SACRAMENTO |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » мгновения зимы
december 24-25 // Sacramento, Dick's house
Emily Turner & Dick Owen
[nick]Dick Owen[/nick][status]пустота[/status][icon]https://i.imgur.com/J65sKk0.gif[/icon][sign][/sign][lz1]ДИК ОУЭН, 40 <sup>y.o.</sup><br><b>profession:</b> системный администратор в клинике Health[/lz1]
Отредактировано Sean Brennan (2022-12-26 20:54:47)
- Па, а Моника может лучше!
Уже не поправляешь. Своенравное и излишне самостоятельное "па" слишком приелось, чтобы видеть в нём нечто неправильное. Да ты и рад. Как дурак.
А Эйра пристально глядит на бумажную снежинку, которую ты только-только ответственно вырезал и приклеил на окно. Не совсем понимаешь: ребёнок то ли возмущается её бездарным выполнением, то ли подобно учёному высматривает в ней ошибку - лишнюю причину, наконец, прекратить разворачивающееся вокруг безобразие и внять голосу разума. То есть - её голосу.
Не сопротивляешься и уж тем более не пытаешься оправдаться; наоборот, чувствуешь за собой вину, ведь племянница была права: у Моники снежинка совершенно точно получилась бы гораздо ровнее, изящнее и красивее. Не то что у тебя, ага. Три складки, два надреза и одна большая дырень по середине. Но звонок Мо ты не можешь себе позволить, сколько бы ни было желания у тебя, у Эйры или у вас обоих вместе взятых, так как планы вашей небольшой и едва ли полноценной семьи никак не совмещались с её. Потому тебе не остаётся ничего, кроме как сжать в полоску губы, пожать плечами и передать девочке очередную снежинку твоего личного производства. Она же сразу не берёт - сначала протягивает распахнутую ладошку, в которую, чуть потомив ребёнка, ты вкладываешь небольшой фруктовый леденец: как плату за то, что твоё творчество - читай убожество, - будет висеть на самом закрытом месте на кухне. Не себя, но психическое состояние прохожих пожалеть всё-таки стоит; Эйра не говорила всего, да и большей части - тоже, но понимала, кажется, в свои почти пять лет, гораздо больше, чем ты - на чёртов пятый десяток.
И как ты осмелился дожить?..
Со скрипом суставов поднимаешься с пола, убираешь весь мусор, созданный в процессе ваших с племяшкой творческих работ по украшению дома собственными руками, проверяешь уведомления на телефоне. Смотришь: курьер с пиццей и другими совсем не рождественскими яствами должен приехать через полчаса. Несмотря на то, что час назад его оставалось ждать всего двадцать минут. Ничего, думаешь, на крайний случай у тебя целая морозилка вполне съедобных полуфабрикатов, приготовить которые даже тебе ума хватит. Помогаешь Эйре закончить с её конструктором, который ты планировал подарить ей на Новый Год - вы даже дружно отсчитывали до него и до распаковки желанного ребёнком подарка оставшиеся дни, - но кто не дотерпел, тот не дотерпел. Пропускаешь звонок от мамы: с ней лучше поговорить завтра, так как сегодня к чтению морали по пьяной материнской мысли ты от слова совсем не готов. Когда же на телефоне высвечивается список последних вызовов, случайно цепляешься за номер Эмили.
Как же тебе хотелось назвать её Эми.
А ведь ты до сих пор не занёс её номер в телефонную книгу, пусть и вызубрил тот на зубок...
Ждёшь, прислушиваясь к себе. Но быстро срываешься: уж слишком хорошо себя знаешь. Если не сделаешь сейчас - не сделаешь никогда.
И зачем-то звонишь.
В первые мгновения данной авантюры идея кажется тебе вполне адекватной, ведь... Ты совсем не против провести этот день в компании Эмили. Ведь... Она тебе нравится, правда? Но уже на втором гудке ты делаешь физиономию тотального идиота и уже хочешь сбросить, как те прерываются, меняясь на приятный, уже хорошо знакомый голос.
