Никто в этом мире не застрахован от ошибок. Каждый человек на своём веку успевает совершить массу разного рода поступков, из-за которых, позднее или немедленно, ему приходиться страдать, бледнеть и краснеть, ломая руки, кусая губы и отчаянно желая повернуть время вспять. И Дэниел Норлинг, вне всяких сомнений, не был исключением из этого универсального правила. Хотя, по природе своей, Дэну было свойственно заранее просчитывать возможный исход того или иного своего действия, но и в его багаже имелось достаточное количество просроченных штрафов, пара непереведённых через дорогу старушек и несколько крупных пролётов, едва не стоивших ему не только потрескавшихся губ, но и всей головы целиком. Какой-нибудь ханжа не преминул бы заметить, что вся его жизнь, в глазах закона и общества, была одной большой ошибкой. Но, по крайней мере, эта была та ошибка, которой он наслаждался. Большую часть времени.
Он вполне мог бы наслаждаться ей и теперь, сидя на открытой террасе бара роскошного отеля в центре Севильи с видом на набережную и мерно текущие воды Гвадалквивира, но было одно небольшое обстоятельство, которое мешало ему вполне расслабиться и получить удовольствие от столь приятной обстановки. Небольшое обстоятельство в количестве семнадцати миллионов долларов, чьё местонахождение было Дэниелу неизвестно, равно как и местонахождение его очаровательной помощницы, в чьи руки он самолично и передал сей капитал. Расставание в аэропорту было столь поспешным и скомканным, что обговорить заранее точную дату и время встречи они как-то не успели. Однако Франс вполне хватило времени, чтобы запечатлеть на его губах довольно жаркий поцелуй, и сейчас, когда неделя ожидания была уже на исходе, Дэну внезапно пришло в голову, не было ли это всего-навсего милым отвлекающим манёвром?
Эта мысль заставила его вдруг откинуть голову назад и тихонько рассмеяться. Наверное, со стороны зрелище было довольно занятное: хорошо одетый мужчина, явно иностранец, с кожей такой светлой, что жаркое испанское солнце было над ней почти не властно, сидит в одиночестве за столиком в дорогом баре и смеётся без всякой видимой на то причины. Но Дэну было совершенно плевать, на то, что и кто подумает, он наслаждался самой восхитительной ошибкой, которую успел совершить за всю свою неидеальную жизнь.
Возможно, она не стоила семнадцати миллионов долларов или стоила намного дороже, но что-то ведь заставило его так поступить. Проверка на доверие? Мгновенное помешательство? Или обычная глупость? Нет, глупостью было оставлять Франческе связь с ним тогда, когда он совсем не знал её, когда она действительно пыталась его ограбить, бога ради! Но что-то подсказало ему тогда, что она не только не сдаст его, но и вернётся. И он оказался прав. Так почему же теперь, столько месяцев спустя он продолжал нервничать, напряжённо вглядываясь в толпу прохожих, прогуливающихся по набережной, силясь разглядеть среди них знакомый силуэт?
Положа руку на сердце, Дэниел мог, хотя бы самому себе, признаться, что главная ошибка была сделана гораздо раньше. В нарушение всех своих правил и принципов, помогавших ему так долго выживать и преуспеть в том, чем он занимался, он успел привязаться к своей прекрасной напарнице куда сильней, чем следовало. И сейчас мысль о том, что Франческа могла просто так оставить его, заставляла Дэна нервничать не в пример больше, чем мысль о потерянной прибыли.
Чёрт, и надо же было так вляпаться.

Дэниел был влюблен в Испанию с самого детства, когда он и мечтать не мог о том, чтобы, просто так, взять и отправиться на каникулы куда-нибудь в Европу, но у каждого, не лишённого известной доли воображения, мальчишки всегда есть один способ совершать увлекательные, полные открытий и приключений кругосветный путешествия. В том маленьком городишке в холодной Миннесоте Дэн, в любую минуту, мог перенестись туда, куда он пожелает, стоило только раскрыть книгу и погрузиться в мир, сотканный из слов и предложений, из чувств, красок и света. Все те места, которые ему, гораздо позднее, предстояло посетить наяву, он уже видел, чётко и ясно, вплоть до мельчайших деталей, у себя в голове. Конечно, в реальности всё было немного иначе, поскольку теперь он мог видеть всё собственными глазами, а не в преломлении восприятия и настроения автора, однако, Испания, со своим море и солнцем, со своими звенящими реками и апельсиновыми рощами, не разочаровала его ни при первой встрече, ни при всех последующих.
