Это было глупо. Глупо надеяться, что от боли физической перестанет так мучительно гореть внутри, выжигая всё, что не было уничтожено ранее - это никогда не работало, но Джей продолжал верить, что рано или поздно сработает. В общем-то какая разница? Всё равно не мог найти себе место и перестать искать способ уничтожить в себе всё, что отвечало за эмоции и мысли, избегая боли и плохо усваиваемых чувств, уже бесполезный, всегда беспомощный, когда нужно было проживать утраты и неудачи.
И всё же это не работало.

Не работало сломать всё, смотреть пустыми глазами как земля падает на крышку гроба, ставшего последним пристанищем для их Джули, знать, что виноват, потому что допустил, не остановил, видеть ничем неприкрытую боль на лицах родителей, зная, что всё ещё жив (наивно думая: лучше бы я, а не она), а потом просто подставиться под пару хорошо поставленных ударов и излечиться от внутренней пустоты, от глухой тоски и следующих по пятам «если бы». Потому что это и не должно было сработать. А этих «если бы» было слишком много. Ричард очевидно не справлялся, по-прежнему предпочитая вариться в своих мыслях в одиночку, увеличивая пропасть между семьёй и собой почти осознанно. Имеет ли право на болезненную скорбь свидетель, почти соучастник, чужой смерти? Имеет ли право на жалость тот, кто не остановил, не уберёг, не спас? Ричард считал, что нет. Даже несмотря на то, что за рулём был не он, вопреки фатальной случайности и не соблюдению всех мер безопасности. В нём про ненависть к Тайлеру, севшему за руль навеселе, было гораздо меньше чем про желание выбросить себя на свалку - хватит уже, достаточно. Слишком глупо, слишком больно, слишком пусто. В доме родительском пусто. В сердце пусто. В голове девятибалльный шторм. В теле единственная понятная ему боль - болело в принципе всё - следы от врезавшегося в грудину ремня, свежие потёртости на костяшках, корпус, ставший основной целью его оппонента по спаррингу, рассечённый лоб и помятое лицо. Ощущал себя паршиво, выглядел так же - желающих подойти вокруг не наблюдалось, а Джей и не жаловался. Так лучше, спокойнее по крайней мере. Справится, правда справится, если не окажется в реанимации, став завсегдатаем богом забытого подвала, где такие же как он отчаявшиеся вымещали свою боль на других. Без правил, без желания уберечь себя - яростно, глупо, без сожалений хотя бы об этом.

Ричард так себя и ощущал - отчаявшимся, глупым и в ярости от собственного бессилия перед неумолимостью смерти, всегда неожиданной, всегда бьющей по окружающим сносящей с ног волной.

Терять больно. Терять, стоя на шатающейся табуретке, больнее вдвойне - шансов удержаться и не повиснуть в собственноручно надетой на шею петле практически нет. В Ричарде про самоубийстве ровным счётом ничего - это глупо, это для слабых. И тем не менее это он бредёт по тёмной улице после очередного раунда против ребят, умеющих побольше его, вот уже несколько минут пытающийся поджечь сигарету, злясь на подрагивающие руки. Человек слишком слаб, человек неидеален - другим подобное Джей прощал, не задумываясь, себе простить слабость сложнее. Ему бы выговориться, поделиться, обратиться к специалисту в конце концов, скидывая с больной головы на здоровую все злоключения - и про братьев, махнувшихся судьбами, семьями, и про утрату близкого, и про давящее чувство вины, не так уж и сильно бьющееся с реальностью, и про брата, в которого всю жизнь смотрелся как в зеркало, ставшего по другую сторону внутрисемейного конфликта, про всё, что гудело в голове, сводя с ума. Но это было бы слишком просто, верно? Слишком благоразумно, слишком по-взрослому.

У Джея чёрный пояс по притворству - улыбаться, говорить, что всё в порядке, не подпуская слишком близко, не позволяя занырнуть в свой омут памяти, не делясь налево-направо своей болью. Для других он в порядке - это аксиома. Помочь себе можно только собственноручно или прося о помощи словами через рот у тех, кому доверяешь безусловно, всё остальное ему не нужно - жалость, сочувствие, попытки догнать и прижать к стене, требуя ответов. Это бесит, злит. Быть должным потом сложнее чем сгибаться под весом мало подъёмного груза, взваленного на плечи. Дойти до дома, отоспаться, с утра разобраться, что там с телом и где болит особенно, обратиться к врачу, если всё это плохо совместимо с жизнью, продышаться и снова по кругу - дом, работа, бесконечный поток лиц. Улыбаться, кивать, говорить, что в порядке, пытаться быть опорой для матери, сократить расстояние с отцом, возвращая утраченное на место.
Мать сказала, что они невиноваты.
Отец промолчал.
Ричард замкнулся.

Жалость - это лишнее. Молчание честнее. Новые вселенные на светлой коже, в общем-то, тоже про честность перед собой - виновны, не в том, что хотели убить - не было такого, годы родства не продаются за новость о смене тузов в колоде, а в том, что не уберегли, хотя обещали. Когда-то давно ещё в детстве обещали беречь, защищать. И что теперь? Не справились? Как глупо, как дико, как пусто внутри. Как хочется выть, зажимая уши руками, качаясь из стороны в сторону.

И всё-таки Джей молчит.
Это как игра в молчанку - первый кто издаст звук проиграл, а Ричи не умел проигрывать. Ни себе, ни другим, ни чёртовой жизни, вставляющей упрямо палки в колёса его телеги итак периодически летящей в пропасть без помощи извне. Его планы на жизнь были простыми - просто жить, как получится, как сложится, не пытаясь идти против потока, не брезгуя выданными козырными картами. Но просто - это только в кинематографе, да и там через тернии к звёздам. А Джею тернии ни к чему - превозмогать это для безумцев, вставать из пепла, спасать себя. Ему бы просто жить, без всех этих сложносочинённых эмоций, без сожалений о несбывшемся - ведь если ничего не желать толком, то и разочарований не будет, а оно вон как получалось.

- Да, блять,- замирает у стены, прижимаясь спиной, сползая вниз, упираясь в собственные пятки. Тяжело. Среди лиц, мелькающих тут и там расплывчатыми пятнами было проще держаться привычных норм - никто не должен знать. Безлюдная улица лишала внутренних запретов, подгружая все непрошенные мысли, выжигая напалмом все жалкие потуги уверовать, что всё будет в порядке, как и всегда было. Ричи злится на себя: за слабость, за то, что так вышло, за то, что сейчас так. Наверное, ему стоило бы сожалеть и отчаиваться, так чтобы внутри всё замирало, чтобы истерики сводили мыщцы, чтобы впереди был свет освобождения от груза. А у него не так. Только злость, едва ли находящая достаточного диаметра выход, пока он лез вопреки здравому смыслу на ринг, где и показать то толком ничего не мог, кроме оглушающей ярости, пожирающей изнутри.
Это всё ещё глупо.

Сидеть, откинув голову на шероховатую стену, разглядывая беззвёздное небо над Сакраменто и всё ещё пытаясь курить, тоже глупо. Так и он вроде бы никогда не претендовал на звание смышлённого парня в контексте жизни - мало знает, мало понимает, часто везло. Вот сейчас им не повезло и всё стало сложно. Справится, конечно, а как иначе? Вопрос: когда и какая и цена. И есть ли ему чем платить?
Никогда ещё Ричард не казался себе настолько бедным не материально, а духовно. Ему бы прощение отца, такое вот честное. Ему бы донести до него, что семья - это те, кто вырастил, и это факт. Ему бы снова ощущение, что насдвое, чтобы Тай не морозился, зеркально отдаляясь. Но разговоры не их стезя - фамильная черта упрямство, а не эмпатия. Ничего нового.

Джей устало трёт глаза переносицу свободной рукой, жмурится болезненно от сведённых мыщц и замирает, просто надеясь, что его здесь никто не потревожит. Всё просто: переждать момент, снова встать и вернуться домой. Там Макс - у Макса вообще мало к нему вопросов, только и делает что тычется холодным носом в руки и лицо, как будто понимающе поскуливая, ему, наверное, поэтому и нравились собаки больше людей. Ни лишних слов, ни лишнего шума, ни осуждения, ни ненужного, отзывающегося болью где-то внутри, сочувствия. Только беспрекословная верность - чтобы ты не сделал, ты мой человек.
Это понятно, это просто. А всё остальное - сложно.

Отредактировано Richard Jay (2022-12-21 17:58:35)

По ощущениям он тонет - неумолимо опускается на глубину, лишаясь доступа к кислороду, бессильно шевеля руками-ногами и не особо то надеясь, что случится чудо, вернее вообще его не ожидая - оно ему сейчас не нужно. Забавное чувство на самом деле - вот, что он об этом думает. Ему с его жизнью без хлопот и забот, с простыми решениями для всех сложных ситуаций, с чувством, что за спиной стоит личный состав, который подхватит, такое как будто впервые. Ни простых решений, ни уверенности, что кто-то протянет ему руку, ни мыслей, что всё в порядке, как и всегда, не сейчас, так будет через пару дней - как будто забрёл на чужое болото и теперь стоит на распутье по колено в нелицеприятной жиже, делая вид, что всё ещё может выбрать правильный путь. Это временно - где-то на краю сознания голос здравого смысла орёт во всю мощь своих лёгких, призывая к порядку, требуя оттолкнуться от дна, вытянуть себя вверх хотя бы за волосы - как угодно, цель ведь всегда оправдывает средства. Джей верит даже, просто сейчас не хочет искать это самое дно, чтобы сделать рывок вверх. В состоянии, когда изрядно надоевший за последние дни мир вокруг схлопывается до одной лишь алой точки горящей сигареты, шум в голове наконец-то становится тише, почти не сводит с ума - звучит слишком хорошо, чтобы отказываться. А он и не отказывается - любые сложные ситуации нуждаются в простых решениях, никто не обещал, что они подразумевают под собой самые рациональные действия, никто вообще ничего не обещал по большому счёту.

Хотя нет, он вообще-то обещал. Обещал беречь и защищать. Так мало на самом деле, а всё равно не справился, прав, наверное, отец в своём оглушительном молчании - подвели, не уберегли, облажались. От них в конце концов ничего толком не требовали, так, по мелочи, в основном быть хорошими людьми, а они отчаянно не справлялись по мелочам, да и в целом. И беречь друг друга - ха. Это так глупо, Ричард давит в себе смешок, едва заметно сползая ещё ниже по стене, ощущая как куртка собралась неприятными складками в районе загривка и отчаянно хочет не думать. Напиться, закинуться таблетками счастья - в целом уже всё равно, слишком громко, запредельно больно, в общем тяжело. Он и не думал, что с ним может быть так - все эти рассказы о бескрайнем горе, чёрными водами распростёртым перед взглядом, казались бредом, откровенной слабостью, чем-то, что случается только с мечтателями и любителя поковыряться в себе, находя каждую неделю новый клад, обрекающий на бесконечные стенания о тяжести жизни. А оно вон как оказалось - гораздо проще, гораздо хуже, когда на собственной шкуре ощущаешь каждый прилив и отлив, накрывающих с головой волн. Сейчас терпимо, через пару минут колет в груди, сжимая сердце холодными руками.

