Беатрис Лоу – девушка из приличной семьи с прекрасными перспективами на будущее. Так думали те, кто не знал ее, да и те, кто был знаком достаточно хорошо. Мало кому Трис рассказывала, что глубоко в душе она очень одинокий человек. Никто бы не понял, посчитали, что она с жиру бесится или сказал бы, что у кого-то есть нечего, а у нее бриллианты мелкие. Вот она и молчала, надевая на лицо непробиваемую маску спокойствия и вселенского счастья. И только она одна знала, чего ей это на самом деле стоит улыбаться, даже, когда хочется разрыдаться в голос. Она не хотела жить эту жизнь, ту, которую для нее выбрали родители. Иногда ей и вовсе жить не хотелось. Но она вставала и шла нести добро и радость в мир. И так по кругу день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Мысль о том, чтобы наглотаться таблеток и эта гнетущая боль, мучившая ее много месяцев подряд, наконец-то закончилась, становилась все навязчивее. Но спасение пришло внезапно. Так Трис по крайней мере, казалось. На одной из вечеринок парень, который тогда ей понравился, и с которым они провели незабываемую ночь, предложил «полетать». Тогда еще Лоу не знала, что это такое. Родители воспитали ее хорошей девочкой, которая обходила наркотики стороной. Но в тот вечер хорошая девочка стала плохой. И самое ужасное – ей понравилось. Эта эйфория полета и легкости сводила с ума, но и делала ее жизнь не такой уж пресной, заиграв множеством ярких красок. Но чудо превратилось в проклятие, когда у Лоу закончились деньги. Парень, подсадивший ее на наркотики, предложил занять у ребят, сказал, что они его друзья и они терпеливее, чем банки. Навешал лапши на уши, что они смогут отдать, когда появится возможность, а потом исчез, оставив Трис и без денег, и без дури. Возможно, девушка бы даже расстроилась, если бы все ее мысли не были заняты отсутствием наркотика в организме. Она судорожно пыталась придумать к кому из знакомых могла бы обратиться, когда услышала чьи-то шаги в коридоре и вышла, чтобы посмотреть кто решил ее навестить. Может быть, Питер вернулся? Но мечтам не было суждено исполниться. Пугающий незнакомец, приблизился к ней и хватил за руку, а другой закрыл ей рот. Наверное, чтобы она не кричала. Но Лоу не собиралась кричать. У нее просто не было на это ни сил, ни желания.       
-  Я…не...у меня нет денег. – сквозь слезы прошептала Беатрис. Сердце колотилось, как бешеное и говорить удавалось с большим трудом. Паника накрывала с головой, отодвигая на второй план даже ломку, которая мучила еще пару часов назад, заставляя придумывать множество способов, как обогатиться на новую дозу. И родителям сказать нельзя – они точно не дадут, даже доллара, если не будут знать на что. А как им объяснишь, что белый порошок ей жизненно необходим? Точно же отправят лечиться в клинику. Но Трис себя больной не считала. Просто под парами чудодейственной субстанции ей было не так противна жизнь. Лоу же, как будто проживала чужую жизнь. Все эти дипломы, звания, медали, медицинская практика – это все было не ее. Она же мечтала о другом – о путешествиях, о перелетах, о небе, о новых знакомствах, странах и городах. Вот только ее упрямая родня считала – это все блажь, и она просто не думает о будущем. Ведь профессия врача достаточно прибыльная, плюс хорошая страховка, пенсия и прочее. Но заставляя девушку идти по проторенному их семьей пути, они же делали свою дочь несчастной. Вся ее жизнь превратилась в одно сплошное серое ничто. И единственным ярким пятном, спасающий Беатрис от того, чтобы завернуться в такие притягательные объятия из грусти и отчаяния был наркотик. Она, как и все другие, думала, что сможет остановиться. Примет пару раз, чтобы снять напряжение, повеселится вволю, а потом все закончится. Вот только ничего не закончилось, а стало только хуже. И с каждым днем доза должна была увеличиваться, чтобы получить все тот же эффект веселья и беззаботности. А денег у нее было все меньше и меньше. Все то, что девушка откладывала на будущий отпуск уже давно было потрачено, все украшения, которые у нее были в наличии, заложены в ломбард, вся дорогая техника, подаренная ей родителями, продана и не осталось ровным счетом ничего, кроме страха и сожалений.       
- Телефон…у меня есть телефон. Он старенький, но все равно что-то да стоит. И ноутбук. Не мой, коллеги, но я могу сказать, что потеряла.
Беатрис боялась посмотреть в глаза громиле, прижимавшему нож ей к горлу. Не знала, как он отреагирует на ее слова. Может не поверить, да. Но ведь это же правда. Он разве не видит, что в ее распоряжении ничего нет? А если бы и появилось, все ушло бы на покупку очередной дозы.   
