— Сколько там?
Палмер чавкает жвачкой, вытаскивая несколько светлых волос из рта и облокачивается рукой на крышу Додж Челленджера, ощутимо перенося на него свой вес и скучающе опускаясь подбородком на стекло открытой перед ней пассажирской двери. Устало дергает челюстью вниз и от надутого розового пузыря остается лишь короткий секундный шлепок. Возвращая жевательную основу в рот, она перекатывает её между деснами и наблюдает, как Айрис увлеченно трусит черный бумажник, засовывая его себе между ног и оставляя висеть вот так зажатым между бедрами.
— Три сотки. — Не переводя взгляд, она складывает купюры пополам и проталкивает их в задний карман джинсовых шорт, принимаясь считать мелочь. — Плюс.. раз, два, ..., (где-то на середине она начинает считать молча) шесть, семь.., — спустя пару десяток и пару Вашингтонов она готова выдать вердикт: Триста восемьдесят два бакса. — Мало.
— Можно было ещё остаться там ненадолго и нагреть того козла. — Показывая пальцем в воздух, она имеет ввиду того, в кожанке, с зализанными волосами назад, который стоял на кассе, пока она обхаживала №382 между стендами с водкой. Когда они приехали сюда, он только вошел в магазин. В нем не было ничего выдающегося.

Номер 382 был обычным представителем банковской отрасли и уволился две недели назад, когда его накрыло волной кризиса среднего возраста. Хлестало, судя по всему, знатно: за семь дней после увольнения из офиса он успел поставить себе грилзы. Ещё за пару дней до этого решил записаться в байкеры. Где-то между первым и вторым событием его жена подала на развод.
Упаковывая вещи к родителям, она растасовывала по чемодану свои кофты и трусы из Intimissimi, и крутила пальцем у виска, решив, что её супруг окончательно выжил из ума. Последние полгода их совместной жизни не без того давались ей с трудом, он то и дело испытывал их своими постоянными перепадами настроения, походами в бар, отчужденностью и запахом перегара на подушке. Потом присел на онлайн казино. Увольнением с хорошей, по её мнению, работы, позволяющей покрывать их многочисленные расходы, он перешел черту. Она была в бешенстве.
Удивительно, как такой внушительный кусок жизни может уместиться в такой короткий разговор между двумя незнакомыми людьми и узкими полками, снизу доверху заставленными бутылками Smirnoff.

Её пальцы выбирают горлышко одной из последних Absolut, пока он подходит к ней со спины, а спустя пару минут разговора спускаются по его куртке к заднему карману, медленно и осторожно. Не отрывая от него взгляд, Мэйхем держит рот приоткрытым и вслушивается в каждое его слово очень внимательно.
Кивает. Переносит фокус его внимания на другую руку, касаясь серебристой молнии и красной надписи на обтягивающей его пузо футболке. Интересуется, как давно он считается полноценным членом клуба и что ей нужно сделать самой, чтобы тоже туда попасть. Произносит название клуба по слогам.
Смеется.
Почву для посадки собственных рук в чужие карманы вспахивает заранее, используя для прогрева то, что за последние полгода выручало её чаще, чем украденный у отчима Sig Sauer P365.

Прежде, чем довести дело до конца руками, Айрис пускает в ход собственный язык.

