Этим утром в поликлинике было как в аду. Ад открыл свои двери еще вечером, как только Джеймс заступил на дежурство, вместе с ним на дежурство заступил сам дьявол.
Во-первых, еще ночью кондиционеры послали всех к чертям, а сами ушли на покой, полностью отказавшись работать. Вместе с ними ушли и вентиляторы, и вся центральная система вместе с пробками в каждом щитке. Виновника сбоя, сжарившиеся врачи начали искать уже через часа два после аварии и грозились казнить в приемной, поэтому уже к утру труп обещал висеть в центральном зале. На должность чучела, конечно же, в первую очередь претендовали несчастные интерны, на которых все вышестоящее начальство свалило всю вину и было обозлено так, будто вторую мировую войну затеяли тоже они. Впав в немилость к государю (читать главный врач) вся компания была отправлена в самое пекло, так сказать главный штат подземелья, к самому сатане на коленки – в травм пункт, где еще вечером в кабинет врача образовалась неплохая такая очередь, состоящая полностью из лиц мало адекватных и мало воспитанных.
Именно так начался первый круг преисподние в первый день общей практики для юного врача-мученика Лапидуса, который не то что врачом быть не хотел, а после сегодняшней ночи он даже слышать о белом халате не желал.
- Лапидус! – доносился крик заведующего со всех сторон и преследовал Джеймса всюду, где бы он не находился, этот белый черт поджидал его на каждой кушетке, в каждой палате. Стоило несчастному присесть – тут же прибегал надзиратель и плетками гнал на работу, приговаривая, что солнце еще высоко, хотя солнце еще даже не встало. В полумраке, в жаре, в заднице мира, Джеймс стойко выдерживал шквал пациентов с диагнозами – один интереснее другого.
Поломанные пальцы, ноги, руки, шеи, вывихнутые плечи, суставы, потянутые мышцы и связки, у каждого боль была сильнее предыдущего и каждому было хуже каждого второго. А во всем они винили новоявленного интерна – Джеймса, его сегодня вообще винили во всем и он уже начал стоить себе виселицу в ординаторской, как оттуда его снова выгнали на каторгу.
- Доктор, вы, наверное, устали, - пролепетала бабушка лет 60-ти в спортивном костюме, с утра пораньше отправившаяся на прогулку. Джим не отвлекался и заполнял историю болезни. Он боялся сорваться и заколоть скальпелем пациентку прямо на кушетке, но пока сдерживал свои эмоции. Любопытная бабушка же пыталась заглянуть ему в глаза и все же выведать тайну его плохого настроения. Хотя стоило выглянуть в коридор – и тайна раскрывалась сама собой.
- Да, я немного устал, - шипя выдавил из себя Лапидус, не отвлекаясь из бумаг и только одним глазком взглянув на пожилую пациентку. Та сочувственно вздохнула и словно девочка, заболтала ножками, свисающими с кушетки. Джеймс устало облокотился на стол и выписав какую-то мазь (которую выписывал уже тысячи раз подряд) выпроводил бабушку вон из приемной. Сам же намереваясь собраться и уйти домой. Его смена была закончена и больше этой больницы он не был ничего должен, как вдруг свершилось по-настоящему  непредвиденное.
- Джим, там Кит Холланда с переломом ребер привезли! – закричала, заскочившая в приемную врач. Джеймс подавился кофе и чуть не разлил его на историю болезни в душе молодой пациентки. Он быстро поставил кружку и приняв как можно более серьезный вид двинулся к каталке, на которого принесли стонущего и в усмерть пьяного музыканта. Лапидус даже растерялся, как глав врач радостно толкнул его к новоявленному больному.
- Терпеть не могу рок-музыкантов, - процедил уже собравшийся начальник, на самом деле ему просто не хотелось связываться с этим делом и терять драгоценные минуты. Начальник решил, что парень талантливый и он справится, а Джеймс решил взять автограф у Холланда, пока тот еще живой. В конце концов – предсмертный автограф – это ценность. А зная себя, Джим знал, что он может убить пациента даже с таким простым диагнозом, как перелом ребра.
- Чего стоишь? Лапидус! – от фантазий его отвлекла и медсестра и до Джима наконец дошло, что первый серьезный пациент в его жизни – его любимый музыкант – Кит Холланд. Казалось, что сатана хихикает в неосветленной части коридора и допивает приготовленное Джеймсом кофе.
«Твою ж мать!» - промелькнула в голове новоявленного врача, как тут же он схватил шприц и по инструкции набрал прокаина, чтобы быстрее снять боль вопящему Холланду.
Это был ад. Кит вопил, матерился и швырялся во врачей всевозможными предметами. Люди с очереди выглядывали в коридор, чтобы разглядеть истерика. Жарко было так, что все вокруг истекали потом. Рабочие, пытающиеся вкрутить все лампочки, ругались между собой, освещение по-прежнему было отвратительное, а посреди всего этого остался Джеймс со шприцом в руках и кашей в голове.

