Джим – круглолицый молодой мужчина с нездоровым цветом кожи, пересекал оживленный перекресток города ангелов. Стараясь не сталкиваться со встречным потоком, мужчина ловко лавировал между разного рода спешащих куда-то людей. Почти все с телефонами в руках, они явно не замечали всего, что происходит вокруг. Слепые к окружающим, к близким и к самим себе вызывали в Джиме только презрение и ненависть.

-и наступит день, когда люди прозреют, а не прозревшие сгинут.  – повторил  слова  из проповеди  отца Майкла с такой неподъемной ненавистью в душе, что озвученное коротко ударялось о стиснутые зубы. Его гнев мало вязался с внешним видом. От таких не ждут жестокости. Может потому, что образ Иисуса уже на каком-то культурном, подсознательном уровне ассоциируется с жертвенностью,  человеколюбием, добром. Или во всем хиппи виноваты? Эти патлатые любители природы, льняной одежды и травки. Джим сейчас недалеко ушел ни от первого в образе, ни от последних. Длинные тусклые волосы спадали до плеч, выбеленная льняная скромная одежда. Он мог бы привлечь внимание, если бы люди не привыкли к разному проявлению своей индивидуальности и желанию выделиться. И, как завещал отец Майкл, чтобы чувствовать мир и быть с природой, должны пользоваться тем, какие возможности она предоставляет:  опиум, грибы, трава. С этим расширенным сознанием и озлобленной душой, Джим спешил не на званную встречу с Софи. Он не задавался вопросами, беспрекословно выполняя очередное поручения. Эта женщина должна вернуться домой, должна пройти очищение и тогда в полном составе, можно будет начать то, ради чего все они собрались.
Пару кварталов пешком, неприятное столкновение почти у самого входа с доставщиком пиццы, который  виноват в столкновении, уставившись в экран телефона, но на пути у «достойного» стоял «недостойный», он должен был обойти, должен был заметить. Мужчине никогда не давалась эта сложная наука – жизнь в обществе. Многие мимикрируют, сливаются с общей массой, становятся своими, а Джим на землю был послан, чтобы менять и вершить историю, чтобы не жить как все, а жить правильно.
До 12 этажа на лифте. После, пересекая почти весь коридор, мужчина остановился у нужной двери. Сейчас могут не впустить. О провале миссии и речи не шло. Он сделает все, чтобы Софи оказалась дома.

Он уверенно и настойчиво постучал в дверь, обычно такое действие раздражает и заставляет не задумываясь поддаться напору. И чем настойчивее, тем меньше у человека раздумий на то, чтобы посмотреть в глазок или задать вопрос. Этой возможности он не оставляет и Софи. Он понимал, что безлюдный коридор вовсе не означал отсутствие людей, а еще он знал, что нынче люди так глухи к проблемам другим, что, возможно, только стрельба заставит тех оторваться от экранов или снять наушники да прислушаться. Отвечать он не собирался, как и в момент, когда дверь приоткрылась, он с силой плечом толкнул ее, чтобы войти внутрь и запереть ту  за собой.

-Софи, добрый вечер – мягкий тихий голос не вязался с тем, что он только что сделал – Вы меня, наверное, не помните – он пристально следил за движениями молодой женщины, шаг за шагом приближался к той ближе, с добродушной улыбкой на лице, пытаясь дать понять, что он безобиден и опасности ни для кого не представляет. Он не стал представляться, ожидая, что  брюнетка сама все поймет и этого понимания ждать долго не пришлось.  – Не бойтесь меня. Я тут только, чтобы поговорить с Вами. Вы присаживайтесь – он указывает на кресло перед журнальным столиком, будто хозяин квартиры здесь он. Это главное оружие всех в коммуне – они уверены в том, что делают и чего хотят. Их убеждения сильны, а вера непоколебима. –Не спорьте. Вы же хотите, чтобы Ваш сын жил – он сделал неосознанно паузу, зацепившись взглядом  за глянцевый журнал на столе, на развороте которого была фотография женщины перед ним. –жил в лучшем мире. Без Вас..Нас это невозможно. Вы понимаете?

[NIC]Джим[/NIC]
[AVA]https://i.imgur.com/SXLEnz3.jpg[/AVA]

Отредактировано Mark Ruiz (2022-06-14 16:25:37)

Джим не двигается и улыбается бездушной кукольной улыбкой. Его душу пытается отравить зло и страх. Он смотрит на эту угловатую нервную женщину и не понимает почему она так легко поддается животным инстинктам, сдается в рабство эмоциям и почему она так важна для завершения  ритуала.

-Вы напряжены слишком - он безоружно улыбается и все с той же добросердечностью присаживается на диван, будто его тут давно ждали и уходить он без разговора не намерен. – Да вы расслабьтесь. Я не причиню Вам зла. – он в знак сказанных слов потер ладонями свои колени и оставил их на виду, дабы не пугать и не накалять и без того напряженную обстановку. Мужчина молчал, не сводил глаз с тонкой женщины и выжидал, как хищных зверек, готовый прыгнуть в любой момент на жертву…

Звонок 911 был принят почти сразу, женщина по ту сторону монотонно задала дежурные вопросы, а после сигнал был направлен в полицию. Всего пара минут и вызов приняла патрульная машина неподалеку. Меньше чем через 10 минут они будут на месте. Звонивший мужчина  кивнул на услышанное из трубки «дожидайтесь офицера полиции» не понимая, стоит ли ему вмешивать в происходящее или нужно повременить. Он сделал пару шагов ближе к двери своей клиентки, чтобы оценить обстановку. Тишина. Он вовсе не герой, чтобы кидаться спасать кого-то. Он вдруг подумал о своей жене, которая сейчас должна смотреть одно из этих дурацких шоу для домохозяек, подумал о своей дочери, которая в выпускном классе и не стоит ее расстраивать собственной смертью, да и за колледж кто-то должен платить. От необдуманных поступков останавливала и его дорога Элизабет – молоденькая стажерка, очень старательная во всех смыслах. Она вернула былые забытые радости душевного подъема и физического удовольствия. Жизнь слишком хороша, чтобы бросаться под несущийся поезд. Он притаился и молился, чтобы ничто не заставило его сдвинуться с места до приезда офицера полиции.

Джим дождался, когда Софи наконец  поймет, что разговор неизбежен и ей придется услышать мужчину, понять и, при лучшем раскладе, согласиться вернуться домой. Так хотел он.
-первая печать сломана… - Джим опустил голову, вцарапался взглядом в свои руки, можно поклясться, что пальцы мужчины дрожали, его выражение лица изменилось, и голос где-то на грани надлома. Он тряхнул головой  и прочистил горло, прежде чем снова заговорить – Софи, Вы - его наследие –  твердость и уверенность звенели в каждом озвученном слове и по мере того, как  мужчина продолжал озвучивать все, во что свято верил, он приближался к женщине – Вы должны спасти нашу семью. Я знаю, ходит множество слухов о том, что Семья несет зло, но вспомните своего  мужа. – Он пристально посмотрел, пытаясь уловить  в  задумчивом выражении лица женщины ее чувства и мысли – Разве мог он нести зло, боль и разрушение? Вы себе не представляете через что мне пришлось пройти и каким я пришел на порог дома. Я был хуже любого за пределами этих стен – он легко махнул в сторону окна, за которым продолжала кипеть городская жизнь одного из крупнейших городов США  - погрязший во лжи и самобичевании, потерявший себя в низменных желаниях и стремлениях, я потерял все, даже любовь своих близких, даже доверие самому себе. Сломленный, я нашел поддержку и смысл только благодаря Изменяющему. – На этих словах Джим уже стоял на коленях перед женщиной, схватив ее руку твердо, но с возможностью освободиться из хватки холодных узловатых пальцев. – Он много о Вас говорил. Так много, что в день своей смерти, будто  зная, что его ждет, он повторял снова и снова, снова и снова, что именно Вы сохраните свет и правду и… - он понизил голос и с виновато, будто не должен был об этом говорить, добавил - Вы в опасности. Только в Доме Семьи мы сможем защитить Вас. Вас и Вашего сына – Именно на этих словах в дверь постучал крепкого телосложения принявший вызов офицер полиции, держа ладонь у рукояти пистолета что в поясной кобуре.