- Э... Кхм. Эмили? Привет, - едва не давишься неуверенностью, но взгляд Эйры, обращенный к тебе и полный детского интереса, быстро помогает собраться. - Скажи, у тебя были на сегодня планы? Просто... - вновь смотришь на племянницу, в глазах которой уже загорелся огонёк: ребёнок очень хотел компанию получше своего непутёвого дяди, - мы тут с Эйрой никак не справляемся. Да и... Было бы здорово встретить Рождество вместе, - громко выдыхаешь, специально убрав чуть в сторону сотовый, как вдруг спохватываешься. - В смысле, с тобой. Ты, я, Эйра. Ну... Как?
Внутри всё сжимается в ожидании ответа.
Пусть уже совсем скоро начинает отпускать: всё равно не придёт.
[nick]Dick Owen[/nick][status]пустота[/status][icon]https://i.imgur.com/J65sKk0.gif[/icon][sign][/sign][lz1]ДИК ОУЭН, 40 <sup>y.o.</sup><br><b>profession:</b> системный администратор в клинике Health[/lz1]
Ты уже и забыла, когда последний раз отмечала Рождество. Точнее не так: ты старательно удалила эти воспоминания из памяти, потому что они непременно принесли бы тебе только боль. Удалила вместе с прошлой жизнью, оставленной на другом побережье страны. Именно поэтому сегодняшний день был для тебя совершенно обычным, таким же, как и все остальные дни года, с той лишь разницей, что сегодня не нужно было выходить на работу. Жаль, потому что ты бы предпочла провести этот день, погрузившись с головой в документы, архивы, дела, чем в одиночку в собственной квартире, пока весь остальной город занят последними приготовлениями к предстоящему празднику.
Кофемашина издаёт характерный звук, напоминающий, что бодрящий напиток уже готов, и ты следующей к ней, чтобы забрать кружку и вернуться к чуть приоткрытому окну и насладиться декабрьской свежестью, смешанной с ароматом свежесваренного напитка. За окном суетились люди, разъезжали (ну или стояли в пробке) машины. Кто-то тащил тяжёлые пакеты, кто-то – отправился на поиски последних ёлок, а кто-то просто спешил домой, чтобы разделить этот день с самыми близкими. Солнце ярко освещало улицы, температура держалась выше нуля, и ни малейшего намёка на снег – если бы не украшения и календарь, висевший неподалёку, ты бы никогда не поверила, что почти пролетел ещё один год. «И почему я вечно оказываюсь в городах, где снег – такой редкий гость?» Ты усмехаешься собственным мыслям и делаешь глоток кофе. Тебе спешить некуда – у тебя из планов только какой-нибудь сериал, пицца и виски. Неплохая троица, если уж подумать. По крайней мере, они ещё никогда тебя не подводили.
Правда, чем больше ты думала про сегодняшний вечер, тем чаще вспоминала Дика. Чертовски не хотела признаваться в этом даже себе, но от правды не уйдёшь – рука то и дело тянулась к телефону, и даже набирала что-то совсем нейтральное в стиле «Привет! Как настроение?», но тут же стирала текст. Во-первых, ты была уверена, что Рождество он проведёт с Эйрой, так что не хотела навязываться. Ну а во-вторых, сама мысль о том, что самый семейный и уютный день года тебе хотелось бы провести мысль с этим мужчиной пугала тебя, человека, который пообещал себе не привязываться хоть к кому-то, до чёртиков.
Правда рука всё равно тянулась с смартфону, находила нужный чат в мессенджере, и оставалось гипнотизировать экран, пытаясь хоть немного разобраться в собственных желаниях и страхах. И вот, кажется, ты готова бросить все эти самокопания и отправить какое-нибудь короткое сообщение, поздравляя с наступающим, но вдруг на экране высвечивается «Дик», и ты на секунду замираешь. Но, как и любой прекрасный юрист, быстро берёшь себя в руки и отвечаешь: – Привет, – и на губах твоих появляется улыбка, хоть кроме тебя о ней никто и не узнает. Может только тон голоса станет чуть мягче. — Если честно, никаких, – не видишь смысла приукрашивать действительность. А вот следующие слова мужчины заставляют тебя на миг замереть и переварить услышанное. Мозг буквально кричит: «Нет, Эмили, тебе это не нужно, ты не готова, ты запретила себе любые чувства», но пока в голове все эти возражения пытались выстроиться в какую-то логичную схему и сформировать оправдание своему отказу, с твоих губ слетает совершенно другой ответ: — Я «за», — и тут же, будто в оправдание своего решения, добавляешь, рассмеявшись: – Не бросать же вас в беде.