Дерьмо.

На тень перед собой, обретающую с каждым мигом всё большую материальность, внимания не обращает - сам уйдёт, у Джея никакого желания открывать рот, спрашивать «чего надо?», да в принципе нет никакой мотивации взаимодействовать с окружающим миром больше, чем он уже делал - стена, прохлада вечера, сигарета в руках. Это его максимум, правда максимум. За день вымотался - физически, психологически, да как это не назови, в сумме получалось бессилие. И всё по кругу которую неделю - сложно, правда сложно. На кладбище даже ходил, сидел возле свежей ещё могилы, бурил взглядом надгробие и всё искал правильные слова, чтобы сдаться и уйти ни с чем.

Всё это временно, верно? Верно.
Вот только вопрос, кого хватит на дольше - вот эту мрачную тянучку внутри, обволакивающую внутренние органы, или самого Ричарда.

Знакомый голос вырывает из глубин, вынуждая рвануть вверх, метафорически хватая воздух ртом - ощущения неприятные, взгляд опускает на лицо напротив нехотя, вспоминает, что вообще-то курил, усмехается невесело, но как будто с большей самоотдачей чем делал всё остальное, выдыхает дым чуть в бок - вызовы это пока не для него, даже такие тупые, топорные в чём-то. Смотрит недолго и как будто заново учится говорить.

- А я, знаешь, даже не удивлён,- и правда не удивлён, кому вообще кроме Стивена могло прийти в голову докопаться до человека, смирно отдыхающего у стены? Нормальные люди проходят мимо, возможно стыдливо - Джею в самом деле плевать - опустив глаза, и только Кловерфилду надо подойти, посмотреть, помощь предложить. От чужой тяги протягивать руку, когда не просят, да ещё и тем, кто может её откусить, не задумываясь, уже даже не тошно - наверное, Ричи привык. Так бывает, когда впускаешь человека в свою жизнь, послушно следуя знаком судьбы (или какая там тварь отвечает за все случайности и неслучайности?), пробуешь на вкус, шипя и отбегая в угол, а потом просто примиряешься. И сейчас звучит беззлобно, даже без привычного гонора, где-то между строк можно даже найти ехидство, если, конечно, задаться целью найти - что-то новое.

- Тебе не надоело ещё меня спасать?- вопрос ради вопроса, хотя где-то в глубине души Ричард думает даже, что был бы рад положительному ответу - это бы в целом билось с его картиной мира, хотя пришлось бы пересмотреть личное дело Стивена Кловерфилда и перечёркнуть вообще всё, что там было написано. На самом деле, если на секунду отвлечься от того, что так и бурлит внутри, Джей мог бы даже сказать, что по-своему рад аналогу матери Терезы (и плевать ему, что урок истории уже был пройден, а Тереза признана той ещё сукой) - всё меняется, ломается, а что-то весьма стабильно, это как будто обнадёживает. А надежда - опасное чувство, но приятное. - Выглядишь так как будто бы даже если я начну истекать ядом, не уйдёшь. Так плохо выгляжу что ли?

Джей улыбается криво, тушит без неуместного энтузиазма недокуренную до конца сигарету об асфальт, прежде чем снова поднять голову и смотреть уже на Стива взглядом осознанным что ли - до этого картинку мазало, он просто и так мог нафантазировать как тот выглядит и уже неплохо разбирался в его реакциях, а то, что жалко выглядит знал и без зеркала - в этом и суть. Переждать выходные, подождать, пока всё подживёт, на все вопросы отвечать, что упал с мотоцикла - любопытствующим обычно хватало, а сообразительным хватало такта ничего не говорить, и совсем неважно, что Джей на байк не залезал с дня похорон, подозревая, что это будет его последней поездкой - слишком заманчиво выкрутить газ, а это, как известно, ещё никогда не заканчивалось хорошо. Ему в принципе сейчас если чего-то и хотелось, то так чтобы на максимум - полумер не хватало, не хватало кислорода. Не пил, в общем-то, по тем же причинам. Знать себя хорошо иногда вроде бы на благо, а на деле разрушительнее, чем слепо тыкаться во все способы утихомирить бурю внутри.

- Не знаю даже, здравый смысл говорит соглашаться, но всё равно не хочется - ты лишаешь меня радости «всё сам». Это обидно, ты знал? - ему бы стоило согласиться, просто потому что оказаться дома - это его цель, простая, понятная, чёткая. Потому что Стив давно не угроза, а сам он даже не пьян, чтобы выделываться в ответ на, в общем-то, весьма деликатно протянутую руку - ни тебе вопросов, ни претензий, что сидит чёрт знает где в весьма паршивом состоянии. Но это ведь по-прежнему про ту дикую слабость, что топил его как котёнка в бочке. Не можешь, не тянешь, не справляешься. Тошно. Да и зачем это всё Стиву? Джей знал, что довозом до дома не ограничится - никаких подтверждений, никаких фактов, но всё равно знал, что так и будет, такой уж Кловерфилд, да и они уже друг другу не чужие (звучит дико, но как есть) - очередной аргумент в пользу вмешаться на правах не случайного мимопроходимца (а ему и такой статус не мешал в общем-то). Ричи правда пропал с радаров почти на месяц по понятным причинам, но во взрослой жизни такое редко мешало - таков уж удел повзрослевших детей, обременённых делами, работой, нуждой искать деньги для выживания. Да и дерьмо случается. Ричи мотает головой, затылком ощущая неровность стены, от которой так и не отлип - вправо-влево, собирается с мыслями, ищет в себе какие-то скрытые доселе рычаги, на которые мог бы надавить и восстать из пепла хотя бы на пару часов, но ничего не находит - кажется, в ход пошло уже всё, что в нём было, а толку мало.

- Всё ещё, кстати, думаю, что ты сталкер. Поможешь встать? - раскидывается словами так как будто на каждое не тратит уйму сил взаймы - почти не жалко, в конце концов никто ничего не должен знать, а Стив, как обычно, умудрился увидеть больше, чем предполагалось для общего доступа. Человек-беда, ничего нового. И всё же Джей выкидывает самодельный белый флаг всё больше из уважения к человеку напротив, чем от того, что сам этого хочет. Кому-то нужно, чтобы их спасали, кому-то нужно спасать - Ричарду ничего из этого списка не было нужно, но он признавал чужие нужды. Иногда. По большим праздникам. Ну и когда ему это было выгодно.

В конце концов он уверен, что добрёл бы до дома своим ходом (ни один нормальный таксист его бы сейчас на борт не взял, а он сам не настолько отчаянный чтобы садиться в случайные тачки), но так проще. А у всех сложных ситуаций должны быть простые решения, иначе просто не выжить.

Ричарду в ответ на чужое трепетное отношение к его чувствам остаётся только криво усмехаться - выглядит он дерьмово, такое сложно назвать "не очень", если, конечно, не слеп на оба глаза. А как показывала практика у Стива со зрением всё было в порядке, но эта игра в корректность и бережное обращение с чужим эгом и чувством собственной важности была по-своему забавной. Джею в целом было плевать на то как он выглядит, в конце концов это всё наживное, новые вселенные на лице сойдут, мешки под глазами рано или поздно будут выведены по средствам ударной дозы сна, а взгляд наверняка перестанет быть пустым - здравый смысл по-прежнему орал на задворках, что всё это временное, всё пройдёт. Ричи ему верил и не верил одновременно - остатки рационального были согласны, слишком уж он хорошо жил и уверенно шагал по планете, чтобы так просто сломаться, но пустота внутри, требующая больше и больше, выжигающая напалмом любые надежды, рискнувшие появится на горизонте, и проблески радости, случайно залетевшей на огонёк,  наводила на обратные мысли, в целом какая разница? Рано или поздно всё как-нибудь да решится, сейчас у него всего одно дело - донести себя до дома, не потеряв ничего жизненно важного по пути, в идеале не усугубив своё плачевное состояние неосторожными действиями без оглядки на истёкшую гарантию на тело, да и хватит с него на сегодня. Это уже много на самом деле.

- Честно? Не знаю, может быть и задолбался,- Ричи давит из себя улыбку, отчаянно широкую, болезненную от и до, местами жуткую из-за разбитой губы и ни разу не искреннюю. Знает, что проблема не в том, что его вдруг накрыло ощущение, что он чертовски одинок - надорванная красная нить, связывающая их с Таем, конечно, проблема, но не настолько, чтобы его так крыло. По-прежнему не видит ничего дурного в желании разбираться со своими бедами и демонами собственноручно, но правда не уверен, что не задолбался - ему сейчас в принципе сложно рефлексировать, всюду возведены стены, препятствующие сокрушительному поражению от рук собственного бессознательного, да и раньше редко об этом думал. «Я сам» в его случае это не про баюканье собственных комплексов и попытки что-то кому-то доказать, просто ему так было удобно - никому не должен, ничего не ждёшь. Самообман по большому счёту - раскол в семье и дамба пошла трещинами, пропуская болезненные эмоции, душащие его с поразительным азартом. Едва ли всё это можно было собрать из осколков брошенных на ветер слов, но то, что мистер «отвалите, я сам себе могилу выкопаю, если понадобится» об этом в принципе задумался уже большой успех.

- Но всё ещё отрицаешь? Ясно,- смеяться слишком энергозатратно, достаточно и едва слышного смешка между строк - Джей ощущает себя генератором, в котором осталось бензина на пять минут жизни, от которого всё ещё ожидают продуктивности, эффективности и прочих малодоступных ему вещей. Говорить сложно, изображать из себя что-то хотя бы отдалённо похожее на себя пару месяцев назад ещё сложнее, дышать на самом деле тоже тяжко, но тут, возможно, уже даже не психосоматика - Ричард на автомате проводит языком по зубам, проверяя все ли целы, как будто бы ему не всё равно и сам себе удивляется. Ему всё ещё важно как он? Ему всё ещё есть дело до тела, которое истязал, не зная как ещё избавиться от гложущей изнутри тьмы? Бред. И всё же охотно хватается за чужую руку, позволяя себя дёрнуть вверх, прислушиваясь к себе, определяя очаги боли и потенциальных страданий, волнующих гораздо меньше, чем бьющаяся в конвульсиях зацикленная мысль «как же так», послушно волочится следом за Кловерфилдом, не споря, не выделываясь, не комментируя даже очередную теслу - какая разница? Ему бы сейчас и телега показалась вполне себе роскошным вариантом транспортировки до дома, всё лучше чем труповозка. Внутренний цинизм и так вечно рвущийся наружу сегодня особенно изощрённо щекочет мозг, уговаривая плеваться налево-направо сомнительными комментариями, Ричард держит их в себе не потому что боится за Стива или его мнение о себе, просто языком ворочить в кои-то веки сложнее чем мешками, такая вот альтернативная математика.

