SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » you wake up, and that's enough - c. 1
Cayetano from project, Cassie from project, Ethan from fbi
«an explo flash. then another. and one more.
you ask yourself if you're doing the right thing. or don't ask.
the answer is always same - the truth is not with us. never was»
but if nothing changes
are we the good or the bad ones?
Отредактировано Ethan Hault (2022-04-09 15:22:17)
Кайе щурится на яркое солнце, пока вытирает камеру. Маленькая нейлоновая тряпка двигается по инструменту любовно и нежно, словно бы по девушке, которую он бы сильно хотел. Я усмехаюсь и делаю большой глоток воды из бутылки, пока наблюдаю за ним и набираюсь сил.
Сегодня мы оказались первыми на месте возле торгового центра. Мы часто оказывается первыми в последние дни.
На работе поговаривают о том, чтобы дать нам повышение. В usa today поступают не просто хорошие статьи о трагичных случаях, происходящих в этот месяц, но и кадры, которые так жестко, правдиво и при этом красиво успевает запечатлеть Баско. Телеканалы берут наш материал. И мой голос. Они хвалят мой голос: хлесткий, острый и достаточно жёсткий.
Все говорят, что мы слаженная команда.
Говорят, что будущее телевидения и репортажей за такими, как мы: молодыми, яркими, жаждущими большего в этом мире.
Но весь этот месяц я думаю:
Это правда?
Я спрашиваю себя: почему мы так вовремя на точках каждый раз? Как это выходит?
Зейн не отвечает мне никогда. Он либо смеётся, либо отмахивается. Он странный в последний год, и только недавно я узнала, почему именно.
Но даже это — не открывает всего.
Чем сильнее я приближаюсь, тем отчаяннее он отдаляется. Его волнует Айзек. И мир. Айзека волнует, чтобы все шло по плану, а ещё немного худая и странная, но зато охуеть какая богатейка Юта.
Что в этом таинственном плане Зейна — никому неизвестно. Мне кажется, даже Айзеку, но я не могу говорить точно.
Зейн говорит «это все акция протеста». Я хочу спросить его: мирная? Но прежде чем открываю рот, его уже нет.
(В прошлый раз, Кайе сказал, это были не мы.
Я хочу верить ему. Я хочу верить ему. Я хочу.
Но не могу.
(или могу?)
— Ready?
Только steady and go.
Камера закидывается на плечо, пока мы движемся ближе к торговому центру. Зейн только что черкнул мне смску, что лучше оставаться на первом этаже, потому что оттуда будет эффектнее вид.
Я пишу ему:
«в смысле?»
Но уже знаю ответ.
От брата летит: 
Я думаю: нет. Пожалуйста, нет. Нет.
Подмигивающий ебаный смайлик вместо вразумительного ответа мне не нравится. Глаза поднимаются наверх к стеклянному потолку. Сквозь него я могу увидеть светло-голубое небо, сейчас 10 часов утра, нам только что на студию поступили звонки о том, что что-то в главном торговом центре Сакраменто должно произойти. Издательство совместно с телеканалом послали нас с Кайе.
Я возвращаюсь мыслями к брату:
Ничего ведь не будет, да? Он просто швырнёт сотню бумажных самолетиков с надписью fuck the system, и на этом все кончится?
Мне хочется его попросить об этом. Хочется спросить, что в его голове, что он ещё может достать оттуда, чего нам ждать, чего мне ждать и должна ли я его бояться.
Хватит ли ему только почувствовать страх со стороны властей. Или ему нужен всеобщий? (мой у него уже есть)
И если так: случай на почте — был от него?
Я поворачиваюсь на Кайе, мои глаза становятся чуть больше, ищут его: они улыбаются, но за улыбкой я вижу что-то, что замечаю впервые. Не могу понять. Наклоняюсь чуть ближе, отчего он движется в сторону, но моя рука хватается за его плечо быстрее, пальцы врезаются в кожу под футболкой — тебе никуда не деться — и я смотрю.
Нагло, прямо, не позволяя ему уйти.
Улыбка разбивается, и занавес разъезжается в стороны. Я вижу там страх. И стыд.
И это выбивает нахуй щитки.
