Она осталась вдовой в свои неполные 26 лет. Она молода, красива, образована, умна настолько, чтобы вовремя промолчать и глупа настолько, насколько позволяет ей чувство собственного достоинства. У нее есть сын. Она еще выйдет замуж. Она бесконечно уважала своего мужа и любила его.
Амири больше нет.
Айла осталась вдовой в свои неполные 26 лет.
Она все еще любит своего покойного мужа и будет любить его еще четыре месяца и десять дней.
Никаб позволяет сжать губы, чтобы никто не видел ее злость, но глаза остаются спокойными. Первому научила ее боль, второму – талибы. Она сама выбрала наряд сегодня. Амири любил, когда Айла скрывала себя от него, он говорил, что она похожа на дымку, призрачный темный силуэт в тумане, который невозможно схватить руками. И всякий раз, оказываясь в его крепких руках, изувеченных порезами, она доказывала обратное.
Она горюет по своему мужу, вопреки Корану, не как жена, но как женщина. Он был тем мужчиной, которого она хотела, которого она уважала, который уважал и хотел ее в ответ. Именно в такой последовательности.
Процессия идет медленно, чтобы отдать дань уважения мог каждый проходящий мимо сторонний человек. Мужчины идут впереди, женщины чуть дальше. Айла могла бы идти близ покойного, но она сознательно выбрала дистанцию. Ее не осудят, но упрекнут. Она идет ближе к сыну, это может сгладить ситуацию. Она никогда не забудет прошедшие сутки, не забудет ни одно движение своей руки с мокрой тряпкой вдоль тела покойного мужа, пока омывала его трижды. Она не забудет, какой страх испытывала перед этим ритуалом, боясь… боясь боли, горькой, удушающей, сжимающей горло. Раньше его руки были теплыми, а теперь безжизненные и белые.
Кричать на процессии нельзя, но крик сына она услышит где угодно, среди тысяч голосов. Маленькая фигурка с темной кудрявой макушкой срывается в противоположную от усопшего сторону. Свекровь жестом останавливает первый же порыв Айлы позвать сына. Его остановят и не позволят убежать далеко.
Кричать на процессии нельзя, но так славить Аллаха могут только определенные люди.
Доли мгновения… Айла оборачивается, чтобы поймать взглядом потерянного сына и в шуме взрыва тонет ее крик.
- Саид!
Следующие минуты она почти не помнит, не понимает. Пространство вокруг будто ватное и она сама потеряла телесную плотность. Айла поднимает руку к больной голове, на задворках мыслей успевает понять, что никаб слетел и теперь болтается на женских плечах. Она прижимает ладонь к ужу и чувствует что-то липкое и теплое на пальцах. Не сразу она может осознать боль в теле, понять, ранена или нет, ее ведь волнует совсем не это.
- Саид!
Ее крик снова тонет в окружающем шуме, но теперь из-за возникающих воплей женских и мужских. Айла смотрит по сторонам, щурится от головной поли и все равно пытается, в первую очередь, найти сына. Все остальное потом, даже если она лишилась ног и рук. Хотя если бы руки оторвало, то она не смогла бы на них поползти в сторону, где она в последний раз видела Саида. Сквозь оседающую ржавую пыль и песок она видит хорошо знакомую ей американскую форму, коконом обернувшуюся вокруг ребенка. Расстояние в несколько метров кажется ей вечностью, прежде чем она достигает заветной цели. Трясет мужское тело со всех сил, чтобы он выпустил ребенка и спешно проводит ладонью по едва измазанному пылью детскому личику. Ни крови, ни царапин, сердце бьется. Он жив.
Айла выдыхает и ей кажется, что ее губы впервые, со дня смерти Амири, наконец разжимаются, будто рот был туго сшит все это время. Она поднимает глаза на мужчину, который все еще держит ребенка. Он оглушен, как и все вокруг. Беглый взгляд и Айла видит, как по щеке мужчины со стороны головы стекает струйка крови. Плечо мужчины также обагрено кровью. Вдова медлит пару долгих секунд, а затем стягивает никаб, разрывает его и одну отдает мужчине. Другую повязывает на его плече, затягивая над раной, как сделала бы профессиональная медсестра. Годы помощи в местном госпитале не прошли даром.
Юношеский крик со стороны отвлекает ее. Айла поворачивает голову и видит силуэт. Сиплый мальчишеский голос не оставляет сомнений, что это Карим – сын Амири от первого брака. Его походка шаткая, он зовет бабушку и Айла отзывается вместо нее, призывая Карима идти на голос. Но то, что Айла видит, когда юноша подходит ближе, заставляет девушку сжаться от ужаса и подавить крик в ладони, прижавшейся к губам. К ней приближался мальчик 12 лет, которого узнать можно было только по одной половине тела. Вторая же была покрыта ужасными ожогами, еще дымящимися от врезавшихся в кожу горячих осколков. Его плоть сочилась кровью и сукровицей, в нос Айлы ударил резких запах горелого мяса.
- Карим…
Айла не нашла в себе сил подняться и пойти навстречу мальчику. Он упал прежде на колени, а затем лицом на землю, продолжая звать родных и нашептывать слова из Корана.
Крики вокруг приобретают все больший резонанс. Где-то вдалеке лежат те, кто нес тобут, истекая кровью. Столько жертв вокруг. А Айла может только думать о том, что там, чуть дальше, лежит тело ее мужа, оскверненное, душа которого больше никогда не сможет обрести покой на том свете.

Отредактировано Catherine Ryan (2023-02-25 11:54:41)