-Мэм, это офицер полиции Доусен. Нам поступил сигнал. – Так как дверь не была запертой, Доусен сообщил – Я вхожу – и тут же толкнул дверь ногой, сделав шаг внутрь. Из коридора выглядывал адвокат, ловя обеспокоенно взглядом хорошо знакомую фигуру клиентки. Джим стоял рядом с Софи бестолково улыбаясь. С виду он вообще опасности никакой не представлял. – С Вами все хорошо? – с недоверием спросил Джим, бегло осмотрев помещение и присутствующих в нем. Напарник где-то за спиной терял терпение. Он глянул на обеспокоенного адвоката, который и проявил излишнюю бдительность и еле слышно пробубнил под нос – было бы славно, если бы нас не отвлекали от действительно серьезных дел…
[NIC]Джим[/NIC]
[AVA]https://i.imgur.com/SXLEnz3.jpg[/AVA]

Отредактировано Mark Ruiz (2022-06-14 21:11:59)

Мучительно медленный вдох. Мысленно досчитывает до трех – выдох. Снова вдох. Не торопясь, не позволяя страху взять верх над телом. Сердце в груди стучало бешено, ледяные кончики пальцев покалывало, а живот скручивало так, что, казалось, вот-вот вывернет все внутренности. Паника. Снова глубокий вдох. Девушка задерживает дыхание, прислушивается к тому, что происходит вокруг. Это всего лишь паника. Нужно было взять себя в руки. Она обязана была, иначе все пережитое – бесполезно. Она нервно сняла резинку с волос, пятерней расчесала их и туго забрала в хвост. Когда-то длинные густые волосы блестели в толстом высоком хвосте, сейчас блеклые и сухие, казалось, что если перетянуть, то можно остаться вообще без волос. Болезненность девушка ощущала не только в измученных тяжелым трудом мышцах, но даже воспаленной кожей и корнями волос.

Рвано глотнула воздух, подумала о том, что ждет там: за высоким забором и густым лесом. Что ждет за бурной рекой – долгожданная, пьянящая свобода. Она не видела этой свободы уже около пяти лет. А если быть точным, то уже четыре года, десять месяцев и двадцать два дня. Она больше не могла тянуть, она не могла терпеть, она не могла это выносить. Казалось, что еще чуть-чуть и цепляться  станет не за что, и от прежней  Мэгги не останется ничего. Она станет одной из них -  тенью себя прошлой, без прошлого, без будущего, человеком Семьи, его винтиком, без права на самостоятельность даже в мыслях. Ее просто не станет, если проведет тут хотя бы день. Она сползает на пол бесшумно, прислушиваясь к унисону дыханий безмятежно спящих женщин. Вытягивает из под кровати потрепанные кроссовки (другие она не заработала за годы изнурительного труда) и легко влетает в них. Каждое движение она будто топит  в хрупком спокойствии, как брошенные камешки в воду, один за другим, чтобы не создавать большего волнения колец на воде. Шаг – замирает, второй – замирает. Медленно открывает дверь – замирает. И так, пока не пересекает длинный коридор, залитый теплым тусклым светом электрических ламп. Ей тошно от этих стен, они концентрируют будто всю боль и безволие каждого здесь присутствующего, они заражают разум безумием и раболепием. У нее есть  всего один шанс, чтобы спастись. Сердце клокочет в горле, страх тугим узлом сворачивается в желудке, когда она приоткрывает входную дверь ворованным ключом (не стоит и говорить, на что ей пришлось пойти, чтобы заполучить этот ключ), прохладный лесной воздух бьет приятно в лицо. Опьяняя.  В нос ударяет запах свободы. Ей нужно бежать. Бежать как можно быстрее, без оглядки. Глубокий вдох и рывок.

Мэган пересекала стриженную лужайку стремительно, утопая в мокрой после дождя траве и молясь о том, чтобы ее не заметили. Здесь всегда есть смотрящие, здесь всегда есть охрана и ей оставалось только уповать на свое везение. Тело ощущалось таким тяжелым, а движения медленными, ей казалось, что-то прожигает спину, ощущение опасности, чувство, что ее заметили. Девушка добежала до ангара, свернула к забору с колючей проволокой, когда раздалась сирена на всю округу она уже подставляла лестницу. Ее пропажу заметили. Иначе и быть не могло. Кто-то что-то заметил. Она поспешила, но запуталась в чертовых полах длинной юбки, упала, ударившись сильно головой о выставленные в ряд садовые тачки. Но из-за нахлынувшего адреналина она и не почувствовала боль от удара во всю силу. Она быстро прыгнула на ноги, вцепилась безмолвно в глаза стоящему перед ней парню-садовнику. Они смотрели друг на друга затравленно молча, ожидая действий: нападения ли, криков ли или молчаливый выход из проблемы.  Мэган слышит лай собак, когдапонимает, что время больше терять нельзя, снова взбирается по лестнице, карабкается по забору, хватается за колючую проволоку так спокойно, будто не чувствует боли, но за прожитые годы в этом месте она привыкла ее выносить, чувствует горячую кровь, что струится щедро по ладоням, чувствует как пальцы не хотят ее слушаться. Мозг тяжело обмануть, инстинкт самосохранения самый сильный из всех человеческих и именно он играет злую шутку. Чувствует удар по спине, падает  тяжело на землю и прежде чем утонуть в за бытии. Садовник Майкл? Или ее успели догнать?  На мгновение перед тем как потерять сознание, видит Его самодовольное лицо. Реально ли? Или это все игра и шутка разума?

Это конец. Погружается в черноту сна в мольбе больше не приходить в сознание. Она сойдет с ума, если откроет глаза в стенах этого проклятого места.

Сейчас…

Напарники переглянулись, когда  женщина  сумбурно начала объяснять произошедшее, на что Джим  до поры молчал, выжидая, когда девица закончит и они смогут сделать свою работу по протоколу. Не отреагировать они не могли, пусть и вызывала вся ситуация явный скепсис
- Офицеры, – тихо и мелодично пропел Джим, улыбаясь так искренне, как улыбается любящая мать своему ребенку. – Софи просто неправильно меня поняла, – полицейские снова переглянулись и прочитали мысли друг друга: опять гребаная бытовуха. Сейчас составят протокол, женщина будет истерить, чтобы ее мужика упрятали далеко и надолго, наплетет историй на пожизненное, а через час сама же прибежит в участок слезно умоляя отпустить ее любимого, потому что она жизни без него не представляет. Куча бумаг. Просто завал до самого утра. Доусен попытался оценить ситуацию: следов борьбы нет. Подозреваемый напротив был настолько спокоен, даже насмешлив на озвученное женщиной обвинение. Но ничего не оставалось, как отреагировать на заявление. Одетого необычно можно было бы принять за сектанта, но в настоящее время в принципе не поймешь кто самовыражается, а кто просто псих, требующий лечения. Доусен вздохнул.  – Сэр… - Джим сразу понял, что придется следовать за офицерами. – Я понимаю, офицеры, это ваша работа – обезоруживающая улыбка и доброта, покорно склоненная голова, будто самого Христа на Голгофу вести собрались. Напарник подошел к подозреваемому – Джиму Майклсону, а Доусен обратился к Софи: – Мэм, вам тоже придется приехать в участок, рассказать обо всем подробно, на вопросы ответить, как и Вам. – он тут же обратился к адвокату, у которого вырвалось «твою мать» на полетевшие планы сегодняшнего вечера. Как бы он хорошо к Софи и к семье Бриоль не относился, мужчина не любил, когда что-то шло не так, как хотелось бы, разрушая привычное ощущение контроля за жизнью собственной и ситуацией вокруг в целом.