Через час ты уже стояла на пороге с парой пакетов (прихватила кое-что из дома и успела зарулить в магазин – воспитание не позволяло прийти в гости с пустыми руками). Нажимаешь на звонок у двери, и сердце вдруг начинает колотиться как бешеное. Серьёзно, Эмили? Как будто тебе лет тринадцать, и ты первый раз идёшь в гости к мальчику, который тебе нравится. Пара глубоких вдохов, и к моменту, когда дверь распахнулась, твоё волнение могли выдать разве что прохладные кончики пальцев. — Привет, — негромко и мягко, и уголки твоих губ приподнимаются в улыбке. — А ты, должно быть, Эйра? – переводишь взгляд на крошку, чуть наклоняешься и протягиваешь ей ладонь. – Я так много слышала о тебе! Меня зовут Эмили. Маленькие пальчики обхватывают твою ладонь в приветственном жесте, и твоя улыбка сразу становится ещё шире.
– Ну рассказывайте, как проходит подготовка? – в одном из пакетов ты откапываешь небольшую коробочку, открываешь крышку и достаёшь скрученную гирлянду. Ты вспомнила об этом прошлогоднем подарке кого-то из коллег в самый последний момент и решила захватить с собой – всё равно она бы и дальше пылилась на верхней полке шкафа. – Осталось решить, куда её повесить. От волнения не осталось и следа – лишь тепло, поселившееся где-то в области солнечного сплетения.[NIC]Emily Turner[/NIC][SGN] [/SGN][AVA]https://i.imgur.com/t2AAqsk.gif[/AVA][LZ1]ЭМИЛИ ТЁРНЕР, 35 y.o.
profession: общественный защитник[/LZ1]
– Не бросать же вас в беде.
Улыбаешься, бросаешь в трубку что-то неразборчивое на прощание - то ли "тогда ждём", то ли банальное "спасибо", - и никак не можешь отделаться от чересчур яркого ощущения, будто тебя только что со всей дури ударили обухом топора по затылку. Аж краской весь залился да словно последние мозги потерял: пропав мыслями во внутреннем звоне ещё долгое время стоишь на одном месте и безуспешно пытаешься понять, а что это вообще только что было.
Когда в последний раз ты находил в себе достаточно смелости, чтобы сделать первый шаг, а не второй - уже навстречу? Тебе ведь достаточно было поступить так единожды, чтобы раз и навсегда заречься более никогда подобным образом не поступать: не давать волю чувствам, не отвечать взаимностью и не верить. Никакому, даже самому тёплому, ласковому и твёрдому женскому слову. Тогда почему сейчас ты, дурак дураком, улыбаешься и в хаосе мыслей мечешься взглядом от телефона ко входной двери и обратно? Так, будто это заставит время ускориться и приблизить момент, когда на пороге дома покажется Эмили.
Эйра роняет на пол детальку конструктора, тем самым выводя тебя из странного, непривычного, но по прошлой жизни знакомого ступора. Возвращаешь развивающийся флаг на башню усыпанного снегом пластмассового замка, целуешь племянницу в макушку и предлагаешь заняться подготовкой к приходу гостей. Ребёнок воодушевляется настолько сильно, что с радостными криками сползает с дивана и, спешно перебирая маленькими ножками, бежит в спальню - единственную комнату, которые вы ещё не успели украсить. Нужно же было облепить твоими кривыми снежинками всё до конца! Развешивая гирлянды по стене, расставляя по подоконнику ароматные свечи да раскидывая по полу декоративный снег - Эйра первой начала рвать вату, но вам обоим это пришлось по душе, - ты испытываешь своего рода благодарность: домашняя суета успешно усмиряла волнение в преддверии звонка в дверь и уводило то на второй план. Кто знает, смог бы ты остаться в здравом уме, не отвлекай тебя ребёнок своей чрезмерной активностью и не по годам разошедшейся требовательностью?