(позади меня раздаётся взрыв)
Этот звук нельзя спутать ни с чем другим, даже если ты никогда не встречался с ним до.
Этот звук лишает тебя на секунду тела, мыслей и даже души.
Этот звук выбивает из под ног почву, протряхивает тебя и наотмашь бьет.
Я теряю равновесие, сильнее хватаюсь за Баско, почти падаю на колени и оборачиваюсь обратно.
Огромный огненный залп вверх, облает из дыма и огня. Ужас, смешанный с красотой и поглотивший ее. Языки пламени разбегаются быстро, съедают все, что попадается вокруг, он близится к нам, и весь мир погружается в крик. Один бесконечный долгий пронзительный крик, пропадающий в безмолвной тишине.
Кайе снимает, я глотаю ртом воздух. Его пальцы держат камеру хватко и твердо, он меняет ракурсы, и что-то внутри обрывается, а потом включается заново.
Когда объектив поворачивается на меня, я говорю:
— Если у ужаса есть лицо, то оно будет выглядеть как люди, плоть которых сжирает красное пламя, а голос его будет взрыв.
Щелчок.
— Мы находимся в arden fair — одном из крупнейших торговых центров Сакраменто. Только что рядом с отделом diesel раздался оглушительный взрыв, виновники ещё не установлены.
Ещё. Не. Установлены.
Я смотрю на Кайе, он сфокусировался уже на людях, движется к ним, и я — следом. Я знаю, кто сделал это.
Я знаю, кто сделал это.
От взрыва должно бросать в жар. Но мне холодно. Мне, сука, пиздецки холодно, и хочется блевать.
Он не смотрит на меня.
Я прекрасно знаю, почему.
Прежде чем, снова раздастся щелчок, я вижу вдалеке женщину, кожа которой лопается, она падает на пол, истошно вопит, ей больно, ее крик разбивает мне голову, кто-то пытается ее потушить. Спасатели бегут к ней навстречу. Баско снимает, и я не могу сдержаться.
Я не могу сдержаться.
Я плачу, пока этого никто не видит, потому что она умирает
В том числе
и из-за меня.
х х х х
a week ago, office usa today, 3 p.m.
— Кайе? — я резко выдёргиваю его из комнаты для перекура и веду за собой под руку.
Десять минут назад передавали о том, что на почте была угроза террористического акта. Кто-то подбросил коробку с неизвестным содержимым. После было установлено: там находился таймер, но до чего именно он вел отсчет — никто не может понять. Взрыва не раздалось.
Все сотрудники почты и клиенты эвакуированы из здания, работа учреждения временно приостановлена. Пока что.
Никто не знает — на сколько пока.
Мне кажется, что на этой коробке я замечаю что-то знакомое, но не уверена, и мне нужен ебаный Кайе Баско, чтобы узнать.
— Ты слышал сейчас про то, что было на почте?
Не знаю, как давно он в «Проекте», но уверена, что не очень, потому что не помню его в клубе. Если его не было там, значит брат не так уж ему и доверяет, а следовательно — он такой же новенький, как и я.
Кайе из Мексики. Это плохо вписывается в компашку Зейна, но, впрочем, там также была и Юта, и если, я могу поспорить, она выбила место деньгами своих предков, то чем мог далеко не богатенький Баско — вопрос. Но он смешной, и когда его лицо периодически появляется возле дома, я даже перестаю злиться на его присутствие. Иногда готовлю ему с утра кофе: если уж наблюдать за красивой девчонкой, то стоит быть для этого достаточно бодрым.
Впрочем, когда в его руках оказывается камера, и мы начинаем вести репортаж, у меня не остаётся вопросов. Но это потом.
Сейчас я хочу знать.
Месяц назад его приставили ко мне, чтобы выяснить, насколько лояльной я могу быть. Жаль, брат до сих пор так и не понял, что ни насколько. Меня пугает его поведение, и пугает то, что я не могу понять, как далеко он может зайти — а значит, смогу ли я остановить его. Но мне нужно его остановить.
Идея гребаных протестных акций выглядит неплохой, пока я не понимаю, что там есть что-то еще. Еще. Еще. Он постоянно скрывает от меня, что именно, но я чувствую нутром, что там полный пиздец.