Всю дорогу до участка Джим молчал, поглядывая в окно на суетящиеся тени городских улиц. Как люди тут живут? Он сам жил в крупном городе и никакой иной жизни не представлял. Мечтающий сделать карьеру рок-музыканта, идя по стопам именитого отца, Джим с раннего детства стучал по всему, по чему только можно, выдавая отличный ритм и демонстрируя слух. Первыми барабанами ему служили кастрюли матери, а первыми палочками ( не считая ранее карандашей и ручек) это китайские бамбуковые палочки, которые родители принесли после посещения ресторана. Месяцем позже его отдали в музыкальную школу. Отец гордился успехами сына в музыке, подсовывая парню пластинки Led Zeppelin, Pink Floyd , Deep Purple, The Who. В четырнадцать лет попал в группу с пафосным, как тогда казалось, названием The Monsters.  Наплевав на учебу и отдавая всего себя музыке, Джим вскоре стал иметь проблемы со школой и родителями. В шестнадцать лет группа начинает давать концерты и, возможно, ожидалась бы неплохая музыкальная карьера, если бы один за другим участники не пристрастились к наркотикам. Все начиналось безобидно с травы и алкоголя, как способ справиться со стрессом перед выходом на сцену, затем способ расслабиться после концерта, постепенно переходя к наркотикам потяжелее. Джин потерял момент, когда доза стала необходимостью. К тому моменту с ним уже не общалась семья, а от былого потенциала группы ничего не осталось. Он пришел в себя в засранном туалете Далласа со шприцом в вене. Рядом лежал лучший друг и басисты группы в луже собственной блевоты. Это событие стало отправной точкой, от которой он либо сдох бы от передоза как друг, либо нашел силы завязать. Семья помогла ему завязать, дала цель в жизни, придала смысл существованию и дает выход творческому началу. Он обязан им, обязан Ему в первую очередь. Сидя на заднем сиденье полицеского автомобиля Джим был в себе разочарован. Ему хотелось сделать все быстро, не затягивая момент. Но все пошло не по плану и что ожидает дальше неизвестно. Всматриваясь в мелькающие картины городской жизни он не скучал. Скорее даже боялся бы возвращаться в эту прежнюю жизнь полную страстей, соблазнов, боли, зла. Из мыслей его выдергивает треск рации, в которой диспетчером сообщалось о происшествии на соседней улицы. Кодовое обозначение происшествия взволновало напарников. И даже не договариваясь друг с другом, только переглянувшись, один принимает вызов. Врубается сирена (сирена у большинства, если не у всех, вызывает чувство тревоги. Этот пронзительный звук ведь оповещал об опасности и серьезных проблемах где-то совсем рядом. Пара минут и напарники уже парковали автомобиль на стриженном газоне какого-то муниципального здания.

-Дернешься – один из полицейских обратился к Джиму – Будь уверен, я имею права стрелять. – Это был способ запугать, но никто не станет стрелять в человека, единственным преступлением которого стал не совсем удачный разговор с психованной женщиной. Джим легко улыбается и кивает, принимая правила игры. В участок Джим попадет только через полтора, успев в автомобиле отдохнуть.

Не смотря на вечернее время, в участке было оживленно. Джима посадили рядом с девушкой легкого поведения явно в нетрезвом состоянии в ожидании. Она смачно жевала жвачку и пристально поглядывала на вынужденного соседа. Черные волосы выстриженные в короткое каре выглядело плохо из-за сухих неуложенных волос, на губах вызывающая красная помада смазалась, видимо, из-за удара по лицу, потому что разбитая губа чуть опухла. Но несмотря на все это, можно было оценить природную красоту девушки. Джиму она напомнила одну девушку из Семьи: тот же любопытный взгляд, глаза с тяжелыми веками, густые брови.

- А что ты тут забыл? – выдохнула незнакомка близко склонившись к Джиму. Его обдало кислым запахом рвоты и перегаром, приправленное все недавно выкуренной сигаретой и запахом арбузной жвачки – Любят эти твари брать всех подряд. Да, суки!? – проорала гневно на все помещение последние слова, привлекая к себе внимание – Марла, я упрячу тебя за решеткой с пьяными бомжами, если рот свой не закроешь! – тут же поступил гневный ответ. Сразу понятно – она не первый раз в участке. Угроза  на девушку оказала влияние. Она гордо приподняла свой тонкий подбородок и взбила тусклые темные волосы, будто сейчас предстоял ее выход. Цокнула языком и, понизив тон голоса, продолжила монолог – Мешают работать. Сидят в своих чистеньких и теплых офисах, пидарасы. Ебут жопы друг другу или вовсе импотенты, потому так спешат власть свою показать, и мешают другим зарабатывать честны трудом. – В этой худой молодой девушке было тяжело не распознать наркоманку, в ней было столько гнева, что холод пронесся по спине Джима. Он и забыл насколько действительность за стенами Семьи, может быть безжалостно разрушительной. Когда-то и он таким был – потерянным и ненужным, топил свою никчемность на дне бутылки, в дорожках кокса, растапливая смерть в ложке и, видимо, им так же могли пугать проституток в участке. Ему стало жаль девушку. Заблудшая овечка, которая совсем скоро сгинет. Она говорила и говорила, без умолку, браня всех вокруг, но на самом деле она ненавидела только себя и свою жизнь.

-Вы мне так сильно напоминаете мою хорошо знакомую – голос его звучит даже обезоруживающе нежно, но с какой-то присущей духовным силам силой наставления. –Мне кажется, Вы смогли бы с ней найти общий язык, если бы пошли со мной. – Марла рассмеялась так громко, что снова получила предупреждение от полицейского, который ее оформлял. –Куда, милый, ты зовешь меня? В свою камеру? – Она снова обратилась к полицейскому – Этот божий одуванчик что тут забыл? Или вы уже стали простых прохожих от нехуй делать собирать? – после перевела взгляд на Джима – Суки, сестру искать не хотят, но арестовывать людей от нехуй делать, так в первых рядах! – ее гнев наэлектризовывал воздух.

- Знаете… - вставил легко слово Джим, приковав внимание Марлы к себе – я бы мог Вам помочь. Даже с поиском сестры. У Семьи есть возможность и влияние. Да и Вам самой помощь нужна… – Эта снисходительность, с которой Джим озвучил последнюю фразу, вызвала в Марле новую бурю эмоций, она начала обвинять всех и его в том числе, в том, что не разобравшись ни в чем лезут ей в душу и священным долгом считают это, что способны спасти всех, а самое главное, что в этом их спасении кто-то нуждается. Она смачно плюнула  Джиму в лицо той самой жвачкой, когда ее уже потащили в обезьянник…

Уже за решеткой девушка серьезно задумалась над тем, что Джим предложил ей. Она ведь уже стала зарекаться о том, что готова пойти на все, чтобы уже узнать, что с сестрой.

Эй – Марла прильнула к решетке камеры и бросила взгляд в сторону офицера, который сидел за столом перед монитором и что-то  сосредоточенно рассматривал – Эй! – снова повторила Марла, но на нее не обратили внимание – Блядь, хочешь я отсосу тебе за информацию – отсасывать она никому не собиралась, но это предложение наконец-то привлекло к ней внимание
-Что нужно тебе, Спайс? – с ленивым раздражением поинтересовался офицер не приближаясь к девушке, лень было вставать, да и ни к чему это.
-А что за мужик сидел со мной на скамейке сегодня, пока вы меня оформляли?
-Не твое собачье дело, Спайс – рявкнул в ответ, на что Марла решила не продолжать разговор. Отошла к скамейке, откинулась к холодной стене и попыталась уснуть. Ее завтра утром отпустят – это нормальная практика, а как только отпустят – она сама разузнает кто ей предложил помощь в поисках сестры. Впервые за последние три года.

