Будильник срабатывает ровно в восемь пятнадцать, пробуждая вместе с Юнасом внутреннюю борьбу между «бля, да забей хуй и спи дальше» и «вы ващет договорились, не будь моральным уродом». Побеждает второй, но с условием, что все оставшееся утро настроение будет ни к черту, потому что портить ранними подъемами выходные дни – от лукавого. Вселенная с этим не очень согласна, поэтому сразу даёт Юну понять, что выёбываться – плохая идея. Он спотыкается о свой же рюкзак, который вчера вечером бросил прямо посреди комнаты, а когда пытается со злости пнуть его подальше, попадает пальцем прямо по гире, которая валяется всё там же посреди комнаты под тем же злосчастным рюкзаком. Сила удара, конечно, не приводит к перелому, зато вызывает поток первосортного мата, за который Юн получает оплеуху от матери примерно через тридцать секунд после происшествия. Так совпало, что именно в этот момент она проходила мимо комнаты сына. Забавное совпадение, правда? Вселенная абсолютно поддерживает. Выёб она не любит. Присмирев и выкупив, что надо бы как-то поспокойнее [читай «позавтракав»], Юнас наконец-то собирается и выходит из дома. Настрой, конечно, на троечку, зато никому не хочется перегрызть глотку, да и боль от удара резко пробуждает и вызывает прилив сил.

Расскажи пару месяцев назад, что все эти тернии Юн будет проходить ради Эвана, он бы, конечно, не поверил. Он бы не поверил даже в то, что они в принципе будут общаться: во-первых, потому что Эван слишком закрытый и в целом сам по себе, во-вторых, потому что нахуй нужно? С другой стороны, пару месяцев назад Юн бы и не догадывался о том, что случится с семьей Кэма. Не помочь ему он не мог по дефолту. Охана, всё такое. Гениальный план по тому, где найти как можно больше бабла в короткие сроки, пришел быстро и стал претворяться в жизнь ещё быстрее. Эвана было жалко, но немного – стать разменной монетой всегда неприятно, но Юнас был готов пойти на умышленный обман, если это поможет Кирни. Вот только привязываться к Эвану у него в планах не было. На деле же выходило как-то совершенно неправильно, и он начинал чувствовать себя виноватым за то, чего ещё даже не совершил. Гнать от себя мысли, что ему на самом деле приятно проводить время с мелким получалось всё хуже.

А че, если бы мы пришли сюда к полудню, Земля бы схлопнулась? – небольшую фигурку Эвана Юн замечает еще из далека. Для человека, который проводит здесь каждый день, он выглядит слишком воодушевленно, чем вызывает непроизвольную мысль – вот как выглядит человек, по-настоящему горящий своим любимым делом. – Утречка, мелкий. Как сам? Ну показывай, куда ты каждый день после учебли так спешишь.

Стыдно признать, но катке Юнас никогда до этого не был. Сакраменто вообще к зимним видам спорта не располагал, если только нет особой любви к хайкингу в горах чуть западнее города, но там особо на коньках не покатаешься. Так что всю жизнь приходилось довольствоваться только хоккеем по телеку и Олимпийскими играми. И то последние проходили всего раз в четыре года. Может, поэтому на предложение Эвана сгонять на каток Юн ответил с большим воодушевлением – всё новое классно. Не путайте, дело в любопытстве, а не в желании потусить с Грином, ок да?

- Но если что, у меня своих коньков нет. Их же выдадут?

И как вообще на них кататься. Хочется простого человеческого не опозориться.

Немного ломят цены за вход – это, конечно, громко сказано. По меркам Юна всё, что было связано с фигурным катанием, катками и зимним инвентарем в целом, вылетало в копеечку. Ей-богу, проще было купить баскетбольный или футбольный мяч и играть в свое удовольствие. Гораздо дешевле и развлечь себя можно в любой момент и где угодно. Впрочем, для Эвана разница могла быть действительно незаметной. С его-то деньгами [ладно, его родителей] парочка нолей на ценнике не играли никакой роли. В случае Юнаса, у которого и без того работала только мать, отношение к подобным мелочам было кардинально иное.

- Не то, чтобы я шарил за катки, но верю тебе, как себе, друг. Веди уже навстречу приключениям. Так не терпится себе копчик отбить, ты бы знал.

