Впервые за последние месяцы Лекса ощутила себя свободно, смогла вздохнуть полной грудью без оглядки на прошлое. Без косых взглядов направленных в ее сторону,  лишний раз напоминающих ей, через что пришлось пройти чтобы выжить. Как глубоко нужно было занырнуть в дерьмо семьи Холландов, чтобы обрести хотя бы призрачный шанс на возможное будущее. И хотя она четко осознавала, что главный бой еще впереди, собственноручно прицепив на свою спину мишень, сегодня ей меньше всего хотелось об этом думать. Празднуя маленькую победу. Она размеренно покатывает содержимое своего бокала, всматриваясь в алую жидкость. Ощущая ее воздействие у себя под кожей, делая мысли такими спутанными. Она бы хотела ухватиться за одну из них и по ниточке распутать этот клубок, но он то и дело ускользает. Лекса облизывает пересохшие губы, медленно скользя языком по нижней губе и отрывая взгляд от вина, поднимает его выше. Ловя улыбку мужчины напротив, заставившую ее сердце пропустить удар. Рухнув с огромной скорости вниз. Ей хочется думать, что всему виной количество выпитого спиртного, праздничная эйфория – сделавшая эту раздражающую ухмылку, такой привлекательной. Заставляющей задержать внимание чуть дольше на его губах. Впервые размышляя о том, какие они могли быть на вкус. Она хрипло выдыхает, стараясь взять себя в руки. Вернуть так невовремя пропавшее благоразумие. С каких пор этот мужчина стал вызывать в ней такие мысли? Почему она вообще рассматривает его не как средство достижения своих целей? Лекса закусывает свою губу, когда ловит взгляд почти черных глаз. Они манят ее, проникают в самую глубь, ей даже начинало казаться, что он понимал о чем она думала даже лучше ее самой. Она хочет отвести свои, но не может. Словно завороженная всматриваясь в омуты напротив. Ее голова идет кругом. Дышать становится совершенно нечем, так что неплотно прикрытая грудь ненадолго перестает вздыматься. Лекса невольно улыбается, не выдерживая игры в гляделки, чувствуя как щеки начинают предательски гореть. Качает головой и подносит к губам бокал, делая маленький глоток, скорее как прикрытие. Небольшая передышка, в очередной раз пытаясь совладать с собой. Слишком много желаний сплелись воедино. Еще один судорожный глоток, она отставляет бокал рискуя нарушить тишину.
– Мистер Хэллер, возможно мое предложение покажется вам наглостью, но пригласите меня на танец. – ее голос звучит мягко, поглядывая на него периодически опуская глаза. До конца и сама не понимая зачем ей вообще этот танец. Она никогда не любила медленные танцы, находя их вульгарными. А после и вовсе противными, когда Ник начинал распускать руки. Но отчего-то ей хотелось оказаться ближе к этому мужчине. Понять природу странного наваждения, заставляющего поступать опрометчиво. Нарушать собственные правила. Лексе нужны были ответы, - убеждала она сама себя. Пока по спине пробежала волна приятной дрожи стоило ему протянуть руку. Она сдержано благодарит вкладывая свою ладошку в его. Его пальцы слегка прохладные в противовес ее немного вспотевшим. От чего девушка ощущает себя еще более неловко, поднимаясь со стула и сокращая между ними расстояние. Позволяя привлечь к себе. В нос ударяет запах его парфюма,  отдающий свежими цитрусовыми нотками, в сочетании с его кожей создавая удивительный микс пробуждающий желание уткнуться носом в его шею. От него пахло свободой, безопасностью и домом…Сердце пропускает такт. В нем хочется утонуть, раствориться. Позволить сомкнуть руки сильнее на своей талии, сделай он это – Лекса не была бы против. Судорожно пытаясь вспомнить, когда она вообще ощущала себя так. Словно она дома…да и что он значит для той, у кого есть лишь иллюзорные картинки из рождественских открыток. С атмосферой, которой у нее никогда не было. С семьей…ставшей слишком инородным для нее словом. Тогда почему рядом с ним, в этом глупом совместном движении в такт музыке, она хотела остаться навсегда? Почему так отчаянно цеплялась за ткань его рубашки, сжимая тонкими пальчиками его плечо, пока пальцы сжатые в его ладони слегка подрагивали.