Джим в участке проведет 4 дня.
В полицейском участке на следующий день Софи Бриоль ждал детектив полиции Майкл Саммерс. За широкими плечами молодого детектива два года работы в этой сфере, непомерные амбиции и горячая вера в правосудие. Он энергичен и хорош собой, о чем прекрасно знал и пользовался при беседах с представительницами прекрасной половины человечества. Софи он встретил с широкой улыбкой, проводил ее до комнаты переговоров – небольшое помещение с удобными мягкими диванами. Сел напротив Софи, а адвоката оставил ожидать за дверью.
- Добрый день, Софи! Меня зовут Майкл Саммерс, я детектив отдела уголовных расследований. Ваше имя Софи Бриоль, верно? Чем вы занимаетесь? – он листал увесистую папку, будто уже набралось немало материалов по делу.  – Вы утверждаете, что  потерпевшего ранее никогда не видели, но уверены, что он из секты вашего мужа? – скепсис в его голосе проскользнул довольно ощутимо. – Кто Ваш муж и о какой секте вы говорите?

Так холодно. Она не чувствует пальцев ни ног, ни рук. Воздух влажный и спертый, им невозможно было дышать. Плесень пробиралась по бронхам, цеплялась за альвеолы и взращивалась, с каждым вдохом отравляя тело. Она не могла пошевелиться, не могла хоть что-либо увидеть. Не могла даже закричать. Он все у нее отобрал. Даже воспоминания