Сейчас, рассеянно прислушиваясь к торопливой и бойкой речи местных жителях, с акцентом, разительно отличавшимся от мексиканского, к которому он привык дома, перемежавшей короткими трелями диалоги отдыхавших вокруг туристов, преимущественно на английском и французском языках, Дэниел вспоминал свои давнишние путеводители по этой волшебной стране. Конечно же, Хемингуэй, с его насыщенной, рубленной прозой, с его корридой и праздником, который не кончается никогда. Толика испанских поэтов, Лорка и Хименес, звонкие и точные, как частый перебор струн испанской гитары, и грустно-лиричный Мачадо… Дэн вдруг подумал, что, если Тори так и не появится, он вполне может остаться жить здесь. Отрастить бороду, ловить по утрам форель в ручье, пить херес до обеда в маленьких шумных кафе, среди непризнанных поэтов и безработных актёров, ходить на корриду. Может быть, заняться боксом и засесть за мемуары. Последняя мысль вновь заставила его улыбнуться.
Протянув руку, он обхватил пальцами уже успевший нагреться стакан с сангрией и сделал небольшой глоток. Не смотря на выбивающийся из сил вентилятор (от кондиционера на открытой площадке было мало толку), было душно, как в печке. Раздражённо оттянув воротник лёгкой светлой рубашки, Дэниел подумал, что стоило бы пойти прогуляться и немного проветрить голову. Бездействие начинало его утомлять. Именно в этот момент, когда он уже совсем собрался встать и выйти из бара, Дэн спиной ощутил на себе чей-то внимательный взгляд. Слегка напрягшись, он заставил себя не оборачиваться, дожидаясь, пока тот, чьё внимание было сейчас сосредоточенно на его нескромной персоне подойдёт сам или отвлечётся на что-то ещё. При его образе жизни, никогда нельзя было быть точно уверенным в том, чем может обернуться случайная встреча с кем-то из старых знакомых.
Однако, уже через несколько секунд сползшая было с его лица улыбка вернулась на свой привычное место, когда обоняния Дэна коснулся запах знакомых духов. Прикрыв глаза на мгновение, он тихо выдохнул, ощущая, как прикосновение лёгкой руки к его плечу одним лишь этим движением отбросило прочь все его тревоги и сомнения. Чуть повернув голову, взглядывая снизу вверх на подошедшую женщину, Дэниел улыбнулся ещё шире, перебарывая в себе такое странное, почти иррациональное, желание подняться на ноги и крепко обнять Франческу. Тысяча вопросов, вертевшихся у него на языке, пока он дожидался её появления, тут же были забыты. В этот момент всё казалось ненужным, неуместным. Главное, что она была здесь, снова.
Если бы Дэниел мог трезво проанализировать своё состояние, то он бы, к своему собственному удивлению, понял, что испытывает самое настоящее, ничем не замутнённое счастье.
Скользнув одобрительным взглядом по затянутой в чёрный атлас фигуре женщины, грациозно устроившейся напротив него, Дэн тихо хмыкнул, слегка приподняв бровь, удивляясь игре, которую она затеяла. Впрочем, это было довольно забавно и избавляло от необходимости обсуждать что-либо, связанное с недавним делом и её, таким долгим, отсутствием.
- Очарован, - заверил он, беря протянутую Франс руку в свою ладонь, легонько касаясь губами костяшек её пальцев. – Дэниел Граймс, к вашим услугам.
Фамилия, на которую был выправлен его последний паспорт и имя, которое он предпочитал не менять, без крайней необходимости, прекрасно зная, как легко бывает проколоться в самый ответственный момент, судорожно соображая, к кому именно обращается твой собеседник.
- Отвечая на ваши вопросы, нет, здесь, как видите, не занято. Да, я ждал одну свою знакомую особу, но, поскольку она сильно задерживается… - Дэн сделал короткую, едва заметную паузу, в которой слышался лёгкий укор за эту неделю ожидания в полной неизвестности, - думаю, не будет ничего страшного в том, что вы побудете здесь, со мной. Я буду счастлив провести время в обществе такой обворожительной особы. Надеюсь, что не разочарую вас, и вы не сочтёте моё общество слишком скучным.
Игра, определённо, начинала развлекать его. В этом было даже что-то весьма милое, представить себе, как могло бы произойти их знакомство при других, более мирных, обстоятельствах. Немного пофантазировать, создать новое прошлое. А, возможно, и будущее. Кто знает?.. Нужно было пройти этот путь до самого конца, чтобы узнать наверняка.
- Что будете пить? – спросил Дэниел, коротким кивком благодаря подоспевшего с меню официанта. – В такую погоду лучше всего идёт холодная сангрия, рекомендую. Фрукты освежают, а алкоголь почти не чувствуется… Или, возможно, вы голодны? Давно приехали?
Снова прозрачный вопрос-намёк, сопровождающийся быстрым взглядом в сторону Франчески, ни к чему не обязывающий, но дающий понять, что он волновался, ждал.