Тому, что Эвана здесь знает каждая собака, удивляться не приходится. Он, наверное, единственный такой отбитыш в городе, который вместо нормального спорта выбрал самый не подходящий для местного климата и менталитета. Серьезно, за всё время жизни в Сакраменто Юн не видел среди местных, ни сверстников, ни великовозрастных фанатов, тащившихся от фигурного катания. Ребята, пересмотревшие аниме про пидоров на льду, не в счет – это другое. И вот появляется такой из себя Эван, который уже одним своим хобби оказывается белый вороной. Если подумать, у него не было и шанса прижиться в их школе, а зря. При ближайшем рассмотрении он оказывался весьма интересным, добрым и абсолютно нормальным парнем. Даже забавным где-то, но уж точно не молчаливым и замкнутым, как казалось на первый взгляд. И, к сожалению, Юнасу это на руку не играло.

Юн не очень понимает, что происходит, но радуется, когда они, наконец, добираются до раздевалки, а в его руках оказываются коньки. Дальше вроде как все должно быть менее сложно – встать на лед, поехать и не наебнуться. Почти как на роликах, только на коньках. Да и на роликах Юн стоял всего пару раз, пока не сломал себе руку во время очередной поездки. Короче, план действий надежный, как швейцарские часы, но даже он рушится, спотыкаясь о маленькую загвоздку – злоебучую шнуровку коньков. Элементарное действие, которое у Юнаса отказывается получаться: то слишком туго, то слишком слабо. Попробовав несколько раз и не добившись успеха, он начинается беситься и в бессилии просто решает остановиться, выдохнуть и успокоиться. Посчитать до десяти – проверенный метод, который ему советовал еще школьный психолог и который он вечно игнорировал и продолжает игнорировать в девяносто пяти процентах случаев.

Я так-то ваще ни разу на коньках не стоял. Но наколенников не надо, я ж не ребёнок. Там же ниче сложного, да? Хоп-хоп и поехал. Думаю, разок попробую и разберусь. – в голосе у Юна уверенности больше, чем в сердце, но сдрейфить и надеть наколенники как-то очень унизительно. Он же не лох какой-то. Ну, на худой конец, если упадет, тоже ничего страшного. – Оу, фига. Вот это экипировочка. Удобно в таком облегающем? – как-то больно по-пидорски хочет добавить Юн, но сдерживается. Не зря же их в школе учат толерантности, в конце-то концов. – Но как-то больно по-пидорски выглядит. Ничего против не имею, если что, просто факт констатирую.

А, ой.

В контексте того, что дальше Эван начал заботливо перешнуровывать Юнасу коньки, фраза приобрела какие-то новые краски, которые, к счастью, остались никем незамеченными. Юном уж точно – он был слишком занят наблюдением за тем, как же правильно нужно делать эту блядскую шнуровку. – Да бля, понял я, понял. Че у вас в фигурном катании все так муторно. Я заебался, а ведь мы ещё даже на лёд не вышли.

Оказывается, что идти вперед чисто на одних лезвиях – пиздец как неудобно. На эквилибриста Юн походит мало, так что добирается до заветной двери без происшествий исключительно благодаря Эвану и его поддержки в виде левой руки. На тот момент Юн думает, что это будет самая сложная часть сегодняшнего дня. А потом он, наконец-то снимает защиту с лезвий и выходит на лёд.

И сразу же падает.

Юнас проезжает свои первые 30 сантиметров на льду, теряет равновесие и тут же падает.

Да всё нормально, не переживай. Это я с непривычки просто. – 1:0 в пользу отбитого копчика.

Эван снова помогает Юнасу встать, а потом идет разминаться, хотя для Юна это больше похоже на ледовое шоу. Ему, человеку, который не смог по прямой проехать дольше пяти секунд, тулуп представляется каким-то десятым чудом света. – Охуеть, это ты что сейчас сделал? Ты типа прыгнул и ещё покрутился?! Как бля вообще, это же невозможно. – Чтобы хоть как-то удержать равновесие и не упасть, залипая на Грина, Юн держится руками за бортик. Проехаться вперед ему, конечно, хочется, но вот знакомить задницу со льдом – не очень, поэтому он не рискует, стоя на месте. – Покань ещё разок! Ща, я только подъеду ближе. – глубокий вдох и резкий толчок. Юнас старается двигаться аккуратно, последовательно сменяя ноги одну за другой, и, кажется, у него получается. – Ого, это я еду, выходит? Смотри, я еду! Стоп, только как тормозить. – интуитивно догадаться, что нужно сделать у Юна не выходит. Перемещать центр тяжести представляется плохой идеей, поменять последовательность ног – тоже. В панике он поднимает взгляд на друга, отрываясь ото льда, и пытается балансировать руками. – Эван, как тормозить?! – но вопль отчаяния остается без ответа. – Ух, бля… – мгновение, и Юн плашмя падает на лёд. Головой, благо не ударяется, но всё остальное оставляет желать лучшего.  – А, впрочем, знаешь, я, наверное, так еще немного полежу. Мне уже нечего терять.