- Такую большую сумму за неделю сложно найти. Мне нужно время. Пожалуйста. – продолжая всхлипывать, прошептала девушка, нервно кусая губы. Она отлично понимала, что ей не под сиу справиться с двумя мужчинами, особенно сейчас, когда она ела последний раз три дня назад, надеясь хотя бы так насобирать на порцию дури. Вот только не получилось. А организм требовал. И даже, когда ее пальцы подрагивали от страха, мозг мог думать только о наркотике, который там, где-то у знакомых торговцев, ждет ее появления. И только звонок, внезапно разрезавший тишину ночи, заставил ее вновь вздрогнуть. Уже по звуку Беатрис знала, что звонила мама. Только ее сейчас не хватало! Она хотела сбросить звонок и выключить телефон, но под гневным взглядом громилы так и не решилась сделать ни одного лишнего движения.       

Было холодно. Так холодно, что девушка невольно задрожала. Был ли это страх, холод в квартире или с головы до ног ее охватила лихорадка? Лоу не сумела бы ответить на этот вопрос. И как же она хотела верить, что вот сейчас, в эту самую дверь, будто услышав ее немой зов, войдет Питер и принесет деньги, которые забрал у этих громил. Трис никогда бы сама не решилась занимать у подобных людей. Уж скорее попыталась бы угнать дорогой автомобиль у одного из профессоров университета, который несколько месяцев пытался за ней ухаживать, но бросил, когда понял, что это бесперспективно. Беатрис тогда встретила Питера и, кажется, влюбилась. И что принесла ей эта влюбленность? Вот этих козлов, которые готовы вытрясти душу из-за каких-то проклятых бумажек? Или слабость и лихорадку, как предвестник приближающейся ломки? Еще и этот проклятый телефон, который не унимался. Трель звонка вызывала у Трис лишь головную боль. Ее мать была весьма настойчивой женщиной и если уж решила дозвониться до дочери, то непременно это сделает. Это был какой-то бесконечный аттракцион раздражения и боли. Лоу уже почти решилась дотянуться до телефона, чтобы его выключить, когда ощутила прикосновение какой-то неприятной на ощупь ткани к носу. Скорее на автомате, чем осознанно, девушка дернулась, чтобы через несколько мгновений обмякнуть в руках незнакомца. Мир перед ее глазами потемнел. И, кажется, там, во тьме, Трис провела целую вечность. Никто ее не видел и не слышал. Кажется, она даже сорвала голос и больше не могла говорить. И это давящее чувство одиночества, сводило с ума. А потом, когда девушка уже почти отчаялась, вдруг разглядела где-то в отдалении едва различимую полоску света и двинулась в ее направлении. В ее сердце затеплилась надежда, что целая вечность, проведенная в безмолвии, окажется лишь кошмарным сном, как и появление громил на пороге ее дома. Но когда Беатрис с трудом сумела разлепить веки, то заметила прутья клетки.  Закрыв и открыв глаза несколько раз, она пыталась прогнать, как ей казалось, мираж. Вот только он никуда не исчезал. Медленно поднявшись на ноги, Лоу коснулась ладонями холодного металла, все еще надеясь на то, что это просто у нее начались галлюцинации. Это же не могло быть правдой. Кто мог закрыть ее, точно дикого зверя, в клетке? И, словно услышав ее немой вопрос, в темной комнате появился тот, кого Беатрис хотела видеть меньше всего. Мужчина, которого Питер описал, как милого и добродушного, едва ли не благотворителя, а она, наивная дура, взяла и поверила. Попятившись, она прижалась к противоположной стене клетки, надеясь слиться с ней, чтобы монстр, не заметив ее, прошел стороной. Но нет, злобное чудовище заметило ее и, не смотря на его притворно-добродушную улыбку, Трис знала, что за ней скрывался оскал хищника, готового в любое мгновение вцепиться своими острыми зубами ей в глотку. Лоу даже смотреть в его глаза не могла – опасалась.           
-У меня нет денег. Я…я…Питер…он сказал…он все забрал… – Беатрис говорила сбивчиво. Голос дрожал и был блеклым, неживым, едва слышным, а мысли перескакивали с одной на другую и сформулировать что-то понятное было сейчас невыполнимой задачей. По щекам градом скатывались слезы. Нужно было успокоиться, но это проще было сказать, чем сделать.
- Что вы хотите от меня? Я все сделаю. – прикрыв лицо руками, Беатрис старалась скрыть слезы, которые при виде «доброго дядюшки» ее несостоявшегося жениха, сами лились рекой.
- Я парамедик. Если вам или вашим друзьям нужна помощь, то я могу ее оказать. Или лекарства…могу помочь с лекарствами.  Дорогостоящие, которые выдаются по рецептам, мне пока не доверят, но остальные вполне могу раздобыть.
Какие они хотели от нее бизнес планы? Ни один банк не выдаст ей кредит. Разве что им будет заправлять такой же монстр, как ее похититель. Родители не дадут, да и Лоу сомневалась, что такая огромная сумма была у них. Все же они немало потратили на образование дочери, которое ей и не нужно было. По крайней мере, точно не медицинское. Друзьям она итак уже должна была выше крыши. Тогда что ей еще сделать? Голова сейчас совсем отказывалась думать. И только лишь, когда Беатрис увидела на экране телефона своих родителей, то сумела вырваться из полусонного состояния. Ее глаза округлились от ужаса. Она смотрела на мужчину удивленно, будто, не ожидая от него подобной подлости. Лоу вцепилась в руку мужчины, надеясь вырвать из нее телефон. Вот только, даже если ей удастся это сделать, это никак не поможет ее родным.   