— Значит, твой байк стоит на улице?
Номер 382 кичится не только байком, но и верхними грилзами. Ощутив приток самодовольства, он заводит свою руку ей на талию.
— Да. Хочешь посмотреть на него?
— А ты хочешь мне его показать?, — конечно, хочет. Но сначала он возьмет, чем закусить и выебать. Так и видит, как она раскатывает презерватив со вкусом клубники этими же губами. Ласково, нежно, заглатывая его стояк на всю длину. Шум от заевшей в башке фантазии уже прогревает ему мозг, постепенно сливая его в ширинку. Таймер начинает отсчитывать секунды заданного промежутка времени до места Х. Пара минут, чтобы завести.
— Где он стоит? — произнося это с придыханием, она задерживается взглядом на его губах на какое-то время, а затем плавно облокачивается на его грудную клетку, практически теряя равновесие и тянет на себя его кошелек. Удерживаясь на номере 382, отворачивает лицо, касаясь темными волосами его подбородка.
— Черт, прости, — за что именно — за то, что не удержалась на ногах или что спиздила у него кошелек — решает не уточнять. Это едва слышимое «прости» слетает с её губ, как что-то естественное, заворачивается в короткий смешок и провисает между ними неловкой паузой. До тех пор, пока бумажник не попадет в руки Палмер, а сама Палмер не скроется в холодной тени улицы. Оттолкнувшись от него ладонью и опустив пятки на пол, Айрис машет перед своим лицом рукой. — Здесь так душно.
Касаясь его плеча, хлопает по нему дважды, обходит его и добавляет чуть бодрее, оборачивая лишь голову:
— Я подожду тебя на улице.

Ускользая через кассы на выход она успевает зацепить жопой «того козла».

— Да че с него взять? — не напрягаясь вкидывает Палмер, шлифуя фразу гонором бывалого эксперта. — На нём даж часов нет. Обычный фэг. Пожимая плечами, она опускается на сидение и хлопает дверью пассажирского. Убирает кошелек в бардачок с таким же умным видом. Мол, а смысл? У него не больше сотки. Плюс отдать за продукты.
Айрис забывает, что мелкой пиздюшке восемнадцать и большую часть этого времени она провела в гараже. В моде она не разбирается.
— Ты видела его шмот? Кожанка, тип висячая такая, — Айрис вытягивает руки вперед и показывает наглядно. Мол, смотри, это длинные рукава. Внизу срез. Фэг. Айрис называла её по-русски, «пидорской».
— Это — баленсиага. Из новой коллекции. (Её пальцы приподнимают плечи собственной кожанки, словно на ней сейчас была не она, а та, пидорфэгская) 1500$, плюс-минус. — На вскидку. Айрис не знает, сколько на самом деле она стоила, но видела её на билборде с Vogue — а за бренд они всегда выжимали с потребителей по максимуму. — А это — проеб. Теперь рука указывала не на куртку, а на неё.
Малышка, так нельзя. Мы не можем себе этого позволить, ты забыла?

Возвращаться назад уже нельзя. Сколько им нужно, чтобы доехать до конца — неизвестно. Чем это кончится, Айрис тоже не знает.
В пизду эти мысли. Айрис не хочет от неё таких проколов — вот, что важно сейчас.

Она проворачивает связку ключей в замке зажигания и добавляет, что у этого пидора был в руке последний Pro Max.

Фиолетовый Додж 70-го года трогается с места. На следующее утро им придется ограбить кого-нибудь снова.

//

Успев проснуться раньше, чем они доехали до придорожного магазина, Палмер принялась доставать упакованных в пластиковые контейнеры салаты с курицей, и на быстром ходу вскрыла энергетик. Часть ляпнула ей по руке. Палмер, блять. Она засрет всю машину, пока они доедут до пункта назначения — думает Айрис и цокает. Палмер в ответ на это молча присасывается к банке, тычет ей вторую в руку и оставляет пластиковую коробку с её порцией у ручника, спокойно откидываясь на заднее сидение. Ни стыда, ни совести, ни денег. Последние появятся раньше — до магазина они почти доехали.

Перед тем, как зайти в заведение, Айрис надевает темные очки и поправляет небольшой золотой кулон. Здоровается в владельцем магазина. Отмечает, что он пуст. Минутой позднее наклоняется к стойке и знакомит его со своим пистолетом. Тем самым, украденным. Думает: Когда они вернутся, то обе получат пизды. Облокачивается на стойку спиной ко сходу и направляет дуло в его сторону.
Пуст ли её магазин? Владелец не знал, но и проверять явно не хотел.
Начал молча сгребать кассу, по Палмер шумела за стойками, сгребая банки с консервами и раскручивая стойку с модными журналами. Она хотела знать, сколько на самом деле стоила та куртка. Оказывается, в этой дыре нашлось место и для «Vogue».