У всех кукол Ксюши уже нет волос. У половины из них лица оплавились от соприкосновения с пламенем зажигалки. Денис душегуб, так его надо звать, но почему-то все вокруг зовут его олух, балда и уродец. Ладно, так говорит только Машка, когда нос с веснушками просовывается в дверную щелку и высматривает, в чей рот она сегодня запускает свой длинный паршивый язык. Пятьсот рублей за молчание. Денис снова чувствует себя самым хитрым мальчишкой на свете. Пока Ксюша не увидела его показательные издевательства над куклами, можно жить спокойно. Только скучно безумно, кто вообще придумал каникулы, когда заняться нечем? Хоть бы Жаба Аркадьевна пришла, можно было бы вокруг нее покрутиться. Ну потому что делать совершенно нечего. Денис от тоски даже уроки сделал. Вместо физики протянул Вике тетрадку с химией на проверку, она глазами пробежалась по кривым строчкам и похвалила его за усидчивость. Нет, ну, няня она никудышная, зато кладезь самых смешных цитат, которые Денис добавляет в свой лексикон, не лишая себя возможности покривляться лишний раз.

– Константин, ну мама дорохая, очуметь! – Он театрально жестикулирует, локти упирает в поверхность стола и заглядывает за плечо дворецкому. Из духовки тянет запахом пирога. Выпечка – дело такое, если не подсуетиться раньше времени, Вика съест все сладости и не моргнет даже глазом. Еще и маму свою позовет так, чисто на вкусности. В большой семье не щелкают, а если хочется пощелкать, то проще договориться с Константином пораньше и зарезервировать себе кусок сладости. Денис протягивает купюру в сто рублей и игриво брови приподнимает. – Надеюсь, мы договорились, шеф? И мне еще сверху два стакана сока оформи. Планирую забаррикадироваться от Ксюши.

Сейчас сестра вернется после сеанса со своим психотерапевтом, а Денис своими трудами праведными обнулит последние два часа терапии, прокатав сестру на эмоциональных качелях. А все потому что папа занят новым мюзиклом, дверь его кабинета всегда закрыта на ключ, даже не подслушать как там актеры из кожи вон лезут, лебезят и фальшивят. Денис думает: ничего, подрасту и буду козырять карточкой «мой папа известный продюсер, пойдем в кино на последний ряд». И вот тогда все эти актрисы и певицы будут штабелями выстраиваться. Но пока никто не выстраивается. Денис как дополнительный декор, как статуэтка в доме, с которой Константин пыль стирает время от времени. Зато как смешно Жаба Аркадьевна пугается и лицо кривит, стоит ему резко выпрыгнуть на лестнице с криком «бу!». Вот бы она поскорее пришла, было бы веселее. Она опять разоденется как клуша с налетом сельского шика, какие-то броши, шляпки – услада для глаз. Можно отковырять ее брошку ногтем и изводить ее до истерических припадков, грозясь испортить безвкусный аксессуар. Она всегда очень смешно дергается и пищит, слушал бы часами. 

А если она принесет с собой Каштанку – день прожит не зря. Денису каждый раз хочется это несчастное животное чисто из жалости оставить себе, но Жаба Аркадьевна всегда уходит, чтобы вернуться назад новым днем. К Каштанке вопросов никаких не имеется. Ну собака и собака, что с нее взять. Кто виноват, что ее хозяйка, по словам Константина, та еще псина и сучка. Ну, не повезло. Такое бывает. Вика вообще говорит, что жалко у пчелки и всех не вокруг не получится пожалеть.

Денис лениво потягивается на кухне, пока дворецкий крутится возле плиты. Вообще-то время обеда давно прошло, но Константин всегда оставляет какие-нибудь печенья, чтобы Денис мог кусочничать до ужина. Правда теперь ему кажется, что это сделано исключительно ради Вики, поскольку запасы сладостей сокращаются с завидной скоростью, но разве ж ей что-нибудь скажешь? Да и Константину тоже ничего не сказать. Подумаешь, стал дамским угодником и прячет теперь под столом еще одну миску с конфетами. Подкаблучник. Зато очень сговорчивый.

– Константин, – Денис шлепает ладонью по поверхности барной стойки, привлекая к себе внимание, – вот чем занимаются взрослые люди, когда им скучно?