Ноги полукругом звучит очень просто и понятно, когда ты стоишь на коньках чуть ли не с младенчества. К сожалению, подобное не прокатывает с людьми, пришедшими на каток впервые. У них обычно возникают вопросы уровня «как нога должна стоять, чтобы я не наебнулся» и «блять, как поставить конек не прямо, а под другим углом, если я точно сейчас наебнусь». У Юнаса советы Эвана вызывают лишь желание попросить его эти советы посоветовать себе, но, к сожалению, авторские права на эту фразу принадлежат совершенно другим людям, так что он ничего не говорит, продолжает ехать прямо без возможности остановиться и в итоге падает. – Просто теория – это слишком скучно. По граблям обычно как-то доходчивее получается. – что правда, то правда. Юн всегда был их тех людей, кто сперва делает, а потом думает. В школе говорят, что он просто практик, а не теоретик, но все понимают, что это лишь красивая цветастая обёртка, которая обозначает лишь одно – он долбич, которому при создании небесная канцелярия забыла отсыпать терпения.

Единственное, с чем ему действительно везёт, так это с окружением. Юнас неидеальный и далеко не подарок. Он знает об этом, но работать особо не пытается. А зачем, когда есть подстраховка в лице Кэма. Где Юн натворит делов, он поправит, остановит или даст целительного подзатыльника. Все минусы одного компенсируются плюсами другого. Хотелось бы сказать, что и наоборот, но это стало бы откровенным лукавством – хуевый в их дуэте только один. Не будем показывать пальцами, кто именно. Вот и сейчас недостаток мозгов и усидчивости компенсируется заботой Эвана о его жопе и целостности костей. И руку подаст, и приободрит, и начнет объяснять то, что Юнасу стоило хотя бы загуглить за вечер до прихода на каток, но нет – наш девиз слабоумие и отвага.

Эван показывает, что надо делать, на своем примере, а, когда это не срабатывает, не гнушается просто начать расставлять конечности Юнаса так, чтобы он хоть что-то за день сделал правильно.  Очень хочется сказать, что такое количество тактильности попахивает чем-то еще более пидорским, чем несчастное трико, но случая не предоставляется, потому что, как бы удивительно это ни звучало, Юн реально пытается чему-то научиться: вслушивается в рассказ о технике езды, всматривается в чужое положение ног [не помогает] и телом пытается запомнить, что надо сделать, исходя из инструкций Грина. Порядка десятка падений и сотни матюков спустя преисполнение в познании, наконец-то, происходит, и Юнас едет без чьей-либо помощи. Он радуется этому, как ребенок пиньяте, только бьет в данном случае он сам себя об лёд. Пару раз рискует разогнаться побыстрее, ведь какой американец не любит быстрой езды, после чего находит для себя ответ на этот риторический вопрос – тот, который способен не уебаться в бортик на поворотах.  Другой риторический вопрос приходит сам собой несколько позже: интересно, он получит больше травм сегодня после катка или в следующий раз, когда ему в очередной раз дадут пизды в драке. Тем не менее, несмотря на всё это, Юну по-настоящему весело. Ему круто от того, что он научился чему-то новому, от самого процесса катания и от компании. Последняя в принципе оказывается не такой простой, как казалось на первый взгляд. Юнаса в принципе поражает особенность Эвана каждый раз раскрываться с новой любопытной стороны. Вот сегодня выяснилось, что он какой-то сверхразум, который не просто по льду то ли ходит, то ли летает над ним, так еще и выкрутасы всякие делает так, будто бы это вообще не стоит никаких усилий. Как подобное могло не восхищать Юн искренне не понимал, поэтому, будучи человеком простым и прямолинейным, залипал на сложные элементы в исполнении Эвана без зазрения совести.