Лёгкая полуулыбка на губах Франс всегда завораживала Дэниела. Ему дела не было до того, что означала знаменитая улыбка на губах Джоконды, - мёртвые итальянки вообще занимали его в наименьшей степени, - но он всегда, с самого первого момента их встречи, хотел знать, о чём думает Франческа, когда её тонкие губы изгибаются, тонко и мягко, на этом спокойном лице. Когда он увидел её впервые, на том курорте, мельком, кажется, в холле отеля, где она ждала кого-то, рассеянно листая глянцевый журнал, Франс вдруг, не то почувствовав его взгляд на себе, не то просто устав от однообразного действа, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, всего на пару секунд, не дольше, улыбнувшись вот так же рассеянно и легко.
Дэн понятия не имел тогда, кто она такая, как её зовут и чем она занимается. Насколько он мог знать, эта эффектная рыжеволосая красавица могла оказаться дочерью какого-нибудь богатея, избалованной светской львицей, трофейной женой или даже хостесс в местном ресторане. Но, от чего-то, он был уверен, что всё вышеперечисленное – не о ней. И, всё по то же, необъяснимой, причине, ему захотелось вдруг иметь возможность видеть эту улыбку как можно чаще, чтобы, в один прекрасный день, она перестала быть для него тайной.
Возвращаясь мыслями в настоящий момент, Дэниел покачал головой, тихонько рассмеявшись на щедро расточаемые ему комплименты. Слышать подобные слова из уст Франчески было довольно неожиданно, но от этого не менее приятно. Ей, как никому другому было известно, как он падок на лесть, даже самую откровенную и неприкрытую.
- Вы увлекаетесь физиогномикой или у вас просто намётан глаз на одиноких скучающих мужчин? – он не смог удержаться от лёгкого подтрунивания, склоняя голову к плечу, невольно копируя её выражение святой простоты и невинности. – В любом случае, вы необычайно милы. Спасибо вам. Насколько повезло моей знакомой особе, может знать только она сама, но я искренне завидую тому мужчине, для которого вы надели это платье… Судя по вашему виду, вы собирались на свидание? Хотя, пожалуй, такая роскошная женщина всегда выглядит сногсшибательно.
Дэниел коротко улыбнулся, глядя Франческе прямо в глаза. Оставаться в долгу перед ней он не собирался, тем более, что не смотря на всю пышность и заезженность этих слов, они действительно были искренними. За свою жизнь он повидал не мало женщин, разного достатка, привычек, характера, с различными внешними данными, но Франс была тем редким сочетанием внешней красоты и богатого внутреннего содержания, изящества и стиля, которые ярким пятном выделялись на фоне остальных. Которую невозможно было забыть и трудно сравнить с кем-либо ещё.
Кивнув официанту, чтобы тот убрал согревшийся уже кувшин с прохладительным напитком и принёс новый, а так же чистые бокалы, Дэн снова переключил своё внимание на собеседницу. Он слегка приподнял бровь, удивлённый и немного встревоженный её ответом, но прикусил язык, прежде чем успел спросить о подробностях. Разрушать очарование этой маленькой игры не хотелось вовсе, тем более, Франс уже была здесь, живая и здоровая, значит, всё завершилось благополучно, и вопросы могли подождать.
Достав из лежавшей на столе пачки сигарету, Дэн прикурил, откидываясь на спинку стула и выдыхая дым в сторону.
- Испания действительно чудесная страна, - кивнул он, соглашаясь. – А Андалузия, пожалуй, самая волшебная её часть. Я здесь уже не первый раз и, признаюсь, порой меня посещают мысли, что неплохо было бы поселиться здесь, когда-нибудь. Возможно, купить домик на побережье… заняться разведением лошадей. Что-нибудь в таком духе. Что же до развлечений, - губы его дрогнули в лёгкой улыбке. – Нет, я не успел свести знакомство ни с одной из местных сеньорит. Хотя, они действительно довольно любезны и приветливы.
Коротко взглянув на подоспевшего с их заказом официанта, Дэниел дождался, пока парнишка поставит перед Франс блюдо с салатом и запотевший кувшин с плавающими в розоватой жидкости кусочками фруктов посреди стола. Когда официант отошёл, он разлил немного вино-фруктовой смеси по бокалам и приподнял свой, универсальным жестом приветствия.
- Наверное, стоит выпить за знакомство и за приятный вечер. Пусть он таким и будет.

За время общения с Франческой Дэн уже успел привыкнуть к тому лёгкому напряжению, в ожидании очередного выпада, каким всегда сопровождались их словесные пикировки. Это было похоже на игру в покер, где твой противник так же хорош, как и ты сам, обладая умением не выдавать себя ни взглядом, ни жестом, внезапно делая ход, заставляющий тебя соображать с лихорадочной быстротой, чтобы придумать такой же достойный ответ. Пожалуй, отличием было лишь то, что сам Дэниел в такие мгновения не пытался просчитать всё наперёд, просто расслабляясь и получая ни с чем не сравнимое удовольствие от самого процесса, позволяя разговору течь свободно и легко, искрясь от этого взаимного напряжения.