Закрутившись, как крученый мяч в подаче, глав. врач упал в ноги Джеймсу, а тот по-прежнему стоял, задрав шприц с прокаином к потолку. Стоял и смотрел, как Кит Холланд, подобно Халку направо и налево разносил больничный персонал. Двух крепких санитаров, он снес как нечего делать и они как оловянные солдатики замерли на полу. Сказать, что Джеймс был в шоке - не сказать ничего. Где-то внутри него все кричало: "Беги, Форест, беги", а еще где-то глубже какой-то засранец (видать совесть), орал наперекор старшему собрату: "Лечи, Джеймс, лечи!" И так они, по идее расположившиеся на плече орали в уши Лапидусу два самых противоречивых мнения в его жизни.
Лапидус оглянулся назад, где вся очередь смертельно-больных, с переломаными ногами и руками, тихонько собралась, встала и поторапливая друг друга свалила в соседний травмпункт, оставив Джеймса наедине со своим кумиром.
- Я себе эту встречу представлял немного иначе, - пролепетал Джим, по-прежнему держа шприц, словно хвост, в воздухе, но когда Холланд вскочил с носилок, шприц сам по себе упал и звонко стукнулся о кафель, издав неприятный звук. Стукнулся, но не разбился.
- Так, товарищ доктор. - проговорил Кит, в упор уставившись на Джеймса, больной оказался холериком, а санитары и врач - слабым составом, но клятва Гиппократа еще жила в сердце молодого врача, - - Давайте договоримся сразу: никаких уколов ненадо. Замотаем меня бинтом потуже и отпустим. Заодно сходим по кофейку пропустим. А я расскажу занимательную и поучительную историю, почему надо смотреть по сторонам, когда везёшь кого-то на каталке... идёт?
С одной стороны - звезда, мать его, а с другой стороны - все же как-то невежливо он, хотя, возможно и за дело, но Лапидус это сложно воспринимал, но в знак согласия кивнул, грустно посмотрев на шприц. Честно говоря, он и сам не желал тыкать в людей иголками, но ведь сами понимаете, инструкция, ее то не выкинешь.
- Так боль снимет, товарищ, - по-советски, но тихо произнес Лапидус, переведя взгляд со шприца на Кита, - Точно не надо? Загнешься так.
Ох и влетит же мне за этот подарок судьбы, влетит, мало не покажется, - Лапидус глянул на отключившегося врача, у того слюна вместе с кровью текла из неприлично раскрытого рта. Рожа у этого гада была на редкость неприятная и сейчас же хотелось чистой обувью наступить на его грязный рот, чтобы он больше никогда не смог сказать ни одной гадости по отношению к кому либо. Но как-то молодой интерн сдержался.
Господи, да срать на него - мысленно он плюнул в лицо начальнику и обратился непосредственно к пациенту.
- Перевязать надо, - наконец Джей забил и решил исполнять свой долг - лечить, - Мы немного не дошли, вот туда, там дверь, там бинты и прочее, - Джей указал на белую дверь дальше по коридору, совершенно без какого либо подвоха, но заметив забеспокоившегося Холланда, для убедительности решил все же удостоверить музыканта в своей непоколебимой честности, - Серьезно тебе говорю. Там никого нет. Пошли. В заложники, надеюсь, брать не будешь?
Он видел его на сцене, когда фанаты ревели от счастья и горя, хотели дотронуться до него, до его гитары, затащить в постель, забеременеть от него (не только девушки) и нарожать с сотню маленьких Холландов, он видел его во всем великолепии, а сейчас он держался за бок и согнувшись мужественно терпел боль, а боль от перелома ребра - это не шутки. "Судьба-злодейка, именно сейчас, именно в мою смену его занесло сюда..." - не понимал Джейс. Он опередил Холланда и двинулся к перевязочной, чтобы все сделать по высшему разряду, ему, в конце концов, завтра в люди выходить, а иметь фингал под глазом и сломанный нос как-то не хотелось.
- Неплохо бы сделать рентген, - дежурно произнес Лапидус, хотя диагноз был понятен даже человеку, никогда в глаза не видевшему больницу или медицинский вуз, - Где ты так? Хороший концерт был?
В больнице стало как-то сразу тихо, будто сюда приехал не Холланд, а все три всадника апокалипсиса, недовкрученные лампочки мигали, создавая атмосферу какой-то разрухи или послевоенного госпиталя, в общем - обстановка такая, что хоть сейчас прыгай на руки к Киту и проси автограф на лбу, прыгать на Холланда, правда, сейчас мешало только его сломанное ребро (или ребра)