Денис задумчиво размахивает остатком печенья, пытаясь сформулировать новый вопрос, но дверь открывается, и Ксюша с одухотворенным лицом и радушной улыбкой тут же наверх поднимается. Сейчас начнется. До истерики остается десять, девять, восемь… Вика уже проходит на кухню и остатки печенья выхватывает из ладони. Потому что в большой семье Денис как обычно крайний и голодающий, чего не скажешь по сексуально выпирающему брюшку, которое уже ни один ремень не может замаскировать. Ну и пожалуйста. Пять… четыре… три…

Громкий крик на весь дом заставляет няню сорваться с места, предварительно забив себе рот печеньем и ринуться наверх. Началась, наконец-таки, долгожданная суета в доме. Денис злобно потирает ладони и хихикает, встречаясь глазами с Константином.

– Прошу политического убежища где-нибудь, – он пальцем обводит кухню, – здесь.

Денису уже плевать, где прятаться. Хоть в полках столешницы. Хоть в выдвижном ящике. Хоть за массивными шторами. Но он хочет попытать удачу и изогнуться, чтобы влезть в ящик стола, где дворецкий хранит сковороды и огромные кастрюли. Если втянуть живот и согнуть ноги в коленях, а еще затаить дыхание – может сработать. И Ксюша с истерическим припадком пролетит мимо, и няня Вика с желанием оторвать ему уши не сможет его найти. Потому что играть в прятки Денис любит, Маша вот не всегда его замечает, а потом протягивает по пятьсот рублей за каждый акт невнимательности. Главное злобно не хихикать, сдерживаться. Хотя Денис едва не прыскает, когда Ксюша с истерикой проносится мимо. Прямо в метре от него кричит, суетится, а не замечает. Вот же дура дурой!

Только как-то все равно скучно. Даже пение Константина не отвлекает, скорее баюкает. Вылезать не хочется ради собственной безопасности, но шея начинает затекать неприятно. Вот бы сюда пирог и стакан сока – Денису и комната бы была не нужна. А теперь сиди, в темноту всматривайся и считай мысленно секунды. Тоска. Скука смертная. И зачем сюда полез. И ведь не выбраться самостоятельно без помощи Константина. А он ведь, наверное, чисто из вредности не выпустит. Типа забыл, замотался, готовка, уборка, дела. Вот же блин! Ну и подстава.

Да нет, Денис здесь сможет сидеть хоть до полуночи. Ну или до ужина, пока Константин пирог не подаст. Да нет, ничего страшного. Немного тесновато и неудобно, зато в безопасности. Уж лучше так, чем показательно извиняться перед сестрой за порчу имущества. Фу, никогда в жизни. Даже если Вика вцепится в ухо и будет тянуть изо всех сил – никогда. Денис прислушивается, чтобы понять, в какой момент следует затаить дыхание и слиться со стенками шкафа. Вдруг эта ябеда уже папе нажаловалась и придется отбиваться от отцовских угроз с перспективой в виде ремня. Денис слышит перестукивание каблуков. Но шаги какие-то слишком спокойные, совсем не Викины. Жаба Аркадьевна пришла? И сразу на кухню, а не в кабинет к папе? Вау, новая сплетня. А вдруг Константин уже замотался и забыл, что Дениска тут сидит и бдит за всем домом. Потому что звать его надо – Денис Всевидящее Око. Нет, серьезно, вдруг он и правда забыл о присутствии шпиона? О чем они там говорят, снова колкостями меняются? Денис ухом прикладывается к дверь и подслушивает. Потому что звать его надо Денис Локатор. И никак иначе.

Сперва он называет её гадостью и старается выгнать из дома, а потом страстно целует так, что подкашиваются острые коленки. Сперва он говорит, что она похожа на Шрека из мультика, а после прижимается к ней в леопардовом пледе, стирая все границы приличия и толстую грань их и без того непростых отношений.
Извращенец!
Нахал!
Хам!

Жанна Аркадьевна недовольно фырчит и крутит в пальцах ремешок от сумочки. Кошмар! Она так давно влюблена в Шаталина, что уже отвыкла от внимания мужчин. Кроме того, она всегда говорила, что дворецкий к ней всегда неоправданно придирается, на что постоянно получала в ответ какую-то чушь, что, мол, это неправда. Ижевская не согласна, если бы можно было оценить степень придирчивости дворецкого к ней, то оценка была бы 115 из 10. А теперь и вовсе, будет продавливать увольнение этого сморчка 24/7. Сперва, правда, надо продавить увольнение этой гадкой няньки, чтобы вернулась в свой бирюлевский ад, а после обязательно, всенепременно займется этим мелким выскочкой!