Коулман поднимает на него глаза, замирая, бросив невольно взгляд в очередной раз за вечер на его губы, - спасибо за вечер. Вы выбрали удивительное место. – музыка заканчивается и она ускальзывает из его объятий, ощущая прохладу ветерка, скользнувшего по коже, слегка вздымающего ее темные пряди. Девушка обнимает себя руками, сжимая обнаженные плечи и всматривается в огни ночного города.
– Я рада, что именно вы мой адвокат. Спасибо, что вернули мою жизнь.

Она боец, привыкшая во всем и всегда полагаться на себя. Бить первой, если того требовала ситуация. Выкручиваться и выживать в любых обстоятельствах. Продолжать идти, как бы тяжело ей не было. Как бы сильно не зияла дыра внутри, разъедая подобно раковым клеткам ее тело. Уничтожая с каждым вздохом любые остатки человечности. Она та, кто всегда держит контроль в плотно сжатых кулаках, словно поводья невидимой колесницы мчащей ее по жизни. Не всегда в нужном направлении, но неизменно ведомые ее порывами. Александра не знает, что значит безопасность. Давно вычеркнула из своего словаря это слово, заменив его на куда более подходящее, напоминающее, что все что у нее есть в жизни – результат бесконечной борьбы. Она та, кто знает как больно бьет в поддых жизнь. Глотая грязь, ощущая скрипучий привкус песка на своих губах, комками застрявшие между зубов. Вкус крови, ставший неизменным спутником на протяжении всего жизненного пути. Коулман знает все про выживание, ведь именно этим она занимается всю свою сознательную жизнь. Выживает, отчаянно сражается за каждый вздох, пускай болезненный, пускай через силу, но неизменно ее. Самый желанный. Потеря контроля – равноценна смерти. Сдаться – значит проиграть. А Лекса ненавидела проигрывать. Почти так же, как и мужчин. Не доверяя ни одному из них, усвоив на своем собственном опыте, какими лживыми могут быть слова. Видя как сползала маска благочестия с каждого с кем ей приходилось взаимодействовать. Они научили ее скалиться, показывать зубы и рычать, всякий раз когда вторгались на ее территорию. Взращивая долгими годами, желание выпотрошить любого, кто позволит себе лишнего по отношению к ней. Всегда подходя ко всему слишком осознанно. Потому что такие девочки, как она не имеют права на ошибку. Не имеют права отлеживаться, не имеют право на слабость…иначе найдутся те, кто отберет те малые крохи, что были у нее, имеющие ценность только для самой Коулман. До последнего. Она та, кто не оступиться от намеченного плана, даже под страхом смерти…тогда почему…почему по телу ползет предательская дрожь, когда его пальцы касаются разгоряченной кожи. Проникая словно вглубь нее. Задевая те части ее онемевшей души, что казалось бы и вовсе атрофировались. Прогнили под гнетом ее беспощадной реальности. Шатенка выдыхает, прикрывая глаза, стараясь понять природу этих ощущений. Того, что еще минуту назад утратила бдительность, желая с головой окунуться в омуты его черных глаз. Ощутить его под своей кожей, глубоко в себе, позволяя играть на струнах лишь ему известную мелодию. Почему контроль сейчас кажется непосильной ношей. Ускользает из озябших пальцев и как бы она не пыталась удержать его, ее попытки обречены на провал. Каждая из них. Ее не пугает нахождение мужчины за своей спиной. Его непростительная близость, в другой ситуации, казавшаяся чем-то вопиющим. Ей не хотелось отстраниться. Не хотелось просить его удержать дистанцию. Напротив, именно это расстояние словно петля на шее сжимала ее горло. Не давая дышать. Закусывает губу, сильнее обычного желая отрезвить себя. Сетуя на алкоголь, что струился по ее жилам. Коря себя, что не стоило позволять себе больше одного бокала. Вот только внутренний голос шепчет, что дело вовсе не в количестве выпитого. И пьяна она совсем не от вина. Голова кружится, словно на карусели с которой невозможно сойти. А окружающая картинка сменяется слишком быстро. Она хочет чтобы время замерло. Остановилось, дав ей возможность отдышаться. Но этого не происходит, пока Линкольн стоит за ее спиной. Пока его голос звучит ниже обычного, с непривычными хриплыми нотами. Вызывающие жар внизу живота. Во рту пересохло. Пока сжатая в тиски грудная клетка разрывается от боли. От