Кайе ответит мне на вопрос.
(Да?)
(Я сделаю так, чтобы это было исключительно да).
[AVA]https://i.imgur.com/oWTzmBn.jpg[/AVA]
[STA]dying is an art[/STA]
Каждый день ты просыпаешься, смотришь в грязно-белый, потресканный потолок и спрашиваешь себя — ты все делаешь правильно?
Ответ "да", если результат оправдывает любые средства. Этой фразой пользуются федералы, пользуются политики, пользуются копы, пользуются гандоны из верхушек, контролирующих средства массовой информации. Бесконечный, потребляемый зрителями инфо-мусор. Маленькие, искусственно созданные трагедии в головах у людей.
Теперь, этой фразой пользуется "Проект".
Где правда, Кайе никогда не знал. Зато быстро научился делать взрывчатки. Следуешь инструкции старательней — когда может оторвать пальцы. Хуево учишься в школе, но главная мысль усваивается с практикой хорошо: никто не развивается, если нет риска. Все выбирают зону комфорта, а новости по телеку — ебучие небытие. Забвение. Удобный, уютный самообман.
А он всегда так считал, или в "Проекте" стал замечать острее?
— Ты умираешь, — говорит Зейн, — и после тебя остается только материальный мусор. Знаешь, в чем проблема? Никто не следит за мусором тут, — с нажимом ткнет Кайе в висок указательным пальцем. Бритая голова отшатнется назад, пульс обозначит резкую боль.
— Ты, всю жизнь, блядская, ходячая мусорка.
Запоминай, после взрыва, воздух всегда пропитан керосином. Запах гари смешан с микроскопическими частицами горящих человеческих тел. А, еще — тебя не должны торкать чужие крики. Ты, на точке, подрываешься в пять утра, все проверяешь, собираешься, и просто, блядь, делаешь свое дело. Но действовать одному в разы проще. Сегодня "Проект" решил внедрить в свои ряды полностью его Кэсс.
Кайетано чувствует себя по-предательски. Если сравнить приземленно, с таким-же ебалом и внутренним состоянием сдают собаку в приют. Кэсс не собака, но идея проста: с таким же настроем предают друга. Левое крыло торгового центра arden fair сегодня взлетит на воздух, в запись его камеры попадут первые кадры с места событий, и у них будет около десяти минут, чтобы отснять в формате первого лица масштаб разрушений, запечатлеть первые свидетельства в лице не смертельных жертв.
Кэсс убеждена, что они едут снимать инаугурацию нескольких благотворительных стендов BBC. Кайе по дороге кивает, да-да, не вдаваясь в детали, все латино общительные, но сегодня он делает трек в тачке погромче и молчит.
Слишком много дел в следующие сто восемьдесят минут. Обратный отсчет таймера взрывчатки, в его голове обратный отсчет до реакции Кэсс. Она журналистка, но он видит в ней девочку.
Прости, детка. Просто, так надо.
Настроить баланс белого, прикрутить подножку к штативу, стабилизировать изображение. В правом верхнем углу экрана таймер покажет доступное время съемки — 08:00 часов, карта памяти каждый раз пуста. В кармашке чехла — две запасных. Никогда не знаешь, где может пойти осечка, что из оборудования наебнется, откажет, даст сбой и спровоцирует провал.
La vida, niño, — слышит много раз в детстве, от соседей, от матери, от знакомых, взрослых людей. Фраза всегда расслабленная и похуистичная. "Жизнь, мальчик" — звучит, как плыть по течению. Жизнь — короткая, невзрачная, стандартная, незначительная глобально. В детстве все мечтают стать рокерами, понимание приходит позже.
В двадцать пять, мозг перестает генерировать новые нейронные связи.
В твои двадцать пять ты по-настоящему тот, кто ты есть.
Настроить баланс белого, стабилизировать изображение. Аккуратно настроить полярность таймера для взрывчатки. Обычные электронные часы, следует обязательно проверить будильник. Ты просыпаешься среди ночи ровно пять раз, каждый из них отдается будущим взрывом в ушных перепонках. От исправности звонка зависит твоя жизнь.