Майкл невозмутимо слушал. В их работе главное уметь слушать, а все эмоции, что сотрясали и нервозное тело потерпевшей, и ее слова, заставляли почувствовать укол сочувствия, за то, что она искренне верит в то, о чем говорит.
Церковь последнего суда или как они называли свою общину – Семья, была официально зарегистрированной церковью, потому конституцией США защищалась как право и свобода совести и вероисповедания, от чего по многим пунктам руки правоохранительных органов были связаны. Обвинения Бриоль не имели силы, и были ранее разбиты адвокатами церкви, ссылаясь на ее психическое состояние, и, может быть, дело могло бы иметь серьезные последствия, если бы женщина не покинула США, Но история брошена на самотек, а проверки, которыми была подвергнута организация, успешно пройдены. Единственное только обеспокоенные родственники создали организацию, в которой пытались привлечь внимание правительства к Церкви, говоря о том что эта секта деструктивная и готовит «последний суд» на территории США. Детектив Саммерс не обладал достаточной информацией, чтобы сейчас серьезнее отнестись к заявлениям Бриоль и тем более воспользоваться ситуацией, чтобы одно из дел федерального уровня раскрыть.Но он в полиции, и  чтобы не делала полиция в отношении Семьи, все было напрасно. Закон не нарушался, члены общины говорили о том, что они в Церкви добровольно, что счастливы здесь и, наконец-то, обрели смысл и веру. Все это не противоречило конституции.
- Я понимаю ваши чувства, – ни капли. И это сочувствие Майклу не удалось даже достойно наиграть. Легкая улыбка на лице больше походила на усмешку, при этом он поглядывал на часы, будто есть дела поважнее этого, но время от времени, что говорила Бриоль, он отмечал в черном блокноте, будто какую-то информацию нужно будет проверить. – Но в Ваших же интересах взять себя в руки и рассказать максимально все, что могло бы помочь делу. - Он отложил блокнот и оперся локтями о стол, слегка подавшись вперед. Его черный любопытный взгляд вцепился в Софи, крепко впиваясь в то, что она хотела бы скрыть или могла бы скрыть,а хороший детектив должен это разглядеть и не дать возможность себя обмануть.
- У нас есть информация, что вы страдаете тяжелым психическим заболеванием, которое влечет за собой не всегда адекватную Вами оценку реальности. – Голос беспристрастный, холодный рассудок перекрывал поток эмоциональности женщины напротив. – Так вот. – Он встал на ноги и прошелся вдоль стола, сделал пару шагов в сторону к двери, будто сейчас ее откроет для очной ставки. – Вы говорите о том, что вы были в секте. Как Вы в нее попали и как поняли, что это секта? – многие вопросы детектив задавал лишь для того, чтобы оценить насколько адекватно женщина воспринимает действительность и осознает себя, а вопрос с сектами всегда был спорным. Многие считают, что им-то точно невозможно промыть мозг и заставить подчиниться какому-то распорядку, учению, тезисам веры, способной подавить личность. Впервые в этом вопросе проявил искреннюю заинтересованность.
- Джим Майклсон также утверждает, что Вы сами просили о встрече, как только прибудете в США, – это такая же спорная информация, как и та, что была дана самой Бриоль, ее тяжело было проверить, но и упустить нельзя было. – И сейчас недоумевает, что находится за решеткой, а Вы утверждаете о похищении. Вы ранее были знакомы с этим мужчиной? – Саммерс явно играл роль плохого полицейского
Допрос длился около часа, время от времени Майкл повторно задавал вопросы по тип: как звали мужа, официально ли был зарегистрирован брак, считает ли она рождение сына – ошибкой, напомнив ей ранее озвученную фразу «думаете, я бы родила его, если бы меня не заставили», в чем причина возвращения в США. Его задача была вывести на чистую воду ее ли, того ли несчастного сектанта, который, в отличии от Бриоль, был менее импульсивный в словах. Опытного детектива это могло бы насторожить, но не Саммерса. Тот к концу сообщил, чтобы Бриль  не покидала  город, и с ней полиция свяжется в любой момент.
Разговор с адвокатом был короче, его попросили воспроизвести все, чему он был свидетелем в тот вечер, расспрашивали об отношениях с Софи Бриоль, как давно знакомы. Адвокат вышел из кабинета не в самом лучшем расположении духа и, уже сев за руль автомобиля, выплюнул «болваны».
Майклона скоро выпустили под залог и подписку о невыезде, ему пришлось задержаться в  штате и поддерживать связь с Семьей посредством электронной почты, в полной уверенности в том, что за провал ему придется нести Покаяние. Филиал Церкви в Лос-Анджелесе тоже был, потому мужчину собирался пойти туда, но на крыльце участка его ждала Марла.
-Ну, привет, уголовник! – Девушка встала на ноги, отряхнув сзади темные облегающие джинсы. Она выглядела как многие в США: минимум косметики, поверх белой футболки накинута кожаная куртка, только разбитая губа давала понять, что перед ним та самая Марла.
-Марла? – с улыбкой спросил Джим. Имя девушки так часто срывалось с губ  работников правопорядка, любивших обсуждать задержанных, что не стоило труда запомнить и немало о ней узнать.
-А ты? – она выдержала паузу в желании услышать  имя
-Джим
-Джим, значит. – Она начала рядом спускать по лестнице вниз к улице, пристроившись к Джиму с правого бока – так что ты там говорил о помощи? – Джим улыбнулся на небольшую победу этих нескольких провальных дней.
-Сестру мы можем помочь тебе найти. Слышала о Церкви Последнего суда? – девушка насторожилась, услышав слово «церковь» и холодно бросила – Я не верующая – на что Джим заразительно рассмеялся.
-Марла, мы «церковь» не в общепринятом представлении. Никаких поклонений выдуманным богам, никаких икон или крестов. Библию люди слишком вольно трактуют, что приводит ко всем этим абсурдным культам. Ты бы могла освоить тезисы и понять все на себе
-Мне не в секту вступить надо, Джим – девушка довольна резка – я здесь только из-за сестры.
-Я все понимаю… -  К Софи приближаться Джиму было запрещено, потому он предпринял попытку оставить женщине вразумительное послание и Марла могла бы в этом помочь.
-Может поговорим в каком-нибудь тихом месте? – разговор должен был затянуться, да и у Джима возникла идея, в которой Марла могла бы помочь.
Парочка пошла в кафейню неподалеку, сделав заказ на кофе и сендвичи, Марла принялась рассказывать о сестре. Уже минут через десять максимум мужчина понимал о ком говорит Марла и почему она внешне показалась такой знакомой.
-Я знаю где твоя сестра – смелое заявление, которое ошарашило Марлу. Недоумение на лице быстро сменилось гневом – Ты даже не пытайся со мной так шутить!
-О, нет, Марла, я не шучу! Доказать я тебе не могу никак иначе, только на словах. Твоя сестра с нами в Церкви. -
Благодаря этому разговору,   обещанию помочь с сестрой и небольшой суммы денег, девушка, не задавая лишних вопросов и не пытаясь узнать, что в конверте, пошла на сделку. Только посмеялась над чудаковатым мужиком, который мог бы послать емейл, а не древним способом доносить до кого-либо информацию.
- Будет сделано, капитан, не переживай! – Она взяла конверт в руки и подмигнула мужчине. – Может тебе еще что-то нужно? – Рука скользнула по плечу мужчины ниже к животу и задержалась на пряжке ремня. Тот ошеломленно отступил, чем рассмешил девушку. – Расслабься! Вы там что принимаете обет безбрачия? Или как эта хуйня называется – она закинула конверт в сумочку, обросила мужчину оценивающим взглядом и цокнув языком, развернулась, чтобы уйти, но окликнула Джима, понимая, что не знает как с ним после связаться
-…я оставлю тебе номер церкви, где я буду эти дни. – Он написал на клочке бумаги номер стационарного телефона - Я буду ждать тебя, Марла.