-Капец, а ты вот так вот прыгать меня можешь научить? Этому долго вообще учиться? – скилл вытворять всякие пируэты на льду вряд ли на практике когда-либо Юнасу пригодится, но это же так круто – просто жить с осознанием, что в случае чего повод для выебона у тебя уже в рукаве. – Но если долго, то давай кататься спиной. Ты меня сегодня и так уже всего облапал, так что пидорскими движениями бёдрами уже не напугаешь. – да и не так страшен чёрт, как его малюют. В хоккее же тоже спиной ездят и ничего, нормально всё выглядит, не слащаво. Вроде бы. Юн не помнит, когда в последний раз сознательно смотрел хоккей, так что всё может быть. -  Наверное, не напугаешь.

Шутки шутками, но на самом деле всё это фигурное катание при всей своей визуальной легкости на деле оказывается очень даже непростой штукой, что полностью ломает представление Юна о целом виде спорта. За такое и легкий флер гейства простить можно. Да и, что врать, реально красиво: все эти плавные движения, легкие скольжения и дорожки шагов. Эвану шла эта грациозная сосредоточенность и на льду он выглядел как-то более органично, чем вне катка. Будто бы действительно был рожден для того, чтобы делать все эти сальховы и тулупы.

- Слушай, а давно ты всем этим уже занимаешься? И насколько серьезно? Я ничего в спорте не смыслю, конечно, но ты катаешься круто и явно этим делом горишь. Не думал в большой спорт уйти?

- Не веришь ты в меня, Эван. Понятно всё с тобой. – на самом деле новость о том, что фигуристы еще что-то и в не катка разучивают, прыгая сперва на каких-то трамплинах и матах Юнаса поражает. Настолько это, оказывается, сложно? А как, интересно, выглядит сам процесс обучения? В голове картинки довольно примитивные, больше из ряда фантастики, но представить, как Эван лет двенадцати прыгает на каком-то заумном аппаратике, позволяющем ему крутиться в воздухе, как юла, у Юна получается. – Вот окажусь щас недопонятым гением от мира фигурного катания, и хер тебе, а не благодарность на закрытии Олимпиады. Когда там ближайшая, говоришь? - шуточки шуточками, но на самом деле Юн подмечает нежелание Эвана рассказывать ему о том, когда он начал кататься и какие у него планы на свою дальнейшую карьеру. Это удивляет, но глубже под кожу лезть нет необходимости – задевать тонкие для Грина материи не хочется. Вдруг там что-нибудь серьёзное или болезненное. Спорт – это вообще дело такое, травмоопасное и жестокое. Хер знает, на какой подводный камень Юн рискует напороться, хоть подопытываться ещё немного всё равно хочется. Чисто из праздного любопытства.

Воу, воу, воу, Грин, полегче на поворотах. – из раздумий о предполагаемых превратностях судьбы Эвана его выхватывают буквально за зад. Забавный гейский нарратив явно выходит за рамки допустимого для Юна, и внутреннее раздражение оказывается обузданным только благодаря своевременной мысли – надо бы сразу объясниться, чтобы потом не было не ловко. – Ещё разок так приколешься, и я сам тебя приколю коньком ко льду, понял? – звучит не очень угрожающе, особенно когда все силы уходят на контроль корпуса и рук, чтобы не наебнуться, удержав напряжение. На самом деле это все больше бравада, ничего он Эвану не сделает. Просто не в штыки такие вопросы он решать не умеет, но Грин смеется, и Юн тоже расслабляется, воспринимая всё за шутку. Впрочем, дальше внимание быстро переключается – попытки скольжения спиной проходят не так успешно, как хотелось бы, лишний раз подтверждая отсутствие гениальности у Юна. Зато когда у него, наконец, получается [правильно, а не так как он покатился в первый раз – успешно, но против правил] выебывается этим до конца времени. Ещё бы, такой прогресс с момента первого выхода на лёд. Кайф, получается.

В раздевалке Юн быстро осматривает себя, приходя в легкое недоумение – настолько все плохо? Синяками оказывается украшено практически всё тело: колени, бедра, копчик и иже с ними. Пока ещё следы палений заметны не так сильно, но опыта Юнаса было достаточно, чтобы понять – через пару дней он больше будет напоминать карту звездного неба в цвете и на ножках. – Пиздец, надеюсь у матери не отберут права из-за жалобы какого-нибудь сердобольного соседа. – шутка, конечно. Все соседи давно уже знают, что младший Линч у своей матери немного ебнутый и все синяки со шрамами получает в уличных потасовках, а не в стенах дома. – Ого, а это у тебя тоже от фигурки? Капец, жестокий спорт оказывается, а не для п.. - осекается, прикусывая себя за язык. Надо бы кончать с шутками про пидоров, а то уже явный перебор пошел, - плакс всяких. – Юнас это ноль тактичности, но и ноль предосуждений. Он на шрамы Эвана смотрит просто как на свидетельства опыта: не стыдит и не надумывает. К своим относится точно также – есть и есть.