- Нет, не трогайте родителей! Они ни в чем не виноваты. Отпустите их...пожалуйста.

Несмотря на то, что они часто ссорились, поскольку смотрели на будущее под разными углами, Беатрис любила родителей. И сейчас, когда она видела их фигуры в телефоне мужчины, который явно способен на все, даже на самые крайние меры, девушка не могла больше ни о чем думать, кроме как о судьбе отца и матери. Она готова была сделать все, что скажет ее кредитор. Да хоть голой пройтись по этому помещению, переполненному мужчинами. Хотя по сути Трис была очень скромной, но для родителей готова была побороть все имеющиеся комплексы. А что уж говорить о молчании и отсутствии полиции в ее жизни, да это даже не нужно было озвучивать. Лоу итак не обиралась обращаться к людям в форме, хотя бы потому, что тогда ей придется рассказать и то, на что она занимала такую большую сумму у совершенно постороннего человека, а не обратилась в банк. И это автоматически значило для нее потерю работы. Беатрис не нравилось быть врачом, но ведь жить на что-то нужно. И долг отдавать этому страшному человеку тоже. Она соберет. Обязательно. Главное спасти родителей, выбраться самой, раздобыть немного порошка и вдохновение тут же накроет с головой. Но сейчас у нее не было сил, даже на слезы. Этот Спайк был похуже дементоров, высасывающих жизнь и радость из людей. Из Трис он ее уже высосал. Всю. Без остатка. Едва держась на ногах, она схватилась руками прутья решетки, искренне веря в то, что сейчас она дернет и замок сломается. Но руки подрагивали настолько сильно, что не удавалось сделать ни одного рывка. А что уж говорить о том, чтобы удержать похитителя рядом.
- Скажи, что ты хочешь…я…я…выполню. Только не причиняй боли родителям. Они ничего плохого не сделали
Девушка встретилась со Спайком взглядом и тут же заметила в них  равнодушие. Ему было плевать на ее слова, на уговоры, на состояние пленницы или ее родителей. Он готов был даже убить совершенно невиновных людей, просто потому что так зачесалась левая пятка. У него нет души. Он чёрствый, как сухарь и все, о чем он мог думать – это деньги. А у Трис их не было. Обессиленно сползая вниз, девушка могла думать лишь о том, что этот монстр вполне мог убить ее родных. Прямо сейчас. За той самой дверью, которая закрылась. Прикрыв глаза руками, Лоу пыталась придумать, как ей действовать дальше, что, черт возьми, делать, но ни одна мысль в голову не лезла. И сейчас, оставшись наедине с самой собой, Беатрис вообще ни о чем думать не могла. Она сидела на полу, прижав колени к груди и тряслась, как осиновый листочек. Страх ли это были? А, может, холод? Горячие дорожки слез градом скатывались по щекам, но этот жар не согревал, лишь заставлял сильнее ежиться. И чем дольше она сидела, тем явственнее ощущала, как путается сознание. Ее бил озноб, как при лихорадке, а кости, будто бы ломались изнутри. Все. Разом. И пускай на самом деле физически Беатрис никак не пострадала, но ломка ощущалась примерно так. Сотни острых игл, которые мгновение за мгновением проникают под кожу. Девушка кричала, но вряд ли кто ее слышал. Она царапала пол, ломая ногти, но легче не становилось. И плакала теперь, но не от страха из-за пленения, а потому что ей было больно и от жалости к себе самой.  И все мысли ее были заняты веселящим порошком, который она непременно раздобудет, если выберется…точнее, когда.  Но, кажется, уже прошла целая вечность, а никто к ней так и не пришел. Даже Спайк, который рассказывал ей о каком-то деле. Но когда? По ощущениям ее больного сознания целую жизнь назад. Неужели о ней забыли? Или она умерла и это и есть круг Ада?       

Отредактировано Sophia O. Ford (2022-12-01 22:13:24)

Кап, кап, кап. Кажется, где-то недалеко была вода. А, может, там, на улице шел дождь? Или это галлюцинации? Беатрис не знала ответа на этот вопрос, да и ей было все равно. Но эта чертова трель сводила с ума. Девушка пыталась закрыть уши ладонями, абстрагироваться, но это не спасало. Она почти не спала. Ее бросало то в жар, то в холод, то капель нарушала ее беспорядочный сон. Лоу никогда не ощущала такой слабости в теле. Не было сил, даже на то, чтобы попытаться выбраться из клетки. Все же вокруг не было никого и целая вечность впереди, чтобы сбежать и уехать подальше. Кажется, у родителей в Канаде были какие-то родственники. Можно было отправить их туда, хотя бы на время, чтобы самой найти выход из ситуации. Но мысли путались и не успевали сформироваться во что-то связное. И только под утро Беатрис сумела, хотя бы ненадолго уснуть. Но стоило ей прикрыть глаза, как, ей показалось, всего через пару мгновений, она услышала чей-то голос. С трудом разлепив глаза, девушка попыталась сфокусироваться на фигуре нарушителя ее спокойствия. Но пока образ получался нечетким, смазанным. Перед глазами все плыло, и голова начинала болеть лишь сильнее.   