Однако, от его внимания не ускользнула некая нервозность во взгляде Франс, когда она, со странным беспокойством подняла на него глаза, так, будто пыталась отыскать в его лице что-то. Некий ответ на вопрос, не дававший ей покоя. Рассеянно улыбнувшись, Дэн чуть пожал плечами:
- Такая женщина, как вы, вольна сама выбирать, с кем и как она хочет проводить время. Возможно, ваш знакомый не был уверен в глубине вашей симпатии.
Конечно, Дэниел знал, что нравится Франс. Не мог этого не знать, достаточно было взглянуть в её лицо, когда она смотрела на него, с мягкой нежностью, с тем особым выражением, присущим влюблённой женщине, любующейся объектом своей привязанности. Он был достаточно самоуверен, чтобы считать, что является одной из самых неординарных личностей, какие только встречались Франческе за всю её жизнь. Но было ли этого достаточно? Если он хоть немного успел узнать эту женщину за все последние месяцы, Дэн сказал бы, что именно это, скорее всего, и могло отпугнуть её.
Франс боялась привязанности почти так же сильно, как и он сам. Дэниел всегда в своём поведении руководствовался одним простым правилом: будь готов в любой момент дня и ночи подняться с места, оставив за спиной всё и начав всё с начала. При его роде деятельности он просто не мог позволить себе иметь семью, близких друзей или возлюбленную. Иногда он думал, что, возможно, когда-нибудь потом, когда со всем этим будет покончено и он, наконец, выберет место, где сможет осесть и пустить корни… Однако с появлением Франс он всё чаще и чаще начал ловить себя на мысли, сможет ли он вот так легко оставить её? Ответа на этот вопрос он не знал и не хотел знать. Он просто надеялся, что ему никогда не придётся выяснять это на практике.
Пока он раздумывал над этим, наблюдая, как Франческа привередливо ковыряется в своей тарелке, в повисшем за столиком недолгом молчании окружающая какофония звуков снова завладела его вниманием. Всё та же мешанина разнообразных наречий, кипучий коктейль, разбавленный шумом вентилятора, звоном посуды, звуком  шагов, скрипом отодвигаемой мебели и музыкой. Музыка пронизывала всю Андалузию насквозь, к этому он привык очень быстро. Здесь мешались народные цыганские мотивы, жаркое фламенко и много, много чего ещё. В данный момент слух Дениела терзали две ярко контрастировавшие между собой мелодии: какая-то лёгкая латиноамериканская популярная мелодия, льющаяся из динамиков над барной стойкой и звук живой гитары, выводивший совсем другой мотив на открытой площадке напротив бара.
Играла группа музыкантов, по-видимому, местных. Небольшой пятачок уже окружила толпа зевак. Кто-то одобрительно прихлопывал в ладоши, кто-то насвистывал, а кто-то, не теряя времени даром, уже начал танцевать, выстукивая чёткий ритм каблуками по камням мостовой.
Приглашение, последовавшее из уст Франчески показалось вполне ожидаемым. Довольно улыбнувшись, Дэн поднялся с места, предлагая руку своей даме.
- С радостью. Постараюсь вас не разочаровать.
Сжав тонкую ладонь женщины в своей руке, Дэниел подошёл вместе с ней к окружившей музыкантов группе, среди которой было больше туристов, чем местных. Впрочем, насколько он мог заметить, обе танцевавшие пары были испанцами. Дождавшись, пока песня закончится и заиграет новая мелодия, Дэн вывел свою партнёршу на середину круга, занимая исходное положение.

Отредактировано Daniel Norling (2012-02-09 12:14:13)

Дэниел едва ли рискнул бы назвать себя великим танцором, даже при всей, присущей ему, самоуверенности, но ему, вне всяких сомнений, нравилось танцевать. Это действие словно бы вовсе не требовало никаких усилий с его стороны, стоило только отдаться на волю мелодии и позволить ей нести себя, повторяя и воплощая в физическую форму нечто неосязаемое, воздушное. Превращая звук в движение. И, конечно же, ни один танец, даже самый прекрасный, не доставлял исполнявшему его человеку столько удовольствия, как танец с партнёром. Это взаимное скольжение, касание тел, порой небрежное, а порой настолько интимно-близкое, что оно вызывало невольный трепет восторга, отзываясь лёгкой волнительной дрожью, пробегающей вдоль позвоночника.
Даже незнакомые люди, танцуя, становятся близкими и родными друг другу, пусть всего на несколько минут. В танце есть познание, не доступное всем иным формам общения. Он требует доверия к партнёру, полного и безоговорочного, взаимной отдачи. Он позволяет узнать то, о чём ты никогда не догадался бы за целую жизнь, а для этого достаточно всего лишь обнять и закружить в медленном или быстром темпе, прислушиваясь не к словам, которые всегда лгут, так или иначе, а к языку тела, который не обманывает никогда.