- Ага, спасибо,- отвечает на автомате без особого интереса разглядывая улицы вокруг - так странно, внутри него случилась очередная хиросима, а мир вокруг не изменился. Всё те же фонари, светлые квадраты окон полуночников, случайные прохожие, у кого-то из колонок на всю улицу орут басы. Ничего не изменилось, всё как прежде, только в нём червоточина, только он сломался. Мысль болезненно вонзается в воспалённый недостатком сна и переизбытком эмоций мозг, давит на череп изнутри, вынуждая откинуться голову на подголовник и начать изучать обшивку тачки. Таблетки не берёт не из принципа, надеясь искалечить себя больше, просто пока не больно, и «пока» тут ключевое. Да и что такое боль физическая? Закинулся таблетками, запил джином, упал спать и повторяй, пока не отпустит. Слишком легко с ней было справиться, чтобы начинать бороться, когда она ещё только в зачатке, да и смысл его попыток самоубиться на ринге, если он будет пить таблетки? Там и без допинга смысла было мало, а так... ещё хуже. Мыслями своими по старой доброй традиции не делится, молчит только, ловя себя на том, что благодарен за отношение ровное, а не какое-то исключительное - хрустальная ваза из него ещё хуже, чем человек. А человек то он так себе.

- Привет, парень, скучал?- мокрый нос, привычно ткнувшийся в раскрытую ладонь, своеобразная нить, связывающая с реальностью - это всё в самом деле реально, это всё происходит с ним. Макс привычно стучит когтями по ламинату, следуя хвостом за хозяином и гостем, к которому уже равнодушен, Джей от привычного немного плывёт, чувствуя всем собой как пружину в груди отпускает и та начинает разворачиваться, рискуя переломать рёбра окончательно - человек странное существо, вроде бы ко всему привыкает, а всё равно слишком недолговечный механизм, то и дело норовит сломаться. Стивена с его режимом выездной медсестры Ричи не игнорирует, но предпочитает не спорить - это правда сложно, а у него всё равно нет сил что-то там кому-то доказывать, особенно такому барану как Кловерфилд. Проще послушно усесться на диван, позволяя делать с собой всё, что там должно сделать, беспрекословно поворачиваясь так, чтобы было удобнее - нет, правда, хочется ему заниматься подобными глупостями, пусть развлекается. Ричард от этого не обеднеет, да и хуже ему не станет, лучше впрочем тоже. Стивен видит только лицо и лечит поверхностные повреждения, Джей знает, что туловища его тоже выглядит так себе, но что печальнее, болит всё равно внутри - туда перекись не залить, если, конечно, не планируешь поездку в морг.
Ричи пока не планировал.

- Ты странный, ну вдруг ты забыл за время, что мы не виделись, поэтому напоминаю,- это вполне себе честный и беспристрастный отзыв, правда же странный. Добровольно вписываться в заботу о неблагодарных пацанах, которым проще наорать, чем сказать «спасибо», ещё и услуги психотерапевта предлагает за бесплатно. Это же правда... странно. Не то чтобы Ричард в принципе задавался целью его понять хотя бы когда-нибудь - скорее смирился, что ему не суждено, но всё равно продолжал удивляться, хотя, если уже не кривить душой, вопреки всем его «я сам» чужая забота приятна. С ней не легче, просто немного по-другому. Жить всё ещё тошно, но как будто бы на столе снова зажглась свеча, чуть подсвечивающая мрак вокруг, преобразуя непроглядную темноту в плохо различимые силуэты - так определённо приятнее. - Но спасибо, это правда всё бесполезно.

Объяснять, что хорошо если не завтра он снова найдёт способ сбить на время внутреннюю лихорадку через очередной акт альтернативного самозакланья, слишком напряжно. Это было бы слишком похоже на исповедь, а подобное Джей не любит - слишком сложно. Слова нужны не для того, чтобы обнажаться, слова нужны, чтобы хлестать ими и проверять чужие границы. Так уж повелось.

- А мог бы спросить скучал ли я, неинтересно разве?- подтрунивает беззлобно, хватаясь за раскиданные повсюду соломинки, толком не понимая, что ему делать с чужим предложением так, чтобы это было правильно и не больно. Ведь нет предела боли - это факт. А он устал уже от свербящего зуда во всех сбоящих системах, от неприятного жара внутри, от сжатых в тугой комок внутренностей.
Рано или поздно всё закончится.

- Вообще мне интересно как у тебя дела, раз уж ты снова меня нашёл - грех не спросить.

Отредактировано Richard Jay (2022-12-25 18:23:51)

- А ты неплохо разбираешься в людях,- на факты не обижаются, они для того и придуманы, чтобы просто констатировать очевидное. Стив ведь прав - в Джее про желание делиться, пока болит и нарывает, ровным счётом ничего. Может быть позже, может быть когда пройдёт время и станет не так оглушительно больно, а может быть и никогда. С его то «любовью» делиться личным шансы на то, что к слову придётся история о том как попали в аварию по глупости и потеряли сестру, а уж тем более рассказ о том как ему было плохо от осознания, что всё могло быть иначе, были не просто малы, а вовсе отрицательными. Наверняка с подобным диагнозом он рано или поздно попадёт на кушетку не психотерапевта даже, а сразу психиатра, но это его будущие проблемы, не текущие. В текущем ему неприятно щипит раны от чужих бережных касаний, что в целом волнует мало - внешнее по-прежнему не перекрывало внутренне и от этого хотелось натурально выть, ведь план был так глуп, но так прост в эксплуатации. В текущем его мотает от предложить Стиву уйти или попросить остаться - оба варианта по-своему хороши и плохи. В текущем он настолько разбит и потерян, что запросто благодарит, не проводя бесплатную лекцию о том, что всё это ни к чему, противореча всем своим весьма спорным установкам, которые с таким остервенением охранял от чужого влияния. На самом деле для умеющего видеть Ричард сейчас карта, утыканная красными флагами, сигнализирующими, что он как угодно, но точно не в порядке. Реакции, взгляд, слова, жесты и даже мимика. В нём больше про тихую истерику, для которой нет выхода, про всё ту же бессильную злость, чем про понимание, как справиться с очередной армией бесов, уютно устроившихся внутри и зажигающих поминальные костры по его здравым реакциям и вере в победу рационального над иррациональным.
Как оказалось, никакая вера не спасёт, если хорошо прижмёт. Не сказать, что это было открытием для Джеем, но всё равно неприятно.

- Ты делаешь неправильные выводы. Я был занят, но как это мешало мне скучать? Хотя про позвонил, конечно, как будто справедливо,- Джей и сам-то не знает скучал ли он, так что смысла что-то доказывать Стивену не видит, к тому же сложно спорить на тему, о которой банально не думал - спор ради спора это какая-то высшая степень идиотизма. Встретить его в подворотне, кажется, был рад, хотя вообще не думал о подобной опции - если бы нужно было кровь из носу и набрал бы, и об одолжении попросил, тут Кловерфилд смотрел в самую суть своего бедового протеже. Но скучал ли? Сложный вопрос, Джей морщится, как от зубной боли, гоня прочь мысли, справедливо опасаясь, что заесть его может сейчас на чём угодно и не останется ничего кроме как потушить свет по средствам алкоголя, чтобы вырубило, потому что бодрствовать так было банально невозможно. А пить он всё ещё не планировал, исключительно по причине неприятия обезболивающего для себя (ведь какой тогда смысл во всех истязаниях?) и понятного страха, что не остановится. Его последние дни штормило как рыбацкое судно в неспокойном океане - из крайности в крайность, не хватало только хоть каких-то адекватных методов спустить пар, а всё остальное проходило под знаменем «мальчик чересчур».

- Охуеть,- честная реакция вырывается раньше, чем он успевает подумать не очередной ли это тур игры «угадай, вру ли я». Если бы не его состояние и сложности в коммуникациях, пожалуй, наехал бы в лучших традициях бульдозера, что это вообще за внезапный инсайт, но на подобные перформансы сил не было, оставались крохи буквально на плюс-минус человеческую реакцию. В нём, конечно, всё равно было достаточно сомнений в адекватности Стива, если это правда, и ещё больше, если нет, но практически ничего про осуждение и желание смыться подальше, и даже бездна в районе груди не ворочается недовольно, примериваясь можно ли откусить от его сердца ещё кусочек - математика простая: его трагедия это его трагедия, его жизнь, его семья - это всё про него, зеркалить свою жизнь на другого человека не было в его привычках, даже когда мыслить здраво было проблематично. Тем более, что Кловерфилд говорил об этом буднично - хрен его знает почему, но Ричи было всё равно почему. Ему в голову не приходило ковырять чужой панцирь в попытке найти первопричину, работал всё больше с тем, что ему давали. А на деле перед ним был человек без лишней драмы говорящей о смерти брата, да ещё и от своей руки - значит так надо, значит для Стива так правильно. Всё, что интересует Джея: какой вердикт, чужого «чуть не сел ему недостаточно». И это тоже здраво: если что-то пошло не по плану, то у них проблемы, а ему сейчас только копов, вломившихся в квартиру не хватало. - Я надеюсь, что ты не под следствием, ну и что не сбежал из тюрьмы, я к такому не готов - мы не так давно знакомы, чтобы я безропотно подавал тебе патроны, если к нам придут гости. Умеешь ты.. удивить. Мм, хочешь поговорить об этом?

Джей зеркалит реакции, вторя чужому предложению выслушать - из него собеседник сейчас так себе, но иногда чужое участие в монологе вообще ни к чему. Ричи на самом деле странно от самого себя, от Стива, но внутри тлеет уверенность, что всё сделал правильно - даже если это шутка, то какая разница? Быть смешным не страшно и не больно. Быть смешным это нормально, да даже обманутым оказаться не трагедия мирового масштаба, так что какая разница. Ему сейчас вообще мало до чего есть дело, по-хорошему не попадись ему Стив, он бы курсировал по квартире на автомате, пока не оказался бы в постели, пялясь в потолок в жалкой попытке уснуть. Вероятность успеха была низка, но имелась - были у его нового хобби очевидные плюсы, правда минусом и потенциальных сложностей гораздо больше, но когда его подобное пугало?

- Не усну всё равно,- это кажется настолько очевидным, что как будто бы даже нет причин скрывать. В Джее вообще мало про надуманную таинственность, всё что на поверхности - достояние общественности, их личный выбор замечать или нет, да и как дальше с этим жить тоже. Всё, что скрыто - проблемы Ричарда, схема была простой до ужаса, но некоторых выводила из себя на раз-два, Стива правда не особо трогала судя по всему, но об этом в комнате мало кто думал. Иногда Джею казалось, что никто из них вообще никогда не думал, просто что-то делал, говорил, смотрел, что из этого получится, да и всё на этом. Обычно это было просто забавно, сегодня как будто бы даже жизнеутверждающе. - Но в душ схожу, пожалуй. Оставайся, если хочешь.