- Супергерой? Ты смеешься? Какой из меня герой? Посмотри на меня! – бледная, худая, дрожащая, как осиновый лист на ветру. У Беатрис не было ни желания, ни возможности сопротивляться. Все, о чем она сейчас могла думать, так это о том, что в ее организме явный недостаток дури. Да, она несколько дней не ела и сейчас бы не отказалась, даже от гамбургера, который в обычной жизни ела разве, что есть было больше нечего. С недостатком пищи она могла справиться, а вот с отсутствием наркотика справляться было куда сложнее. Но запах кофе, кажется, перебил все остальные чувства, заставив Лоу побледнеть еще больше.   
- Кофе…не…надо… – с большим трудом произнесла девушка. От любых слишком сильных запахов ее начинало мутить, как и от яркого света. Хорошо, что здесь, внутри этой чертовой клетки, была блаженная полутьма, а иначе бы девушка сейчас походила бы на потомка графа Дракулы, прячущегося в тени и надеющегося на то, что солнечную лапочку кто-то выключит.
- …слишком резкий запах. – Трис отползла в другую часть клетки, подальше от сводящего с ума запаха. Кажется, сейчас ей даже дышать легче стало. По крайней мере, уже не мутило так сильно. Но от этого настроение пленницы не повысилось ни на грамм. Наоборот, ощущая себя разваливающейся по частям старухой, девушка злилась. Больше на себя, чем на окружающих, но это не мешало ей расплескивать, скопившийся внутри яд, на тех, кто притворялся хорошим, а на самом деле был ничем не лучше того бритого урода, который ее здесь и запер.
- Новую реальность? Это какую? В которой меня, точно подопытный экспонат, содержат в клетке? В которой меня и моих родителей похищают и угрожают смертью, если я не верну деньги?
От бессилия хотелось плакать, но у Беатрис даже на это не было сил. Слез не было. Ничего не было. Лоу мечтала о быстрой, безболезненной смерти, но и одновременно так отчаянно хотелось жить. Она и сама запуталась в своих желаниях. Наверное, сейчас, чтобы вновь превратиться в счастливую дурочку, она была бы рада вновь оказаться во власти белого порошка.
- Но у меня их нет и ни одна реальность это не изменит. Мой несостоявшийся жених забрал все, что у меня было. Но твой босс хочет сломать меня, а не ищет его. Почему, ты не задумывался?
Горькая усмешка появилась на лица Трис. Да, возможно, она слишком резко общалась, хотя могла притвориться нежной и ласковой кошечкой, которая готова терпеть любое обращение, не замечает неудобств или не видит, что всем этим незнакомцам, на самом деле плевать на всех вокруг, кроме них самих. На  нее, ее родителей, даже друг на друга. Вряд ли бы кто-то из них расстроился, если бы его дружок пострадал по дороге к клетке.
- Возможно, потому что он такая же подсадная утка, как и ты? Притворяешься, добрым полицейским, чтобы, когда пришел твой дружок, та злобная гора мышц, я доверилась тебе. Могу сделать вид, что тебе удалось меня убедить. Может, скажешь уже, что приготовил для меня твой босс?   

Он бы еще спросил, как в шутке, которую так часто использовали на ненавистной работе, когда ты вкалываешь дни и ночи напролет и на очередное дежурство приходишь с черными, как у панды, кругами под глазами. Что-то там было про «ты высыпаешься?», а в ответ «куда высыпаюсь?» С одной стороны, действительно смешно, а с другой очень даже грустно, ведь иногда, Лоу ощущала себя именно такой – разбитой, безжизненной, неспособной связно мыслить, а тут не просто нужно было притвориться мыслителем – ей предстояло спасать жизни людей. И это из раза в раз разрывало ей сердце. Девушка не могла, не хотела наблюдать за людскими страданиями. Она ощущала их боль, как свою собственную. А уж если кто-то из пациентов умирал, то Беатрис готова была шагнуть за край вместе с ними. Трис до сих пор снится в кошмарах маленькая девочка с белокурыми волосами и синими, как ясное летнее небо глазами. Ее, совсем малышку, отчим несколько раз ударил в живот кухонным ножом и она, точно один из супергероев, о которых рассказывал сейчас новый знакомый, сражалась за жизнь. Отчаянно, из последних сил. Но, не смотря на все старания Лоу и желание маленькой девочки жить, судьба распорядилась иначе. Малышка умерла, так и не добравшись до больницы. Трис тогда проплакала полночи, не понимая, почему это произошло? Они же обе так старались. Беатрис хотела уйти, но отец сказал твердое – нет. Он искренне не понимал, как его дочь может сдаться, после одной маленькой неудачи. Это для него она была маленькой, а для Трис очень даже весомой. И, если до этого девушка допускала мысль, что в ней все еще бушует юношеский максимализм, когда хочется делать что-то назло родителям. Но в тот самый день поняла – дело не в противостоянии с родственниками. Просто Беатрис была слишком нежным и чувствительным цветком для профессии врача, который очень легко сломать. И сейчас она была сломлена окончательно.