невозможности сделать спасительный вздох, способный скинуть наваждение. Настолько сильное, что противится ему смерти подобно. Она не хочет этого. Лжет. Обманывает саму себя, не отвечая на его вопрос. Потому что стоит с ее губ сорваться согласие на любое из его предложений – она пропала. Здесь нет правильного варианта. Любой из них ведет к неизбежному и это пугает. Но не так сильно, как то, что в глубине души Лекса отчетливо понимает, что хочет испить этот яд. Линкольн не тот человек, которым стоило бы увлекаться. Он хорош собой и прекрасно осведомлен тем, что делает с женщинами. Как влияет на них. Самодоволен, безбожно используя манипуляции для достижения своих целей. Это она раскусила еще при первой встречи. Прекрасно зная такой типаж мужчин, которым ничего не стоит разбить твое сердце в дребезги. Они не любят никого, кроме себя. Она знает, что далеко не одна она повелась на эту очаровательную улыбку – выбивающую все мысли из ее головы. Но ничего с собой поделать не может. Медленно поднимаясь со стула, поворачиваясь к нему оставаясь в непростительной близости. Взгляд женщины скользит по его лицу отмечая возрастные изменения на нем, но от этого не делая его менее привлекательным в ее глазах. Кажется, он хочет что-то сказать, так кажется самой Лексе, когда она замечает движение его губ. Всего секунда и она затыкает его поцелуем. Прижимаясь своими губами к его. Она определенно пожалеет об этом. О глупом решении пойти на поводу у собственных дурманящих желаний. Но это будет позже. Его губы мягкие, чувственные – совсем не такие как она себе представляла. Сохранившие вкус вина и табака. Дурная привычка, которая нарушала его идеальный имидж. Но так сильно нравящаяся ей. Мягко прикусывает его нижнюю губу. Сердце бешено бьется в висках, болезненно разрывая голову неприятной пульсацией. Но ей плевать. На замечание официанта невовремя влезшего в идиллию. Плевать на посторонних, на то, что через секунду он вполне может оттолкнуть ее напомнив про профессиональную этику. Ну и к черту. У нее был этот миг. И в этот миг он принадлежал ей…

Отредактировано Alexandra Coleman (2023-01-31 22:24:59)

Стоило ему переступить порог квартиры, робкая девочка улетучилась в мгновение ока. Она хочет его…испить до конца, жадно впитывая до последней капли мельчайшую реакцию, что отразиться на его безупречном лице. С неистовой жаждой срывая тяжелые вздохи с припухших губ. Заставить утратить счет времени, пока она с нескрываемой жестокостью сотрет его вежливую улыбку. Его идеальность пропитавшую каждый жест. Она жаждет пробудить в нем животное, то, которое она ощущала с момента, когда Линкольн переступил порог комнаты для свиданий с заключёнными. Видела, как он дремал на дне антрацитовых глаз, проникая в самую душу. Он был так близко, что можно было ощутить его едва слышный рык сквозь тяжелое дыхание мужчины и от одной шальной мысли сбросить его маску, ее тело укрывается чередой мурашек, хаотично бегущих по телу. Она отстраняется, окидывая его изучающим взглядом. Пытаясь понять, как близко он стоял к пропасти в которую она так усиленно его толкала. Близко, отвечает сама себе, подмечая мелькнувшее недовольство в его глазах стоило ей отстраниться. Коулман отчетливо представляет как рой мыслей копошаться в голове Линкольна, скорее всего будучи полностью уверенным, что на этом ее смелость закончилась. Желая удержать расстояние и их отношения на сугубо деловой ноте. Но он ошибался, даже не догадываясь, что уготовила для него женщина, слишком долго загоняющая в глубь своего естества свои желания. Обманывая себя в том, что он совершенно ее не интересует. Но алкоголь в крови развязал ей руки, попутно проливая свет на очевидную истину. Она хочет заставить его скулить…срывать голос от удовольствия. Хочет испить всего…до последнего вздоха…упиваясь той силой, что будет ей дарована окажись он в ее власти. Усмехается, беря адвоката за руку, едва касаясь своими пальцами его и неспешной поступью ведет по направлению дивана. Останавливаясь у его края, заглядывая в глаза мужчины, как бы невзначай касаясь ткани его рубашки, скользя вверх к плечам, убирая невидимую соринку. Всего лишь маневр, отвлечение