На языке нормальных людей обычная вежливость, на языке Джея своеобразная просьба о помощи, спрятанная между строк и завязанная на понимании как вообще работает его голова. Кловерфилд, как показывала практика, правила игры уже изучил и даже научился по ним играть, так что просто был волен делать, что ему придёт в голову - Ричард был согласен с любым результатом, просто потому что признать, что с кем-то лучше, чем одному не равносильно лживым надеждам, что чужое общество его спасёт и уж тем более не причина просить. Ему для просьб нужно оценить все риски, примериться к возможным последствиям, заранее научиться с ними жить - сейчас было не до того. Сейчас с трудом встаёт с диван и как-то на автомате, без лишнего апломба или неуместно издёвки касается чужого плеча то ли в попытке понимающе похлопать, то ли просто коснуться, пытаясь хотя бы жестом выразить свою признательность заоблачного уровня, прежде чем пойти в сторону ванной. Футболку стягивает по пути, не думая о том, что не только лицо пострадало на импровизированном ринге - ему себя совсем не жалко, значит и другим не должно быть. Да и кого в этом доме удивишь кровоподтёками на спине и плечах?

В зеркало не смотрится принципиально, под струями воды позволяет себе прикрыть глаза, пытаясь нащупать внутри точку опоры - всё тщетно, штормит как прежде, всё также глухо, всё также хочется сломать себя, чтобы всё, что внутри билось с тем, что снаружи, но делает для этого ровным счётом ничего. Все его попытки наказать себя больше про найти способ выпустить пар, избавиться от горькой на вкус бессильной ярости, просто перестать думать, нежели про порыв пойти на поводу у переполненной мыслями головы, ищущей простые выходы из сложной ситуации. Не про закончить со всем, чтобы было не так больно - близко, но не так. Для себя ничего не обкатывает в голове, не прикидывает, как можно решить проблему, просто пытается дышать ровно и держаться - ведь это пройдёт. Всё проходит, если не сдаться раньше времени.

Душ не дарит ощущения лёгкости, да ничего он не меняет на самом деле, вода просто смыла пот и грязь - ничего мистического, никакой магии. Не то чтобы Джей в принципе ожидал какого-то чуда, ему всё ещё слишком сложно существовалось в мире, где не единожды проклятая им метафизика просто есть. И с такими как он тоже случается. Единственное, что в нём поменялось - зажатые мыщцы отпустило, не то чтобы он вообще осознавал, что с ними было что-то не так, да и в его случае это было почти незаметно - любое неаккуратное движение отзывалось тупой болью. Ожидаемо.

- Я, знаешь, даже не понимаю теперь о чём тебя спрашивать - такой ты мальчик «вотэтоповорот». В универе хотя бы никого ещё не скинул с лестницы?- найти Стива на кухне сродни приятному сюрпризу, в последние дни у Джея приятного было мало, так что он даже своеобразно рад, но достаточно пришёл в себя после своего отключения от реальности, чтобы не говорить прямо о том, что считает своим по праву. О чём говорить тоже не знает, хоть и по большому счёту без разницы - ему легче от присутствия кого-то кому в целом всё равно почему с ним что-то не так, всё ещё не Макс с его «чтобы ты не сделал - ты мой человек», но что-то смутно похожее, по-прежнему освещающее тёмную комнату внутри его головы, даря хоть какое-то понимание что к чему. - Или о таком шутить ещё нельзя? Ладно, что там спрашивают обычно спустя месяц молчания мм точно, как учёба?

Дурацкий вопрос, и сам Ричард чувствует себя как-то по-дурацки. Ему в целом было несложно и молчать, взгромоздившись на барный стул как на жёрдочку, привычно расползаясь по столешнице и разглядывая человека напротив чуть снизу-вверх. Иногда ему казалось, что так больше видишь, иногда, что ему спокойнее, когда он в супер стабильном положении, из которого его сложно уронить навзничь. На деле это скорее привычка, чем что-то более возвышенное. Во всех его словах сквозило непроизнесённое «спасибо», но донести это до другого в нём желания не было - поймёт, ладно. Не поймёт - тоже ладно. У каждого свой крест, свои беды с головой. Вариантов на самом деле всегда два: смириться или уйти.

- Что ты вообще забыл на той улице? Живёшь что ли рядом где-то?

Вопрос ради вопроса, слова, чтобы разбить звенящую тишину и перекричать шум в собственной голове. Ничего нового.

Что-то подсказывает Ричарду, что его реакция на чистосердечное гостя даже близко не находится в диапазоне нормы, дела ему до этого правда никакого, но всё-таки это хороший такой повод задуматься о своей жизни, если подобное заявление кажется просто небольшой неприятностью. Возможно вера Джея в то, что жизнь - это не чёрное и белое, а чёрно-буро-малиновая субстанция, изрядно пованивающая, если начать тыкать палочкой, была слишком абсолютной, возможно, стоило как-то иначе относиться к людям, способным убить человека, но у него и в лучшем состоянии подобная рефлексия получалась из рук вон плохо, а сегодня и подавно. Ну, бывает. Ну, оправдан же. Да даже если и нет, то напрягала его в основном потенциальная вечеринка у него дома нежели что-то иное - сказывался весьма широкий круг общения и спорные моральные ориентиры, что у родственников, что у всех причастных к его жизни. Да и он сам в принципе черту не переступал, а главное не планировал, но вполне допускал, что не ему с его отсутствием стоп-кранов и регулярными попытками сломать кому-нибудь нос под весёлую музыку, ходить со сложным лицом и кричать «позор». Своих проблем хватало, грубо говоря, но от чужого нежелания говорить на сложную тему как-то даже повеселел, так и не скажешь, если через лупу не рассматривать, но факты по-прежнему оставались фактами - нет, правда, послушать он мог, вот только сочувствие, советы или, не дай бог, правильные слова это вообще не его стезя. И это даже не было секретом - к нему не приходили за психологической помощью, на огонёк заглядывали только если есть чёткий план, так что Стиву бы он помог разве что труп закопать, если бы, конечно, была такая надобность. Но не надо, так не надо - вставать со стула Ричи всё равно не горел желанием

- Ещё скажи, что на все пары ходишь - так меня ещё не позорили,- разговоры ни о чём и обо всём это доступный способ выйти в нейтральные воды без потерь с любой стороны - дёшево, сердито, в целом удобно, но поддерживать бессмысленные диалоги под флагом «всё равно я ничего не расскажу» было пусть и легче, чем учиться в свои двадцать с хвостиком исповедоваться без страха, а всё равно утомительно. У Джея на самом деле не было идей, что ему сейчас не сложно, даже вариант «дышать» не подходил в силу стечения обстоятельств, но он правда старался делать хоть что-то, пусть и неявно, но тлея благодарностью в сторону человека, не просто верно считавшего все его недосказанности, так ещё и как-то чересчур естественно (пугающе, правда?) хозяйничающего на его кухне под голодный взгляд Макса, привычно устроившегося в ногах хозяина. Если сильно зажмуриться и от души приукрасить, можно было бы даже сказать, что есть в этом что-то по-домашнему уютное, слава богу Джей не так сильно сегодня бился головой, чтобы начать мыслить в эту сторону - так бы он наверняка лишился сна примерно навсегда. - Ты там пореже упоминай меня всуе, пожалуйста, я так и не сдал научную работу - вдруг вспомнят, а я что-то не готов пока явить свой прекрасный лик в стенах универа. Там, конечно, давно ничему не удивляются, но парочка преподавателей сильно расстраивается, если я прихожу с разбитым лицом. Подозреваю, что у них своеобразный интерес к моей персоне.

Качает головой с нарочитым осуждением, как будто бы ему есть дело до разного рода этических норм и морали в принципе, стягивая с ближайшего к себе бутерброда колбасу - есть ему, как и ожидалось, не хотелось вопреки здравому смыслу и вполне себе ещё здоровому организму, нуждающемуся в подпитке извне даже больше чем обычно в силу ему людьми и жизнью травм. Ему вообще мало чего хотелось, тот же сон просто был банальной необходимостью, без которой начинали барахлить все органы чувств, и игнорировать низменные потребности просто не получалось. Если бы Ричи искал для своего состояния название, он бы мог вполне лирично охарактеризовать его консервацией торнадо внутри - снаружи ничего, внутри стихия ломает все несущие конструкции, выводя из состояния покоя и склоняя чаши весов в сторону самоуничтожения двадцать четыре на семь. Работать с этим у него никогда не получалось, кроме как через реальное разрушение тела, а говорить о том, что внутри решительно не собирался примерно ни с кем - удивительно как из двух моделей поведения в семье он умудрился выбрать самую разрушительную, улучшив и адаптировав под свои нужды (ведь Артур Джей никогда не приходил домой с разбитым лицом - это недостойно джентльмена, зато у Ричард с этим проблем не было).

- Кататься на тесле в сомнительном районе Сакраменто, чтобы прочистить мозги - ты всё ещё полон сюрпризов,- придирается к деталям на автомате, не слишком-то претендуя на оправдания или углубление в тему - ему правда сложно воспринимать информацию, да и лезть в душу в любом случае не в его привычках. Тем более что в его голове мозайка складывалась вполне себе стык в стык - случилось некоторое дерьмо, от этого нужно как-то отвлечься. По большому счёту они с Кловерфилдом в своих попытках прожить ту или иную ситуацию были похожи, просто способы отвлечься и не думать различались, чей более правильный - вопрос со звёздочкой, но вариант Стива звучал как менее самоубийственный, и то если не вдаваться в детали. - А с домом что не так? - на языке вертится вопрос не опечатан ли его дом часом, но Ричард не настолько не в себе, чтобы отплясывать на чужой крышке гроба - будничный тон не всегда равен внутреннему спокойствию, просто это не трагедия, но кто сказал, что люди ломаются только из-за них? - Ну, мам, я не хочу есть.

Джей давит из себя эмоции - лживые от и до, меняет голос, чтобы звучать как ребёнок, вполне успешно канюча в лучших традициях отпрысков, уставших от материнской гиперазботы, рожи корчит похожие, но всё это у него получается без огонька. Стрелка часов успевает сделать всего пару шагов, а он уже стабильно мрачен - маски были хорошим оружием против чужого любопытства, но у себя дома Джей привык их снимать и сыпался на каждом повороте, в самом деле не испытывая из-за этого ещё больше дискомфорта, чем обеспечил себе уже. Ну увидит Стив его отрешённый взгляд - ладно. Ну поймёт там что-то для себя - ладно. Он столько уже видел, чего не должен был, что его проще убить - одним секретом больше, одним меньше, всё равно ему хватало в среднем чувства такта не трясти и не требовать ответов. Ричи это в целом устраивало.