Ты не хочешь и думать об этом.
Если бы и лишился дюжей доли нервных клеток - пусть так, на то у тебя была достойная причина.
О пицце, которую до сих пор не соизволили привезти, ты вспоминаешь вместе со звоном дверного звонка, но надеешься, что увидишь сейчас перед собой совсем не курьера. Берешь Эйру на руки, чтобы она так же могла встретить гостью, но девочка перед самой дверью требует опустить её на ноги: она же уже большая, взрослая и более чем самостоятельная. А что ты? Ты как всегда не против. Щелкаешь замком, распахиваешь дверь и улыбаешься самыми уголками губ, только коснувшись взглядом Эмили.
- Привет, - неловко отвечаешь и молча, но настойчиво забираешь пакеты. Отходишь чуть в сторону, чтобы не мешаться в проходе, и с неподдельным удовольствием наблюдаешь за знакомством Эмили с племянницей. Эйра безумно рада - её глаза ещё не научились врать, - но смотрит всё равно с оценкой и успешно наигранным подозрением. Невольно смеёшься про себя и заводишь всех в дом.
- На троечку, - откровенно признаешься: подготовка и правда двигалась у вас не самым активным и дельным образом, но она хотя бы имела место быть в этом году, а это - уже феноменальный прорыв. - Можешь вешать хоть куда. Весь дом в твоём распоряжении, - староватый, небольшой, возможно даже тесный, но как минимум сегодня - полный настоящего праздника. - Ты как, кстати, относишься к пицце? Уже не уверен, что она до нас доедет, но вдруг, - пожимаешь плечами и будто извиняешься за отсутствие роскошно накрытого стола. Ты не сказать что хозяйственный, даже при условии, что большую часть жизни прожил один.
Но о ней ты не хочешь ни вспоминать, ни говорить.
Ни уж тем более к ней возвращаться.
- Эмили. - Вешаешь куртку Эмили в шкаф и оборачиваешь на детский голос: Эйра забралась на диван и в протянутых к гостье ручках держала пару разноцветных листов бумаги и ножницы. - А ты умеешь делать снежинки? У па они плохие, - обиженный взгляд, надутые щечки и молящий о помощи голосок: всё как завещал директор какого-нибудь театрального училища, честное слово.
Глухо смеёшься уже в голос и, подходя к девушкам, шутливо оправдываешься.
- Это ножницы плохие, а не мои снежинки, - треплешь племянницу по голове и обращаешься уже к Эмили, всячески стараясь не выдавать внутреннюю панику: ты не знал, куда себя деть, как себя вести и какие слова говорить, чтобы... Чтобы ничего не испортить. А ведь твои восемнадцать успели стукнуть уже дважды! - Не хочешь чего-нибудь тёплого выпить? Чай, кофе? Или... Кхм. Может что покрепче?
[nick]Dick Owen[/nick][status]пустота[/status][icon]https://i.imgur.com/J65sKk0.gif[/icon][sign][/sign][lz1]ДИК ОУЭН, 40 <sup>y.o.</sup><br><b>profession:</b> системный администратор в клинике Health[/lz1]
К своим годам ты успела чётко понять одну простую истину: жизни плевать на те планы, что ты построил. И это совсем не вязалось с тем, как всё устроено в твоих рабочих буднях: если ты приложил усилия, выстроил идеальную линию защиты, выложился на сто пятьдесят процентов в суде, смог донести информацию до присяжных, то почти не остаётся шанса на проигрыш. И раньше, работая над большими делами, ты была уверена, что полностью контролируешь свою жизнь, что побеждая в судебных спорах, ты совершенно прекрасно справляешься и с личным: много времени проводила с родственниками, готовилась к свадьбе, мечтала о счастливом совместном будущем. Вот только жизнь – не суд. Ты можешь продумать свою жизнь от и до, распланировать её на ближайшие десятилетия, а потом один вечер стирает твоё распланированное будущее, как волна в миг слизывает следы, оставленные на песке.