Десятки, сотни людей погибнут — плавная мелодия сработает лучше резких, коротких звонков.
На пленке восемь часов х1080 экранного времени, на таймере бомбы ровно восемь минут, чтоб активировать детонатор и дождаться контакта аммиачной селитры с искрой электрического зажигателя. Подождать несколько секунд до состыковки сигнала. Кайетано проверяет часы, нервяк мотивирует на личный рекорд в пять раз за минуту.
Автомобильная парковка перед торговым центром почти заполнена. Одинаковое кол-во людей входит и выходит, метроном случайного развития событий качается из стороны в сторону под обратный отсчет секунд. Вернутся - не вернутся - вернутся - не вернутся. Кайетано избегает прямых взглядов в глаза.
Рациональный, хладнокровный подход — всего лишь часть работы. Холодное, тонкое стекло лампочки на 6,5 вольт, чтобы настроить замедлитель самодельной взрывчатки, у Кайе всегда получалась аккуратная, тонкая настройка деталей лучше, чем контроль над собственными эмоциями. Лампочка загорится — все хорошо, погаснет — разомкнутся контакты, аммонал сдетонирует, второй этаж частично взлетит на воздух, завалит пол обломками стендов и кусками человеческих тел. 7 минут, чтобы настроить камеру.
7 минут запланированного сюжета, для того, чтобы заснять взрыв.
Они с Кэсси пьют кофе каждый раз перед съемками, сегодня это случается на солнечной террасе возле парковки торгового центра. Пятнадцать минут до начала сборов, она выглядит жизнеутверждающе воодушевленно, так живо, что тянет разве что оттянуть момент. Кайетано неразговорчив, будильник исправно сработал все пять раз. Это не сожаление. Скорее, остаточная его часть — в латиноамериканских фавелах тебе в 14 дают пистолет в руку, и говорят, убийство — это грех.
Грех, но
всегда есть "но".
Пуля сработала на отлично, если вошла в тело копа, разнесла черепную коробку, сбила с ног, оставила истекать кровью под вой сирен, уложив на теплый асфальт.
Убийство — грех, но полицейские не считаются.
Те, кто обворовывает соседей — тоже.
Разделение, разделение, разделение. Вера, социальные классы, статус, роль в обществе, профессия, цвет кожи, общественное мнение.
Мораль выглядит физически, как монетка, подбрось, поймай пальцами, прижми к ладони, разожми пальцы. Не нравится сторона — бросай ещё раз. Аргументируй волей случая попытки добиться желаемого результата.
— Собираемся, — сообщает Кэсс. Та как всегда висит в телефоне. "Плачу за кофе" — не скажет вслух, сценарий всегда один и тот же. За кофе, за ужин, за такси, когда он не может заехать, за того механического быка в передвижной ферии, и за все, пока она находится вместе с ним. Никогда не относился серьёзно к её протестам.
— Погоди, — пальцы коснутся её предплечья при входе, сожмут. Контакт нежной кожи контрастирует с грубыми пальцами, промелькнет мысль — она такая везде? Задержка в полминуты, но время у них с запасом. Смотри, какая псина у входа, акита ину? Как Хати. Боско подойдет, вроде как, чтобы погладить.
— Mierda, отцепился...
Хотя это откуп. Не будет откупа — будут жертвы. Собачий козырек у торгового центра как раз под левым крылом. Он спас одну — значит с ним и Кэсс Войт ничего не случится.
Сложно быть верующим террористом. Хотя атеистов в их профессии не существует. "Я убил их, это не была моя вина, это был несчастный случай… Бог знает правду."
Ты не полагаешься на здравый смысл, взрывая других людей.
Внутри здания, Кэсси не очень довольна фоном кадра, — он пестрит, давай выберем другой? Показывает ему свой вариант, там, в паре десятков метров, над левым крылом второго этажа, где равномерный, синий, растянутый на всю стену рекламный стенд. Красиво, кстати, контрастирует с её светлыми волосами. Кайе редко ей отказывает, сейчас говорит, — Нет.
Пять минут и ебаный стенд окажется под обломками.
Нет, Кэсс, ты не хочешь этого видеть.