- Ты смешной. Уже спросил, но как бы если что, то сделаем вид, что этого не было. Реально настолько дерьмово выгляжу? - усмехается невесело, шарит рукой по столешнице, пытаясь выудить зубочистку из неудобной подставки, без лишнего триумфа добивается своего и бессознательно начинает крутить её в руках, в целом зная, что это нервное. А Стив его правда забавляет - и неуёмной заботой, и тем, что его это всё ещё раздражает, но как-то фонов. Недостаточно, чтобы начать орать или требовать перестать - то ли батарейка совсем села, то ли правда привык к такому вот интересному кадру возле себя - разница большая, но узнать правду всё равно сможет когда-нибудь позже, если повезёт. Себя он тоже забавляет - говорить о причине своего состояния не желает, но обсудить последствия в целом не против. Конкретно на вопрос Стива хочет ответить как будто бы ради того, чтобы узнать его реакцию - пациент всё ещё скорее мёртв, чем жив, но жизнь внутри ещё тлеет. - Там неподалёку место есть забавное, что-то вроде места сбора фанатов Бойцовского клуба. Тайлера Дердена им, конечно, в качестве организатора не хватает, но концепт выдерживают. Собственно, оттуда я такой красивый и шёл домой, пока не устал, а потом и ты меня нашёл. Ещё что-нибудь волнует? Ты спрашивай, мы оба знаем, что если я не захочу отвечать или ущемлюсь, то просто пошлю тебя нахер, наору там, выбешусь, правда последнего не обещаю, но нахер точно послать в состоянии. Если тебя это по-прежнему не травмирует, то всё в порядке.

В своём ответе на удивление честен - смысла скрывать и так известные обоим игрокам правила их сомнительной игры никакого. В себе острой нужды рассказывать что делал и где был не находит, но с удивлением обнаруживает, что отвечать на вопросы, не задевающие за живое, ему несложно, даже проще, чем пытаться говорить о чём-то нейтральном - не было ощущения, что он притворяется, что ничего не изменилось. Если подумать, то больше всего его ранило, что внутри у него выжженная земля, а мир вокруг, люди, да и он сам визуально не изменились - всё как прежде. Разве это правильно? Разве так должно быть? На фоне подобных мыслей говорить о последствиях не казалось таким уж святотатством. Но и терапия подобное едва ли можно было назвать, поэтому-то его такой расклад и устраивал.

- Шампанское то открывать в честь того, что меня толковым считают или рано? - у Ричи в голове непопулярное мнение, что быть бездарностью банально удобнее, чем быть самородком и чьей-то надеждой на премию за выдающихся студентов. Вопросов меньше, попыток перевоспитать, приручить и напрячь вовсе нет - ему такое было по вкусу. На собственный интеллект вслух не жаловался, но давление общества на предмет «не проеби богом данное» ощущал с малолетства. Сначала отец, затем учителя, теперь вот все, кому попадался на глаза и случайно показывал, что в самом деле не просто смазливый и при бабле, но ещё и не тупой - слишком много требований и хотелок у окружающих, мало сочетающихся с тем, что сам Джей хотел делать. Ему от чужого «молодец» через новые огненные кольца прыгать не хотелось, только тихо материться и пытаться отмазаться - будь у него чуть больше похуизма в крови, давно бы уже всё бросил, а так всё крутился что-то, теша самолюбие родителей, вдохновляя преподавательский состав на новые выдумки, плюс-минус ловко уворачиваясь от лишней работы, но всё равно попадая в сети чужого честолюбия, подпитываемого успехами воспитанников. В самом деле утомительно, сегодня как-то особенно - знает, что его акт самосожжения едва ли пройдёт незамеченным от тех, кто видел его светлое будущее яснее чем он сам. Снова разговоры, вопросы, уровень сложности игры под названием «жизнь» будет повышен независимо от его желаний, да ещё и душеспасительные беседы в подарок - Ричи это уже проходил, только он уже давно перерос, что юношеский максимализм, что желание верить старшим просто потому что они дольше топтали землю. И это проблема. - Хуйня всё это, Стив, пока я голову себе не проломил, ебать никого не должно, что с моим лицом. В принципе даже, если проломлю - мои проблемы. А что прям планы построил? Ну ты сделай скидку на то, что я вот такой вот красивый хожу чаще, чем тебе хотелось бы, и живи с этим - проблем то.

В Ричарде ни раздражения по отношению к Кловерфилду, ни желания одёрнуть его, оттолкнуть, отослать обратно туда, откуда он пришёл, говорит в целом то, что думает, а что говорить не задумывается. Его дом - зона свободная от откровенной лжи и попыток угодить, в конце концов не так уж много людей он сюда пускал, чтобы ещё и здесь создавать какой-то «правильный» образ и соответствовать чужим ожиданиям, да и настроение не то. Если честно и человек перед ним не тот, перед которым хотелось бы ходить на задних лапах и делать зайку, чтобы его холили, лелеяли и хвалили - у них как-то изначально всё пошло не по этому сценарию, и Джея это более чем устраивало, иначе бы Стив не имел чести наблюдать его распластанное по барной стойке тело, вяло изображающего недовольство жизнью и собственным статусом.

- Наезд отклонён, учитывая в каком состоянии я тебя нашёл в камере, у тебя вообще нет права возмущаться из-за моего разбитого лица, святой из тебя не очень,- иногда Джей думает, что он как отсыревшая пороховая бочка возле печки - никогда не знаешь: рванёт или всё-таки обойдётся. Он и сам не знал, когда его задевают чужие слова за живое и хочется броситься в бой, а когда слова - это просто слова. Чужое вмешательство в его самоубийственные порывы иррационально раздражает всегда, но со Стивом за рамки нормы не выходит - странно это, хотя вполне возможно, что просто силы наконец-то закончились и остаётся только уживаться с кровожадной бездной внутри, не имея ни средств, ни возможности победить её единственным способным способом. Для конфликта в любом случае нужны силы, по крайней мере чтобы стать его зачинщиком - дальше то с его полным отсутствием претензий на выйти победителем можно было бы просто свернуться на полу и ждать пока вторая сторона конфликта устанет (хотя с другой стороны так низко Джей ещё не падал). - А сам чего не доделаешь? Ты же любишь новые впечатления и всё такое.

Говорить о чужих проблемах любого рода и размера всегда приятнее, чем о себе, учитывая, что Ричарду и сказать то нечего - причина его дерьмового состояния озвучена будет вряд ли, о последствиях говорить смысла большого не было, всё равно уже всё случилось, а что дальше - кто ж его знает (хотя определённые сюжетные повороты уже были в работе), ну а уж о том, что то ли выть хочется, то ли рыдать, то ли закопать себя заживо говорить в приличном обществе в принципе не принято. Вот и получалось, что один на один с собственным внутренним миром Джею было паршиво, а в компании он мог слушать, придираться и задавать наводящие вопросы, но говорить не спешил, реагируя на прямые вопросы и слова, касающиеся его лично - будь он на месте Кловерфилда забил бы уже на себя, а этот ничего, сидит, косяк курит, всё ещё зачем-то беспокоится о чужом бренном теле. Странный парень - это факт.

- То есть, всё ещё выгляжу лучше, чем ты в обезьяннике, ага. Приятно,- на самом деле всё равно, но не напомнить местному проповеднику, что сам он тот ещё балагур и «весельчак» было бы слишком по-христиански, а Ричи к религии, предлагающей подставить правую щёку вслед за левой, отношения не имел никакого, да и не горел желанием вдруг стать причастным - ему концепт не нравился. Всепрощение, желание понять и терпимость - это что-то на языке слабых, нуждающихся в защитниках и помощниках, зависящих от окружения, едва ли способных выгрести из очередного болота к берегу собственными силами. Джея такой расклад не устраивал.

- А что плохого то? Себя же калечу, а не других - это мой личный вклад в общественное спокойствие,- Джей улыбается широко и опасно - о чём Стив он, конечно же, понимал, только слушать об этом не желал. Головой то понимал, что есть способы справиться с внутренним раздраем лучше и экологичнее, но не умел управлять раздирающей на части злостью, застилающей глаза красной пеленой и требующей кровью. Возможно, тут бы помог специалист, долгая терапия или что-то подобное, но перспектива пускать к себе в голову чужого человека, которого к тому же наверняка можно было купить за определённую сумму и узнать все секреты мистера потенциальный успешный успех, не прельщала. Весь концепт его существования в мире чужих ожиданий и сложносочинённых внутрисемейных связей держался исключительно на том, что никто ни о чём не говорил и не знал лишнего и что-то ему подсказывало, что всё сломается, стоит вскрыться неприглядной правде, что он по-прежнему плохо справляется с гневом и лечит нервы драйвом от заездов по ночному Сакраменто. В сумме получалось, что Кловерфилд мог быть хоть тысячу раз прав, но очень неосторожно ступил на хорошо охраняемую территорию и получил весьма живой отклик, на который наверняка не рассчитывал - Ричи обещал слать нахер, если что не понравится, а не уходить в глухую оборону, выстроенную из сарказма и пассивной агрессии. Да и был обманчиво сговорчив в силу собственного плачевного состояния.

- Видишь, мы оба признаём, что я умный парень и отлично всё понимаю. Просто мне и так нормально - не нравится? Ты знаешь, где выход, я пойму. Терпимо? Тогда не еби мне голову душеспасительными речами. Хочешь помочь? Себе помоги сначала - викодин и косяк в бардачке, а ты пытаешься учить меня жить, серьёзно? Нет, знаешь, спасибо, что нашёл, позаботился о юродивом и остался, но сам понимаешь - я не просил советов. Придумаешь, как облегчить мне жизнь без поучений - you're welcome.

В Ричи нет привычной гремучей смеси раздражения и желания оттолкнуть, не повышает голос, не показывает, что злится жестами - из признаков только изменившийся взгляд и даже нет привычной неловкости от мысли, что снова сорвался и докинул пару баллов теории, что его в Стивене бесит всё, а забрало всё равно упало - процесс абсолютно бесконтрольный, реакции моментальные. В конце концов он хорошо себя вёл, ощущая себя более чем должным человеку, нашедшему и даже рискнувшему остаться - не выёбывался почём зря, терпел, пока его пытались полечить, прислушивался к выданным ценным указаниям, выполняя те, что требовались, не язвил почём зря, а всё равно. А всё равно ощущение, что пытаются залезть подкорку, перепрограммировать, изменить. Сколько таких умников вокруг него? Скольким есть дело до того, что живёт он неправильно? Ни у кого пока не получилось исправить баг в системе, только усугубить, подвести под очередную черту, подарить пару недель-месяцев-лет неприятных ощущений. Бесит. И Стивен бесит, потому что всё так хорошо начиналось, и вот они снова здесь.