Сейчас ему не хотелось думать ни о чём, просто наслаждаясь этим мгновением, но Франс, всегда бывшая чудесной партнёршей, со своей природной грацией, своей гибкостью и податливостью прирождённой танцовщицы, хотя и повторяла все движения, не сбиваясь с ритма, вела себя так, будто бы какие-то невидимые кандалы опутывали её тело, мешая расслабиться полностью. Какое-то невидимое бремя словно мешало ей отрывать ноги от земли с привычной лёгкостью. Выражение задумчивости на этом красивом и видимо-спокойном лице, заставило Дэна слегка нахмуриться. Он уже собирался спросить Франческу о том, что её тревожит, рискуя даже разрушить очарование вечера, когда, внезапно, она будто бы встряхнулось от сна наяву, взглядывая на него из-под длинных ресниц с весёлыми искорками в глазах. Шаги её сделались уверенней, теперь она двигалась с знакомой беззаботностью, чутко предугадывая каждое его движение.
В ответ на очередной комплимент Дэн улыбнулся, с видимым облегчением, обрадованный этой переменой:
- Вы чудесная партнёрша. Только в этом всё дело.
Мелодия переменилась, стала тише, мягче, как будто музыканты, осознанно или нет, создавали подходящий аккомпанемент для стремительно спускавшейся на город южной ночи. Влажная духота вечера после ясного знойного дня понемногу сменялась живительной прохладой. Ветерок с реки касался лёгкими поцелуями разморенной кожей, принося с собой запах ночных цветов, которым была окутана вся Севилья, зелёная от многочисленных садов и скверов, в эти весенние дни. Хотя апельсиновые деревья уже успели отцвести, на смену им подоспели сотни других, не менее прекрасных, даров щедрой и богатой природы этих мест. Окна домов, одно за одним, вспыхивали, роняя бледные пока ещё отблески на камни мостовой, а на понемногу темнеющем, наливающимся бархатной чернотой, небе уже светились первые звёзды.
Обняв Франческу обеими руками, Дэн прижал её ближе к себе, ощущая дыхание женщины на своей шее, мимолётно касаясь губами её виска, вдыхая тонкий аромат, исходящий от густых рыжих локонов, такой знакомый и чарующий. Теперь они едва двигались, осторожно переступая на месте, покорные нежной, баюкающей мелодией. Танцующих пар вокруг стало больше, но никто из танцоров не обращал внимания на тех, кто кружился поблизости, полностью поглощённые каждый своим партнёром. Доносящиеся из бара и с окрестных улиц голоса, чей-то смех, обрывки посторонней музыки, казалось, долетали до них совсем из другого мира, который, на время, перестал существовать для них.
Наконец музыка оборвалась, и со всех сторон послышались аплодисменты. С неохотой отстранившись от Франс, Дэниел тоже повернулся лицом к встающим со своих мест музыкантам и от души похлопал в ладони, благодаря их за это чудесное мгновение. Люди понемногу начинали расходиться, выступление было окончено. Снова взяв Франческу за руку, Дэниел вопросительно взглянул на неё.
- Думаю, мы могли бы продолжить этот вечер, если вы этого хотите. От причала у Золотой башни каждые полчаса уходит прогулочный катер… Или мы могли бы нанять частную лодку, чтобы никто не мешал нам наслаждаться видом и мы сами могли выбрать маршрут. Например, до садов Гвадалквивир, а потом пройтись обратно до моста Триана, что скажете?

Отредактировано Daniel Norling (2012-02-09 20:27:17)

Рассеянно проводив взглядом расходящихся музыкантов, Дэниел слегка улыбнулся, позволяя Франческе увлечь его за собой, в сторону от улиц и домов, к небольшому оазису свежей зелени, которые во множестве были разбросаны по всей Севилье. Признаться, Франс сумела заинтриговать его своим поведением, хотя он уже представлял себе, что увидит. Когда-то он уже бывал в этой роще, но только днём. Там, под тенью деревьев было так приятно отдохнуть от изматывающей жары, и вид на реку открывался просто великолепный.
Следуя за Франс, время от времени удерживая её за руку, когда каблуки её изящных туфелек застревали в растрескавшейся земле, Дэниел ожидал прекрасного зрелища, но ничто не могло подготовить его к тому, что он увидел, когда Франческа, в каком-то детском порыве закрывшая его глаза руками, вдруг отвела ладони от его лица, широким жестом представляя его раскинувшейся у их ног панораме. Ровный и точный диск луны в небесах, на котором, казалось, можно было сейчас разглядеть каждую отметину, каждую неровность, заливал серебристо-голубоватым светом всё вокруг, отражаясь в спокойных водах Гвадалквивира. На противоположном берегу реки, за высокими стрелами пальм с их точёными листьями, поникшими от почти летней жары последних дней, вырисовывались силуэты зданий, в которых причудливо сочетались различные эпохи и стили, отражая долгую и сложную историю, этого лакомого кусочка земли, испокон веков переходившего из рук в руки. Там, вдалеке, кипела жизнь, вспыхивали всё новые и новые огни, носились машины и ходили люди, радующие приходу живительной прохлады ночи, а здесь было тихо, лишь из-за деревьев и кустарников, за их спинами, далёким эхом доносилась радиомузыка, чей-то негромкий смех. Пахло цветами, травой и рекой, а цикады надрывались так, что за их звучным стрёкотом прочие шумы тонули почти полностью.