Марла пришла в модельное агентство Бриоль в этот же день. Выхоленный интерьер и не менее – работницы заставили почувствовать Марлу укол зависти. Неприятный, за которым скрывалось желание все это уничтожить, отобрать, ибо если она на дне, то все должны на этом самом дне барахтаться. Никаких буддиских настроений в этой девушке не было с самого раннего детства. Свой характер она показала еще в школе, когда ее желания не совпадали с желаниями и настроениями окружающих. Она рано начала курить, рано начала осозновать, что все в этой жизни либо берется силой, либо остаешься на обочине довольствоваться объедками. Рано ушла в "бизнес", в котором деткий труд привлекал меньше внимания иотследить было тяжело, продавала наркотики на территории школы, была душой любой вечеринки. Или вернее, молга вдохнуть жизнь в любую вечеринку. Марла Спайс - девчонка оторва, которой учителя пророчили ранюю беременность и жизнь где-то втрейлере с выводком спиногрызов и пьющим отцом семейства. Одноклассники видели девчонку в тюрьме на вполне себе весомй срок, а сама Марла не видела себя в будущем вообще. Считала, что ее удел гореть ярко и сгореть быстро. Она связалась с местной рок-группой, ударилась во всю эту вольную жизнь с головой, пока не погибли родители. Все меняется, а жизнь-сука рано или поздно приземлит любого. Так и Марла осталось наедине со всем миром отвечая за свою младшую сестренку. Первый год был самым сложным, когда не понятно было что делать с сестрой и где найти достаточно бабла. С Сестрой общий язык не находился, от чего постоянные скандалы не упрощали и без того ебаную жизнь. Медленно пробивая дно жизни, Марла скатилась до проституции и при этом потеряв сестру. О той жизни, которой жила Софи Бриоль и ее надушенные девочки, Марла даже ни не мечтала. Потому, ее появление в стенах дома моды выглядело как появление затранного и зассанного бомжа в стерильной операционной. Ее неприменно должны были выгнать. Администратор у входа с гладкой бархатной кожей лица светилась доброжелательностью, ее длинные черные волосы аккуратно лежали  на плечах, в ушах сережки с драгоценными камнями, по крайней мере Марле так казалось, на руках золотые браслеты с разными цацками и кольца. Казалось колеч слишком много, словно цыганский барон. Марла усмехнулась своей мысли. Белые ровные зубы девушка ослепляли в широкой улыбке, Марла ответила тем же едва ли приветливым оскалом. Марла в этом месте была, как сорняк внезапно возникший посреди ухоженного красивого сада. Ей здесь было не место. Она даже потеряла дар речи. Не надолго.
- Я могу вам чем-то помочь? – Голос девушки у стойки звенел. Если она и была недовольно появлению Марлы, то это очень хорошо скрывалось.
- Софи Бриоль здесь? - грубовато поступил ответ. Марла положила на стойку свои голые руки, шмыгнув, потерла нос. -Как зовут тебя, кукла? - протянув руку для рукопожатия, Марла представилась - я Марла
-Кристина - нехотя протянув руку в ответ Кристина совершенно точно сходит в туалет и помоет руки. Ее лицо скривилось в такой гримасе неприятия, что не смогла даже из профессиональных побуждений все это скрыть. - Вам назначена встреча?
- Нет, но у меня для нее послание - Марла ждала. Ей почему-то хотелось увидеть Софи Бриоль вживую. Может быть поговорить с женщиной и прийти в ее агентство? Глупая мысль. Марла тряхнула своей копной едва ли ухоженных волос
- К сожалению, график довольно плотный… - в голосе действительно звучало сожаление, от чего Марла криво улыбнулась. – Ну, тогда просто передай. – Положила на стойку запечатанный конверт с адресом этого места. – Лично в руки! – Возиться со всем этим девушка не хотела и тем более ощущать себя дерьмом посреди великолепия богатой жизни. Она еще раз кратко глянула на Кристину, подмигнула девчонке и у самого выхода бросила той - Нужна будет работа - обращайся. Думаю, первый месяц ты могла бы стоить дороговато.
Она вышла на улицу, тут же достала из кармана узких джинсов смятую пачку сигарет и закурила. Курит она тоже со школьных лет и если ради сестры была готова почти на все, то курить она бросить не сможет вообще ни за какие условия.
С Софи связался вовсе не детектив полиции Лос-Анджелеса Майкл Саммерс, а Марк Руис – агент ФБР, сообщивший, что к двум часам дня подъедет к месту, которое та назовет. Видимо, в рабочей атмосфере было спокойнее принимать все происходящее и в принципе оценивать, как и самому Руису. Он пунктуально подъехал к месту встречи, девушка у стойки администрации его ждала, потому без лишних вопросов проводила в кабинет своего босса. К моменту встречи Марк изучил материалы дела, касающиеся Бриоль и мысленно прокручивал возможный диалог и к чему поведет.  Прежде чем войти в кабинет, провожающая его девушка постучала в дверь, сообщила о приходе Руиса и быстро удалилась.
Кабинет внутри был обставлен со вкусом, но, как отметил Марк, здесь было стерильно чисто, даже маниакально, блестели всевозможные поверхности. Много белого цвета и совсем по минимуму живого. Какой-то горшок с ветсвистым комнатным растением в углу. Здесь было пусто.
Софи казалась взволнованной, она сидела в своем большом кожаном кресле и хищнически наблюдала за Руисом. Это был тяжелый взгляд человека, который никому не доверял и который в постоянной тревоге. Марк не любил все эти встречи и говорить с потерпевшими. Но это часть его работы без которой он не сможет продолжать расследование. Не доктор Хаус, у которого есть команда на побегушка, способная собрать всю возможную информацию.
- Добрый день, мисс Бриоль. Мы с Вами говорили по телефону. – Марк показал значок, подойдя к самому столу и снова назвал свое имя. – агент ФБР Марк Руис. – Он присаживается на кресло напротив Софи, поправляет чертов пиджак, никогда не любил эти официозные наряды и сковывающие движения костюмы. – Я работаю над делом Церкви последнего суда и Вы можете существенно помочь в расследуемом деле. - четкие фразы, которыми оперируют агенты постоянно. Его учили в академии разговаривать с потерпевшими правильно, учили так же быть терпеливым и понимать мотивы поступков, но всегда, когда натыкаешься на что-то непотное, это несколько выводи из равновесия. Так случилось сегодня с Бриоль.
Письмо Софи было передано администратором за несколько часов до встречи. Это было короткое сообщение, в котором мало что понятно было несведущему в делах Церкви, но вполне ясно для того, кто знает, на чем держится секта.
“Вы слепы, Софи. Не прозреете Вы, ослепнет и весь мир с Вами. И я. – Буквы  в тексте прыгали в  нервозности и неспособности сдержать дрожь в руках. – Мне не Покаяться за провал, Вам не обрести Покой, пока прячете голову в песок. Вас ждут как Спасителя. Он общается с нами и Он не может обрести Силу, пока Вы отсутствуете. Прошу Вас.”
Джим же в этот момент уже был в Церкви и разговаривал с Изменяющим:
-Да, простите меня. Она все поняла неправильно - Джин не волновался, он был спокоен настолько, что с улыбкой наблюдал как на лужайке заднего двора церкви резвятся дети - два мальчика пять и восьми лети девочка четырех лет. Они все была светловолосыми и голубоглазыми. Не оставалось никакого сомнения, чьи это дети. Звонкий смех не мог не радовать. Джим от чего-то был рад.
-Да я ей переда послание. Думаю, она скоро свяжется с Вами или со мной. - Джим был так уверен только потому, что считал свой путь и путь семьи праведным, бог не мог не помочь им в этом деле. - Мне придется здесь задержаться ненадолго - ответ Джима порадовал. Он кивнул, будто собеседник мог его видеть - Его воля всегда в моем сердце. - последнее что высказал Джим перед тем как положить трубку.