Так же как он — её выражение, прямой зрительный контакт, не хочет позволять ей задать себе негласный вопрос. Проще сконцентрироваться на мелочах, протирать зеркала в тачке, настраивать баланс белого третий раз, лишь бы не дать Кэсс время взглянуть в глаза и озвучить сомнения. Вчера "Проект" согласовал её окончательное участие в своем составе, и сегодняшнее "выступление" станет её инициацией. Зейн за всех решил, что она готова. Зейн знает лучше, всегда.
Проект не говорит "теракт".
Проект говорит "выступление".
Проект не говорит "террористы".
Проект говорит "Проект".
[rec ●], щелчок камеры, автоматическая фокусировка, Кайе жестом пальцев руки позиционирует Кэсс левее. На пару шагов подальше от обозначенной точки съемки. Беспокоится за осколки — на втором этаже полно стеклянных пивных бокалов в дешевых забегаловках. СМИ не говорят "дешевые", СМИ говорят "доступные, эконом".
СМИ не говорят тебе, что ты — нищее, среднестатистическое дерьмо.
До взрыва меньше одной минуты. Мысли сбиваются в одну, загорелые руки в татуировках на автомате щелкают камерой, бесполезно играясь с фокусировкой, пульс учащается, и маленький прямоугольный цифровой экран расплывается перед глазами. Есть один плюс — Кайе охуенно собирает взрывчатку. Шансы осечки близки к нулю. Есть другой минус — один из столпов правды — религия, а религия всегда запрещала врать. Кэсс читает это в коротком зрительном контакте за шесть секунд до взрыва.
А потом левое крыло второго этажа взлетает на воздух. Сначала — резкая вспышка, ослепляет через стены, сгиб локтя, ткань толстовку и кожу закрытых век. Сразу после ударная волна грохота по ушным перепонкам. Удивительно, но первые секунд пять после взрыва не слышен ни один крик. Зейн говорит — это момент осознания. Человеческий разум не способен осмыслить тяжелое физическое воздействие за доли секунды, организм вводит тело в аварийный режим посредством сильного шока. Первыми всегда кричат очевидцы.
Первыми всегда кричат те, кого событие не касается.
Ударная волна сносит перегородки между стендами в крохотных магазинах торгового центра. Куча осколков под давлением сносит тела людей, впечатывая их в стены, полосует по кускам заживо, вышибая сознание, дух, душу и жизнь. Под снесенными, почерневшими столами, вырванными с болтами из пола, торчат обгоревшие от первой волны, человеческие трупы. В радиусе нескольких метров они покрываются толстой, черной корочкой паленой кожи и жира. Еще несколько метров радиуса, и из этих тел течет запекающаяся кровь.
Кайетано берет себя в руки быстрее Кэсс. Под звон в ушах меняет фокусировку, направление кадра, подстраивается, начиная снимать, морщась от запаха гари, как на блядском корпоративном (на официальной работе) барбекью. Пытается отбросить картинку сгоревших тел.
Воздух на самом деле пропитан, блядь, керосином.
Керосином и четвертой степнью ожогов: обугливание мышц, жира и костей.
И теперь да, ты слышишь крики. Крики разной тональности, пола, громкости, голосов. Ты слышишь душераздирающий плач.
Несколько тел разбились при падении на первый этаж. Чья-то черепная коробка треснула и разлетелась по глянцевому полу в разные стороны. Кусок кости в ошметках жира и крови валяется у ноги, а за ним вязкий, тянущийся желтый след. Через пятнадцать минут здесь будут все местные журналисты.
Через полчаса готовый материал передадут по телеканалам.
Через полтора в центре города будут трехчасовые пробки и оглушительные звуки сирен полицейских и экстренной помощи.
Через три часа в новостях появится примерное (но близкое к точному) количество жертв.
Виновники не установлены — говорит в кадр Кэсс, и дает осечку во взгляде, смотрит в глаза Кайе не через объектив камеры. Все происходит слишком быстро, чтобы кто-то мог себе что-то объяснить. Боско меняет направление кадра, захватывая картинку так, чтобы избежать показ точки взрыва.
Все эти кадры через пару дней будут у местных властей и федералов, но это входит в список "предусмотрено". Пусть роют, сколько могут и сколько хотят.
