- Ой, чья бы корова мычала, тебе вообще диплом в метро уже давно купили, поди еще и красный, - я прицокнула языком и смерила нахалку недоброжелательным взглядом. Были бы мы сейчас не в магазине, а, скажем, во дворе моего дома, я бы припечатала ее к стене, сомкнула руки на ее куриной шее и научила разговаривать вежливо, плевать, что сама я манерами никогда не блистала.
- Жизнь вообще несправедливая штука, милочка, - выпаливаю громкий ответ на ее обиженное восклицание «не честно!», тоже мне, борец за добро и справедливость.
Как только я пихнула сумку в руки с виду приличному мужчине, то тут же углубилась в содержимое тележки, и не подозревая о том, что этот негодяй задумает хищение моего имущества.
- Ах ты козлина! – Оборачиваюсь на голос Эммы, которая отбирает у парня, пытавшегося сделать ноги, мою сумку. – Совсем обнаглел. – Стоун все продолжала вопить, отнимая свою (или не свою?) швабру экстра-класса у какой-то тетки, и я ехидно хихикнула, все таки мне удалось вывести эту стерву из равновесия. Отличная работа, Макс.
Кидаю сумочку в свою телегу и берусь за рукоятку, намереваясь все же пройти к кассе, оплатить «Ферри» и банку сгущенки.
Выстрел нарушил привычное течение жизни в магазине, тихий шепот и гуление толпы стихло, на несколько секунд воцарилась полная тишина. Даже музыка почему-то перестала играть. Я растерянно обернулась, пытаясь понять, откуда стреляли, где источник звука?
Шесть лет работы на мафиозные структуры этого города точно научили меня отличать выстрел из огнестрельного оружия от любого другого звука. Воздух однозначно разрезал свинец, но в кого стреляли?
Случайно задеваю плечом девчонку у кассы и картинно закатываю глаза, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы ответить Эмме в своей манере. Но не успеваю я придумать слова пообиднее, как Стоун хватает меня за запястье, отталкивая чуть-чуть в сторону, туда, где озирался и так же пытался вкурить происходящее наш новоиспеченный любитель дамских сумочек.
- Кажется, кто-то стрелял, - неуверенно произношу я, подходя к Митчеллу. Все таки нам в компании мужчин будет увереннее. – Вы слышали? – Еще недавно он был козлиной поганой, а сейчас во мне проснулись зачатки интеллигенции.
- Всем на пол! Лежать! – Над замершим и озиравшимся народом словно гром раскатился высокий и скрипучий женский голос. Дернув Эмму за руку, я послушно опустилась на белый кафель, отползая за стеллажи с печением и кивая незнакомцу, чтобы держался около нас. Потому что мне так захотелось, да.
- Пока я не поговорю со своим мужем, никто не выйдет из магазина! – Бах! Еще один выстрел и громкий, леденящий вопль.
Я осторожно выглянула из-за полок в проем, откуда доносился возглас и увидел, что одна из посетительниц лежит на полу, руки ее в крови, а лицо искажено гримасой боли, она ранена, в ногу или куда-то в низ живота, с моего ракурса было не видно.
На нее направила дуло пистолета женщина с короткими черными вьющимися волосами, одетая в блузку и юбку в пол.
- Вы думали, я тут шутки шучу? На пол! – снова рявкнула ненормальная, прицеливаясь в мужчину, который попытался достать телефон и позвонить в полицию.
- Вы – мои заложники, кто вызовет копов, схлопочет пулю в голову! Дилан, выходи уже иначе каждые десять минут я буду убивать по одному!
Мой сотовый тихонечко завибрировал и послушалась ритмичная мелодия. По ней я узнала, что звонит сестра, наверно, хочет узнать, когда я притащу чертово лимонное средство для мытья посуды.
Осторожно тянусь к трубке, чтобы отключить мобильный, как перед нами возникает эта идиотка, угрожая оружием парню (надеюсь, теперь он понимал, что две склочные дамочки не самое худшее общество?).
- Я же сказала, на пол, и телефоны отключите! – Прошипела незнакомка, для убедительности тряся оружием в нашу сторону.
Мне было страшно, по настоящему страшно, теперь я честно понимала, что наводнение, пожар и все те казусы, которые могут приключиться со мной в жизни не самое ужасное. Вот оружие в руках у слабоумного или чокнутого человека, который не ведает, что творит – это по настоящему страшно. Когда твоя жизнь: то, выйдешь ли ты замуж, родишь детей, увидишь улыбку сестры или встретишь завтра рассвет зависит не от тебя, а от того, кто сегодня встал не с той ноги, кому ты по случайному стечению обстоятельств стал не угоден, просто оказался не в то время и не в том месте. Сейчас я остро ощущала вкус жизни, и, черт его побери, я любила жизнь.
Я поняла Рей, которая зимой вот так же оказалась под прицелом у людей, которые могли сделать с ней все, что угодно. Как она хотела обнять меня еще раз, еще раз сказать «прости», еще раз увидеть глаза своих любимых и близких. Неужели все может закончится просто так?
Я сглотнула, думая о той раненной женщине. Ей нужна помощь, ведь, наверняка, у нее есть муж и дети, которые ее ждут и сходят с ума, для которых ее потеря будет великим горем.
У меня был смысл жизни, мне было кого любить и за кого переживать, меня ждали дома и ждала я, мое сердце билось и было полно жажды жизни, но страх перед собственной никчемностью полностью парализовал, я была не в силах даже пошевелиться.
А что я могу сделать?
Ну да, допустим, я обладаю достаточными навыками, чтобы выбить пистолет из ее рук, допустим, я попытаюсь, но ведь ее рука от неожиданности может дрогнуть и она нажмет на курок, и кто знает, куда попадет эта пуля? В этого мужчину? В Эмму? В меня?