Не, ну если платишь, то погнали. Кто я такой, чтобы от халявного хавчика отказываться. –Юнасу не совестно обдирать Эвана от слова совсем, особенно когда тот сам предлагает. Никто за язык не тянул, в конце концов, а денег у него гораздо больше, чем у друга, чтобы тот чувствовал себя виноватым или должным. – А за мазь спасибо, явно пригодится. – Юн бросает лекарства в рюкзак, хотя сам прекрасно понимает, что вряд ли хоть чем-то из предложенного воспользуется. Банально забудет, и все это так и будет болтаться у него на дне дальнего кармана.

Эван сам выбирает место, куда пойти. Юн не лезет – ему и так весь сегодняшний день оплачивают, чтобы он ещё нос воротил. Да и еда – всегда хорошо, особенно когда за чужой счет. Главное, чтобы в помещении кондей был, хотя после катка калифорнийская жара ещё долго о себе не напоминает.

- Каток заебись был, мне понравилось. Зови в следующий раз с собой, я еще докажу, что мир потерял легенду в моем лице. – Юнас смеется, подспудно выбирая себе ланч-комбо в меню. Сэкономит немного на себе, так и быть. – Допустим теперь понимаю, почему ты туда, как чумной, гоняешь каждый день. – по факту. У широкой общественности [ребят из их школы] об Эване сложилось вполне определенное и не очень лестное мнение: странный тихий чел, у которого хорошие оценки и очень странное увлечение. Фрик, короче. Уже это делало его немного обособленным. Ну, и тот факт, что бабла было дохуя. Никто из одноклассников Юна со своим личным водителем до этого в школу не приезжал и в брендовых шмотках не ходил. Учитывая смазливое личико Грина, все это могло бы привести к его особо популярности среди девчонок, но они, его, кажется, не интересовали – куда ярче глаза у него горели от новенького трико для тренировки или проката русских [и японских] фигуристов. Что наводило на мысли. – Слушай, Эван, я просто на берегу обозначу, чтоб непоняток никаких не было, – Юн мнется, в сердцах надеясь, что его короткий спич прервет официантка с едой, но, к сожалению, заказ они сделали буквально только что – я к пидорам нормально отношусь, ваще без проблем каких. Любовь – это любовь, и всё такое, но сам я к ним не отношусь. Понимаешь? – казалось бы, ну шлепнул по заднице по-дружески, ну и что такого, но король лев Алекс и Марти не зря с детства научили его – друзья на задницу друг друга так просто не зарятся. Короче, для профилактики беседа не помешает. – Вот и чудно. А теперь все-таки расскажи, сколько лет ты уже катаешься. Мне просто интересно, за какое время я научусь тому, что умеешь ты. Ну, в теории хотя бы.

Отредактировано Jonas Lynch (2023-03-12 18:42:31)

- Вот это у тебя батя, конечно. И филолог, и фигурист, и бизнесмен. – Юн хмыкает, принимаясь за еду, которую официантка по имени Эми любезно ставит прямо перед его носом, - - А год – звучит даже подъемно. Только вот каждый день тренироваться я не готов. Может оно само как-то все выучится? – снова смеется и внимательнее рассматривает тарелку. Что он вообще заказал? – Ладно, ладно, не буду отбирать твой хлеб. Вдруг в следующий раз откатаешь чисто, а я тебя потом по телеку смотреть буду. Не забудь передать благодарность своему лучшему на свете другу и однокласснику Юнасу Линчу, понял?

Блюда перед глазами напоминают привычную еду лишь смутно: вот вроде бы кусок курицы и рис, но политы они чем-то зеленым, остро пахнущим целым букетом специй. Юн ничего против не имеет, он вообще эксперименты всякого рода любит, но реагирует с некоторой осторожностью. Не хотелось бы разрыдаться от остроты прямо перед Грином. Решает посмотреть состав в меню [очень своевременно], но не может найти искомое в перечне, потому что все эти индийские названия вызывают у него дислексивную панику. Приходится действовать по наитию – просто жевать.