А потом ты решаешь отказаться от всего, что напоминало бы тебе о несбывшемся: от работы, семьи, друзей, личной жизни, любви, привязанности. Планируешь новую жизнь, где всему этому просто не останется места, погружаешься с головой в сложную, выжимающую все силы работу, не ходишь не свидания, не заводишь близкой дружбы с коллегами. И вдруг оказываешься одна в кинотеатре, встречаешь его и не смотря на все выстроенные тобой запреты, на все новые планы, в которых не должно оставаться место для отношений, с замиранием сердца ждёшь каждой новой встречи. Потому что да, жизни плевать на твои планы.
Даже прямо сейчас, когда ты стоишь в гостиной Дика, забираешь из маленьких ручек его племянницы, которая обезоруживающе мило произносит «Па», твои планы на «никаких больше чувств» разбиваются в дребезги. Потому что сколько угодно можно строить из себя человека с дырой на том месте, где у нормальных людей бьётся тёплое сердце, но в эти секунды там не то что теплый, живой орган – там огненный шар, согревающий и освещающий всё на пару-тройку метров вокруг.
– Открою тебе секрет, – голос становится тише, а взгляд устремлён прямо на Эйру, – пару лет я работала на Санту и как раз вырезала для него тысячи снежинок. И для пущего эффекта подносишь указательный палец к губам: – Только никому-никому нельзя рассказывать! И на мгновение переводишь взгляд на Дика, подмигнув и добавив: — Сохраните мой секрет? Теперь ты просто не могла упасть в грязь лицом, а значит нужно было выкручиваться и откапывать из памяти те дни, когда ты сама была ребёнком. Берёшь один из листов бумаги, складываешь его четыре раза, и приступаешь к вырезанию разных фигурок на сгибах. Кажется, так получится сердечко, так – звёздочка, так – кружевной край. Ножницы режут медленно: всё же восемь слоёв бумаги – сложная задачка, но, как истинного помощника Санты, трудности не могут тебя напугать. Ещё пара надрезов, и ты разворачиваешь слои, демонстрируя результат: – Ну как вам? Судя по восторгу в детских глазах, ты вполне справилась с задачей. Пожалуй, это вообще самый главный комплемент твоему творчеству, который ты вообще когда-либо получала.
— Не откажусь от кофе, – ты пока убираешь ножницы и бумагу в сторону. – И заодно давайте посмотрим, что можно приготовить вкусного. Пиццу я очень люблю, но может прибережёте этот вариант на рождественское утро? Ты улыбаешься и следуешь за Диком, не забыв прихватить один из пакетов. Оказавшись на кухне, ты выуживаешь из него курицу и пару апельсинов. – Индейки в магазинах уже не осталось, так что будем делать курицу с апельсинами. Не сказать, что ты была прям виртуозом в готовке (чаще тебе просто не хватало на это времени), но если было время и настроение, ты вполне могла вспомнить пару семейных рецептов и приготовить что-нибудь интересное.
— Для начала её нужно замариновать и забыть на часик. Как раз сможем доукрасить дом, – достаёшь из пакета пару специй и веточки розмарина. Ещё понадобится масло, и оно обнаруживается возле плиты. Но прежде, чем приступить, ты переводишь взгляд на мужчину, который как раз протягивает тебе кружку с горячим напитком, перехватываешь его ладонь и чуть сжимаешь его пальцы своими: — Спасибо, что пригласил. Я рада быть здесь сегодня. (С тобой). Негромко, с неизменной улыбкой на губах, и главное – абсолютно искренне, потому что и правда рада. – Ну что, кто поможет мне сделать курице массаж с ароматным маслом? [NIC]Emily Turner[/NIC][SGN] [/SGN][AVA]https://i.imgur.com/t2AAqsk.gif[/AVA][LZ1]ЭМИЛИ ТЁРНЕР, 35 y.o.