- Если честно, то совсем не спалось. Слишком одиноко. Я просто не привыкла спать одна.
А еще было холодно. И жарко. И вода капала так раздражающе. И кости ломало так, словно ее вчера избили и оставили подыхать в этой проклятой клетке. А еще сил не было даже на то, чтобы дышать. Этот Спайк, как дементор, высосал из нее последние крохи жизни. А потом еще взял и ушел, так и не посвятив ее в детали своего плана. Уж лучше заранее знать и быть готовой ко всему, нежели потом внезапно осознать, что придется сотворить что-то противозаконное. 
- С моим трупом тебе ничего не придется делать. – просто потому что умирать Беатрис не собиралась. По крайней мере не здесь и не в руках бандита, который только и умеет что наживаться на бедах людей, которым он сам имел неосторожность занять денег. Но ведь он же заранее знал, что такая, как Беатрис, ему не вернет, по крайней мере, не так скоро, как хотелось. И значит именно в этом и был его коварный план. Ему нужны солдаты и он их получает. Но все мысли, которые сейчас роились в голове девушки были разогнаны запахом еды. Таким манящим, таким желанным. Девушка ощущала себя самым голодным на свете человеком и урчавший живот только выдавал это. Но ей было плевать. Лоу вгрызлась в сэндвич – пускай и не самый вкусный, ведь мать на завтраки готовила гораздо лучше, но сейчас он ощущался, как пища богов. 
- Спасибо…незнакомец. – негромко проговорила Беатрис, за пару глотков осушив бутылку с водой. Пускай голова все также гудела, а слабость и ломота во всем теле никуда не исчезли, но хотя бы желудок сейчас не издавал трели умирающего соловья. Беатрис сейчас бы не отказалась еще от чего-нибудь съестного, но рассчитывать на аттракцион невиданной щедрости вряд ли можно было. Она же итак получила достаточно для того, чтобы не превратиться в безжизненный труп.
- Я не прошу тебя выбирать меня, просто потому что я и сама бы себя не выбрала. По крайней мере, сейчас. Но ведь ты же знаешь, не можешь не понимать, что теперь до конца жизни будешь на крючке у этих…друзей. А если захочешь уйти, то тебе припомнят все твои преступления.
Обняв себя ладонями, Беатрис попыталась согреться, но не получилось, ведь руки были такими же ледяными, как и вся остальная кожа. И как же сейчас Лоу не хватало одеяла или хотя бы пледа, в который можно было завернуться, как бабочке в кокон, чтобы переждать ненастье.
- У моего отца есть друг в полиции, знаешь сколько я подобных историй слышала. А работая на скорой иногда забирала тела людей, смерть которых была весьма загадочной, но и одновременно жестокой. Надеюсь, что нас не ждет подобная участь.

Беатрис по-прежнему себя плохо чувствовала, но уже не настолько ужасно, как еще несколько часов назад. По крайней мере, сейчас ее не сводил с ума голод. Да и холодно больше не было. Пускай пальцы по-прежнему подрагивали, но Лоу знала – это временный тремор и скоро все должно пройти. Сейчас бы сюда теплое одело, чтобы завернуться в него с ног до головы и погрузиться в блаженный сон. Девушка позволила себе немного расслабиться и растянуться на матрасе. Все же пока рядом не было того психованного лысого бандита, угрожавшего родителям, Лоу начинало казаться, что ей ничего не угрожает. Даже голос надсмотрщика расслаблял и его рассказ больше походил на приятную сказку, чем на что-то, вселяющее ужас.
- Ты когда-нибудь любил по-настоящему? Вряд ли, а иначе бы так не говорил. Когда человек тебе искренне симпатичен, ты видишь его лучшие качества, не замечая худших. Это опасно, да. Но одно временно это и прекрасно. Влюбленность – это тоже своеобразный наркотик.
Ну да, она же в глазах окружающих проклятая наркоманка, которая принимала порошок, потому что ей жемчуг мелкий дарили или мужик на Мальдивы не возил. Да, возможно, в глазах других Беатрис была именно такой, но она-то знала, что на самом деле все не так однозначно. Долгое время девушку  мучили кошмары, она не могла спать по ночам, каждый раз вспоминая лица пациентов, которых так и не сумела спасти. Она обладала слишком сильной эмпатией для своей профессии и переживала каждую смерть, как будто это кто-то близкий. А это был путь или на тот свет или в психиатрическую клинику. Лоу даже не знала, что из этого хуже. 
- Судить других легко, но попробуй представить себя на моем месте. Ты знаешь, для чего мне был нужен наркотик? Не знаешь же. Порошок был попыткой не сойти с ума.