Че?.. – внезапная исповедь Эвана, как гром среди ясного неба. Сам Юн мысленно уже давно отошел от темы сексуальных предпочтений друг друга, потому что, ну, поебать в общем-то. Ему главное, чтобы Грин в какой-то момент не преисполнился гейских шуток и не полез целоваться, потому что тогда высок шанс от Юнаса огрести, но даже это может быть замято, если не произойдет неожиданно. Иногда Юн мог работать языком, а не кулаками, особенно когда от дипломатичности зависело то, что ему важно. Дружба [псевдо, но со все большими сомнениями] с Эваном к этому важному тоже относилась. Ну будет его – не будет денег, а это значит, что он потратил целый месяц в пустую и ничем не помог Бев. Этого допустить он не может. Бев будет здорова, и он соберет ей сумму на лечение, чего бы это ни стоило. Эвана жалко, конечно, но возможность снова увидеть мелкую радостной и активной куда дороже. – Бля, Грин, ну ты, конечно.

И всё-таки, чем дольше Юн общался со своим одноклассником, тем больше им проникался. Его неожиданные откровения ситуацию лучше не делают – как после того делать вид, что Юну похер на мальчонку, непонятно. Скорее наоборот, Эван оказался на деле таким простым, добрым и понятным парнем, что у Юнаса проснулось желание всему его научить и защитить, будто он старший обрат, опекающий младшего. Откуда? Хер знает, он единственный ребенок в семье, если не считать сложные взаимоотношения с семьей Кирни, но факт остается фактом: для себя Юн решает, что, даже если в итоге ему придется обмануть Грина в своих поступках и его ожиданиях, то он хотя бы научит его жить эту жизнь. Малая и не соразмерная, но всё-таки плата, которую вряд ли заметит кто-то, кроме самого Юнаса.

- Так, всё. Харе эту еботню гнать. – Юн ладонью показывает Эвану, чтобы тот остановился и успокоился. -  Какие гайды, о чем ты вообще. Достаточно просто быть собой. – по фактам. Эван нравился Юну куда больше, когда с горящими глазами рассказывал о своём заебе по фигурному катанию, чем когда пытался вжиться в роль социально приемлемого друга в его представлении. – Ну типа, я свои пять копеек вставил не из-за того, что ты сделал что-то не то. Всё в порядке с этим, расслабься. Просто мне легче обозначить свои границы, чем потом ебаться с проблемами, если ты, ну, или я, что-то неправильно истолкуем. – эти проблемы с пониманием у людей на самом деле та ещё херобора и основная причина всех ссор и конфликтов. Именно поэтому Юн предпочитает в отношениях с людьми сразу проговаривать всё словами через рот – чтобы не надумывали, - Я, если что, тебя тоже не читаю, как открытую книгу. Мне многое непонятно, и я играю в сапёра каждый раз, когда открываю рот, прощупывая почву. Спойлер: это нормально и так делают все, так что не бойся сделать или сказануть что-то не то. Если мне не понравится, то, поверь, ты узнаешь об этом сразу. – Юнас ухмыляется и продолжает. Господи, ну какой он нежный цыпленочек. С чем я связался вообще. – Но даже это нестрашно. Ты ж мысли мои не читаешь, а я твои. Будем учиться друг у друга. – он делает глоток колы, допивая все залпом и отставляет стакан от себя подальше. – И, ради бога, не извиняйся.

Юн опустошает свою тарелку, тем самым ставя точку в обсуждении. Все это немного утомляет, хотя, с другой стороны, чего он хотел. Спокойно пообедать? Ещё чего, у каждого халявного ланча есть цена, например, заунывные беседы.

Ладно, всё, я решил. Собирайся, поедем ко мне. – повод вывести их «дружбу» на новый этап или искреннее желание помочь Юн еще не решил, зато действовать уже начал, - Буду показывать тебе то, как люди дружат. – он нажимает на кнопку вызова официанта так резво, будто сейчас сам заплатит за счет, но, конечно же, нет. – В планах просмотр кино, игра в приставку, пицца -  но на вечер, я уже сытый – и кое что интересное. Твое мнение в данном вопросе не учитывается, предупреждаю сразу. - мы в ответственности за тех, кого приручили. Ну, или пытаемся приручить.