Тьма тяжелым одеялом навалилась на все тело. Она не позволяет поднять руки, заставляет забыть как пользоваться ногами, она вдавливает лицом в землю и приказывает этим дышать. Тьма парализует душу, внутри пустота  безграничная и холодная. Это дает возможность Эмме уйти в свои грезы. Грезы, в которых она счастлива.
Звенит будильник -  прикроватный с электронными часами. На него можно по идее песню установить и просыпать приятнее, но Эмма не любила ранние пробуждения и разбудить ее могли только неприятные резкие звуки или песни Джастина Тимберлейка. С последним день грозился скатиться на самое дно, потому Эмма предпочла простой рингтон может быть далеких нолевых. Ей нет разницы, главное, чтобы будил, главное, чтобы ей хотелось встать и выключить это звуковое изнасилование.
-Дочка – она слышит мягкий голос матери, такой давно забытый, теплым и до слез приятный. Эмма открывает глаза напуганно и не веря тому, что видит маму перед собой, бросается ей на шею с объятиями и утыкается той в плечо, вдыхая такой родной и такой знакомый аромат ее тела. – Эмма – недоумевая окликает дочь женщина – с тобой все в порядке?
-Да-да, мам, все хорошо! – она шмыгает носом, вытирает кулаками слезы с щек – сон просто приснился кошмарный. Ты оладьи приготовила? – на лице матери растянулась лукавая улыбка. – Конечно! Но ничего ты не получишь пока зубы не почистишь! Ясно!? – строго сведя брови, темноволосая красивая женщина встала в дверях комнаты своей дочери-подростка. Эмма вернулась в то время, когда ей было всего 14 лет, когда мама была жива и сестра не смотря на весь свой протест, никогда не нарушала семейных традиций. Одной из таких традиций было завтракать мамиными оладьями с цветочным медом или ягодным джемом. Эмма любила мед, Марла – джем, а отец постоянно все это дело намешивал, что заставляло мать из раза в раз мило морщить слегка вздернутый нос и повторять о том, что Оливер всегда был извращенцем. Совместное с сестрой «фу» и нескромный поцелуй до сих пор влюбленной семейной пары. Мать с отцом всегда подавали пример настоящей крепкой любви, всегда учили девочек ценить хорошее к себе отношение, ценить тех кто любит и не пренебрегать чужими чувствами. Что ждет каждую из них дальше? Эмма жуя свой завтрак забыла обо всем. Все то, было просто сценарием кошмарного сна. Она сейчас счастлива.
Марла ткнула сестру локтем в бок
-ну что ты решила? – пустой взгляд дал понять старшей сестре, что Эмма не понимает о чем речь – на ту поедешь сегодня с нами? – шепотом, не привлекая внимания к этому разговору. Марла ждала, Эмма пыталась вспомнить куда ей нужно согласиться ехать.
-А… - она перевела взгляд в сторону родителей, немой вопрос «а нам разрешили?»
-Им не обязательно знать, сестренка – Марла приобняла Эмма и поцеловала в щеку – не будь такой правильной!
-Мам, пап, до вечера!  -Марла стянула последний блин с тарелки и прытко вышла на улицу. Не дождавшись ни от кого ответа.
-Твоя сестра невыносима – с улыбкой отреагировала мать. Лив в Марле видела себя, все тот же постоянный бунт, непокорность и целеустремленность. Женщина была уверенна, что ее старшую дочь ждет или великий провал, или великое будущее, в котором ее имя будет знать как минимум каждый американец. Эмма же была послушной, немного трусливой и правильной девушкой, она хорошо училась и была исполнительной. Ее любили не меньше, но никогда не проявляли таких же сильных эмоций, которые вызывала старшая сестра.
Школа, лабораторная по химии у мистера Эйвуда, чудаковатого любителя препарировать лягушек. Разговоры на площадке школы о том, что Эмму не всегда интересовало, вернее, не интересовало совсем: о парнях, сексе, футболе и как провести выходные. Все это было так далеко от Эммы, что ее молчание часто принимали за застенчивость. Но это застенчивостью не было, только просто-напросто, безразличие. Старшая сестра видела настоящую Эмму, потому пыталась ту расшевелить. Как в одном из разговоров сказала «ты либо начнешь познавать всю прелесть этой жизни, либо, я боюсь, покончишь жизнь самоубийством».
Вечером мать с отцом должны были уехать в ресторан, годовщина их свадьбы всегда говорила о том, что влюбленная пара либо появится поздно ночью, либо завтра утром. Этим событием старшая и воспользовалась. Потому, когда дом опустел, она подняла свою младшую и увезла к катеру. Тогда впервые Эмма попробовала наркотики, вышла из зоны полного контроля за ситуацией и лишилась девственности с каким-то патлатым музыкантом. Бред, но прожив жизнью Марлы каких-то пару часов, Эмма почувствовала себя живой. Она танцевала  так, будто музыка льется прям из нее, целовалась так, будто завтра и не наступит. Остро ощущая каждое прикосновение, дуновение ветра, запах дареного мяса и сладких фруктов. Счастье оно такое?.
Чувствуя себя настолько пьяной, что земля уходит из под ног, Эмма заперлась в туалете. Побила себя по щекам, второй-третий раз, пока удары не стали ощутимее и голос откуда-то из вне стал говорить «очнись! Очнись, Эмма! Нельзя умирать. Нам нужно выбраться отсюда! Помоги мне! Ты не можешь меня здесь одну оставить»
Ей снова кажется, что она ослепла. Страх волной накрыл и заставил накатившие слезы щипать глаза. Она подтянула ноги, лежа на боку на бетонном покрытии подвального помещения. Она знает, что это подвал, будучи секретарем Изменяющего, она сама распорядилась это место очистить и подготовить для Покаяния. Совсем недавно. Ему нужно было изолировать неугодных, нужно было сломить их дух и не позволять мысли сомнения в Его действиях зародиться в независимых умах. Никакой независимости. Они получили жизнь, чтобы отдать ее за Него и за праведное дело.
-Нет. НЕТ – начинает орать иступлено, размахивать руками, чтобы  найти того, кто ее вернул в эту реальность, в этот ад. – НЕТ! Зачем? Зачем?! – слезы душили, бессилие  душило. Она ненавидела это место, ненавидела себя и всех, кто причастен к ее заточению.
-Успокойся, Эмма – ее сзади кто-то обнял, заломал руки и начал напевать. Знакомая мелодия, ее она слышит не впервые, она успокаивается насколько это возможно.  Делает глубокий вдох, считает до трех – выдох. Ее научили этой практики здесь в первые недели нахождения, когда  страх вызывала каждая тень и даже собственные мысли. Научили, чтобы позже она могла вынести даже полную изоляцию: от людей, от внешнего мира. Что может быть страшнее, чем остаться наедине с собой? Человек сам себе палач без милосердия и устали. Девушка сжала в кулаке кулон полумесяца с камнем-звездой на рогах. И это украшение унесло ее в прошлое, когда Эмме исполнилось 14 лет, а сестра  - единственный живой родственник, подаривший его. Наверное, это был единственный по-настоящему счастливый день в ее жизни .
- Эмма – Марла беспардонно зашла в комнату к сестре без стука. – Да что у тебя за привычка? – Эмма спешно прикрыла крышку потрепанного ноутбука и страх быстро сменился подростковым гневом – Когда уже замок на дверях моей комнаты установят, а? Ты достала врываться! – Марла улыбалась. Она была такой же, точно так же злилась на мать, когда та входила без стука. – С днем рождения, сестренка! – девушка завалилась на кровать с младшей и стиснула ту в крепких объятиях. – Фу, Марла! От тебя прет – Эмма сморщила нос и попыталась вырваться. – Прости – виновато извинилась девушка, чмокнув сестру в щеку. Ей приходится не так легко держать на плаву их двоих, с рухнувшими надеждами на получение образование, очень быстро повзрослев. – Пойдем! – Марла энергично встала на ноги и протянула сестре руку. – Куда? – Эмма все так же состроила недовольную гримасу, но как бы не пыталась скрыть, а заинтересована была в предложении – Увидишь! Вставай, Эмма! Время приключений!
Слезы снова хлынули из глаз. Это место отравляет последнее светлое в памяти. Эмма сжимает в кулаке кулон и давясь слезами шепчет «Прости меня, Марла».
Марк сразу отметил, что женщина напротив так взволнована, что причина, по которой он здесь едва ли была оправдана. Нездоровая худоба  заостряла скулы и всю фигуру делала угловатой, хотя и вкусу женщине было не занимать, не просто так она на своем месте. Нервозность тяжело было скрыть, но и это можно было понять, если пара дней в США обернулись встречей с теми, от кого та и бежала в другую страну. Он пробегается глазами по записке, смотрит после на экран. – Все это мне нужно будет изъять для расследования. – Он откидывается на спинку удобного кресла и пристально цепляется за болезненный взгляд женщины. Она, видимо, и спит плохо.
- Я пришел как раз по делу Церкви последнего суда. – Все еще сомневаясь в правильности возникшей идеи, он продолжил – В связи со сложившейся ситуацией: вашим побегом, разгромных статей в газетах, неудачные попытки выступлений на телевидении. Семья стала осторожнее. Новых последователей не принимает, а для гостей наводят ослепляющий лоск. Проверки ничего не дают, и у нас нет ни одного доказательства незаконной  деятельности. Есть денежные переводу в Перу, частные поездки Джейкоба Ли в эту страну, есть ваши показания о насильственном удержании. У нас есть информация о незаконной торговле оружием, но доказать ничего не можем. Круглосуточное наблюдение не дает результатов. Вы понимаете? – Он вовсе не ждет ее ответа, только дает время на то, чтобы могла осознать, к чему он ведет сейчас. – Джим Майклсон вышел под залог. Сейчас он в филиале Церкви в Лос-Анджелесе, к Вам подойти и не рискнет. – уверенности в этом было немного, но стоило признать, что убивать Бриоль фанатики не собирались-  Но у меня есть к Вам предложение. – Он снова глянул на экран  с включенной записью с камер видеонаблюдения. – Вы бы могли стать нашим осведомителем. Нужно узнать где склады с оружием и… - он запнулся на том, как изменилось выражение лица Софи. – Я пойду с Вами. – Насколько это могло успокоить женщину или дать уверенность в том, что с ней ничего плохого не случится, Марк не мог дать гарантии – Они Вас в покое не оставят, Вы сами это говорили в участке, а мы не сможем помочь Вам, пока  Семья не  совершит серьезную ошибку, не оступится. Как долго это может продолжаться? Вы подумайте... – Бриоль не заставила долго ждать ответа, но за это время Руис успел к материалам дела добавить видеозапись и письмо. Марк встал с места и набрал номер напарника.
-…Слушай, тут есть видеозапись с девушкой, которая, по словам Бриоль, была заслана Джимом. Да, сектант. Можешь выяснить кто она такая? Да. Сейчас отправлю – Руис сел на свое место и притянул  ноутбук. – Разрешите? – После  скачал вдео себе, а затем переслал напарнику.
Через минут двадцать Руису была известна вся подноготная Марлы Спайс – двадцати четырехлетней девушки, с зависимостью от тяжелых наркотиков. Два года назад подала в розыск сестру и до сих пор обивает пороги полицейского участка, не теряя надежды найти единственного живого родственника. Сама ни раз привлекалась за нарушение порядка и проституцию.
После эмоционального разговора с Софи Броиль Руис без труда нашел Марлу уже вечером в местном квартале красных фонарей. Девушка была в вызываюше короткой юбке, в драном топе и высоких тяжелых ботинках. Она курила сигарету и не особо стремилась подходить к подъезжающим к девушкам автомобилям. Руис к тоу моменту снял с себя костюм, надел привычную одежду- джинсы и футболку и подозвал к себе, наверное, не самую привлекательную из имеющихся девушек.
Марла села на переднее сиденье и сразу же сообщила:
-никаких извращений, понятно? – Руис усмехнулся – И деньги вперед – мужчина достал из кармана стодолларовую купюру и отдал девушке. Та покрутила, посмотрела на потенциального клиента, отметив, что он довольно привлекательный и ответила – у тебя час.
-Хорошо – он вывернул на соседнюю улицу, чтобы увезти Марлу к круглосуточному кафе Макдональдсу. – Время идет прямо сейчас – нервно сообщила Марла, наблюдая пристально за дорогой – куда ты везешь меня?
-Заедем поедим  в Мак тут поблизости – девушка очень хорошо знала город, потому расслабилась, потому что направление автомобиль имел нужное.
-Меня зовут Марк Руис, Марла – когда Руис назвал ее имя, девушка вздрогнула и не на шутку испугалась. Всем клиентам она представлялась то Оливия, то Мария, то Кэтрин, Роза, Рита и еще множество имен, которые ни для кого не имели значения. Ни дня нее, ни тем более для клиентов.
-Кто ты такой? – Марк припарковался у забегаловки. – Предлагаю поговорить внутри. Я пиздец как хочу есть. Ты разве не голодная? – она оценила возможность сбежать, поняла, что если бы хотел убивать, то не светился бы с ней в людных местах, да и была возможность уже, когда девушка села в автомобиль.
-Ну, пошли… - она зашла в кафе первая, за ней следом Марк. Все так же столик у стены с панорамными конами, смотреть здесь не на что было – на проезжую часть только и огни ночного города, но все лучше, чем пялится в стену не желая пойматься взглядом с незнакомцем.
-Что тебе заказать? – Риус встал с места, чтобы подойти к стойке
-Мне монблан с курицей,  картошку фри и, пожалуй, давай большой стакан колы. – Руис присвистнул услышав об аппетитах такой тонкой худой девчонки – А ты смотрю не мелочишься. – она ничего не ответила на замечание, только угрюмо отвернулась к окну.
Заказ был сделан за пару минут, Руис сел напротив девушки и не успел ничего сказать, как та опередила
-Так кто ты такой? – Оценивая возможную связь Джима с Марлой, Руис не стал рисковать и сказал частичную правду
-Ну, скажем так, Джим – твой друг, мне известен, как член Семьи, возможно, одной из самых опасных сект в США… - Марла молчала, в полном понимании того, что мужчина перед ней так и не сказал кто он такой.
-что вам от меня нужно?  – Марла взволнованно встала дернулась вперед, всматриваясь своими зелеными глазами в черноту его глаз.
- Что Вам Джим пообещал? – Марла снова заняла свое место расслабленно или даже расстроенно. Замолчала, погрузившись в какие-то свои мысли. Руису на какую-то секунду стало девушку   жалко.
-Что они помогут в поиске сестры, но мне нужно поехать с ним – почему-то она сама не могла поверить во все высказанные ей обещания. Ей казалось, что она спит, что это сюжет какого-то дурацкого многосерийного фильма со странными сюжетными поворотами и нескончаемыми сезонами. Ей не хотелось в эту мертвую петлю, ее пугала перспектива быть обманутой, но жизнь так часто против Марлы Спайс, что в какой-то момент уже становится не страшно. И этот момент сейчас.
Заказ принесли довольно быстро и девушка, принялась есть с таким неудержимым аппетитом, будто давно не видела еды.
-не совершайте ошибок, полиция... – не успел Роуис договорить, как девушка тут же вскипела и грубо перебила
-Эта ваша полиция два года меня нахуй шлет? - она сгребла свою еду со стола, гневно взглядом оценила мужчину, почти со стопроцентной уверенностью отметив "ну точно коп". - нам не о чем разговаривать - и на этих словах поспешила к выходу. Останавливать Руис не ста, есть ли в этом хоть как-то смысл, а вот надежда на то, что с девкой можно было договориться - глупая.