profession: общественный защитник[/LZ1]
Отредактировано Selena Price (2023-01-15 22:26:23)
С момента появления Эмили в вашем с Эйрой доме прошло не так много времени: от силы минут десять, как ты мог предположить - казалось бы, не так уж и много, чтобы привнести в жизнь нечто по-настоящему значимое и значительное, но, говоря по правде, вполне достаточно, чтобы ты смотрел на обеих девушек, будто устраивающих рождественский заговор, и не представлял иные обстоятельства наступающего вечера. Тебе воистину сложно вспомнить, когда в последний раз ты делал серьёзный шаг и после, хотя бы отчасти, не жалел о нём. Тогда как сейчас, в эту самую секунду - не зная, не думая, банально страшась предположить, во что это могло вылиться по итогу, - считал звонок Эмили самым верным и правильным действием, которое ты вообще мог совершить за свои добрые и совсем немалые сорок лет жизни.
Ты улыбался, выпуская на свободу внутреннего ребенка и прикладывая указательный палец к губам, молчанием давая клятву унести секрет существования Санты и наличия у того подпольных работяг по изготовлению снежинок с собой в могилу.
Ты улыбался, оставляя дам кромсать бумагу и уходя возвращать порядок в ванной комнате, которую племянница старательно всю извозила в краске после многочисленных попыток сделать открытки и изображенными на них ушастыми эльфами.
Ты улыбался, неожиданно для самого себя обнаружив, что подпевал новогоднюю песню, тихо и будто лениво растекающуюся по дому из включенной музыкальной колонки.
Ты улыбался и чувствовал, как согревалась душа.
Когда ты закончил отмывать зеркало и, оценив проделанную работу как удобоваримую, вернулся в гостиную, Эмили с Эйрой уже заканчивали делать снежинки. Результат, говоря очень мягко, тебя вдохновил: где-то глубоко внутри ты ощутил привычный укол вины за то, что не составил компанию и не стал частью процесса создания такой красоты. И ты думал совсем не о бумажной снежинке. Ребёнок же, напротив, остался заворожён именно ею и, будто ведомый одной единственной волей, вернулся с ножницами и бумагой на диван и старательно, аж с прикушенным в абсолютной концентрации на процессе кончиком языка, пытался шаг за шагом повторить творение Эмили. А ей ведь всего три года...
Ты не имел и не имеешь ничего против. Совсем наоборот.
- Пицца уже заказана, - давно, чтоб её, - но такими темпами она доедет до нас как раз к утру, - пожимаешь плечами и идёшь на кухню, чтобы первым делом - поставить вариться кофе, а вторым - открыть холодильник и подтвердить опасения: в том отсутствовало ровно всё годное для создания какого-нибудь, пусть даже мало-мальски рождественского блюда. Когда же ты, закрыв пустующего бедолагу, натыкаешься взглядом на внезапно возникшие на столе сырую курицу с большими, спелыми апельсинами, то на несколько мгновений - а возможно, чуть дольше, - остаёшься буквально без слов.
Чудом в последний момент - пенка уже грозилась вот-вот выползти из расширенного горлышка турки, - вспоминаешь о кофе и неловко подрываешься с места к плите, чтобы предупредить неприятные последствия своей хозяйственной несостоятельности. Хотя, если говорить до конца откровенно, подхватываешь ручку турки, размешиваешь содержимое последней и переливаешь в кружку ты весьма и весьма профессионально. Так, будто учился этому всю жизнь.
С планами на маринад курицы ты мысленно соглашаешься, но сперва хочешь отдать кружку Эмили, чтобы вдруг не отвлечься и ни капли не пролить. Правда, когда женские руки касаются твоих, про любые идеи относительно содержания рождественского стала ты в мгновение ока забываешь: по сравнению с тем, что сейчас наполняло мысли, те не имели ровно никакого значения.