Отредактировано Jonas Lynch (2023-03-13 21:09:05)

Бля, Эван, ты какого об мне мнения вообще? – оскорбляется наиграно и громко цокает языком. На самом деле Юн даже не пытается представить, какое мнение о нем складывается у окружающих. Для тех, кто знает его недавно, например, Грина, он действительно может казаться типичным буллером. Грубый, прямолинейный и очень эмоциональный. Если потребуется, он не преминет влезть в драку, нахватать тумаков и разбить сопернику губу, но в целом это больше образ и поверхностное представление о нем. Те, кто знает Юнаса дольше, то есть почти все в из районе, знают – он куда мягче и добрее, особенно к тем, кого любит. Да, определенные проблемы с агрессией и поведением у него есть, однако это все особенности внешнего проявления, а не отображение внутреннего. С Кэмереном он и вовсе становится послушным хорошим мальчиком, будто дикое животное рядом со своим дрессировщиком. Вот только отношения парней построены на глубокой дружбе и взаимном доверии.

Эван ведет себя так, будто на общественном транспорте ездит раз в пятилетку. Хотя, вероятно, так и есть, потому что идея заказать такси простому смертному школьнику никогда в голову не придет. Не с обедов же на такой лоск и блеск откладывать. Юн одергивает его от затеи, как только Эван открывает рот. Нечего деньгами сорить. Впрочем, в случае с домом Юнаса – автобус и правда удобнее. Остановка к нему совсем близко, и дойти таким способом не за падло.

Зе ласт оф ас какой интересует? Первого нет, мы в него у Кэма играли, а вот второй в библиотеке висит, но не скачан. – они с Кирни вообще многие игры покупали либо скидываясь, либо просто на двоих. Так выходило экономнее, ведь они всё равно зависают у друга каждый день. – Харайзена нету. Могу предложить только ведьмака. О, ну или в овервоч можем зарубиться, хочешь? -  тому, что Эван в курсе всех этих игр внимания не обращаешь. Ну, это типа обычно? Какой подросток сейчас не играет в приставку или комп. Было бы странно, если бы он не, а не наоборот. – Тебе, кстати, как вторая часть ласт оф аса? Все говорят, что говно, а мне вот зашло. Хотя, ладно, меньше, чем первая. Без Джоэла не то. – говорить о том, что чуть не прослезился на этом моменте не будешь. Тебе и без того хватает Кэма, который любит это припоминуть при каждом удобном случае.

Дверь за парнями закрывается с глухим стуком. Дома никого нет, и это развязывает Юнасу руки – делай, что хочешь. – Оставляй шмотки, и погнали ко мне наверх. Мамы не будет до вечера, так что дом в нашем распоряжении. Руки помыть – первая комната налево, как поднимешься. Я сейчас подойду.  - пока Эван разбирается с тем, где в их доме можно сходить в туалет, Юн идёт на кухню, чтобы захватить с собой какие-нибудь снеки на пожевать [даром, что только поели] и заглядывает в холодильник. Там его ждут два банки пива. Откуда? Мать Юнаса, прекрасная женщина, считала, что, если сын все равно пьет, то лучше пусть делает это дома, а не с мутными типами в заброшках. За это Юнас был её очень благодарен, правда с мутными типами все равно пил. Иногда. Гораздо реже, чем мог бы.

Ну что, разобрался, что здесь где? – Юн подмигивает, прикрывая дверь в свою комнату ногой, так как руки заняты, а затем сваливает все добытое в кучу на ковер перед теликом. – Врубай плойку и выбирай, во что будем играть. Я согласен на всё. – хмурится и пальцем указывает на Эвана, - Но жирными руками джойстик не бери, я потом заебусь оттирать. Вот салфетки. – подходит к столу и пуляет пачку прямо в Эвана. – Коротко о правилах этой комнаты: развлекаться можно, загоняться нельзя, переставлять фигурки запрещено – руки оторву – пить пиво обязательно. – пил ли этот невинный птенчик алкоголь хотя бы раз в жизни? Юнас сомневается, поэтому открывает банку и протягивает её Эвану. – Я сказал обязательно, не ломайся. – затем он открывает свою банку и легонько стучит ей о ту, что Грин растерянно держит в руках, - Ну-с, за дружбу?

Дядюшка Питера Паркера однажды сказал - с большой силой приходит большая ответственность. Понимает ли Юнас силу сказанных им слов, ещё только предстоит узнать. Пока же самая большая проблема Юна и Эвана - дождаться тормознутого доставщика пиццы.