Какой бы глупой Трис не смотрелась со стороны, но она точно такой не была, особенно до того, как впервые попробовала наркотик.  И отлично понимала и сейчас, и тогда, что в случае чего, полиция ей не поможет. У каждого были семьи, дети, свои карьерные амбиции, которые никто не станет нарушать из-за слов какой-то там наркоманки. Еще придется доказать, что она не по собственному желанию сюда приехала. Или, что не отключилась и ее отвезли в убежище. 
- Я не верю в силу полиции, но я верю в людей. Друг отца хороший человек, в этом я уверена.
А еще он точно поможет родителям, если и не пойти против системы, то хотя бы скрыться, тем самым спасая им жизни. А Беатрис сама разберется, хотя пока и не представляла, как именно.
- Что-нибудь придумаешь? И что же? Ограбишь банк? Будешь похищать таких же сирых и убогих, как я? А когда-нибудь, твой нынешний босс прикажет убить, чтобы закрыть долг. Сделаешь?
Сделает, конечно. Кто в его глазах Беатрис и ей подобные? Мусор? Глупые, безвольные курицы, которые сами виноваты во всей сложившейся ситуации? Зачем их жалеть? Зачем проявлять сочувствие или пытаться понять? Легче сразу осудить или навесить тонну ярлыков, чем посмотреть на ситуацию со стороны. Ведь они с мужчиной, сидевшим рядом с клеткой, одинаковые, с той лишь разницей, что она пока пленница, а он надзиратель. Но ведь в любое мгновение ситуация может поменяться. Один неверный шаг и мужчина может тем самым человеком, которого Лоу будет везти в патологоанатомическое отделение на вскрытие.
- Взять себя в руки? Ты думаешь это все, что мне поможет? Посмотри на мои руки – они дрожат. И, как бы я не пыталась, то пока ничего не смогу с этим сделать. На это нужно время.  Но даже, когда все пройдет, деньги из воздуха не появятся. И у меня нет в друзьях олигархов, которые пожертвуют своими кровно заработанными ради моего спасения. Я не шулер, который мог бы поехать в Лас Вегас и обмануть казино. Воровать я тоже не умею.  Тогда, что остается?
Единственной надеждой был только бывший мужик, который внезапно решит спасти Беатрис и вернет деньги бандиту, к которому он сам и убедил девушку пойти. Но сейчас, сидя, как загнанный зверь в клетке, Лоу перестала верить в чудеса, теперь отчетливо понимая, что кроме нее самой никто и ни в чем ей не поможет. Оставался вопрос – где взять такую огромную сумму? 

Беатрис тяжело вздохнула, борясь с самой собой, чтобы не закатить глаза. Да какого она ждала понимания от человека, который считает нормальным выкрасть человека из его дома и запереть в клетке, как какое-то дикое животное. А еще проще судить других, совершенно ничего о них не зная. Вот если бы он  был в ее ситуации, то поступил бы по-другому. Ну да, конечно. Наверное, настолько по-другому, что оказался в почти в той же самой ситуации, что и его пленница.   
- Нет, это ты не понимаешь. Знаешь, когда ты оказываешься в беде и никто из тех, кто был дорог, не протягивают руку помощи, то появляются такие люди, как Спайк, которые дают ровно то, что тебе нужно – кому-то деньги, а кому-то любовь и заботу. – а потом оказывается, что тебя, человека, находящегося не совсем в адекватном состоянии, просто использовали. Одному нужны были должники, а другому деньги и наркотики. Хороший у них кооператив образовался. Но только сейчас к Беатрис пришло осознание, что на самом деле ее просто подставили. А сколько таких же, как она, у Спайка и людей, подобных ему? Они пользуются их слабостями, чтобы загнать в кабалу. И, если ее надзиратель думает, что сможет из нее выбраться, то кто из них еще не повзрослел?
- Если бы не наркотик, скорее всего, меня бы уже не было в живых, мистер икс. Ты знаешь, что такое депрессия – настоящая, а не весь тот бред, которым пичкают с экранов телевизора, рассказывая, что одна принцесса на пуховых перинах вдруг загрустила и жизнь ей стала не мила?
Это были совершенно иные ощущения. Навязчивые идеи, с которыми очень сложно справиться. Безразличие ко всему. Бессонница. Мир окрашивается лишь в оттенки черного. Тебе больше не нравится ничего из того, что раньше приносило удовольствие. Даже во время секса у Трис не вырабатывались эндорфины. Сладкое не спасало. Работа не отвлекала. Наоборот, с каждый тяжелый пациент вгонял Лоу в еще большую апатию. Ей не хотелось жить, потому что она не понимала для чего и зачем ей, собственно, это нужно? 
- Это не тоска или печаль. И это что-то пройдет само – не помогут ни работа едва ли не круглосуточно, а то я бы точно уже давно была бы здорова, ни друзья, ни родные.
Беатрис повернулась к мужчине спиной, спешно вытирая непрошенные слезы, которые вновь и вновь скатывались по щекам. И как бы девушка не старалась, остановить этот поток была не в состоянии. Но всеми силами старалась скрыть от нового знакомого свои эмоции.