Отредактировано Mark Ruiz (2022-09-08 13:44:41)

Не то, чтобы частым явлением для Руиса были сообщения поздней ночью или ранним утром, однако от оповещений он проснулся, сразу понял кто это и в  ту же минуту ответил
Останьтесь сегодня дома. Я подъеду при первой же возможности
С момента как Руис получил сообщение и до того момента как оказался у ворот особняка Бриоль прошло около шести часов. Дом перед ним был настоящим особняком, обнесенным высоким забором и с охраной у ворот. Руис представился, показал удостоверение и его тут же впустили внутрь, шины черного форда мягко приласкали гравийную дорогу, почти до самых дверей. Денег  у семьи немерено, он знал это, но увидеть собственными глазами на что люди тратят избытки денег – нечто совсем иное. Ничего другого он и не ожидал от обстановки внутри, только такие помещения выглядели всегда поянастоящему одинокими, сколько бы человек тут не находилось: прислуга выполняет свою работк, а слены семьи, обычно, теряются в длинных коридорах особнчка, прячутся в своих комнатах и заняты только собственным одиночеством. Это может быть и стереотип, но силен он благодаря многим годам практики и в качестве адвоката, и в качестве агента ФБР. Невольно вспомнился родительский дом, который по площади был, наверное, как здешняя столовпя, и сппльню, которую приходилось делить с братом, частые ссоры и драки, желание поскорее вырваться. Пока не повзрослел. С теплом вспоминается маленькая кухня, где все собирались за завтраком и ужином, и какими бы ни были проблемы, семейное участие чувствовалось даже в молчаливом поедании ужина. Теплая улыбка матери, с любовью приготовленная еда, брат-задира, который не уставал что-то да подсыпать и подкидыва в тарелку. Как бы сложилась жизнь, если бы семья Руиса проживала в таком доме? Был ли жив отец, а брат? Как здесь живет сама хозяйка?

-Добрый день –  у двери его встретила управляющая – женщина средних лет, подтянутая и довольно хорошо выглядящая для своих лет. Может по внешности ее и выбрали? – Будьте добры проследовать за мной. – ее голос мягкий, но с нотой материнской строгости, она холодно бросила взглчд на обувь агента, промолчав, повела Риса через огромный холл помещения к массивной лестнице наверх. Может с ним и пытались завести вежливый разговор, но он и сейчас был занят работой, прорабатывая возможное собственное участие в операции.

Понять, что ночь Софи Бриоль была не из легких не составило бы труда даже школьнику, но так или иначе, она будто не могла себе позволить плохо выглядеть ни при каких обстоятельствах даже сейчас. Руис помнил отлично вечер накануне и до сих пор сомневался, что стоит женщину с нестабильной психикой вообще к чему-либо привлекать
-Добрый день - здесь, под тяжелым взглядом Бриоль, его слова прозвучали как-то нелепо. - Как чувствуете себя? - вопрос искренний, не для праздного интереса или американской вежливости -Вы хорошо обдумали свое решение? - он должен был задать этот вопрос. - Вы рискуете, потому что никто не знает какие именно планы у секты на вас и почему вы вообще им понадобились - или ваши деньги. Не озвучивает мысль, только пытается понять насколько женщина осознает риски.  Он не стал присаживаться на предоставленное место, а прошел к окну. Простор тут был впечатляющий.

-Ваш муж создал секту довольно сплоченную, а с вашим побегам и закрытую. Вы согласитесь на предложение Джима Майклсона, но с условием, что я поеду с Вами. - картина за окном быстро теряет свое значение, когда Бриоль все внимание перетягивает на себя. - можете представить меня дальним родственникам, новым любовником или просто нанятым телохранителем. Думаю, кем бы Вы меня не назвали, доверия ко мне больше не станет -Руис сам сильно рискует идя на подобный шаг. Но какой есть выбор? Забросить женщину одну в клетку с тигром? Или попытаться с этим тигром справиться в компании дрессировщика. -Вы готовы позвонить Майксону? Придется еще и забрать на него заявление.

Джим оставался в городе ангелов, не столько потому, что ему запретили его покидать, сколько потому, что возложенная на него миссия не была выполнена. У него нет права возвращаться назад.  Сейчас он  был  не один, а в компании Марлы.
-ну, так что где заполнять, куда подпись поставить, что бы меня приняли в вашу секту - лицо Джима болезненно исказилось на слове "секта"
-у нас не секта, -мягко парировал Джим - мы простые люди познающий слово божье в его единственно верном значении...
-меня это не особо волнует, если вы можете найти мою сестру. Называйтесь как хотите – девушка была готова ехать куда угодно прямо сейчас. Терять ей было нечего, клиенты на улице – точно не то, чем можно было бы дорожить.

Когда позвонит Софи, Джим не удивится, напротив, посчитает, что этот день благословлен и свою речь, направленную к Софи, начнет с того, что пророк (а именно так сейчас относились к новому главе секты) предсказывал это событие и никто, ни сам Джим, ни Софи не могут противостоять божественной силе и божественному предопределению. Марлу эти речи не пугали, она вообще себя всегда считала независимым человеком, которого тяжело убедить   в чем-либо, если сама не поймет что кто-то реально прав. А к религии  нее отношение было однозначным - придумана для слабых заблудившихся овец. Но она не такая.

Отредактировано Mark Ruiz (2022-09-08 18:37:36)