- Волшебное зрелище…
Прошептал Дэниел, снова взглядывая на Франческу, и сложно было сказать, к чему именно относились его слова: к этому восхитительному пейзажу или к тому, как прелестно выглядела сама женщина, озарённая лунным светом, в своём простом, но изысканном наряде, с разметавшимися по плечам волосами. Заметив, как она вздрогнула, инстинктивно подаваясь назад, вжимаясь спиной в его грудь, будто бы ища тепла, Дэн обнял её, смыкая пальцы на животе Франс, становясь ещё ближе, словно пытаясь укрыть её от вечерней прохлады собственным телом.
- Я так понимаю, вы уже бывали здесь прежде? – продолжил он так же негромко, наклоняясь ближе к уху Франчески. – Наверное, это не первый раз, когда вы приводите сюда кого-то из своих… знакомых?
В вопросе не было упрёка, недовольства или ревности, лишь простое любопытство. Не смотря на то, что они провели вместе почти целый год, Дэниел по-прежнему знал о своей напарнице не так уж много. В силу характера, привычек или по каким-то иным причинам они оба не слишком любили говорить о своём прошлом. Чем меньше информации, тем легче забыть человека. Обрастая деталями и подробностями, привычками и милыми чудачествами, личность становиться слишком уникальной для вас. Наверное, именно поэтому, они не отличались особым любопытством. Но, в этот момент, Дэн вдруг испытал острое желание, необходимость даже, восполнить эти пробелы, наверстать упущенное.
- Я приехал в Севилью семь лет назад. Это был первый город в Испании, который я увидел. Так уж сложили обстоятельства… Знаешь, - он сам не заметил, как перешёл на привычный, неформальный тон, что было так естественно теперь, когда она прижималась к нему так близко и доверчиво, - слово "Андалусия" всегда меня завораживало. С тех пор, как я услышал его где-то, ещё мальчишкой. Мне почему-то казалось, что это должна быть совершенно особенная, волшебная страна, - покачав головой, словно бы в насмешку над собственной наивностью, он рассмеялся негромко. – В каком-то смысле, так оно и оказалось. Ну а Севилья…
Замолкнув на секунду, он прикрыл глаза, вспоминая, прежде чем начать читать, негромко, с чёткой ритмикой человека, потратившего не мало времени на то, чтобы сам звук его голоса завораживал людей, заставляя прислушаться и довериться:
- Севилья - башенка
в зазубренной короне.

Севилья ранит.
Вечна эта рана…
Позволив последним строчкам раствориться в окружающем их нежном полумраке, Дэниел осторожно потянул Франс на себя, заставляя развернуться к нему лицо, проводя ладонью по её щеке, заглядывая в эти глаза, казавшиеся чёрными сейчас, с расширившимися до предела зрачками.
- Есть места, которые невозможно забыть, куда хочется возвращаться снова и снова… И есть люди, обладающие точно такой же притягательностью.

Слова Франчески заставили Дэниела слегка напрячься. Он не ожидал этого признания, и не знал, как следует на него реагировать, поэтому только обнял её чуть крепче, желая показать этим простым жестом, что теперь уже всё хорошо. Что бы там ни было с ней раньше, это осталось в прошлом, и он не позволит ничему дурному случиться с нею опять. Это желание, опекать и защищать её, от всех неприятностей и невзгод, было совершенно естественным для него, хотя ничто в облике или характеры женщины не говорило о том, что она нуждается в защите. Если в ней была хрупкость и уязвимость, то Франческа давно уже научилась искусно скрывать это за маской совершенной уверенности. Казалось, ничто в целом мире не может заставить её грустить и печалиться, причинить ей страдания или сбить её с ног. Даже сейчас, когда она говорила, в голосе Франс не ощущалось тоски или сожаления. Это были просто факты её биографии, которыми она делилась с ним сейчас, не из желания разжалобить, а потому, что ей хотелось, чтобы он знал.
- Это красивое место.
Повторил он, вглядываясь в её лицо, бывшее сейчас так близко, в эти огромные глаза, полные не сожаления о прошлом, а счастьем настоящего момента. Лёгкий вздох, едва осязаемо, коснулся его губ, прежде чем Франс вся подалась вперёд, одаряя его поцелуем, неожиданным и сладким, нежным, как окружавшая их южная ночь. Дэниел чувствовал, как её тонкие пальцы перебирают его волосы, как вся она прижимается к нему, так близко и доверчиво, отдаваясь на волю его рук, отдавая всю себя в этом поцелуе. Недавнее сомнение, тревога, закравшиеся в его мысли там, на площади, улетучились разом. Ничего плохого просто не могло случиться, только не с ними и только не сейчас.