Яркая вспышка воспоминания: они стоят в холле, она-красивая, сморчок и нянька Вика. Курица набитая!
Нянька спрашивает: — Константин, вы заняты?
На что он отвечает: — Нет, я композиция «Дурак с ведром».
Вот и сейчас, он дурак с ведром! Жанна бьёт ногой в лабутеновской лодочкой по паркету и злобно хмурится. Жертвы у него, как он вообще может такое говорить? Какие еще жертвы?
- Какие еще жертвы??? - повторяет свой мысленный вопрос. Учитывая, что это дом Макса и всё здесь куплено за его деньги [которые, между прочим, она помогает зарабатывать!!!], то его претензия звучит абсурдно. Жанна презрительно кривит губы и отвечает: - Какой абсурд, Господи, какой абсурд! - если бы можно было организовать конкурс на самое глупое заявление, то эти слова Константина заняли бы первое место.

Всё, на что способна - это оторвать его от дела и выхватить тряпку из рук. Чтобы не смел отвлекаться и смотрел ей прямо в глаза. Зрительный контакт устанавливается, Жанна впивается в карие глаза и снова невольно вспоминает сцену их вчерашнего поцелуя. Полумрак, мягкий свет от свечей и он, такой галантный и в то же время настойчивый. Таким, каким бы она всегда хотела видеть Макса [но тот, увы, является тюфяком].
- Вы что, хотите сказать, что это я во всем виновата?! - спрашивает, практически нависая над ним, являясь сосредоточением кипящего возмущения. - А то как вы вели себя? Важный такой, полуголый, в пледе - это как понимать вообще? Я оказалась жертвой, когда вы подчинили меня и воспользовались уязвимым положением, - она ведь и правда шла к Максу в кабинет, чтобы наконец опередить эту няньку, а в итоге что?
Оказалась в плену губ Константина.
Господи, так низко она еще не наклонялась и в прямом и в переносном смысле этого слова! Этот мезальянс  - прямое нарушение её личных побед на мужском фронте, откатывающее на несколько позиций назад.

- Что это??? - вскрикивает.
- ЧТО ЭТО???? - переходит на ультразвук.
Если бы они были в мире мультиков, она бы покраснела и взорвалась за три секунды экранного времени.
Её взгляд направлен на шкафчик, возле которого подозрительно вертится Каштанка. Из-за коричневой отделки выглядывает веснушчатый нос и женщина решительно преодолевает расстояние за секунду, оказываясь рядом. Рывок и дверца открыта, один из паршивцев [ой, детей!] Максима вываливается на пол и расползается по ламинату морской звездой.
Жанна кричит.
Кричит громко, вываливая весь спектр своего негодования в уровень громкости. Это необычайно, отвратительно, мерзко!!! Это всё подстроено, запутанно, отвратительно, что она второй раз топает ногой по полу и отбивает набойкой по деревянной поверхности. - КОНСТАНТИН!!!! ВЫ ВСЕ ЭТО ПОДСТРОИЛИ!!! - синяя тряпка летит в него с такой силой, что могла бы отбить голову на метровом теле. Как можно быть таким маленьким, она не понимает. Его родители, что, не давали ему кашу по утрам? - Ты что делал в шкафу, ТЫ ЧТО ДЕЛАЛ В ШКАФУ, ПАРШИВЕЦ???? - имени она его не помнит. Запоминать имена детей, которых мечтаешь сдать в приют - это моветон. Жанна - занятая женщина и у неё есть ограничения в памяти не запоминать всякую чушь.

Полуголый Константин и уязвимая Жаба Аркадьевна в роли жертвы – первое, что будет всплывать перед глазами, стоит Дениске отойти ко сну. Теперь самое время взять у Ксюши номер ее терапевта и пойти к нему самостоятельно, чтобы избавиться от этой картинки. Мерзость. Как перестать представлять? Денис нос брезгливо морщит, потому что ну фу же. Но это самая вкусная сплетня, из-за которой Вика сразу забудет про все слезные истерики Ксюши и Денис точно обезопасит себя от праведного гнева няни, которой жизненно необходимо хотя бы раз в сутки выписывать ему нагоняй за поведение, чтобы папа уж точно не усомнился в ее профессиональных качествах. Но нет, они у него попляшут, все они еще попляшут!