Где-то вдалеке начинают орать спасательные сирены.
— Кэсс. Кэсс. Пошли. Нам пора убирать тачку с парковки, пока копы и скорые все не загородили.
Пытается быть рациональным, она не слышит, — КЭСС. — сжимает рукой под сгиб локтя, концентрируя на себе внимание. Блядский писк в ушах все ещё раскатывается по черепушке, сложно концентрироваться, но — пора сваливать. Мы все засняли, детка, ты молодец, — часто зовет её так, латиносы всегда фамильярны. Сейчас этот термин нужен, чтобы вернуть её в колею.
Потому что ведущие теленовостей — часто светлокожие, привлекательные блондинки, а вот террористы — никогда.
Белые не бывают террористами, помнишь?
Столп дыма, пыли, мерзкого запаха жженой резины от замыкания поводов, аммиака, слышно и в машине, детонатор сработал на заебись. Кайе выезжает с парковки раньше полицейского оцепления. Они - официально зарегистрированные журналисты, у них есть эксклюзивный материал, и сейчас его нужно срочно отправить на монтировку. Затем — смонтировать несколько версий. Затем — продать по версии разным СМИ.
Затем — наблюдать грызню в режиме реального времени.
Когда происходит терракт, никто не подписывает никакие юридические бумажки. Все хотят материал здесь и сейчас.
Кайе паркуется в двадцати минутах от arden fair, невзрачная тачка теряется среди таких-же на парковке какого-то производства. Здесь никого нет и в ближайшее время не будет. До утра понедельника самая безопасная зона.
Все ещё сложно взглянуть в глаза Кэсс.
И не сделает это, пока она его не заставит. Будет строить идиота, тупить, уходить от ответа, детка, может лучше расслабимся и бухнем?
Её кв в другом конце города, её намерение попасть домой прервут пробки, созданные медиками и копами. О не, это не вопрос часа, не вопрос двух, не вопрос пяти.
Баско глушит мотор, открывает ноут, отправляет на пересмотр и монтировку. Закрыв, бросает на заднее сидение. Откидывается затылком. Их роль с Кэсси сыграна сегодня, адреналин все ещё стучит в блядских висках. Кай глубоко дышит. Хочет сделать музыку громче, заглушить мысли, но намерение врубить колонки до основания останавливает рука Кэсс.
Инертно, на взводе, берет её своей. Стресс действует, как алкогольное опьянение. Сжимает, но Кэсс должна видеть, что это нервы.
Так что?
х - х - х - х - х
5 дней после теракта, федеральное бюро расследований, Сакраменто
Восемьдесят часов видео раз за разом по кругу. Официальные съемки СМИ, записи с камер наблюдения, любительские кадры, залитые в соцсети. Посмотреть, проанализировать, посмотреть ещё раз. После четырех часов зрительной связи с экраном отказывает уже бошка.
Итан Холт листает кадры на автомате. Практически машинально. Напарник стоит над плечом, скрестив руки на груди и дожидаясь своей смены влезть в это скучное, механическое, повторяющееся дерьмо. На циферблате три ночи восемь минут, рамки рабочей смены ограничиваются собственным упорством и здравым смыслом.
— Повезло этой псине, — кадр с промышленной камеры, в хуевом качестве, размытый, но человеческий силуэт у левого корпуса торгового центра считывается сразу, подходит гладить собаку, нагибается. Резко встает. Никак не реагирует на то, что пес убегает. Холт резко жмет средним пальцем пробел, стоп-кадр.
Силуэт не гладит собаку. Силуэт её отцепил.
Восемь минут и от места, где привязали пса, на записи видео, ничего не останется.
Звонок, взбодрившееся "окей" в ответ на полученную информацию, и Холт внесет в список дела двух журналистов.
[STA]siguiendo la gata[/STA]
[NIC]CAYE VASCO[/NIC]
[AVA]https://i.imgur.com/UySUH6q.jpg[/AVA]
[LZ1]Кайетано Баско, 23 y.o.
profession: unabomber;
[/LZ1]
Отредактировано Ethan Hault (2022-04-14 13:55:41)
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » you wake up, and that's enough - c. 1