Когда Франческа отстранилась вновь, он невольно вздохнул, разочаровано, отвечая ей таким же пристальным, изучающим взглядом, будто бы не знал каждую чёрточку этого прекрасного лица, так же хорошо, как собственное отражение в зеркале.
- Ты абсолютно права, моя дорогая, - улыбнулся он, наблюдая за тем, как Франческа разувается. – Всему своё время и своё место. Когда красоты слишком много, она становиться пресной…
Пока Франс возилась со своей обувью, Дэниел огляделся по сторонам, находя поблизости куст не отцветшей ещё, благоухающей до одури белой сирени, срывая с него большую пушистую гроздь соцветия. Покрутив его в руках, рассеянно поднеся мелкие цветки к лицу, глубоко вдыхая, Дэн развернулся к Франческе, уже дожидавшейся его наготове и, протянув руку, заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос, украшая их сиренью
- Прекрасные – прекрасной. Цитата, возможно, не вполне уместная, но отражающая самую суть.
Пробормотал он с лёгким смешком, снова беря в свою ладонь предложенную ему руку и позволяя Франческе увлечь его за собой по тропинке сада к одному из городских парков, а оттуда на другую площадь, украшенную фонтаном, странно пустынную для этого времени суток. Было ещё довольно рано, но людей поблизости почти не было, не считая какой-то парочки, устроившейся на лавке в тени деревьев и слишком занятой, чтобы обращать внимание на весь остальной мир, да случайных прохожих, судя по тому, как они спешили мимо, не взглядывая по сторонам, местных.
- Не думаю, что это обязательно, - покачал Дэн головой, улыбаясь словам Франчески. – Я не верю в приметы, что даже странно… Мне по роду деятельности положено быть суеверным. Но если ты захочешь вернуться сюда опять, ничто не помешает нам это сделать. Ты же знаешь…
Однако женщина и не думала слушать его, занятая собственной идеей, с присущей ей настырностью и нетерпением взявшись за исполнение этой, довольно дурацкой затеи. Не успел Дэн добавить, что его бумажник находиться при нём и он с радостью поделиться с ней мелочью, как Франческа, забавно подоткнув подол длинного платья, решительно направилась к широкой чаше фонтана, ступая внутрь босыми ногами. Зрелище было столь же комичным, сколь и волнующим – высоко задранное платье открывало взгляду пару прекрасных стройных ножек, да и волноваться за то, что Франс простудиться в такую погоду не приходилось. Однако, Дэниел всё же попытался урезонить её, подходя ближе и протягивая женщине руку.
- Ну же, милая. Что за ребячество? Выбирайся оттуда и я дам тебе эту чёртову монетку, если ты так хочешь…

Вся эта ситуация, от части, вызывала у Дэниела раздражение, которое прекрасно знакомо любому человеку, хоть раз пытавшемуся догнать шаловливого котёнка, ловко увиливающего от ваших рук, когда вам кажется, что вы вот-вот должны схватить его, или тому, кто уговаривал ребёнка слезть с дерева, на которое взрослому ни за что не взобраться. С другой стороны, было в этом нечто упоительно-весёлое и нереальное, почти кинематографичное. Дэну вспомнилось вдруг знаменитое ночное купание в римском фонтане Треви, и, когда чёрное платье Франчески наконец обрушилось под собственным весом, сползая вниз, гладкая атласная ткань развязалась, распластавшись лепестком невиданного цветка по поверхности воды, она, действительно, напомнила ему в это мгновение незабвенную Анук Эмме.
Вряд ли такая же наивная и сумасбродная, большую часть времени, но не менее очаровательная сейчас, Франс вышагивала по воде, с грацией и достоинством истинной принцессы крови, не обращая никакого внимания на это досадное обстоятельство и полностью игнорируя его попытки воззвать к её здравому смыслу. Наконец, она, кажется, заметила то, что привлекло её внимание, наклоняясь и выуживая со дна маленький круглый предмет, разглядывая его с довольным возгласом.
- Хорошо, раз ты нашла то, что искала, то, может быть, закончишь уже это ребячество?.. – с притворным вздохом неудовольствия вопросил Дэниел, делая ещё одну попытку поймать её за руку.
К его немалому удивлению, Франческа всё же снизошла до его уговоров и, будто бы сдаваясь, вложила свою узкую ладонь в его руку. Дэниел недоверчиво взглянул на женщину, чувствуя за этим явный подвох, зная её не первый день и ни на мгновение не купившись на эту покорную податливость, однако, инстинктивно сжимая пальцы, чтобы помочь ей выбраться на мостовую. В следующую секунду, потеряв от резкого рывка равновесие, он уже летел через невысокий бортик в холодную, слегка отдающую запахом речной тины, воду. Глухо чертыхнувшись себе под нос, лишь чудом не приложившись затылком о каменный постамент в центре фонтана, Дэниел, судорожно глотая ртом воздух, уставился на слишком уж весёлое лицо Франчески сквозь мутное марево брызг, попавших в глаза при падении. Отпустив его рубашку из своих цепких пальчиков, Франс отступила в сторону, предоставив Дэну самому подниматься на ноги, неуверенно нащупывая опору.