внимания прежде, чем обходит его. Остановившись за его спиной. Ему это не нравится, чувствует напряжение искрящееся между ними. Линкольн Хэллер не любит, когда кто-то стоит за его спиной. Его плечи напряжены. Лекса знала, что он не понимает, какую игру она ведет и зачем так резко оборвала то, к чему все казалось бы и шло. Шатенка дожидается пока он обернется и мужчина не заставляет себя ждать, идя на поводу ее маленькой манипуляции. Но  она этого только и хотела. Толкая его на диван. Плавно сминая ткань своего платья, задирая подол дабы беспрепятственно устроится на его коленях. Плавно скользя своими бедрами. Его губы слегка приоткрываются и Лекса  ловит себя на мысли, что смотрела бы на это вечно. Насколько красив он когда возбужден. Чувствует, знает. – Позволишь? – склоняется над его ухом, ее голос ощутимо понижается, приобретая совершенно нетипичное для него звучание. Ниже, с хриплыми нотками утопая в придыхании, словно девушке не хватало воздуха. Облизывает свои губы, намерено медлит. Выжидает.. не его ответа. Он ее не интересует от слова совсем. Знает, что позволит. Слишком хочет увидеть, к чему ведет ее игра. И она приглашает его  в первый ряд. Ощутить сполна насколько пьяна она его присутствием. Насколько тяжело дается самоконтроль. Но он того стоит, Лекса почти уверена в этом, когда тонкие пальчики, ослабляют его галстук, вытаскивая язычок,  резким движением снимая с его шеи и тут же повязывает, широкой стороной завязывая ему глаза. Касаясь своими губами его. Плавно, неспешно смакуя, оттягивая на себя нижнюю губу мужчины. Посасывая, наслаждаясь. Она чувственно кусает его за подбородок, следя за каждым тяжелым вздохом. Прокладывая дорожку из легких поцелуев по шее мужчины, пока пальцы с силой сжимают его волосы. Резко дергая назад, заставляя откинуть голову. Открывая себе больше доступа к его коже. Лекса скользит кончиком языка по ней, чередуя витиеватые узоры, выписанные вдоль его кадыка с ощутимыми укусами, когда зубки впивались в нежную плоть. – позволишь…- шепчет едва слышно, в ответ на его такую пугающую, нетипичную для него покорность. Словно перед ней был совершенно не Линкольн Хэллер привыкший все и всегда контролировать, единолично удерживая бразды своего правления. Так что же сейчас? Им двигало любопытство? Возможно, будучи в глубине души уверенной, что мужчина всего лишь позволил ей. Принял правила игры, дабы посмотреть, как далеко она готова была зайти. И она готова была. Она выпускает свою хватку, увлекаясь куда более занимающим ее действием, неспешно расстегивая пуговицу за пуговицей на его рубашке. Ее пальцы ощутимо дрожат, пока острое желание сползает вниз ее живота. Завязывается в узел, она ерзает. Плавно елозя своими бедрами по его, раскачиваясь, пока промежность словно намерено вжимается в его пах. Хочется ощутить его внутри. Сжать ноги на его бедрах. Заполучить Линкольна Хэллера в свои сети, невольно представляя каким бы он был внутри. Как стенки сомкнуться на его плоти, сжимая во время неспешного скольжения на нем – срывая стоны. Ей почти нечем дышать, но она не спешит. Дразняще двигаясь на нем, совершенно не стесняясь в своих прикосновениях к открытым участкам его кожи. Оставляя горячие поцелуи…прикусывая вновь заставляя кожу алеть от ее жестокости. Стоило бы притормозить. Женщине почти стыдно за свое поведение, но держать себя в руках, когда он такой послушный…становится все сложнее. Усмехается, давясь воздухом. Последняя пуговка оказывается расстегнутой, приоткрывая вид на его тело, ранее сокрытое от ее глаз. Жадно скользит взглядом по точенным мускулам, прикасаясь к ним руками, словно проверяя реальность увиденного. Идеальный…До тошноты. До желания причинить ему еще больше дискомфорта. И она не сдерживается. Царапает кожу внизу его живота, впиваясь ноготками. Поддевая кромку его штанов. Шатенка ловко расстегивает его ремень, небрежно выдергивая из петель. Удавкой накидывая на его шею, резко стягивая перекрывая доступ к кислороду и припадает к губам. Затыкая. Воздух сотрясает звук расстегнутой ширинки, Лекса отрывается от него но только для того, чтобы смочить пальцы слюной, проводя по ним языком и скользя рукой в его штаны.