-Ору, так и думал, что ты никогда алкоголь не пил. – читаешь это по выражению лица Эвана, когда тот делает первый глоток. Летнее невинное дитя, ты искренне поражаешься, как в возрасте практически восемнадцати лет можно быть таким невинным и девственно чистым. Может его родители дома в заложниках держат и не дают социализироваться? Иного объяснения найти не можешь. Хотя ладно, ложь. Грин вполне походил на человека, который готов по собственной воли отказаться от человеческого общества, чтобы навернуть лишний кружок по льду. С одной стороны, такое увлечение любимым делом не могло не вызывать уважения, но с другой – сам Юнас не был уверен, что мог бы пожертвовать своей буйной, типично подростковой жизнью даже ради перспективы олимпийской медали. Ну получишь ты её, а дальше что? Будет висеть и пылиться, как любая другая. А через года четыре взойдет другая молодая звезда, и вот никто уже не помнит, что был такой фигурист. А юность свою не вернуть, поезд ушел. – Нет, с чего бы ей? У нас все по согласию. – правда лишь от части. Они действительно договорились о том, что Юн может пить алкоголь и ему за это ничего не будет, однако был нюанс – не больше одной банки в неделю и только в присутствии матери. Открывая прямо сейчас две банки, Юнас нарушает как минимум две из договоренностей и рискует получить взбучку уже вечером, одно риск в его глазах оправдан. Эвану надо дать расслабиться и перестать сдерживать себя при общении и в принципе существовании. Алкоголь гипотетически с этим должен помочь. Ну а мама, что до неё – придется либо импровизировать, либо говорить правду. Хотя из-за нее тоже могло прилететь – спаивать чужих хороших сыновей ай как нехорошо. – Да, и то что ругаюсь – тоже окей. – а вот тут уже откровенная ложь, поэтому Юнас тему не развивает. Не говорить же Эвану, что мама категорически против, и Юн старается при ней не ругаться совсем. Даже в игры старается играть, когда она либо спит, либо уходит, чтобы случайно не выдать поток отборной брани на какого-нибудь рака на миде.

Эван подрубает ведьмака, на что Юн реагирует с большим одобрением, потому что ему игра дико нравится. Она, конечно, старая, но все еще выглядит отлично, да и сюжет захватываешь. Помнится, когда он впервые её нашел, проиграл все каникулы, совершенно не вылезая из дома. Ну, максимум до Кэма, хотя всё больше он к нему – садился рядом и, жуя что-нибудь, смотрел, как Юн играет. С такими друзьями и никаких летсплеев не нужно. – Не, нету. За русских у нас Верховенский отвечает, к нему вопросы. А что такое? – на имени Сида кривится, потому что одна мысль о нем делает неприятно. Такого мерзкого мудака ещё надо поискать. К сожалению Юна, их он нашел сам, хотя лучше бы продолжал сидеть в своей России. -  К слову об Исидоре, он тебя больше не трогал? – нормальная ситуация, когда Сид со своей компашкой донимает слабых. Эван не был исключением, и именно от пацанов из этой компании Юн тогда защитил Грина. – Если вдруг что, ты мне скажи. Я им популярно объясню, куда нужно пойти, если они снова к тебе полезут. - доебываться до тех, кто не может дать тебе отпор – низко, и Юну не западло встать на их защиту. Особенно, если вопрос касается кого-то, с кем он общается. Вернее, кого-то, кого он пытается развести на бабло, что в его случае абсолютно одно и тоже. - Погоди, – до Юнаса наконец-то доходит с большим замедлением. – только не говори, что ты тоже русский. Это ж пиздец, вы откуда только повылезали-то. – вообще он больше драматизирует, конечно. В Сакраменто всегда была большая русская диаспора, просто их квинтэссенция вокруг Линча начинала все отчетливее бросаться в глаза. Дора, его дружок Габи, теперь ещё и Эван. Что дальше? Окажется, что якобы мертвый батя Юнаса тоже был главой русской мафии, и его подстрелили восемнадцать лет назад? Было бы уже даже не удивительно, ей богу.

Косые взгляды на Грина, чтобы проследить – пьет он или всё же больше играет. Делать, конечно, в идеале надо всё и сразу, но Эвану до такого ещё расти и расти. Юн же, напротив, времени даром не теряет и пьет свою порцию весьма бодро. Пьянеть в одиночестве ему как-то не очень хочется, поэтому по-дружески пихает локтем друга и кивает головой в сторону красной жестяной банки. – Пей давай, не тормози. – он хмыкает и сам расслаблено делает глоток. – Потом предлагаю во что-нибудь вместе поиграть. А то весь день слушать «шевелись, Плотва» без возможности поиграть – как-то жестоко. Окей, можно даже не в овервоч, так и быть.