Джей подбирается, садясь ровнее, пытается дышать как учил тренер, пытаясь добиться от него эмоциональной стабильности во время спаррингов, бесится ещё больше, потому что не может сосредоточиться, бросает изувеченную бессознательно зубочистку и с грохотом встаёт, заметно перекосившись от резкой смены положения - больно. Боль отрезвляет, снимая побочные эффекты от чужих слов, призывая к порядке, на автомате в два шага оказывается возле раковины, набирая себе воды, застряв на пункте «а зачем я это сделал», отставляет от себя кусок стекла с не меньшим драматизмом и впивается пальцами в столешницу, упёршись взглядом в давно изученную кафельную стенку, местами пострадавшую от его предыдущих приступов агрессии - пара сколов, нелицеприятная вмятина - смутно припоминает, что стаканы в стену летали с завидным постоянством.

- Да, блять, Стив, ну понятно же было, что рассказами о том, что саморазрушение - это не выход, ты тут точно никому не поможешь,- не знает на кого больше злится снова на себя за то, что так ничтожен, или на Стива, за то что влез на опечатанную территорию или в целом на весь мир за то, что тот не рухнул вместе с его маленькой вселенной, давно идущей трещинами. Объективно на всех, по факту Кловерфилд виноват во всём меньше всех. - Если остальное не помогает, что я сделать должен? С моста сигануть? Я не настолько отчаялся.

Повернуть голову, натыкаясь болезненным взглядом на Стива снова, сложно, но Джей себя пересиливает. От простой истины, банального факта по большому счёту едва переставшие кровоточить душевные раны снова нарывают и болят - от того, что он калечит себя, рискуя однажды не вернуться домой, сестра не вернётся с того света, груз вины на его плечах не станет меньше, гробовое молчание в родительском доме не будет прервано досрочно - изменится ровным счётом ни-ху-я, но оставаться один на один с выжженой землей в груди не может - страшно, одиноко, слишком больно. Запредельно. Произнести подобное вслух невозможно, смотреть на случайного посетителя, зачем-то пытающегося быть ему душеприказчиком (или кем он там пытался быть?), взглядом побитой собаки задачка попроще, хотя тоже в целом унизительно. В Джее всё ещё жива плохо управляемая гордость, душащая сильнее, чем все внутренние демоны, а толку от неё никакого - только проблемы.

- Ты своей вот этой манерой лезть, куда не просят, бесишь. Нормально же общались.

Слова говорит тихо, пытаясь скрыть очевидную обиду на то, что его теплицу, в которой почти позволил себе расслабиться хотя бы ненадолго, давая измождённому мозгу передышку, снова разрушили, ударив по больному и очевидному. От понимания проблемы вообще редко когда что-то меняется, и случай Джея не исключение, только теперь они ещё и имели стандартный их сценарий, где ему руку протягивают, проявляя чудеса чуткости, а он в ответ пытается эту самую руку по локоть откусить - то, что нужно. На каком там допинге сидел Кловерфилд, Джей старался даже не задумываться, но даже он, будучи тут прима балериной с нервным срывом примерно всегда, уже устал от этой херни, а это ему ещё сложно было отделять накопленные за последние недели негативные эмоции от приобретённых только что.

Отредактировано Richard Jay (2022-12-29 15:35:41)

«Тушишь пожар бензином» - как, чёрт возьми, точно. Ричи только и остаётся, что привычно устало-раздражённо тереть переносицу, зная, что Стивен прав в своей аналитике - от и до. Да, он себя наказывает. Да, он ищет способ убежать от разъедающей его ответственности за то, что уже никак не исправить. Да, он банально живёт от очередного акта самосожжения до другого, абсолютно не сомневаясь в том, что это не поможет. Не прав только в том, что говорит с позиции человека, который ищет способы помочь - Джей же помочь себе не пытался. Спрятаться хотя бы на время от болезненных спазмов - да. Наказать себя, пытаясь восстановить справедливость, которой банально не существовало - вполне. Спасти себя? Помочь? Найти силы идти дальше? Нет, нет и нет. Ему просто не нужен был мир, в котором можно взять и перешагнуть через смерть близкого человека по собственной косвенной вине и продолжить движение вперёд, прерываясь на передышки в чужих объятиях, жалея себя, потому что он сам остался здесь и ему нужно жить дальше. Это не про попытки прикопать себя рядом на кладбище, даже не про отсутствие жить дальше в целом, больше про каждому по силам и виновный должен быть наказан, а значит терпеть, превозмогать, ждать пока все тектонически плиты его личности снова сойдутся вместе без помощи извне (а если не встанут, значит, хуйня случается - ничего нового). Зачем ему себя жалеть? У него и права такого нет. Не нужен никакой страшный суд человеку, отлично умеющему в причинно-следственные связи, да и судьи ни к чему - он сам себе лучший адвокат и прокурор в одном флаконе. И оправдательных приговоров в его заведении было не так много, просто потому что заседания проводились редко, чтобы там уже на его счёт не решил Стивен.

- Из всего, что ты сказал, сделаю вид, что слышал только предложение меня отпиздить, и запишу тебя в чёрный список, окей?- чужое спокойствие бесит нещадно, все эти долгие монологи хуже любой красной тряпки перед глазами разъяренного быка, но сам Стив на удивление не вызывает желания вытолкать его за дверь и захлопнуть с грохотом за его спиной, жирно намекая, что ему тут не рады. Ну да, снова лезет, куда не просят. Ну да, снова читает лекции о высокодуховном, едва ли живя собственную жизнь по заветам, которые так ловко рекламировал. Всё ещё не его дело, всё ещё не просили и не звали, но вся его бурная деятельность не воспринимается как удар извне от ранее неизвестного отряда самоубийц, которых стоит либо сжечь напалмом, либо обезвредить, умело замкнувшись и дистанцировавшись - Ричи как будто бы заранее знал, что этому умнику ничто не помешает сказать своё веское мнение, навязаться, попытаться привести в порядок его лицо, с которым он сам бы в лучшем случае стал разбираться с утра, проведя очередную ночь в обнимку со столешницей, потому что сон всё равно не идёт, а из рук всё валится, а так как будто бы это его выбор не спать. Знал, когда согласился на помощь при встрече, в принципе когда поздоровался уже догадывался - просто принял эти правила игры, сам же подписал договор собственной немощностью, бросив своё ни к чему не обязывающее «хочешь - оставайся». И всё же Джею казалось, что если бы он не начинал всю эту дискуссию, не имеющую ни смысла, ни конца, всем было бы легче. По крайней мере ему бы не пришлось сейчас думать о том, что Стивену ещё и не просто не наплевать на него по непонятным совершенно причинам, так он ему ещё и важен. К счастью, его голова по большей части была занята белым шумом, накрывающим с переменным успехом, так что думалось неважно. И слав богу, если он, конечно, существует во что Ричард верил слабо.

- А есть вариант, где ты заткнёшься? Ну мы же оба приняли тот факт, что я не тупой. Ты что, реально думаешь, что моего интеллекта не хватило даже на понять, что я делаю что-то не то с собой? Я в курсе, я, блять, всю жизнь так решаю свои проблемы - как видишь, не особо успешно, просто... Просто я не вижу причин перестать. Я очень сильно проебался, Стив,- признавать вслух, что творишь хуйню психологически сложно любому, а Ричарду так особенно, но тем не менее давит из себя признание почти без дополнительных спецэффектов и всё ещё не предлагает Кловерфилду сходить нахуй, например, хотя это было бы логично. Но в нём про неадекватное отталкивание людей двадцать четыре на семь не так уж много, больше про не подпускать слишком близко, чтобы никто не смог разглядеть трещины на красивом издалека фасаде, таком блестящем и вызывающем зависть. К собственному сожалению, Джей был живым и настоящим - мальчик из плоти и крови, мальчик со своими тараканами, заревом на горизонте и болью, спрятанной подальше от чужих любопытных глаз. Жить так, как будто бы всё поставил на красное и ушёл, чтобы не узнать выиграл или нет, не тоже самое, что жить припеваюче, упрямо держа удачу за хвост и не давая ей и шанса на побег. Другое.

- Я вообще не знаю чего хочу, знал бы - набрал, это мы уже с тобой обсуждали. Метод хуйня - окей, но работает. Пока я заливаю бензином свои пожары, мне в целом не так паршиво, по крайней мере я могу на автопилоте жить свою жизнь, как будто ничего не случилось - всё как завещают умники вроде тебя. А потом снова иду за бензином - плохо что ли? Не сдохну всё равно, если ты думаешь, что это у меня впервые - ошибаешься. Если тебе кажется, что раньше у меня просто друга рядом хорошего не было, то тоже хуйня. Просто. Это. Работает.

Как это работает Джей не уточняет - Стиву всё равно не понравится, да и сам догадается, раз уж играет тут в самого умного. Объяснять, что не ищет спасения, а как раз-таки вполне осознанно себя клеймит и казнит, было бы чересчур - и так сказал больше, чем планировал, наверняка, скажет ещё - дыра в обычно глухой обороне была слишком большой, чтобы привычно защищаться и не подпускать ближе, всё равно со Стивеном это ни хрена не работало - лез вечно куда не просят без мыла, без вазелина, да ещё и с неуёмным энтузиазмом, постоянно повторяя, что ну в целом можешь и нахуй послать - умно, конечно, ещё и работает. Ричарду остаётся только тяжело вздохнуть и отпустить уже столешницу, в которую с таким остервенением вцепился, с удивлением отмечая, что разбитые костяшки неприятно ноют.

- Обижаться, ха. Ты что реально думал, что я на тебя обижался за твои подвиги?- смешок вырывается прежде, чем его автор успевает оценить свою реакцию, но это ведь правда смешно. Что вообще такое обида? Он что так сильно похож на барышню, способную обидеться не просто на слово, а в принципе на то, что ему помогают вопреки его желаниям? И этот человек его ещё жизни учит - вы посмотрите. Джей разворачивается на сто восемьдесят, пытаясь стать единым целым со столешницей, опираясь и держась уже не в приступе яростного бессилия, а безопасности ради - все эти разговоры выматывали больше, чем попытки вывести из строя двигатель внутреннего сгорания на ринге, а главное от них ни хера не было легче, чтобы там Стив не думал. - Ладно, хорошо, я хочу, чтобы ты перестал выносить мне мозг. Я же не прошу тебя стоять дежурить у клуба, пока я куражусь с пацанами? Не прошу. Что ты ещё хочешь от меня? Понять, что тебе делать? Я не знаю, ну правда, я не знаю, что мне-то делать, а ты хочешь от меня инструкции для тебя. Я ебу что ли, ну хочешь отвечу на все твои незаданные вопросы? Мне в целом плевать, я всё равно отвечу. Нет, я не планирую умереть в двадцать семь. Да, я считаю свои сомнительные развлечения в пределах нормы. Нет, я не хочу об этом говорить. Да, я в курсе, что я долбоёб. Нет, я на тебя не обижаюсь. Да, мне пиздец как больно в целом существовать во всех смыслах, но меня это пока устраивает - как перестанет, я наберу. Нет, я не хочу чтобы ты ушёл - спасибо, что остался. И нет, я не страдал от одиночества, пока ты меня не нашёл, по каким-то неведомым причинам боясь тебе набрать или недостаточно доверяя - ты, блять, и так вечно оказываешься, где не надо и всё знаешь. Я просто не думал, что с кем-то будет не так.. не так хуёво. Нет, я всё ещё не хочу об этом говорить. И нет, я не попытаюсь прыгнуть с крыши, если ты заебёшься со мной нянчиться и уйдёшь - так что даже не пытайся чувствовать за меня какую-то ответственность. Да, ты классный, замечательный и меня всё ещё не бесит как ты дышишь. Ещё остались у нас какие-то невыясненные детали?