Отредактировано Alexandra Coleman (2023-02-05 00:53:51)

Ее лёгкие горят от всепоглощающего жара заполняющего ее изнутри. Обжигая во время такого тяжёлого, болезненного вздоха. Через силу, чтобы не потерять и без того ускользающий контроль над собственным телом. Оно не подчиняется женщине больше, всецело отдаваясь во власть своего кукловода.  Грациозно  изгибаясь стоит Хэллеру   затронуть нужную ниточку. Подобно музыканту перебирая струны ее души. Играя лишь одному ему известную мелодию. Судорожный вздох.  Ей так отчаянно  хочется свести ноги, когда его настойчивые прикосновения затрагивают слишком чувствительный клитор. Остро реагирующий на любое, даже незначительное прикосновение. Не говоря о таких настойчивых ласках, вынуждающих ее течь ещё больше. Лекса ощущает себя шлюхой, грязной девкой пойдя на поводу у своих тайных желаний. Темных пороков сокрытых в недрах ее души, о наличии которых она старалась не упоминать. Запирая за семью замками. Почему? Сама боялась с ними познакомиться. Взглянуть правде в глаза и понять, что именно ей так сильно нравится. Привлекая, подсаживая словно на наркотик. Совершенно неизвестное ей слово "доверие" или быть может неожиданный опыт, ее первый в котором желание захлестывало с головой, выбивая из ее головы сторонние мысли. Александре в новинку желать мужчину. Каждой фиброй своего естества стремиться навстречу его прикосновений. Не бежать от них. Не закрывать глаза дожидаясь пока все наконец закончится. А наслаждаться...и пусть ее глазные яблоки непроизвольно закатывались, но на этот раз от удовольствия...непривычно. пугающе...и так ново. Ее  белье насквозь мокрое и осознание того, что он чувствует это, заставляет на щеках девушки появится едва заметному румянцу, удачно сокрытому в полумраке. Он не узнает...хриплый вздох слетает с приоткрытых губ, неприятно стянутых, пересохших от возбуждения. Шатенка проводит языком по своим губам, слегка смачивая их в момент, когда хотелось простонать. Нет, ещё слишком рано...она не позволит ему услышать свои стоны, раньше, чем его плоть окажется внутри. Насколько умелыми не были бы его ласки. Пальцы цепляются за обивку дивана, желая отыскать в нем такую недостающую ей опору. Комната начинает кружить. Плыть перед ее глазами пёстрыми пятнами, что она не сразу замечает, как мужчина приподнимается, обнажая свою плоть. Лекса не успевает рассмотреть эту картину, концентрируясь на его губах, как он подобно зверю впивается зубами в упаковку презерватива и внутри нее все сжимается. С жадностью впитывая то, каким напряжённым было его лицо, балансируя где-то на грани животного инстинкта. Коулман нравится эта его дикость, отмечая про себя, что она совершенно ее не пугала. Не вызывала неприятные бабочки в ее животе, которые возникали всякий раз когда ей становилось страшно. Порывистые, местами грубые прикосновения, что ассоциировались некогда у нее с одной лишь болью...неизбежным насилием с которым месяцами ей приходилось сталкиваться  у него смотрелись совсем иначе. Пробуждая странное ощущение внутри нее. Острый приступ возбуждения из-за которого она почти задыхается. Не в силах сделать даже малейший вздох. Спасительный вздох. Его действия заводят ее, ломая внутри барьер...