- Я тоже.., - невольно делаешь заминку из-за застрявшего в горле предательского кома, но быстро возвращаешь самообладание и продолжаешь, - очень рад, - со всей своей нелепостью пытаешься улыбнуться, а после в очередной раз за день идёшь на поводу у отчаянной, бескомпромиссной, но удивительно душевной, молодой дурости: аккуратно наклоняешься и с ещё большей аккуратностью, которая наверняка со стороны походило на опасливую осторожность, целуешь Эмили. Эми. Коротко. Нежно. И без сомнений. По крайней мере, в конкретно тот момент времени...
- Это я тебя должен благодарить, - шепчешь, отстраняясь, и замираешь. Не знаешь, что сказать; как в полной мере выразить все те чувства, что ты испытывал по отношению к девушке, которая однажды поделилась с тобой билетом у входа в кинотеатр.
- Я! Я! Я!
Благодаришь в душе ты и Эйру, которая пусть с небольшим запозданием, но всё же прилетела помогать с массажем для курицы, тряся в руках только-только законченную снежинку. Стоит отметить, урок Эмили и правда прошёл не в пустую.
- Нам сегодня явно предстоит узнать очень много нового, - говоришь уже более уверенно и складно. С той же уверенностью, непривычной и будто чужой, но окрыляющей, улыбаешься шире обычного и помогаешь Эйре подняться на табурет за столом. Ребёнок, и секунды не годя, тут же хватается мять маленькими пальчиками курицу. Ты вспоминаешь о не вымытых руках и, подхватив девочку, тащишь вас обоих к раковине. И вот, стоя посреди кухни с чистыми, пахнущими лимонным мылом, руками, готовые абсолютно к любым указаниям прибывшего на помощь шеф-повара, вы ждёте. Ты - вполне успешно. Эйра - не очень. - Итак, с чего начнём? - спрашиваешь, краем глаза следя за тем, как племянница пыталась выстроить на курице башню из апельсинов.
[nick]Dick Owen[/nick][status]пустота[/status][icon]https://i.imgur.com/J65sKk0.gif[/icon][sign][/sign][lz1]ДИК ОУЭН, 40 <sup>y.o.</sup><br><b>profession:</b> системный администратор в клинике Health[/lz1]
Отредактировано Sean Brennan (2023-01-15 16:22:45)
Наше прошлое неизменно оставляет шрамы. Одни – чуть заметные, еле различимой светлой полоской расчерчивающие кожу. Другие – грубые, выпуклые, напоминающие тянущей болью о себе перед дождливым днём. Неудачи, обиды, разочарования, трагедии, потери, испытания – ничего не должно быть забыто. Эти шрамы меняют нас, порой – почти до неузнаваемости. Но если рана превратилась в шрам, значит самое страшное осталось позади, и нам удалось выжить, неправда ли?
Долгое время тебе казалось, что твоя собственная рана так и не зажила. Садила, горела, то и дело воспалялась, не давала тебе ни нормально спать, ни работать, ни жить. Ты даже научилась жить с этой болью, талантливо притворяясь, что всё хорошо. Что в области солнечного сплетения не вспорота плоть, не сломаны рёбра и сердце не смахивает на кусок пропущенной через мясорубку массы. Улыбалась, успешно вела дела, спасала от тюрьмы тех, кому в жизни повезло и того меньше, бегала, читала книги, поглощала один за одним сериалы. Вот только рана всё ещё не заживала. Время шло, и ты уже успела смириться с тем, что так и пройдёт остаток твоей жизни.
А потом лишний билет в кино оказывается не просто бумажкой с датой и временем сеанса, на который, в целом, ты вообще могла бы и не пойти – он оказывается лейкопластырем, идеально подходящем под размер твоей раны. И вот проходит несколько месяцев, и милостью ли богов или происками дьявола, но плоть начинает срастаться, рёбра – вставать на положенное место, а сердце обретает привычную ему форму, вновь гулкими ударами наполняя твою грудную клетку. Страшно, волнительно, завораживающе. Будто с тобой это всё в первый раз.
Вот он отвечает, что тоже рад, и ты напрочь забываешь о кофе, не в силах оторвать взгляд от его лица.
Вот он наклоняется к тебе ближе, и сердце твоё, обновлённое, пропускает удар.