Выдаёт свой речитатив, опустив взгляд пол, чтобы не сбиться, говорит честно, без лишнего драматизма, без попыток оправдаться или приукрасить реальность, каким-то чудом даже не спотыкается на добром слове для Кловерфилда - в целом повод для гордости, вопрос в конце задаёт без дополнительной порции яда к их нехитрому ужину - правда готов ответить, в кои-то веки даже не под пытками. То, что он делает, ему не нравится - это как снимать панцирь слой за слоем, рискуя слишком рано подставить под чужую руку нежное нутро и не факт, что не сделают ещё больнее, чем уже было, но так правда честно. И даже немного благородно, хотя на звание рыцаря парень не претендовал даже в самых страшных снах - ему всё это ни к чему. Просто он человек большую часть времени неприятный в обращении, но всё же не плохой. Плохой бы, пожалуй, радовался, что жив сам и не страдал от внутреннего раздрая, ища спасения в сомнительных подвалах, да и со Стивом играл бы со всем в другую игру. Только ему от мысли, что он не так уж плох, всё равно не легче - внутри всё та же чёрная дыра, требующая от него большего энтузиазма в попытках себя искалечить и будь он, пожалуй, не в курсе очевидных прописных истин, с таким воодушевлением озвученных Стивеном, то уже бы лежал в реанимации, если не в гробу.

Но он правда знал, что делал. Не знал только как долго продержится и как выйти из замкнутого круга, когда всё это станет чересчур, но это не тот вопрос, который ему хотелось решить сегодня, и даже завтра.
Когда-нибудь. Когда-нибудь, когда внутри всё перестанет так болеть и требовать крови. Когда-нибудь, когда мир вокруг, продолжающий свой бессмысленный бег по кругу, перестанет раздражать тем, что не сломался вместе с ним. Когда-нибудь, когда он сам решит, что пришло время.
А может быть никогда, но об этом Джей не думает, безалаберно разрешая себе и дальше вариться в собственном соку - под присмотром или без него это неважно.

Отредактировано Richard Jay (2022-12-31 01:06:28)

Джей редко жаловался на победу эмоций над здравым смыслом в контексте «жалею, что не сдержался» - даже, когда выходил из себя, отслеживал свои реакции и действия, едва ли испытывая за них стыд в той мере, в которой требовало от него общество. Это не про холодный расчёт, больше про то, что себе он верил чаще чем другим, позволяя телу двигаться на рефлексах, а не требуя от него послушания от и до. В нём вообще было мало про сожаления, чтобы он ни делал, всему находил оправдание, причину, достойную озвучивания, на случай, если кому-то хватит мозгов спросить а какого, собственно, чёрта. С ним в принципе было сложно -  не переубедишь, не перевоспитаешь, не влезешь под кожу, отправляя правильные импульсы в мозг, призывая к порядку, вынуждая соответствовать чужим ожиданиям не только внешне, но и внутренне и всё это при условии, что со стороны парень как будто бы шёл по указанной тропинке без попыток устроить революцию, ведь совсем необязательно всем вокруг знать, что он то и дело сворачивает налево. В нём было слишком много противоречий - сложно понять человека, вполне стабильно подмахивающего чужим требованиям, и в тоже время перманентно пребывающего во внутреннем конфликте с окружением из-за их хотелок. Для Ричарда это было просто игрой - прогнись так сильно, как позволяет тебе внутренний стержень, но не сделай ни шагу назад, если внутри начинается очередной коллапс. Единственное, чего его перфоманс длиною в жизнь не предполагал, так это исповедей и попыток снять с себя свои доспехи, показывая миру, как внутри всё обезображено от вогнутого внутрь железа.
А перед Стивом снял - немного, всего пару слоёв, но даже от подобного отступления от давно придуманных им правил, тревожно. Кто его знает, что с этим сделает Кловерфилд - игры в доверие никогда не были сильной стороной Джея. Близкий круг был слишком мал, чтобы регулярно проверять насколько хорошо он разбирается в людях.

- Славно,- мистер я-не-такой-как-все видимо никогда не продолжит удивлять - Ричи теряется от осознания, что спорить с ним больше никто не собирается, толком не понимая, что ему теперь делать с внезапно привалившим счастьем - продолжать желания не было, но и чужая покорность его сомнительной воле вызывает больше вопросов, чем чувство, что так и должно быть. Всё? Совсем всё? Ему просто составят компанию  без попыток призвать к порядку? А так можно было?.. От постоянной перестановки слагаемых голова кругом, а ведь план на вечер был так прост и непритязателен - банально не сдохнуть в какой-нибудь подворотне, не сообразив, что с ним что-то не так, увлёкшись попытками не утонуть в морской пучине, существующей исключительно в его голове. Вроде бы справился, а вроде бы ощущения не те.

Ричард, недолго думая и не рискуя сокращать дистанцию между собой и благодетелем, сползает на пол там же, где стоял, привычно вытягивая ногу, чтобы Макс, уже вставший со своего нагретого места, мог уложить на неё голову, не особо то и стесняясь своих способов справиться с тяжестью груза на плечах, да и в целом любви к нетипичным местам обитания - какая разница где сидеть, если так удобно. Запоздало думает, что подобное Стиву тоже может прийтись не по вкусу, но молчит, не спеша разрушать нечестно выбитую им тишину, не столько гнетущую, сколько вязкую - кажется, что стоит ему вытянуть руку и она уткнётся в сомнительное марево, теряясь в тумане необъявленной войны.

Странно. И Стив странный, впрочем не Джею выделываться на этот счёт, в нём сейчас очень мало про адекватность и какую-либо нормальность, даже относительную - люди, добровольно идущие туда, где ему могут что-нибудь сломать, едва ли подходят под подобное определение. И всё-таки считает, что прав. И всё в порядке. Знает же, что никогда в его голове не было мыслей о том, чтобы завершить свой бег по планете раньше времени - всегда в критических ситуациях искал способы избежать печальной участи завсегдатая клуба двадцать семь. Другой вопрос, что не просто так избегает привычной своей деятельности, начиная с байка, заканчивая употреблением алкоголя, но об этом малодушно не думает, прикрыв глаза и положив руку на самое верное ему существо, в принципе не имеющее к нему вопросов - собачья верность подкупала своей бессловесностью и безусловностью.

- У меня останешься?- молчать на самом деле гораздо сложнее, чем кажется, особенно, когда в голове слишком много мыслей - тратя последние силы на бессмысленные разговоры нет ощущения, что тонешь, рискуя в этот раз не оттолкнуть от дна вовремя, ведь ничего страшнее его собственных мыслей и чувства вины, душащего без перерыва на обед, с ним всё равно уже не случится. Наличие Стива по-прежнему успокаивало, а не тревожило ещё больше, вопреки тому, что он уже пытался промыть ему мозги, пусть и отдал раунд без дополнительных усилий со стороны Джея (а в том, что ему просто уступили у Ричарда сомнений не было), по крайней мере, если вдруг что не так, кто-нибудь да вызовет врача, да и есть разница между не иметь человека, готового окунуться с головой в мир его кошмаров, в принципе и по собственной воле молчать, идя по пути наибольшего сопротивления - ведь всегда проще слить все свои проблемы на другого, ожидая, что случится чудо. Вот только чудес на самом деле не бывает, да и с адом в его голове всё равно никто не справится, кроме него самого, как бы заманчиво сама идея притвориться немощным и нуждающимся, не звучала. Впрочем, для Ричарда она заманчиво и не звучала - слишком много слоёв защиты нужно было снять прежде, чем станет понятно, куда лить перекись, в попытке остановить кровотечение.

- Кажется, я обещал в прошлый раз, что диван тебе не грозит, хах, по ходу не соврал. Ты, кстати, чувствуй себя как дома - не успел сказать до того, как ты сам всё понял. Бар в нижнем левом шкафу, если надо,- вернуться в русло разговоров ни о чём сложно, да и Джей сейчас так себе собеседник, но он правда пытается, ощущая себя не столько виноватым, сколько человеком, чьи желания и нужды сегодня учитывались слишком уж рьяно, а сам он мог ровным счётом ничего - это как раз и было про его неумение быть тем, кому дают больше, чем он сам может вернуть. Возвращаться к точке кипения ему естественно не хочется, отсюда и вся эта нерешительность при попытке разбить тишину кувалдой, в конце концов предложение заткнуться не было хитрым способом выиграть спор, скорее просто следовал правилам их сомнительной игры, полной совпадений и идиотизма, держащейся исключительно на честности - нет у него ощущения, что он недоговорил, ему даже не хотелось начинать, по большому счёту, если бы Стив не зашёл на закрытую территорию, Джей бы инициатором сомнительных переговоров с террористами и жалкими попытками в болезненную искренность не выступал. Это было так очевидно, что даже не нуждалось в комментариях. На самом деле он вообще был сегодня донельзя прост в обращении - лишний раз не тормоши, объяснений не требуй, в душу не лезь, а со всем остальным он был заочно согласен. Такое бывало нечасто на самом-то деле.

- Будь другом, кинься сигаретами и перестань на меня так смотреть, я в порядке,- всё относительно, в мире Джея он в порядке исключительно потому что от усталости больше не в состоянии жрать себя изнутри, идя на поводу у внутреннего апокалипсиса. В мире Стивена наверняка с ним всё не так, начиная с того о чём они только что говорили, заканчивая тем, что ему вообще подобное в голову пришло. Волновало ли это Ричарда? Несильно, впрочем после громких слов о важности, стало беспокоить чуть больше - не хватало ещё, чтобы человек, который вечно оказывался там, куда его не звали, становясь свидетелем всех его провалов и падений, в самом деле включался в его проблемы во всех смыслах этого слова. Утомительно. Ответственность - это в принципе не про удовольствие. А привычка не разочаровывать - худшее приобретение, которое к тому же ещё и не передарить, даже если очень хочется.