Лекса жаждет его прикосновений, таких необходимых как этот утраченный кислород. Злясь от проволочки... Ее не пугает то, с какой неистовостью он подхватывает ее, усаживая верхом на себя, направляя плоть. Проникая вовнутрь слишком резко, заставляя ее охнуть. Зажмуриться, цепляясь пальцами в его обнаженные плечи.  Сдавливая до боли, пока тело выгибается в дугу. Превращаясь в физическую ломку, когда он заставляет ее раскачиваться на себе. Скользя по его плоти, слегка пружиня. Лекса наклоняется к губам мужчины, желая впиться в них грубым поцелуем. Прокусить их до крови, размазывая алую жидкость по своим. Но вместо этого она одаривает его своим первым и таким тихим стоном, сокрытым под раскатами ее пульса. Нещадно лупящим по вискам. Ее сознание медленно ускользает, теряя окончательно связь с реальностью. Контроль, который она так отчаянно пыталась себе вернуть, неспешно двигаясь на его плоти. Его точки становятся ритмичнее. В такт ударам ее сердца.
Вдох и медленный, судорожный выдох. Пока ее бедра выписывают на нем восьмёрку, подкручивая крестец позволяя проникнуть глубже.  Темные локоны небрежно разметались по плечам, пружиня, перекатываясь на обнаженную грудь. Ее соски напряжены и женщина повинуясь внезапному импульсу, плотнее прижимается к его торсу. С мазахистическим удовольствием ощущая трение бусинок о его кожу. Заставляя их алеть, когда при случайном контакте словно по оголенным нервам импульс стремится вниз.  В эпицентр ее желания. Лекса судорожно дышит, сжимая  плоть Хэллера внутри. Всецело погружается в ощущения, пока комнату заполняет хриплый отзвук его дыхания. Ласкающий ее слух ничуть не хуже стонов. Жар внизу живота набирает силу, вспыхивая и подобно языкам пламени слизывает соленые капли проступившие на ее коже. Охватывая ее с головой. Она горит...плавится под властными прикосновениями его рук, оставляющих собственнические отметины на ее теле. Коулман не против. Позволяя ему больше, чем кому-либо. Помимо воли утоляя внутреннего демона. Что жаждал Линкольна Хэллера ...всего и полностью. До последней капли. Топя в калейдоскопе желаний.  Женщине так отчаянно хочется причинить ему боль, навредить. Совершенно не сдерживаясь в своих желаниях она впиваясь ногтями в его кожу. Царапая, когда плоть входит слишком резко. Сама задаёт темп, двигая бёдрами по спирали. Давясь собственными стонами так невовремя и неуместно рвущихся наружу. Нет, она не позволит Линкольну услышать их. Только хриплый вздох. Ее сдавленное дыхания, напоминающее, что она не покорилась ему до конца. Она не станет кричать, выстанывать имя Линкольна Хэллера, каким бы умелым, а он им был, любовником. Ее голова дернулась назад, открывая вид на изящную длинную шею, на которой так отчаянно захотелось ощутить ожерелье его рук. Чтобы он сжал ее горло заставляя смотреть на себя. Дышать с его позволения. Слишком много противоречий. Но остановиться Лекса не может... Глубже, быстрее...чаще...ее грудь судорожно вздымается.  И она буквально вжимается промежностью в него, сжимая. Не дав ему двигаться. Ей нужда эта пауза. Лёгкая передышка...прежде чем сорваться в омут удовольствия. Вся дрожит, терзая свои губы. Нет ...она не хочет стонать. Впиваясь в нежную плоть слишком сильно, когда крик рвется наружу. Не сегодня...с присущим ей упрямством заталкивает его в глубь себя. Вместо чего раздается тяжёлый...неестественный выдох...

Отредактировано Alexandra Coleman (2023-02-06 02:37:22)