- Помочь может лишь многочасовая терапия с психологом и целая тонна антидепрессантов. Но я не могула обратиться к специалисту, потому что тогда работать не смогу, по крайней мере пока терапия не закончится. И не известно смогу ли вновь вернуться в медицину, а это очень важно. – для моей семьи – хотела добавить Беатрис, но смолчала. Вряд ли ее новому знакомому интересны ее мотивы, да и вообще ее история. А делиться своими разногласиями с родителями Лоу не планировала. Все равно это не имеет ровным счетом никакого значения.
- А ты думаешь мне было не все равно убьет меня наркотик и какие в итоге будут последствия? Я каждый день боролась с паническими атаками и желанием броситься под машину, напиться успокоительных или спрыгнуть с крыши. И да, порошок стал моим лекарством. – хотя вряд ли он поймет. Как и все другие решит, что она просто принцесса Несмеяна, у которой в жизни и проблем не было, вот она решила их выдумать. Примерно так сказала мать Беатрис, когда девушка только намекнула, что ей очень тяжело дается работа в госпитале. Да, возможно, у других были проблемы посущественнее, ведь у кого-то не хватает денег на новые кроссовки, а у другого нет ног, чтобы просто их носить. Но ведь от осознания этого факта проблема для человека не становится менее значимой и боль ни на йоту не ослабевает. И все, чего действительно сейчас не хватало Беатрис – это друга, который обнимет и скажет, что все будет хорошо.   
- Знаешь, если бы этот коз…твой босс не угрожал моим родителям, мне бы было все равно что он со мной сделает – убьет или нет. Знаешь ли, наркотик тоже убивает. Возможно, чуть медленнее, чем Спайк, и все же. Но я люблю отца с матерью и не желаю им зла.         

Горько усмехнувшись, Лоу отрицательно покачала головой, то ли говоря новому знакомому, что он не прав от слова совсем, то ли давай понять себе самой, что человек, находящийся рядом, совершенно ничего о ней не знает, хотя и утверждает обратное.
- Вести более скромный образ жизни? Ты думаешь, что все дело в деньгах? – возмущенно едва ли не прокричала Беатрис. Разве мужчина не был в ее доме? Или не слышал о своих же дружков, что у Лоу взять нечего, кроме дешевенького ноутбука и тот был не ее? Да она бы вполне спокойно могла отказаться от дорогущих украшений и платьев из бутиков. Она, даже питалась порой, как воробушек. Хорошо, если за день выпьет чашку чая с бутербродом вприкуску. А ради лучшей жизни легко бы потерпела финансовые лишения. Но ведь проблема была не в том, что медикам хорошо платят, а стюардессам нет. Трис боялась потерять семью. Людей, которых она любила и которые ради ее лучшего будущего, точнее они его таковым считали, потратили немалые средства. Беатрис отлично знала отца и тот непременно бы отказался от общения с дочерью, если бы она заявила, что медик из нее не получается и она хочет найти себя в чем-то ином. А мать слишком мягкая, чтобы пойти против воли любимого мужа. Да и сама Трис была такой же – нежной и податливой, не умеющей жить с кем-то в конфликте. Ей всегда было проще согласиться, что она не права, чем ссориться, доказывая свою правоту до хрипоты в горле.  Легче отступить, сделав несколько спасительных шагов назад, чем быть раздавленной массивным камнем, имя которому Фрэнк Лоу.
- Если бы я уволилась, то от меня бы отреклась родители, ведь в их семье нет неженок и слабаков.
Да, возможно, для ее надзирателя мнение его родственников не имело решающего значения или он был настолько сильным по характеру, чтобы пойти против тех, кого любишь всем сердцем и боишься потерять настолько, что не способен сказать нет, даже если это доставляет боль тебе самому. Да и сейчас думать о впечатлении, которое она произвела на совершенно постороннего для нее мужчину, девушке хотелось меньше всего. Ведь по факту каждый индивидуален и то, что для кого-то трагедия, после которой он вряд ли оправится, для другого лишь незначительный жизненный эпизод, о котором он не вспомнит через год.
- А кто сказал, что я хочу спрыгнуть? Ты когда-нибудь принимал? Вряд ли. Иначе бы понял.
Все, о чем Трис сейчас могла думать – это о том, как волшебный порошок вновь отправит ее кататься на единороге по радуге. Она уже искусала до крови губы, надеясь, что, хотя бы боль заставит ее думать о чем-то отвлеченном. Наверное, когда Спайк показывал ей фотографии родителей, Лоу было проще переключить внимание на опасность, грозящую дорогим людям. Но сейчас, когда она сидела в клетке, где ей никто не угрожал и даже боль не пытался причинить, расслабило ее, заставив забыть о том, где она находится, и кто рядом.   
- Знаешь, почему наркотик называют нежным ядом? Пускай ты умираешь и порой, даже знаешь, что твоей жизни приходит конец, но в ту самую секунду, когда по крови расползается удовольствие в чистом виде, ты становишься по-настоящему счастливым.   