- Если захочешь? Да ты издеваешься же, да? - Ричи хмыкает, вытаскивая из пойманной пачки сигарету и зажимая её губами - как бы плохо ему не было, мозг на автомате продолжал обрабатывать получаемую информацию, выдавая вердикты одним за другим. Вот Стивен, например, не смотря на всю его доброжелательность и готовность протянуть руку, прямо сейчас издевался над инвалидами, неспособными о чём-то просить, если оказывались в нужде без долгих внутренних дискуссий и оценки всех рисков - это было настолько очевидно, что даже необидно. Замолчать то он замолчал, уступив, но, видимо, попутно ещё проверял как Джею понравится полученное - забавно, конечно. Ричи бы стоило разозлиться, ну по крайней мере это было бы логично, а ему наоборот нравилось находить в Кловерфилде что-то такое вот понятное ему, стандартное, свойственное людям, по большей части эгоистичным существам, вписывающееся в его картину мира без всяких там «но» и вынужденных перестановок переменных, чтобы всё поместилось в одном инфополе. Проще жить, когда хотя бы примерно можешь предугадать чужие реакции - это не влияет напрямую на принимаемые решения, но по крайней мере даёт ложное ощущение, что всё под контролем. А Джею нравилось думать, что у него всё под контролем - так было проще, потому что сейчас его жизнь очевидна была ему не подвластна в той мере, в которой он бы хотел, и сам он ушёл в неконтролируемый занос без обратного таймера, и ему от этого было как минимум не по себе, как максимум тошно. - Жестокий ты человек, Стив, получается, раз именно сегодня резко решил начать считаться с моим мнением.

Джей возмущается больше для галочки, чем в надежде призвать к порядку - по-честному Кловерфилд мог делать всё, что его душе угодно. Проверять Ричи на прочность, тыкать палочкой, изучая реакции, требовать от него большей искренности, чем самому пациенту бы хотелось, трясти красными тряпками перед лицом - запретить подобное ему никто не мог, да и желания такого не было. Глупо в отношениях (а это давно уже было каким-то да отношениями), выстроенных на отсутствии рамок и постоянной игре то ли в поддавки, то ли в пятнашки, вдруг начать пытаться выстроить стены на границах и требовать соблюдения неозвученных правил, генерируя их с завидным постоянством. Джей, конечно, мог - почему бы и нет? Просто не видел в этом смысла, как и в том чтобы кидаться Стиву обидку за его вполне понятные проверки на сколько он то ли в отчаянии, то ли доверяет ему. Просто потому что в другой день и в других обстоятельствах Джей бы банально забил, очертив очередной круг из соли вокруг себя ни к чему необязывающим «мне всё равно», а сегодня он и впрямь был близок к отчаянию, которое с таким остервенением отрицал, да и смирился уже с тем, что как бы там у них всё не складывалось Кловерфилд знает достаточно, чтобы не играть в его присутствии роль крутого парня без проблем. Джей ведь не актёр погорелого театра - там где не поверят, рожи корчить не будет, а Стив ему не поверит. Осталось дело за малым - вслух признать свою слабость и неготовность остаться один на один со всем, что бурлило внутри, вполне правдоподобно угрожая раздавить его могильной плитой с фамилией «джей», когда падут последние укрепления, ему правда кажется, что он уже кровью расписался под новостью, что ещё немного и сломается, вопреки всем его «я в порядке». Порядок ведь разным бывает.

- Да, хочу,- реальность не пошла трещинами, пол под ним не рухнул вниз, увлекая за собой, ничего в самом деле не изменилось от того, что Джей признал, что нуждается в человеке рядом. Даже он сам не испытал никаких новых эмоций - в конце концов ему не приходилось умолять о помощи, а просить... Просить не так уж страшно. Их общение всё ещё принимало странные формы, во многом из-за его тараканов и брони, в которую он так яростно кутался, делая вид, что железо не выгибается внутрь от каждого удара, нанося травмы, плохо совместимые с жизнью. Но Стив по большому счёту был ему хорошим другом, да и человеком неплохим  - другой вопрос, что Ричи не искал себе ни друзей, ни поддержки и всё это какая-то ошибка вселенной, постоянно сталкивающей их лбами в самых разных странных ситуациях, но это уже не их рук дело, а значит и не их зона ответственности. Джею остаётся только закурить, ставя точку в своём сомнительном выступлении с белым флагом, а всё остальное потом, на сегодня ему уже хватит горьких на вкус мыслей и попыток в рефлексию - песчаная буря в душе немного утихла, давая шанс пережить очередную ночь, а остальное уже не важно. Гораздо проще было сосредоточиться на искалеченном теле, пытаясь понять будет ли он вообще в состоянии встать с кровати (если, конечно, вообще до неё дойдёт) - боль физическая это про понятное и близкое, и как с ней бороться было понятно, и что делать, когда болит. Боль душевная - зверь неизведанный, а потому гораздо более опасный, ведь если слишком часто ошибаться, пытаясь его подлечить, можно невзначай получить золотой билет на кладбище.

- Интересные у тебя скелеты в шкафу,- у Ричи нет ни слов сочувствия, что подошли бы чужой истории слишком личной, чтобы делиться ей со всеми подряд, ни в целом подходящих слов - головой понимает, что его пытаются отвлечь, ценит даже отрешённо, не очень-то явно, но внутри всё равно свербит сильнее. Все эти семейные истории вопреки его привычке не зеркалить чужие истории на себя отзываются глухой болью - у него ведь всё не так, всё по-другому, всё было так хорошо, а потом всё сломалось. Кирпичик за кирпичиком стали выпадать из стены, расшатывая основание, угрожая полным разрушением, призывая к самоуничтожению или спасению бегством. Мысль токсичная, разъедающая остатки самообладания, требующая найти Киллиана Джея и доступно объяснить ему, что он может сходить нахер со своим внезапным появлением и желанием стать им семьёй спустя столько лет, обвинить его во всём, найти виноватого. Мысль, пульсирующая в висках, нагнетающая и нервирующая. Неприятно.

Завидовал ли он Стиву с его концепцией жизни сироты при живых родственниках? Едва ли. Знал ли, что ему сказать в ответ на его рассказ о себе и своих каникулах? Нет, конечно. Был ли благодарен в целом за то, что вязкую, угнетающую лично его, тишину так легко и небрежно разрушили? Да. Толку только от этих выводов было мало.

- Я даже не знаю, что тебе сказать. Хочешь, обниму?- в Джее ни капли презрения или желания оттолкнуть, чтобы уберечь себя от чужого тлетворного влияния - ему правда всё равно, что сделал Кловерфилд со своими родственниками, почему принял такое решение. В отличие от самого Стива ему никогда не хотелось никого спасти и переубедить - Джей смотрел на факты и либо учился жить с ними, либо вычеркивал людей из адресной книги, не задумываясь. В случае с Кловерфилдом ему даже не пришлось перестраиваться, чтобы спокойно сосуществовать с осознанием, что на его кухне сидит убийца - мститель из него в конце концов так себе: убил в состоянии аффекта и сам ещё толком не понимал как к этому относится. Да и какой из Ричи моралист? Со своим бы дерьмом разобраться. - Я в целом на твоей стороне, но ножи я, пожалуй, уберу подальше - ничего личного. У тебя, кстати, все шрамы от брата или это что-то новое в твоей жизни?

Джей чувствует себя тем ещё ублюдком, абсолютно не концентрируясь на сути рассказанного - ему сложно быть благодарным за оказанное доверие, ведь это своего рода ответственность, но с другой стороны его реакции, его способность говорить о том, что могло оттолкнуть, в шуточной манере, задавать вопросы к ничего незначащим деталям - это способ дать знать, что всё в порядке. А всё и в самом деле в порядке, возможно, спустя пару месяцев, когда (если) его отпустят девятибалльные шторма в голове Джей задумается о сказанном, но на самом деле вряд ли. Мир по-прежнему не чёрно-белый, всё больше буро-малиновый в крапинку, и каждый рано или поздно оступится, рухнет со своего пьедестала, изваляется в дерьме. Вопрос только в том, что дальше: встать и идти или продолжать валяться, жалуясь налево-направо как ему тяжело. Ричи признавал только вариант «встать и идти», а Стивен уже перешёл на бонус-уровень к дерьму, так что всё в порядке.

- Вообще это пиздец, если тебе интересно моё мнение. И тем не менее жизненная хуйня - дерьмо случается, главное не увлекайся. Но есть и хорошие новости -  теперь я, наверное, не буду лицезреть тебя в состоянии нестояния и ловить на лестницах. Мелочь, а приятно,- примерно поэтому к Джею не ходили за поддержкой, только за помощью. Слова они ведь правда ему даны не для того, чтобы утешать и поддерживать, всё больше для выражения недовольства, подъёбов, ну и при случае добить и разломать чужую скорлупу, вынуждая подставиться нежным нутром под возможный удар. Ричи об этом знал, не стеснялся, конечно, но и не пользовался постоянно, предпочитая сохранять баланс в отношениях с миром - причинять людям боль не его миссия, просто побочный эффект. Иногда на самом деле слова и не нужны никому - только свободные уши. Что нужно было Стиву, он правда не понимал, но предполагал, что от него сейчас мистер-я-лучше-знаю-что-тебе-делать вообще ничего не хотел кроме как соблюдения инструкций для больных телом и на голову. Но тут уж ничем помочь не мог - ни спать, ни есть ему не хотелось, и уж тем более вторить Стиву в его исповеди. Пока вся его боль умещалась внутри грудной клетки, говорить не о чем. - Тебе точно выпить не нужно?

Ричи из тех, кто приезжает домой к другу в отчаянии и заставляет его встать, одеться и поехать с ним к людям, если для людей рано то на ближайшее озеро с бутылкой, на крышу, куда угодно - у Джея не было проблем с фантазией или финансами. Ричи - это про действие, не про правильные вопросы и простые решения для чужих сложных ситуациях, он просто есть и действует. Вопреки собственным привычкам забиться в самый тёмный угол и отсидеться там, пока так душно и тяжело дышать. Сейчас он мог ровным счётом ничего - мысль сместить чужой фокус внимания на что-то ещё кроме себя и личных проблем, конечно, была, но сил на подобное решительно не находилось, да и попробуй он бодро вскочить и куда-то потащиться, Кловерфилд бы его прямо во дворе дома и прикопал - иллюзий на его счёт не питал. Оставалось только говорить, всем собой ощущая, что всё не то, продолжая подпирать гарнитур в компании Макса, курить и предлагать бар в чужое пользование, отлично понимая, что мешать траву со спиртным идея так себе, но всё ещё не осуждая даже в перспективе. Всё очень просто, когда речь шла о других. Всё очень сложно, когда ему нужно было помочь себе.

Отредактировано Richard Jay (2023-01-04 20:04:33)