Вот он нежно целует тебя, и сердце твоё и вовсе готово вырваться из груди.
Вот он отстраняется, смотрит на тебя с теплотой, и мир вокруг на мгновение замирает.
Звонкий детский голосок врывается в эту возникшую на несколько секунд тишину, возвращая вас к реальности. А что там вообще в этой реальности? Малышка хвастается полученной снежинкой, и ты с неподдельным восторгом хвалишь её за проделанный труд: — Какая красота! Уверена, Санта непременно взял бы тебя к себе на работу. Нужно только слегка подрасти, — ты улыбаешься, наблюдая, как Дик относит девочку к раковине, а потом возвращает на стул. Сама же в это время делаешь первый глоток вкуснейшего кофе и выдыхаешь. Да, эта реальность тебе определённо нравится.
— Итак, массаж. Нам нужно большое блюдо или противень, — наблюдаешь на Эйрой, пока Дик отворачивается за посудой. Пара секунд, и курица уютно устраивается на блюде. — Теперь мы польём её маслом, — тут ты делаешь всё сама, чтобы не переборщить, — посыпаем специями, — масло сменяется парой пакетиков с приправами, что тут же ровным слоем покрывают маслянистую кожу птицы. — А вот теперь нам нужно хорошенько всё это размазать по курице. Но вначале давай сделаем так... – ты берёшь полотенце и заправляешь его за ворот кофты ребёнка, создавая некое подобие фартука. — Ну всё, теперь ты настоящий повар. Можешь приступать.
Сама же ты делаешь ещё один глоток крепкого напитка и поднимаешь мягкий взгляд на Дика: — Очень вкусно, кстати, спасибо. Уголки твоих губ вновь приподнимаются в улыбке, и ты ловишь себя на таком редком, почти забытом ощущении абсолютного спокойствия и счастья. А ещё на ощущении, что тебе чертовски сильно хочется, чтобы он снова поцеловал тебя. Но всему своё время, да? Впереди ещё целый вечер, вечер, который, теперь ты уже не сомневалась, займёт особое место в новой истории твоей (вашей?) жизни.
— Перед духовкой останется начинить курицу нарезанными апельсинами и розмарином. А пока – пусть немного отдохнёт. Главный повар (это ты про Эйву) тоже пока может отдохнуть, а ты допиваешь кофе и сразу же споласкиваешь кружку по струёй воды (такая привычка). Только ты успеваешь поставить чистую чашку возле раковины, как раздаётся звонок в дверь. Кажется, доставщик пиццы всё же героически смог преодолеть предрождественские пробки. Но прежде чем выйти с кухни, ты чуть задерживаешь взгляд на птичке, чтобы прокрутить в голове, не забыла ли ты какой-нибудь важный ингредиент, затем – включаешь фронтальную камеру телефона, чтобы убедиться, что всё ещё выглядишь неплохо для человека, который вообще не собирался выходить сегодня из дома. Да-да, всё ещё как будто ты снова подросток, Эмили. Убедившись, что всё в порядке, ты подхватываешь со столешницы оставленную ребёнком снежинку и направляешься к двери, где тут же встречаешься лицом к лицу с Диком. И сердце вновь пропускает удар. Задерживаешь взгляд на его лице чуть дольше положенного, не сразу делая шаг в сторону, и будто замираешь. И лишь через пару секунд приходишь в себя, улыбнувшись: — Я... Прости... Проходи. Произносишь чуть сбивчиво, и лишь потом слегка разворачиваешь корпус, чтобы пропустить мужчину внутрь кухни. Нет, ну правда, Эмили, возьми уже себя в руки.
[NIC]Emily Turner[/NIC][SGN] [/SGN][AVA]https://i.imgur.com/t2AAqsk.gif[/AVA][LZ1]ЭМИЛИ ТЁРНЕР, 35 y.o.
profession: общественный защитник[/LZ1]
Отредактировано Selena Price (2023-01-16 00:16:16)
Вы здесь » SACRAMENTO » Реальная жизнь » мгновения зимы