Денис плечом надавливает на дверцу шкафчика и совершает стратегическую ошибку, не рассчитав собственный вес. Дверь предательски поддается и его неказистое туловище падает прямо под ноги женщины, которая уже переходит на ультразвук и может лопать стаканы похлеще папиных оперных певиц. Только ее голос сравним со скрипом ногтя по доске или пенопласта по стеклу, не самый приятный рингтон. Денис, упав в грязь лицом, тут же на ноги поднимается. Потому что по нему не Суворовское, а любое театральное училище плачет самыми горькими слезами. Такой талант доморощенный пропадает, не зря же он ухом прижимался к двери кабинета отца, заучивая все реплики и интонации наизусть. Как знал, что однажды пригодится и выстрелит, как чеховское ружье или о чем там говорят на уроках литературы. Денис на ноги вскакивает и принимает оборонительную позицию, а лучшая защита, как говорят классики или дяденька из рекламы обезболивающего средства, это нападение. Вот только Денис из рук в руки переходит, буквально пошел по рукам, от цепких когтистых пальцев прямо в руки дворецкого. Приходится повести плечом, сбрасывая себя оковы чужих ладоней. Сейчас я вам! Сейчас вы у меня!

– Ага-а-а! – В попытке обороняться от нападения со стороны двух взрослых людей, Денис машинально хватается за первое, что попадается под руку и теперь тычет то в Жабу Аркадьевну, то в Константина кухонным венчиком, пятясь на безопасное расстояние и сохраняя зрительный контакт то с одним, то со вторым оппонентом. – Что вы здесь устроили?! – Кричит он с надрывом, как по сценарию, речь поставлена и отточена, словно репетировал сутками. Денис свободной ладонью шлепает по столешнице и кричит громче, четче, словно текст свой вещает со сцены на многотысячную публику, а не устраивает спектакль для двух зрителей. – В МОЕМ ДОМЕ ТАКОГО НЕ ПОТЕРПЛЮ! – Ну и куда смотрит папа, зачем ему все эти юные дарования, если такой алмаз без огранки прямо под боком расхаживает? Какая экспрессия! А харизма! А как голос сорвался на визг, вторя Жабе Аркадьевне! Денис самодовольно нос задирает. – Подлость! – Венчик направляется в сторону дворецкого. – Гадость! – Кухонный атрибут перемещается в сторону Жабы Аркадьевны. – Разврат! – Денис размахивает венчиком и тот вылетает из пальцев-сарделек, приземляясь на пол с мерзким металлическим лязгом. Как завершающий восклицательный знак в его бурной речи. Так-то!

Шаталин-младший выпрямляет спину, чтобы казаться чуть выше. Ну, он уже выше Константина, но Жаба Аркадьевна по росту все еще кажется недосягаемой. Ничего, сейчас они, ух они у него! Нет, ну Константин как деловой человек, сразу переходит к делу. Вот! Сразу видно – мужчина. Никаких истерических всплесков, никакого визга и писка. Ну прямо приятно иметь дело, вот только никакими деньгами от Дениса уже не откупиться. Он человек деловой, но просто, ну вот серьезно, вот они?

– Константин, – Денис хитро щурит глаза и улыбается лукаво, как и полагается школьнику тринадцати лет, для которого любопытство перекрывает рациональность, – а может вы лучше повторите, – Шаталин-младший почти кокетливо улыбается и кивает в сторону Жабы Аркадьевны, – так сказать, выйдете на бис. Нет, ну а что? Устроили здесь содомогомо….садомагормону! А чего вы так на меня смотрите? Мне Вику позвать? – Денис шею вытягивает, заявляя тем самым о своем желании начать соловьем голосистым зазывать няню, а по совместительству главный рупор всея Москвы. – ВИКА! – Денис по-злодейски потирает ладони и смеется, как смеются дети, задумавшие некую шалость. Только няня не торопится оторваться от сериала с Хосе Игнасио. Не услышала или просто решила проигнорировать крик. В конце концов, Денис сейчас персона нон грата, к нему можно и не спешить. – Ну давайте, голубки, – последнее словно произносится с какой-то нарочито детской издевкой, – воркуйте.