Подтянув колени к груди, Беатрис обнимает их озябшими ладонями, прикрывает глаза и пытается погрузиться в сонную негу. Все же, когда яд из организма почти выветрился, это сделать чуть проще. И, когда Лоу начало казаться, что она расслабилась настолько, что может без размышлений отдаться в объятья Морфею, до боли знакомый и противный голос все испортил. Резко вздрогнув, Трис распахивает глаза и первое за что цепляется ее взгляд – за пакетик с волшебным порошком. Неосознанно, она тянется к прутьям своей клетки, чтобы коснуться его, понять, что это все не сон. Но одна шальная мысль, промелькнувшая в ее голове, заставила отпрянуть от Спайка, как от ядовитой змеи, готовой вгрызться в палец, чтобы лишить ее руки. Ведь Генри вел себя точно также – обещал так много за сущую безделицу. А по итогу она оказалась здесь, в этой чертовой клетке, из которой не было выхода. 
- И чем мне нужно будет заплатить за дозу? Я, знаешь ли, не горю желанием, как в банке, обнаружить впоследствии приписку мелким шрифтом, что я должна уже целый миллион.

- Так бы они и сделали. – грустно усмехнувшись, Беатрис кивнула. Даже абсолютно посторонний для нее человек, понимает, что родственники точно не стали бы слушать ничего о ее желаниях. Она же еще молодая и ничего не понимает в жизни. И они хотят, как лучше. Вот только для Лоу это было нихрена не лучше! Возможно, ей стоило стать сильнее, чтобы суметь наплевать на мнение близких людей, пожертвовать отношениями, чтобы стать счастливой самой. Но была ли Трис по-настоящему счастлива в гордом одиночестве? Она сомневалась в этом, поэтому и не видела смыла вступать в то сражение, в котором она непременно проиграет. А для попытки выбраться из этого порочного круга, девушке нужна была мотивация. А сейчас ее не было. Генри обманул, подсадил на наркотик, не рассказав, что от порошка бывает ломка. Еще и обогатился за ее счет. И теперь Беатрис, а не ее бывший, должна огромные деньги бандитам и именно ее семье угрожают расправой, а он, видимо, сейчас развлекается с очередной красоткой. Сволочь! Гад! Лоу хотела бы сказать, что ненавидит его, но не могла. Даже после всего произошедшего, девушка его любила. И, наверное, если бы он сейчас пришел и извинился, Беатрис бы приняла его обратно. Глупая, наивная дура! Но еще недавно в копании Генри она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Или это все было влиянием наркотика? Трис не могла понять. Она запуталась и не знала, как ей действовать дальше. Что она скажет родителям, когда вновь с ними встретится? Что потребует Спайк взамен на уменьшение долга? Как ей вообще жить дальше? Под действием наркотика все становилось куда проще, а сейчас Беатрис ощущала себя в Азкабане на самых нижних уровнях, где дементоры секунда за секундой высасывают из нее радость, а вместе с ней и желание жить. И то, что новый знакомый пытался подтолкнуть ее думать, о дальнейшей жизни, возможно, надеясь ее этим мотивировать, действовало как раз наоборот. Сейчас, вместе с неразрешимыми в представлении Лоу проблемами, мысли о будущем вгоняли в депрессию.
- Планы на жизнь? На какую жизнь? В которой я марионетка с одной стороны для родителей, а с другой стороны теперь еще и Спайка? Той, в которой я каждый день мечтаю о порошке?
Конечно, мужчина был не виноват в том, что она оказалась слишком слабой, чтобы остаться одной против всего мира и выстоять. Но пока он был единственным, на кого она могла сорвать злость на себя саму и на всю ситуацию в целом. Лоу едва успела договорить, как в дверях появился лысый урод, из-за которого ее и заперли в клетке, но ответить грубостью и ему девушка побаивалась. Ведь за его плечами было два амбала, которым хватило бы одного слова, чтобы вцепиться ей в глотку, как тренированным бойцовым псам. Наверное, поэтому все колкости, которые Беатрис хотела озвучить, остались лишь в ее голове. И только, когда речь зашла о сопровождении, она, нахмурившись перевела взгляд на своего надсмотрщика.
- А зачем мне напарник, если, по твоим словам, это такое легкое задание, где только и нужно, что прийти, взять и привезти в условленное место?
Беатрис сразу напряглась, уже представляя, что это может быть за груз или люди, у которых его предстояло забрать. Вполне возможно, это такие же бандитские рожи, как и Спайк. Или груз опасный и ценный. Хотя зачем доверять что-то ценное незнакомому человеку? А, может, помощник на то и нужен, чтобы проследить за ее поведением и предотвратить похищение или порчу ценного груза в случае чего? Тогда почему бы ему самому не съездить? Этот вопрос Лоу озвучить так и не успела, ведь Спайк оказался слишком близко, чтобы схватить ее за подбородок. Все случилось слишком быстро и неожиданно, поэтому девушке и оставалось что хлопать ресницами, в которых застыли болезненные слезы, и кивать.
- Ддда…уяссснила. Куда нужно ехать? – негромко прошептала Трис, сжавшись от страха в комочек. Еще и голос как назло, дрожал, выдавая волнение с головой.

Отредактировано Sophia O. Ford (2023-02-04 13:27:22)