo quieres?[/SGN]

Отредактировано Abigail de la Vega (Сегодня 09:54:02)

— Есть, босс, - как таковым "боссом" Янко почти никто не называл. Ну разве что совсем зеленые новички с плантации, которые еще не адаптировались, не совсем понимали как тут все устроено, и что иерархия на Вилла Роха условна. Но Басу нравилось иногда шутливо подтрунивать на тем, какую власть имеет над всеми ними Янко и как забавно он этого избегает при любой удобной возможности. Так что, когда проскальзывали обманчивые нотки приказного тона, то и Гальего подыграл скромному кубинцу в покорном подчинении.
На Вилла Роха все знают кто главный, кто заглавный, к кому обратиться, у кого спросить, кого лучше не злить, а кому можно и в лицо все сказать. Но не было никаких титулов и должностей, которым следовало бы слепо поклоняться. Философия Псов заключалась в том, что если ты хорошо работаешь на благо семьи - своей или названной - то автоматически ей становишься. На обобщенных фактах и данном примере просто описание, этот сеттинг уж очень походил на устройство самой обычный и классической мафии, но сами Псы официально все отрицали. Они либо просто еще не доросли до тех рамок, в которые помещает себя мафиозная коммуна и не дает другого выбора. Либо же разрушить миф о том, что придется лечь костьми, чтобы иметь собственное мнение внутри ячейки и умудриться ее успешно покинуть. Ни то, ни другое пока не практиковалось Пса в Гаване, но как известно – все бывает в первый раз. И намерения де ла Вега заявиться в Варадеро посреди сезона дождей без видимых на то причин были колоколом среди тревожных звоночков.
Забросив спутниковый телефон обратно в подлокотник и резко захлопнув его, Гальего не стал оттягивать и тут же вывернул руль обратно на трассу. Чтобы уложиться в жестко установленный часовой ориентир, им придется хорошенько постараться и забыть о том, что у них есть время время мира на то, чтобы остановиться и отлить. В принципе, за три часа можно было уложиться, если гнать и не оглядываться. А судя по немногословному настрою, именно такое состояние и было у парней, когда один даже не стал комментировать подробности их поездки, лишь молча закурил еще одну сигарету; а второму оставалось жать педаль газа пол, пока колодки не сотрутся под горячим асфальтом.
Что их ждет в Варадеро? Каково предвосхищение того, что придется лицом лицу встретиться с тем, кого ранее рассчитывал убить?
Гальего мог вспомнить не один на своей памяти эпизод, когда приходится загонять грызуна в угол, чтобы убить его не ради добычи, а внутренней эволюции. Побеждает сильнейший даже на выжженной земле. А чтобы не доводить до погорелых пустырей, то размножение вредителей нужно пресекать на корню. Но Бас не мог припомнить ни одно случая расправы, в котором бы фигурировала любая из его пассий.
Так уж вышло, что какими-то продолжительными связи с девушками до брака, Бас себя не особо-то обременял. В этом они с Янко были похожи. Благодаря нерадивой во всех смыслах мамаши, Гальего четко выдолбил на своем чувстве собственного достоинства черты характера, манеру поведения, попытки сексуального манипулирования и некий образ, который стоило бы избегать, как бы ни припекало. Он никогда не скрывал того, что мог жить за счет женщины – в ее доме, под ее одеялом, за ее обеденным столом. Но как выяснялось позднее, этот "счет" был чем-то вроде безвозвратной основы и одновременно вкладом в некое сомнительное общее будущее. Это и есть те самые манипуляции, о которых стоит помнить, вытаскивая из штанов холодное оружие. Но что в Мексике, что на Кубе порядок выживания никогда не ограничивался моральными рамками и подчистую стирает любые намеки на глубокие чувства, кроме дословных. И поэтому ни к кому из них Бас никогда не был искренне привязан. Их не связывало общее прошлое, которое как-то повлияло на личность или течение жизни. Они не строили долгосрочных планов всерьез и не вводили друг друга в близкий круг общения и семью. Спустя годы они взаимно не лелеяли те чувства, которые испытали в самом нежном их зарождении, и не помни почему именно в тот момент они оказались вместе.
Но Янко помнил.
И поэтому Басу сложно было представить, что же чувствует Янко, держа в руках пистолет лишь с одним именем.

Судя по тому, что ему не потребовался телефон за тем же самым, для чего он так элегантно извлек его из подлокотника, Гальего рассчитывал подловить момент для звонка немного позже. Ведь сейчас в приоритете у них была дорога и тучи, которые намеревались им эту дорогу знатно подразмыть. Но так же не было и никаких гарантий, что в дождь, шторм, сильный ветер и непогоду в целом у спутников телефона будет шанс поймать нужный сигнал для всего лишь одного короткого звонка. Значило ли это, что Бас заранее предусмотрел подобный ход развития событий? Скорее всего.
Он прекрасно понимал, что Анна Мартелл – это последний человек, которого Янко захочет видеть в первый же день после своего романтического путешествия. Да и в целом персональные встречи с прошлым каждый из них избегал как мог, придерживаясь мнения, что нужно двигаться дальше.
Но так же хорошо Бас знал, как и о нежелании сдирать корки со старых ран, что Янко предпочтет разобраться с этим всем как можно быстрее. Не тратить свое драгоценное время на то, чтобы быть утянутым - по поводу и без - в мир задурманенный пеленой обманчивых удовольствий. Они не для того решили стать "Псами", чтобы плясать под дудку местных авторитетов вне закона. Им и закон не очень-то помог бы в этом плане, если уж на то пошло и чуть коснись как-либо их душечки этих дел. Но когда появляется выбор, когда есть ресурсы и возможности на то, чтобы самому устанавливать правила игры, то здесь ни де ла Вега, ни Гальего не откажутся от полноправного участия.
Если Бас поставил бы деньги на то, что Янко все же предпочтет сгонять в Варадеро, то выиграл бы примерно где-то пару сотен. Всегда есть доля вероятности в том, что любые догадки или даже чистая вера может оказаться ложной и неоправданной. Но когда то самое нутро, что зовется интуицией, подсказывает иначе, сложно сопротивляться чувству абсолютнейшей уверенности в своих домыслах, что оно несет вместе с собой.
Бас знал, что Янко согласиться на поездку. Он знал об этом с самого утра, с того самого момента как проснулся и решил, что сегодня именно тот самый день. Поэтому ему не нужен был телефон, чтобы предупредить об этом Мелис, он сделал это утром, как и все остальное. Заправил полный бак машины, отвез детей вместе с Лаурой к ним домой, заскочил по пути к Мелис, попросил ее об одной услуге и пообещал, что вернется с хорошими новостями.
[NIC]Sebastian Gallego[/NIC]
[LZ1]БАС ГАЛЬЕГО, 31 ^y.o.
profession: член банды «Perros locos»[/LZ1]
[AVA]https://i.imgur.com/mjAgUxv.gif[/AVA]
[STA]доберман[/STA]
[SGN]•  •  •  •

Que carajo quieres?[/SGN]