- Ха ха. Это было так остроумно, - проворчал он, впрочем, без всякой обиды или злости в голосе.
Уцепившись наконец пальцами за пьедестал, на котором стояла мраморная фигура девушки, Дэн медленно поднялся на ноги, не задумываясь о том, что его дорогим кожаным туфлям, в отличие от него самого, вряд ли удастся пережить это купание. В конце концов, это были такие мелочи.
- В самом деле, как беспечно с моей стороны. Но будь уверена, я не повторю этой ошибки впредь…
Дотянувшись рукой до углубления в каменном кувшине, из которого била небольшая, тугая струя воды, стекая в большую чашу, где они сейчас находились, Дэниел зажал часть отверстия таким образом, чтобы струя брызнула в сторону Франчески, коротким душем обдавая её, всё ещё сухие до того момента, волосы.
- Тебе придётся поплатиться за своё коварство, женщина, - пообещал он, не без успеха имитируя карикатурный злодейский смех.

Франческа отчаянно веселилась, и Дэниел, глядя на неё, невольно задавался вопросом, почему они никогда не вели себя так раньше. Он не принадлежал к той породе людей, что ограничивают себя какими-то рамками, да и весь образ его жизни к этому располагал, но, рядом с Фарнс, он изначально выбрал некую строгую, деловую позицию, вероятно, желая правильно расставить акценты в их общении. Сейчас всё это было забыто. Они оба словно позабыли обо всём, что знали друг о друге раньше, поддерживая эту нечаянно начатую игру, открывая друг друга заново.
- Это кто ещё из нас сумасшедший, - вполголоса пробормотал Дэн, с ласковой усмешкой глядя на Франческу, помогая женщине подняться на ноги.
Сейчас она находилась в несколько более выгодной позиции, стоя на дне фонтана босиком. Вода не хлюпала у неё в туфлях и разбухшая обувь не мешала двигаться, но вот она наклонилась, с явным неудовольствием разглядывая собственное отражение. Дэниел успел заметить, в мягком свете уличных фонарей, что струя воды немного размыла косметику на лице Франс, но, по его личному мнению, это ничуть не портило её внешнего вида. Подумаешь, немного чёрной туши под нижним веком! В этом даже было некое очарование, в стиле женщины-вамп из двадцатых годов. Однако Франческа отнеслась к этому обстоятельству куда более щепетильно, старательно отмывая едва заметные подтёки на гладких щеках.
Зажмурившись, когда брызги воды полетели ему в лицо, Дэниел тихонько фыркнул, отряхивая намокшие волосы, и, приоткрыв один глаз, украдкой взглянул на свою спутницу. От его внимания не ускользнуло, как она вздрогнула от порыва ночного ветра, да и самому ему становилось немного не по себе в промокшем до нитки наряде, поэтому предложение переместиться в более тёплую и уютную обстановку было принято на ура. Всё же, прелесть озорства заключается, от части, в его сиюминутности. Если шалость слишком затягивается, она перестаёт приносить веселье.
- Думаю, это весьма мудрое и своевременное решение, - согласился он, коротко целуя Франческу в висок.
Выбравшись обратно на мостовую, хлюпая по камням промокшими насквозь ботинками, Дэниел развернулся и, поддерживая Франс за талию обеими руками, приподнял её, ставя на землю рядом с собой. Задержав это объятья на несколько мгновений дольше, чем следовало, зачарованный взглядом её глаз, снова оказавшихся так близко, сверкающих неподдельным весельем и мягкой нежностью, которую он так редко замечал в них раньше, Дэн вдруг порывисто наклонился вперёд, вновь целуя её, коротко и мягко, прежде чем отпустить.
- Прощайте, полторы тысячи долларов… - вздохнул он, наклоняясь и стаскивая с ног ботинки, которые тут же отправились в ближайшую урну. – Знаешь, это была чудесная обувь из мягчайшей кожи молодых итальянских телят. Ты могла бы хотя бы предупредить меня.
Тихонько усмехнувшись, Дэниел приобнял Франческу за плечи, стараясь защитить её от пронизывающего ветра и вечерней прохлады настолько, насколько мог, в этом состоянии, и бодрым шагом направился через арку в сторону оживлённых центральных улиц и самого отеля.
- Я надеюсь, они пустят нас внутрь в таком виде, - добавил он, на ходу нащупывая в кармане бумажник, где лежал и ключ от номера. – Как считаешь, существует закон, запрещающий мокрым людям посещать общественные места? Что ж, полагаю, скоро мы это выясним…